Читать книгу Письма на чердак - Питер Грю - Страница 5

Здравствуй, Бархата.

Мне так хочется сберечь и передать всё, что я чувствовала в те тайные ночи. Мне хочется поймать тебя буквами и сохранить в этих строках твои глаза, твою улыбку, твои истории. Для тебя мы были очередными подорожниками, а ты для нас – целый мир и убежище.

Так вот. Я проснулась и села в кровати. Гном тоже открыл глаза.

– Мне приснился сон… – осторожно начала я.

– Думаю, я тоже его видел, – сказал Гном.

Я погладила плед – мои зелёные луга и коричневые дорожки.

– Думаешь, это всё по правде?

– Раз нам снился одинаковый сон…

На завтрак была овсянка с маслом и брусничным вареньем. Я любила овсянку, а Гном не очень. Он быстро закинул её в себя и спросил у мамы:

– Можно нам поиграть наверху?

Мама уткнулась в книгу, медленно попивая чай. У неё иногда приключалось непонятное настроение, особенно когда папа пропадал. Нам говорили, что он много работает. Я до сих пор предпочитаю думать так. Ту пыльную историю я не хочу доставать из коробки.

Мама машинально кивнула, не отрываясь от книги, и махнула рукой: делайте что хотите.

– Может, тебе нужна помощь? – нерешительно предположила я. – Чем ты сейчас займёшься?

Родители своим странным поведением последнее время доставляли нам много хлопот. Тяжело быть ребёнком: цветные кусочки взрослых историй никак не хотят складываться в цельную картину. Перебираешь-перебираешь детали мозаики – и понимаешь вдруг, что тебе дали не все. Хитрые взрослые.

– Идите, вы будете только мешать. Я сама быстрее управлюсь, – пробурчала мама, отгородившись книгой, как щитом.

Да, явно не в настроении.

– Может, хотя бы расставим игрушки в комнате? – сказала я Гному.

Мне было тревожно. Я боялась возвращения папы. Его истории походили на неповоротливых тёмных бегемотов, которые приходили вслед за ним и заполняли дом тяжестью.

– Давай потом, – решил Гном. – Сначала надо навестить чердак.

Да, меня тоже после ночных приключений тянуло наверх.

В чердачной комнатке всё было так, как мы оставили вчерашним днём, только одуванчики в стеклянной банке завяли. А ночью здесь цвели лунные розы! Я вытащила из кармашка платья припасённую с завтрака конфету и положила её на перевёрнутый ящик. Для Бархаты.

Папа пришёл с работы позже обычного: видимо, не торопился домой. Мы с Гномом смущённо поздоровались с ним и стаей бегемотов, которых родители предпочитали не замечать. Мама демонстративно молчала, поджав губы и глядя колюче, а потом и вовсе вышла на улицу обрезать усы у клубники. Эх, значит, я за хозяйку: быстро нарезала хлеб – неровно, но как смогла, налила суп в тарелку и побежала поливать огород. Слишком много бегемотов сегодня в доме, тяжело находиться среди них. На воздухе свободнее и легче.

Гном, в шортах и резиновых сапогах на босу ногу, уже черпал воду из большой бочки и наливал в свою голубую лейку. Рядом валялась моя красная «сирота». Солнечный золотой волк перевалил за крышу и прятался в деревьях, став красно-оранжевым и совсем не кусачим. Я посмотрела на наш зелёный деревянный дом с мезонином, где и пряталась чердачная комнатка. Солнце заходит – просыпается Бархата.

– Эй, – окликнул Гном. – Я не собираюсь всё один поливать!

Я подобрала свою лейку. Вот бы поливать бесконечно в густом закатном свете под запах остывающей травы, а если бесконечность всё-таки оборвётся – то бегать и бегать, топча росу и цветы. Дома будет буря.

