Читать книгу Увидеть Лондон и не умереть - Полина Аскус - Страница 2

Я начинала писать эту книгу, едва только наступил новый две тысячи двадцатый. С очередной зимой было почти покончено. Жизнь перекочевала в год с красивым и пугающим своей лаконичностью названием «двадцать двадцать»: так 2020 читается по-английски. Ту зиму, как и несколько предшествующих, по устоявшейся в последние годы традиции и волею судьбы мы проводили в Лондоне. Ничего, как говорится, не предвещало. Но беды всё равно случились. Сразу несколько разнокалиберных из ряда вон выходящих событий, свидетелями которых суждено было стать и нам живущим на два дома – русский и британский. Как писал некогда Шекспир, «чума на оба ваши дома». Примерно так оно и случилось.

Лондон. Медики у жилого дома. 2020 г.

Британия «крякнула», накрылась медным тазом бог знает на сколько. С таким ощущением мы вылетали срочным рейсом Лондон – Москва в апреле злополучного 2020. Рейс был устроен посольством России, и его срочность была связана с тем самым коронавирусом ковид19, который накрыл все без исключения страны мира, меняя жизни миллионов людей, убивая одних и коверкая планы других. Мы улетали с неприятным холодком неизвестности. Улетали хоть и на родину, но будто в неизвестность. Знали, что сразу домой нас не пустят, посадят в обсерватор. Уже тогда немало говорилось и за, и против коронавирус. Одни верили в него и боялись, другие – старались не замечать. Многие, судя по толпам праздно-шатающихся в местном парке людей и в большинстве своем тех, кого отличала небританская внешность, то есть приезжие, действительно стали жертвой этого вируса, который забрал у них и работу, и привычный ритм жизни, и надежду на процветание в британской столице. Другие – чаще всего местные британцы – решительно запретили себе выходить на свежий воздух дальше миниатюрного балкона, стоически заперлись в четырёх стенах и заказывали на дом всё, начиная от еды, заканчивая туалетной бумагой. У кого-то через пару месяцев неизвестности начали сдавать нервы. Многие вынужденно отбывали с Британских островов восвояси, домой.

Первый встреченный нами за длительное время в Лондоне русскоязычный человек неожиданно «наехал» на нас, своих же соотечественников. Фразу «чё, какие-то проблемы?», которую он произнёс в наш адрес, мы давненько не слышали от местных. Оказалось, что мы встали впопыхах не в ту очередь: в Хитроу толпились сотни человек, которых российское посольство пригласило вылетать спецрейсом в тот весенний день. Менялись и покупались билеты. Ломались планы. Люди толпились, потели под масками, молчали и нервничали. Ничего удивительного: новый кризис, ещё один. Кому он, как говорится, нужен, да ещё в преддверии отпусков. Да и не только из-за коронавируса, или короны, как шутя прозвали эту заразу, чтобы не было так страшно – «Старая добрая Англия» менялась. Не вчера это началось, конечно. Уже несколько лет, чего уж там… Корона просто помогла духу перемен, доведя драматизм до настоящего апокалипсиса. Англичане, нужно сказать, считают себя стоиками, но, почуяв драму, говорят – «эта страна идёт к собакам». Да, вот что-то в этом роде и происходило. И вот, как по заказу, пришёл ещё и вирус, который, похоже, и станет последней каплей. Нет, Англия уже не будет прежней никогда.

Лондон. Гринвич. Набережная Темзы. 2018 г.

Улетая посольским рейсом неизвестно на сколько, мы в душе попрощались с нашей «старой доброй Англией». Мы будто ещё рассчитывали на что-то, и вот всё прояснилось. Всё, что постепенно уходило последние несколько лет, пока мы ещё имели надежду – дух либерализма и расслабленности, галантность королей, очарование профессионалов вроде Шерлока Холмса и английских дам, вроде Леди Ди – всё оно стало исчезать, уходить в онлайн и закрываться. Прикрылась лавочка. А так хотелось окружить себя красотой викторианской архитектуры, сидеть у камина за чашечкой чая в дождливый денёк, пить пинту пива в местном пабе и смотреть картины в Национальной галерее. Хотелось неспешной стабильности, красоты, английских газонов и телячьих нежностей, вроде thank you и sorry на каждом шагу. Хотелось повидать тамошнего знаменитого имперского богатства и настоящих джентльменов, одной ногой постоять в красоте средневековых замков, послушать музыку готических соборов и умиляться достоинству английских королей. Хотелось европейского качества жизни и хвалёного британского образования. Ещё бы не хотелось, когда на каждом шагу в России видишь британский флаг – на футболках, шкафчиках, ковриках, ручках и даже на носках. Хотелось, чего уж там…

