Читать книгу Странник - Питер Ньюман - Страница 5

После полудня сломанные солнца поменялись местами, окрасив горы золотом, а небеса кровью. Караван продолжает свой неспешный одинокий путь на север.

Дверь одного из фургонов открывается. Мальчик счастливо потягивается снаружи. Он смотрит на своего спасителя, глаза полны ожидания. Очевидно, он хочет, чтобы человек пошел с ним, может, даже надеется, что он может стать частью его жизни – парой для его матери, отцом для него.

Но мужчина не предлагает ничего из этого и сидит молча, пока младенец досасывает остатки лекарства.

– Значит, я думаю, пора прощаться? – спустя какое-то время говорит мальчик.

Странник кивает.

Разочарованный, парнишка оставляет мужчину с ребенком одних в фургоне. Без его постоянной болтовни становится тихо.

Странник пристально смотрит на монеты у себя в руке, во власти каждой из них купить или продать целую жизнь. Осталось всего лишь пять. Они были потрачены на необходимые вещи вроде еды и лекарств, а также на милосердные поступки, которые почти не способствуют оплате долга перед совестью.

В последний раз несколько монет ушли на свободу для мальчишки, козу и самую малость уединенности на время путешествия. Из этих трех вещей только козу можно назвать необходимостью. Не так много существ выживает в Убитых Землях без изменений. После появления инферналей почти все умерли или были искажены порченой энергией, вытекающей из Разлома. Со временем потомство уцелевших из-за заражения теряло все больше особенностей своих изначальных видов, пока не остались только тени их прежних черт.

Хотя коза отощавшая, раздражительная и упрямая, в остальном она не испорчена и послужит надежным источником малопитательного серого молока.

Караван постепенно замедляется и выстраивается кругом, подобно свернувшейся клубком кошке. Фургоны и их тягловые звери останавливаются, скрипят колеса и кости. Люди едят понемногу, завистливо глазея на припасы соседей.

Восполнившее силы дитя просыпается и начинает плакать. Лихорадка наконец ослабляет хватку, позволяя голоду развернуться в полную мощь.

Странник быстро встает, собирая вещи. Он подбирает младенца, снова укрывая его плащом. Спрятанный в тепле и темноте, ребенок немного успокаивается, но продолжает бормотать, пока бродяга вылезает из фургона.

Когда он подходит к козе, та смотрит на него с нескрываемой подозрительностью. Пытается пятиться, но провод, которым она привязана к фургону, удерживает ее на месте. В отличие от многих людей, которых в караване держат в рабстве, коза остается непокорной. Странник тем не менее работает быстро, и скоро коза уступает его намерениям, равнодушно жуя, пока он сдаивает драгоценное молоко в старую жестяную кружку.

К нему приближается исхудавший до костей мужчина с глазами, полными отчаяния.

– Эй, приятель, – он начинает разговор, его рот сводит судорогой. – У тебя все в порядке?

Странник медленно наклоняет голову.

– А че это у тебя тут? Грудничка с собой таскаешь?

Двое мужчин смотрят друг на друга, вокруг отчетливо слышны звуки каравана – люди готовят на походных кострах, болты затягиваются, погнутые колесные спицы вновь выпрямляются, клинки точатся.

– Хорош, чел, я не один его слышал. И я не один, кому интересно. Так что давай поболтаем, – он почесывает язвы на подбородке, пока озвучивает предложение. – Я за тобой наблюдал, так что знаю, что ты делать собрался. У тебя ж тут незапятнанный? Думаешь, ты умный, раз решил провезти его втихую. Ставлю, что собираешься продать его где-нибудь на севере, неплохо подняться на стороне. Это мальчик или девочка? Нелюдь много предлагает за девочек, можешь куш сорвать, если пойдешь на это. Так я своего знакомца позову, он независимые сделки с торговцами плотью проворачивает и вопросов не задает. Ну, как насчет?.. У тебя товар, у меня связи, можем сработаться. Провернем все по-тихому, только между нами, и деньжата поделим. Что скажешь?

Бродяга слегка щурится.

– Конечно, если тебе это не нравится, я могу со своими друзьями поговорить, и мы у тебя малявку из рук забесплатно вырвем. Решать тебе.

Странник неторопливо ставит кружку с молоком на землю и кладет рядом ребенка.

– О, вот это красотка! Очень надеюсь, что это девочка, да.

Странник поднимается и делает шаг вперед. Он выше мужчины на десяток с лишним сантиметров.

– Итак, что скажешь?

На боку, под его плащом, подергиваются серебристые крылья, что изогнуты вокруг рукояти меча, и клинок еле слышно гудит. Кровь человека не просто осквернена, она полнится демонской сутью.

– Ну?

Бродяга огорченно хмурит брови, его правая рука сгибается. Он лезет в карман плаща, вытаскивает из него монету, предлагая ее человеку, и подносит палец к губам.

– Это то, о чем я подумал? – монета уже исчезла. – Не на это я надеялся, но ладно, считай, договорились. Я ничего не видел.

Вернувшись в фургон, Странник кормит малютку через кусок резинового шланга. Снаружи он слышит, как поворачиваются колеса и перешептываются и сплетничают люди.