И буря случилась. Мама закончила с клубникой, вернулась в дом, и папа махнул с веранды, зовя нас тоже. Мы бросили наши лейки у бочки и поплелись на казнь. Сегодня не будет мультфильмов и уютных посиделок после жаркого, расплавляющего мир дня. Сели за стол на кухне – но не для ужина, а бегемоты пристроились по углам и клубились тучными телами. Папа закурил. Я не любила табачный дым и старалась не дышать, коротко захватывая воздух, словно воруя его.

Папа стал говорить. Неважно что. Такие разговоры были нередки. Удручающе пустые, бегемотно тяжёлые. Перепало всем. Вспомнил и мой новый костюмчик, который я выпросила к учебному году, – красивый спортивный костюм, но совершенно непрактичный. Поэтому пришлось купить ещё один. Но папа тогда не противился! И почему я захотела этот костюм? Обошлась бы без него. Папа работает, папе этот костюм не нужен, но он купил его для меня. Справедливости ради напишу, что папа был прав: я потом этот костюм так почти и не носила. Или не носила, потому что папа был прав?

От сигаретного дыма тошнило. Нужно не думать, нужно отвлечься. Пол в детской покрыт невидимыми следами. Наступит ночь, выйдет луна – и палас заискрится призрачными тропинками. Среди этих следов чётко видны одни – с треугольными носочками, от туфелек Бархаты. Треугольные носочки. Они с Гномом побегут по ним. Бархата пригласила их в гости. Тайный островной мир – Тёмный Уголок.

– Сидите на моей шее. Ну и куда вы пойдёте? На что будете жить? Дом я продам. Зачем мне одному такой большой дом?

Наш прекрасный чудесный дом… С детской, черёмухой за окном, с чердаком, с Бархатой.

Я всё-таки не выдержала и разрыдалась. И никакие лунные следы не могли меня утешить и отвлечь.

Бархата, милая Бархата.

Нас отпустили в детскую. Разговор закончен. Бегемоты ушли тёмными густыми клубами, толстые и счастливые. Осталась лишь пустота.

Я чувствовала себя больной. Накрылась с головой зелёным шерстяным пледом – колючим драконом, защитником от подкроватных монстров. Правда, сейчас он ничем не поможет. Только теплом. Но это мне тоже нужно. Тёплый клетчатый плед-дракон в пасмурно-грустный вечер.

Пришла мама.

– Пойдёте пить чай? Шушу спит?

– Кажется, да, – ответил Гном.

Брат знал, что я не сплю, но не выдал. На кухне будет традиционное примирительное чаепитие. Папа, наверное, принёс конфет. Он всегда так делал – сначала все эти разговоры-разговоры, обвинения, а потом достаёт из сумки конфеты. Но я не хотела ни шевелиться, ни вставать, ни конфет.

Надо расти быстрее. Стать взрослой. И тогда не нужен будет такой большой дом, и папе не придётся много работать, а маме постоянно стирать, убирать и готовить. Вырасту я, куплю собственный маленький домик с садом и Гнома к себе заберу. Мы будем делать только то, что нам нравится, вообще никогда не есть суп, и для полного счастья нам нужен будет только чердак для тайного мира и Бархаты.

Кажется, я задремала – но пол вдруг заискрился следами.

* * *

Следы появились!

Я вскочила с постели. Уже наступила ночь. Ого! С расстройства я проспала весь вечер. Гном завозился на своей постели и тоже встал.

Где её следы? Где?

– Вот же они! – словно прочитав мои мысли, пискнул Плед.

Он вовсе не дракон, он – щенок. И сейчас его глаза блестели радостью и азартом.

Плед, как и вчера, вылетел из детской, и мы устремились за ним, забрались на чердак, ворвались в комнатку и увидели распахнутое окно и от него – сияющую цепочку следов с треугольными носочками, которая поднималась выше черёмухи, в небо, прямо к луне.

Плед вылетел на улицу, завис в воздухе и посмотрел на нас чёрными глазами-бусинками с красными искрами.

– Нам туда? – нерешительно уточнила я.

– Следы вы видите? – спросил Плед в ответ тонким птичьим голоском.

Я кивнула. Гном тоже.

– Тогда бегите по следам! Вы же подорожники!

– Мы СамСветы, – уточнил Гном.

– Одно и то же, – хихикнул Плед.

– «СамСветы» звучит лучше, – заметил Гном.

Я была с ним согласна. Подорожник – это ведь как растение!

– Перед вами Дорога, а если вы пойдёте по Дороге, то станете подорожниками, – упрямился Плед. – Идите уже, а то будем препираться всю ночь!

– Я похож на Питера Пэна, – буркнул Гном, залез на узкий подоконник и сделал шаг вперёд.

Я в ужасе закрыла рот руками. Но Гном повис в воздухе. Мне казалось, что я ни за что и никогда не повторю этот трюк. Ещё чего! Выходить в чердачное окно!

– Не страшно! – сказал Гном и ехидно показал мне язык, а потом побежал вверх.

– Чего ты ждёшь? Давай за ним! – скомандовал Плед.

Но я продолжала стоять, и глаза щипало от слёз. Что-то слишком много я плакала в тот день.

– Никогда не встречал таких трусливых СамСветов, – пропищал Плед. – Ты же ребёнок! Ты должна любить приключения!

Я тяжело вздохнула, грубо вытирая слёзы кулаком и ненавидя себя за них.

– Я так боюсь высоты, что не могу думать ни о каких приключениях.

Плед влетел обратно в комнатку и расправился:

– Давай, залезай. Сегодня поработаю ковром-самолётом. Не зря же я твой наставник!

Мои зелёные луга и коричневые дорожки – что бы я делала без них!

Я забралась на плед. Тёплый, привычный, колючий.

– И я! – Гном прыгнул на плед рядом со мной.

– Эй, не слишком ли много пассажиров на одном драконе?! – пискнул Плед. – Ну ладно, что с вас возьмёшь. Поехали!

И мы полетели в небо, к звёздам, к Луне! Невероятно, но казалось, что пространство сужается, словно мы летим в угол космоса. И, когда мы почти достигли этого угла, словно расстегнули молнию и на мгновение всё пропало: свет, и звёзды, и Плед, и Гном, и даже я.

Моргнула – и будто не было путешествия: я снова лежала на кровати.

Так это был сон? Но постойте, я не дома, я в чужой комнате, белой и пустой, не считая моей кровати и соседней, на которой сидел Гном.

– Где это мы? – спросил брат.

– Я не знаю. Интересно, этот сон опять окажется общим?

Гном хмыкнул:

– Думаю, да.

И вдруг засмеялся, тыкая в меня пальцем.

– Ты только посмотри!

– Что? – Я машинально схватилась руками за лицо. – Что со мной?

– Да не с лицом! Сзади! Этот сон я точно запомню! – хохотал Гном.

– Как ты увидел сзади? – не поняла я.

Дурацкие шутки. Но я обернулась и всё поняла: на белых простынях вальяжно раскинулся тонкий розовый хвост. Мой хвост! Я осторожно подёргала им.

– Ты мышь! – хохотал брат. – Не зря я звал тебя Шушу!

На окне всколыхнулись белые ажурные занавески, и в комнату влетел Плед.

– Добро пожаловать в Тёмный Уголок! – прочирикал он и закрутился под потолком.

– Где мы, и почему у меня хвост?! – воскликнула я вместо приветствия.

Хотя какие приветствия? Мы же виделись минуту назад.

– Хе. Так на тебя действует местная магия, – объяснил Плед, летая по комнате кругами.

– А на него почему не действует? – возмущённо указала я на Гнома.

– Так где же мы? – повторил вопрос Гном.

– В Тёмном Уголке, в своём замке, – ответил Плед на вопрос брата.

– Это наш замок? – удивлённо переспросил Гном.

– Ага! Он самый! Ваш новорождённый замок!

– Скорее! Нужно его осмотреть! – запрыгал на кровати Гном.