За много миль к югу от Нового Горизонта увядает Рухнувший Дворец. После Битвы Красной Волны он еле тащился по небу, улетая прочь от Разлома и бесконечно рождающихся из его скалистой утробы монстров.

Безуспешно. Рой преследователей врезался во Дворец с неба, пока он не поцеловал землю в последний раз, чем пропахал в пейзаже новую долину и изменил русло одной из огромных южных рек. Теперь Рухнувший Дворец навеки окружен зловонными топями.

Турели и стены накренились на несколько градусов вправо, при дневном свете напоминая нездорово шатающегося пьяницу. Лавируя в их сторону, незамеченная несчастными душами, блуждающими по пологим улицам, пролетает посланница, ее крылья жужжат, словно крошечные моторы.

В Рухнувшем Дворце не осталось стекла. Все окна вдребезги разбились при крушении, покрывая полы слоем дешевых кристаллов. Сейчас они все исчезли, от длинного осколка до самого крохотного кусочка – местные обитатели растащили все.

Вокруг зияет множество отверстий – дыры в треснувших полах, дверные проемы, окна, но посланница на них не отвлекается. Она летит прямиком к башне, медные стены которой обреченно ведут сражение с вторжением зеленого лишайника.

В сводчатом окне на вершине башни ждет Очертание. Когда муха подлетает, Очертание широко раззявливает рот, его лицо раскрывается подобно створкам раковины моллюска. Муха садится на непомерно длинный язык, ее задача выполнена, бешено бившиеся крылья теперь неподвижны.

Очертание закрывает рот, пробуя на вкус слова, растворенные в крови, скрытые в мухе. Оно поглощает слова вслед за насекомым и незамедлительно уходит во тьму башни, ничуть не обремененное скошенным полом. Пройдя в покои своего хозяина, оно останавливается и ждет, пока его узнают.

Во мраке шевелится огромная туша. При каждом движении происходит выделение отходов – малое, но мощное. Очертание разглядывает перевязи на оболочке хозяина, и даже самые новые уже кажутся истрепавшимися. Оно мысленно отмечает, что им придется ускорить выполнение следующего приказа.

Окончательно пробудившись, Узурпатор начинает двигаться, оживляя тело, некогда принадлежавшее Гамме, искажая ее черты, и кивком подзывает Очертание подойти ближе. Жест выглядит вымученным и едва ли подобает величайшему из демонов, и Очертание радуется тому, что при этом не присутствуют ни Нелюдь, ни Первый.

Очертание повинуется, охотно сокращает расстояние между ними и прижимается лбом ко лбу своего повелителя, мягкие черты кажутся бесплотными рядом с бугристым распадающимся чудовищем.

Словно любовники, двое соприкасаются языками, и мысли потоком проносятся между ними.

– Мои пальцы проникли в мысли Ноля, он поведал мне о поющих монетах и молчаливом человеке, утаивающем сокровища.

– Он тот, кто истребил стаю?

– Должно быть, хозяин.

– Он тот, кто сокрушил наших сородичей?

– Должно быть, хозяин.

– Он тот, кто несет Злость?

– Никем иным он и быть не может, хозяин.

– Я желаю его.

– Но ваша сущность сочится сквозь оболочку, хозяин. Вам нужен отдых.

– Время для отдыха придет, когда Злость станет нашей.

– Когда вы выступите, хозяин?

– Незамедлительно. Злость дразнит меня из теней, и я жажду действовать.

– А что насчет следующего явления?

– Что насчет следующего явления?

– Оно близится, хозяин.

– Так скоро?

– Да, хозяин. Оно скоро настанет, и ваше величество должны предстать перед подданными, вновь сковать их цепями власти.

– Да будет так. Но Злость должна быть возвращена. Неси слово.

– Кто избран следовать за Злостью вместо вас, хозяин?

– Рыцари Нефрита и Пепла.

– Я их пошлю.

– Булава, что ходит.

– Я ее пошлю.

Они разнимаются, и Очертание удаляется, терзаемое не своими мыслями. Отзвуки воли повелителя довлеют над ним, пока оно ступает вниз по ступеням башни. Они одержали много побед в этом новом мире, захватили бо´льшую часть земли, но мир сражается с ними на каждом шагу, отбирает их естество, раздирает их защиту. Всего в нескольких милях от Разлома на них давит враждебное небо. Очертание ощущает подавленность хозяина, но и нечто еще: нежеланный дар, шелест страха.

На сей раз оно радуется их разделенности, в кои-то веки собственная простота его успокаивает. Но осталось быстро въевшееся понимание: Узурпатор слабеет. Очертание не знает, сколько получится утаивать это от агентов Нелюди или кочевников Первого.

Оно вскользь оглядывает собственное тело. Кожа осталась гладкой и неповрежденной, что свидетельствует о его самообладании. Привычное спокойствие Очертания снова расползается по нему. Оно возвращается к поиску Злости и человека, скрывающего ее от них, и выходит на гладкую улицу.

Очертание открывает рот, пробуя на вкус воздух, а тем временем у него из пищевода выкарабкиваются мухи, и каждая высасывает по капле желаний хозяина, прежде чем роем хлынуть в темнеющее небо.