Я перестала дёргать новоиспечённый хвост, убедившись, что он держится крепко, никуда не собираясь деваться, и поспешила за братом, который уже стоял возле выхода. Гном открыл дверь, и мы очутились в зелёном полукруглом зале, по периметру которого было три деревянных двери с ручками-кольцами, не считая той, из которой мы вышли.

– Вперёд, на поиски сокровищ! – воскликнул Гном.

Одна дверь скрывала пустую комнату, вторая была заперта, а третья, с массивным засовом, вела наружу.

– Ничего интересного! – разочарованно протянул Гном.

Он сдвинул засов, и мы выглянули на улицу.

Наш замок оказался окружён сумрачным лесом. Но темно не было благодаря множеству жёлто-зелёных и фиолетово-лиловых огоньков-светлячков. Мелкие, совсем как пыль, собирались в облачка, а большие плыли по воздуху гордыми одиночками.

Я сделала несколько осторожных шагов по зелёному плотному мху, который рос тут везде. Босыми ступнями так приятно ходить по прохладному и пушистому! А огромные деревья, которые не обхватить, где-то высоко наверху плели кружево из ветвей. Но от многих из них остались только пни выше человеческого роста, поросшие мхом, с гребешками грибов-трутовиков и светящимися выпуклыми наростами, похожими на глаза в красной сетке сосудов. Некоторые стволы старых сизо-серых деревьев покрывались растениями-паразитами, похожими на чёрных перевёрнутых осьминогов. Между деревьями, будто обрывки фаты, колыхалась паутина.

– Вот это лес! – воскликнул Гном восхищённо.

– Какой-то жуткий, – поёжилась я и пошевелила пальцами ног во мху.

А вот мох мне нравился. Он был мягким и приятно прохладным.

Гном отбежал к деревьям и резко развернулся, чтобы окинуть взглядом замок. Лицо его помрачнело. Ну что там ещё с нашим замком? У него тоже есть хвост?

Я обернулась и поняла, почему Гном так отреагировал: замок был совсем крошечным, кругленьким, блёкло-зелёным, с окошками в голубых наличниках. Вторым этажом шла башенка, а над арочной дверью под острой двускатной крышей болтался тусклый фонарь. Ничего особенного – маленький домик, который решил считать себя замком, как Плед – драконом.

– Ого! У нас даже есть башенка! – без энтузиазма протянул Гном. – Какой-то домик лесника, а не замок.

– А почему в нём ничего нет, кроме кроватей? – спросила я у Пледа, вылетевшего из окна.

– Замок же новорождённый! Ему только один день, – пояснил Плед.

– А почему мы в башню не можем попасть? Вход в неё за закрытой дверью? – поинтересовался раздосадованный Гном.

– Там живёт Бархата, – ответил Плед.

– Ну вот! – обиженно воскликнул брат. – Единственная башня нашего малютки уже занята!

– А я рада, что здесь живёт Бархата, и замок мне очень нравится, – прижалась я щекой к холодной стене. – Ты только подумай, ведь это наш собственный замок!

– Только маленький, – добавил Гном.

– Добро пожаловать, СамСветы! – услышали мы знакомый голос.

Бархата! Вот и она!

Бархата выглядывала из окошка башенки. Её длинные легчайшие волосы ветром относило в сторону, и они напоминали развевающийся флаг.

– Вы так и будете разгуливать в пижамах? – спросила Бархата. – Правда, здесь этим никого не удивить, но СамСветы обычно предпочитают переодеваться.

Точно, мы же в пижамах! Как выскочили из своей детской, так и разгуливаем. Я совсем забыла об этом! Хотя сейчас казалось, что детская, мама и папа, Бобик и наш зелёный дом – это сон, а реальность – здесь.

На всякий случай я ущипнула брата.

– Больно! – пискнул Гном возмущённо.

Да, и правда: реальность здесь. Но вся одежда, получается, осталась во сне.

– Так нам же не во что переодеться, – уныло сказала я и принялась озираться: вдруг кто-нибудь идёт. Всё-таки неприлично встречать гостей в пижаме. Но кроме леса из молчаливых пней с равнодушными глазами-наростами больше и не было никого.

– А в замке вы искали? – уточнила Бархата.

– Но он ведь пустой, – возразил Гном.

– Почему-то я в этом не уверена, – и Бархата хитро улыбнулась.

Я первая юркнула в замок. Я всегда верила всему, что ты говоришь, Бархата. Мне нужен был тот, кому я просто могла верить.

Я вбежала в комнату с кроватями, которую про себя назвала спальней, и обнаружила платье. Оно аккуратно лежало на моей постели. Я тут же натянула его на себя. Без всяких сомнений, наряд предназначался мне. У платья был простой вязаный верх с длинными рукавами и многослойная полупрозрачная юбка (мне до колен) голубовато-дымчатого цвета. Теперь я стала похожа на Бархату. Только венка из веток не хватало. В платье предусмотрительно было сделано отверстие для хвоста. Высвободив свою новоявленную часть, я вышла в зал.

Гном тоже уже щеголял в обновках: надел простую серую льняную рубаху с голубым узором и такого же цвета короткие штанишки. Как и я, кстати, брат был босым. Я посмотрела на Бархату, которая сидела на подоконнике высокого стрельчатого окна, болтая ножками в расшитых туфельках.

– Когда ты это всё успела положить? Или это сделал Плед? – спросил Гном.

– Это сделало ваше волшебство. Оно пробуждается и начинает работать, – улыбнулась Бархата.

Гном немного подумал и сказал:

– Волшебство – это здорово, только вот я не чувствую волшебной силы. И почему волшебство не дало нам обувь?

– А она вам нужна?

– Нет! – вдруг воскликнула я, вспомнив мягкий упругий мох на улице. – Можно мы будем ходить босиком?

– Вы тут хозяева, – ответила Бархата, поправляя свой венок из веток. – Это ваш замок, здесь можно играть и чудить! Пробовать своё волшебство!

И Бархата спрыгнула с подоконника. Её лёгкие тонкие длинные волосы веером взметнулись вверх и, медленно опустившись кольцами, свернулись на полу. Но я, прищурившись, глядела на ноги Бархаты, скрываемые длинным подолом платья. Я не слышала, как они коснулись пола. Странно… Может, какие-то особо мягкие тапочки? Нет, на Бархате туфельки. Я точно видела их.

И только сейчас я подумала: кто же такая Бархата? Призрак? И может, это не сон вовсе, а загробный мир?

Бархата повернулась ко мне.

– Всё хорошо?

Глаза у Бархаты серые, тёплые, мягкие, в пушистых ресницах, словно котята.

Я спохватилась и быстро сказала:

– Ага. Пробовать волшебство, значит. Пробовать волшебство.

Как его пробовать?

– Чего ты хочешь? – подсказала Бархата.

Что я хочу? Что-то лёгкое, и воздушное, и надёжное. Я зажмурилась, сжала кулачки.

– Смотри! – воскликнула счастливо Бархата.

Я открыла глаза и увидела, как сверху спускаются качели. Я засмеялась и вскочила на деревянную доску, обхватила толстые верёвки руками и согнула колени, чтобы качнуться. Плед подлетел сзади и слегка подтолкнул доску, помогая мне.

Гном стоял рядом и завистливо глядел на нас.

– Колдуй качели тоже! И присоединяйся! – крикнула я брату.

– У меня ничего не получается! – Гном начинал злиться.

– Но это же легко! – смеялась я, взмывая выше.

С качелями я могла покорять высоту и не бояться.

Нижняя губа Гнома обиженно задрожала, и неожиданно я шлёпнулась на пол, точнее, на мягкий ковёр, который тут же возник. А вот качели исчезли.

Я растерянно озиралась по сторонам.

– Волшебство закончилось? Так быстро? – разочарованная протянула я.

Эх, странное волшебство. Нужно быть аккуратнее: кто знает, всегда ли я успею наколдовать мягкий ковёр.

Бархата села рядом со мной, поджав под себя ноги и расправив складки лёгкой многослойной юбки. Она вопросительно посмотрела на Гнома.

– Кажется, это сделал я, – сознался под её взглядом Гном, топчась на границе ковра и не решаясь присоединиться.

– Ну вот! – расстроилась я. – Ты всегда всё только портишь!

Гном сник.

– Я не специально. Просто у тебя были качели, а у меня нет…

– Смотрите! Смотрите! – отвлекла нас Бархата.

Мы оглянулись и увидели, как из пустой комнаты выехало несколько тележек, запряжённых котятами, а погоняли их маленькие белые мышки. Они везли сладости.

– Ой, кто это наколдовал?! – радостно пискнула я.

– А это уже замок оживает и показывает собственное волшебство, – объяснила Бархата. – Давайте пить чай! Гном, иди к нам!

Я вообразила низкий круглый столик с белой кружевной скатертью. Это, оказывается, так легко! Мышки принялись перетаскивать сладкий груз на него. Они достали из тележек складные лестницы, приставили их к ножкам стола и бегали вверх-вниз с печеньем и конфетами. Гном решил им помочь и стал вытряхивать сладости из тележек на тарелки, которые я успевала подставлять, беря их прямо из воздуха.

– Много сладкого нельзя, а то будут болеть зубы, – напомнила я брату.

Да, вот такой я была занудой.

– Здесь не будут. Ведь это волшебные сладости, – улыбнулась Бархата, закидывая в рот орешек в глазури.

Когда все расселись и успокоились, я наколдовала чайник и чашки. Мышки тоже устроились на столе, и чашечки их были как напёрстки. А котятам мы поставили блюдечки с молоком.

Я взяла двумя пальцами розовую пастилу, упругую и липкую. М-м-м, клубника со сливками! Может, это и загробный мир, но сладости тут потрясающие!

– Бархата, можно тебя спросить? – смутился Гном.

– Спрашивай, – согласилась Бархата.

– Разве у тебя нет дома? И когда ты успела занять башенку нашего замка?

Я поперхнулась и густо покраснела за брата, а Бархата засмеялась.

– Мне не надо было ничего успевать. В башенку меня поселила твоя сестра. Это она создала замок.

Я не знаю, как я это сделала, но это было правдой. Я никогда не любила веселье, беготню, активные игры. Мой идеальный мир состоял бы из маленьких комнат, укромных уголков и, конечно, Бархаты. Прости, Гном. Если ты прочитаешь когда-нибудь эти строки, то знай, что в крошечности нашего замка была виновата я.

Слёзы обиды навернулись на глаза Гнома.

– Шушу столько всего умеет! А я ничего! Только разрушать, – сказал он в отчаянии.

– Не только разрушать, но и защищать, – поправила Гнома Бархата. – Как настоящий мужчина. Твоё умение требуется не так часто, но оно необходимо.

– Тем более благодаря тебе у нас не будет лишних вещей, – подхватила я. – Качели сейчас нам бы только мешали, а ты убрал их! (Правда, неожиданно, но да ладно.)

Я улыбнулась брату, и он примирительно улыбнулся в ответ.

После чая Гном решил уничтожить и стол, но я взмолилась:

– Тут же мышкины сладости! Вдруг они проголодаются!

– Тогда я уберу только чайник и чашки, – согласился на компромисс Гном: ему не терпелось испытать своё волшебство.

Хлопок за хлопком весь сервиз исчез, оставив после себя лишь облачка цветного дыма, да и те быстро рассеялись. Гном развеселился и захлопал в ладоши. Наконец-то он тоже пригодился.

– Пойдёмте гулять! – предложила Бархата, и мы с радостью поддержали её идею.

Гном навалился на тяжёлую входную дверь с железным кольцом и выскользнул из замка. Я хотела последовать за ним, но Бархата удержала меня за руку.

– Тебя что-то волнует, но ты боишься спросить, – сказала она, вздохнув.

Серые глаза внимательные и добрые. Она выпустила мою кисть.

Я низко наклонила голову, заливаясь краской, и затеребила кончик хвоста, чтобы занять руки.

– Ты не касаешься земли. Ты… паришь над ней? – тихо спросила я.

Бархата улыбнулась.

– Да. Это так. Я не хожу по земле. Так я устроена. Я ведь призрак.

– Призрак?! – выпалил Гном, который вернулся и выглядывал из-за двери.

Бархата немного приподняла край дымчато-зелёной многослойной юбки, вытянула носок туфли и коснулась им ножки стола. Туфля легко прошла через дерево. Бархата поводила туфелькой вперёд-назад и влево-вправо.

– Вот это фокус! – воскликнул Гном. – И сквозь стены тоже сможешь пройти?

Бархата улыбнулась и кивнула.

– Только не все поддаются. В дома СамСветов и призраков могу попасть только через дверь или окно… или печную трубу.

– Но в детской мы же видели твои следы, – вспомнила я.

– И в воздухе их тоже видели, а по воздуху обычно не ходят, – напомнил мне Гном.

– Да. Так получается. Ступая на Дорогу, мы оставляем следы, – подтвердила Бархата. – Но почему ты боялась спросить меня об этом?

Вот опять…

– Я не об этом боялась спросить.

– Она всего боится, – усмехнулся Гном, – поэтому она мышь.

Я тяжело вздохнула и всё-таки спросила:

– Ты душа какой-нибудь умершей девушки? Что с тобой случилось, Бархата?

Неожиданно Бархата сморщила нос и прыснула в кулачок.

– Простите меня! Я забыла сказать, что призраки – это не души умерших. Люди сочиняют эти басни, потому что мы похожи на вас, приходим с луной и лёгкостью своей напоминаем души. Но мы уже рождаемся призраками, живём в Тёмном Уголке и иногда наведываемся к вам, в Задорожье.

Уф! Здорово, что Бархата не мёртвая.

– Это хорошо, пусть Тёмный Уголок будет сном, а не загробным миром.

– Пойдёмте уже на улицу! – сказал Гном. – Мне не нравятся разговоры о мертвецах.

Мы наконец покинули наш маленький замок.

– Давай наперегонки! – крикнул Гном и хлопнул меня по руке.

Мы, визжа и хохоча, побежали по мягкому мху. Он нежный и влажный и так здорово касается голых ступней, словно щекочет и целует одновременно! И ни один камушек не встретился нам на пути и не впился в ногу. Полный восторг!

Плед вылетел из окна башенки Бархаты и присоединился к нам.

Я остановилась, коснувшись ладонью ствола дерева, и оглянулась. Мох там, где был длиннее, на глазах выпрямлялся, скрывая следы. Чудеса! В Тёмном Уголке мы тоже немного призраки.

Плед подлетел ко мне. Наконец-то, я его уже потеряла: на чаепитии его с нами не было.

– Где ты был? – спросила я.

– Отправлял весточку в Белый Рог о том, что появился новый замок. Пусть отметят на карте, – пояснил Плед-дракон, кружа вокруг меня и дерева.

– Белый Рог? – переспросила я, вертя головой туда-сюда, пытаясь уследить за Пледом.

– Вы там скоро побываете. Замок Хрустальных Голосов, или Белый Рог, – это обитель правительницы нашего царства.

– Ой, а зачем нам там бывать? – заранее испугалась я: не люблю официальные приёмы.

– Она встречает всех наших СамСветов. И да, она может вас удивить своей внешностью.

– Больше, чем говорящий плед? – хмыкнула я.

– Не смешно, – буркнул Плед. – Вообще-то я принял этот облик ради тебя и теперь не скоро смогу его сменить: сил пока не хватает.

Я не выдержала и в голос рассмеялась.

– Конечно, я ценю твои старания, но это так забавно!

Плед взлетел в небо, расправился, словно белка-летяга, и плюхнулся на меня, полностью накрыв собой.

– Вот тебе! Получай! – хихикнул он.

Я безуспешно пыталась освободиться, задыхаясь в его колючих шерстяных боках.

– Ты меня задушишь! Отпусти!

Плед отстал от меня, взлетев на всякий случай повыше. Ни минуты не может посидеть спокойно! Прямо как Гном! Кстати, где он?

Гном в это время крутился возле дерева, поросшего чёрными осьминогами. Наконец, расхрабрившись, он полез вверх. Осьминоги хватали его ступни щупальцами, но сразу же отпускали, когда Гном поднимал ногу: видно, он не годился им в пищу. Я в ужасе наблюдала за братом-древолазом.

– Гном! Слезай!

Но противный брат не обращал внимания на меня, мои вопли и почти мой инфаркт. Забравшись довольно высоко, Гном огляделся. Наверху не было светящихся наростов-глаз и светлячков. Вокруг только сплошное тёмное море леса в клубах тумана, поглотившее наш маленький зелёный замок.

Гном наклонился, посмотрел вниз – и в зелёном мхе заметил что-то ярко-фиолетовое.

– Шушу, иди прямо и чуть левее! – крикнул Гном мне.

– Что там?!

– Не знаю! Иди посмотри!

– Что-о-о?! Не знаешь – и посылаешь меня! А вдруг это опасно!

Никакой братской заботы! На всякий случай я огляделась по сторонам и перебросила хвост через руку, чтобы никто не подкрался и не схватил его сзади.

Гном спустился с дерева и устремился за фиолетовой тайной. Я побежала за ним.

Тайной оказался цветок, похожий на звёздочку, с жёлтой серёдкой, на мохнатом тонком стебле. Как-то раз мы ездили на майские праздники всей семьёй в гости к тёте в Ярославль, и там, в сосновом бору, тоже росли такие фиолетовые звёздочки.

– Сон-трава! – радостно воскликнула я, вспомнив название.

– Ага! – кивнул Гном. – Только ведь это первоцвет, а сейчас август.

Я огляделась: обычно сон-трава растёт группами – но дальше были только мох и трава. Фиолетовый цветок оказался единственным на всю округу. Ещё бы, ведь на дворе август, а он – весенний цветок. Плед изогнул уголок-мордочку и подогнул к животу уголки-лапки, став похожим на пингвина.

– Это ценная находка! – важно сказал он.

– Да уж, майский цветок в августе, – подтвердил Гном и аккуратно погладил пальцем пушистый стебель.

Тут подошла и Бархата.

– О! Вам повезло! Цветок! – Бархата склонилась над фиолетовой звёздочкой. – Цветы у нас не растут. Но иногда мы всё-таки их встречаем. Случайные гости, попавшие к нам с Солнечной Стороны или из Задорожья.

– Солнечная Сторона? – переспросила я.

– Да, ещё одно царство, но находится оно за Непроходимыми Горами. Вы никогда не увидите его, да и я там бывала очень-очень давно. Горы не зря назвали Непроходимыми. Но эта история для другого раза. Ваше время почти истекло, – сказала Бархата.

Она наклонилась и осторожно сорвала цветок.

– Зачем?! – воскликнула я. – Единственный цветок! Пускай бы рос!

Бархата протянула мне фиолетовую звёздочку.

– Тут нет других цветов, он всё равно не дал бы семена, а нам он ещё пригодится. Отнеси его в замок.

– Ну хорошо. А для чего нам цветок? – спросила я, принимая из рук Бархаты фиолетовую, как небо Тёмного Уголка, сон-траву.

Стебель нежный и приятно мохнатый.

– Узнаешь, – лукаво улыбнулась Бархата.

Я была горда, что нести цветок доверили мне. Гном недовольно пробурчал:

– Всё достаётся Шушу! Это какой-то мир для девочек! Ведь это я нашёл цветок!

– Можешь понести его до замка, – примирительно предложила я.

– Сама неси, ведь я не девчонка, – сдался Гном.