Границы закрылись вмиг, воздушное сообщение иссякло. Моя вечно волнующаяся мама, которая смотрит всегда все новости, в курсе всех последних событий и мне их потом азартно пересказывает, озаботилась не на шутку: все без исключения новостные каналы сообщали одно и то же – люди мрут, как мухи, и никакого лекарства от короны нет и не будет. Еще полгода минимум не будет. Мама рвала и метала, названивала в скайп – «прилетайте немедленно!», ругала нас за бездействие и угрожала «никогда, боюсь, не увидимся». Нервничал и мой муж: с работы не отпускали, маски не выдавали. Бросить бы всё, да рвануть в Россию. Вот уже и с Алтаем договорено: тётка ждёт, держит квартиру в санаторной Белокурихе. Мы прикинули бюджет: хватит и на ванны, и на офф-топ… А воздух какой! Мечталось тогда ещё из мирного, не зараженного никакой заразой Лондона, из старого мира, из тихой британской нашей жизни в маленькой квартирке на Шеннон Корт, откуда мы каждое воскресенье отправлялись в длительные путешествия то ли смотреть холмы Гринвича, то ли картины в Национальной Галерее. Всё прихлопнулось одномоментно. Лавочки прикрыли, галереи тоже.

Закрылся любимый китайский ресторанчик с буфетом за десятку, большими китайскими фонарями и окнами, выходящими на симпатичный дорожный пятачок. Мы любили там посидеть у окна и глазеть на двухэтажные автобусы даблдэкеры с пестрой рекламой на боках, на белок в парке через дорогу, подтрунивать над разношерстной лондонской публикой, плывущей по хай-стрит, которая нас не переставала удивлять. На лондонцев можно было смотреть часами. Вон бедолага с голодными глазами смотрит в твою тарелку из недр промозглой лондонской улицы, куда-то спешит, а мы – здесь, в пропахшими китайскими пряностями теплоте и уюте. Сидим и наполняем тарелку за тарелкой чудными блюдами. И можешь сидеть, сколько душе угодно. Абдулла не выгонит. Он с улыбкой чеширского кота, в белоснежной своей рубашке принимает гостей без выходных, молится Аллаху в задней комнате, а китайский повар в штанах в шашечку выбегает проверить качество своих немыслимых блюд из ребрышек и рыб. Подышит воздухом и – шмыг обратно в кухню. Намоленное было место, знатное. Весь Пекам и Камберуэл туда ходили.

С Абдуллой мы моментально сдружились. Абдулла называл моего немусульманских кровей мужа брат и кормил нас разносолами из курицы, грибов и ребрышек, к которым прилагались неземные подливы от янтарного до тёмно-коричневого оттенков. «С вас по десятке, мальчику – бесплатно». Хорошие были цены. И толпа всегда. Едва ли можно было найти свободный столик. А наш любимый, у окна, где можно было сидеть часами – смотри, мужик с разноцветной бородой идёт, а вон – церковники с собрания возвращаются в белых шапках-пирогах – славное местечко, его и подавно нужно было выжидать и караулить.

Затих хай-стрит и за неделю превратился в неприглядную подворотню: недохудожники с балончиками скоренько намалевали на закрытых витринах надписи непонятного содержания, какой-то смельчак напшикал слово COVID на табличке в парке. Знак времени. Не удержался кто-то – обозначил. Закрылись пабы, сломался график жизни для всех, кто начинал свой вечер пинтой пива в четверг и заканчивал выходные в любимом пабе в воскресенье. И завсегдатаи пабов, которые без пинты пива жизнь плохо себе представляли, и любители прокачать мышцы в местном спортзале – все они получили единственный выход в на свет божий – на пробежку в местном парке. Через пару недель локдауна, судя по количеству упитанных бегунов, многие никогда не интересующиеся ранее спортом лондонцы одели кроссовки и перешли на какой-никакой здоровый образ жизни. Хоть и не сразу.

Лондон. Пекам. Автобусная остановка. 2009 г.

Старые добрые пабы закрыли последними. Как во время пира во время чумы они собирали большие компании и давали душевное успокоение за пинтой пива. Отменили многие медицинские сервисы, начиная от услуг дантиста до плановых операций. Пока все страны строили больницы, Британия объявила, что пойдет своим путем и желает своей нации одного – выработать коллективный иммунитет, для чего 60 процентам жителей страны было предписано заразиться и решительно переболеть короной. По этой причине все – и школы, и спортзалы, и пабы с ресторанами – не закрывали до последнего. Подобная решительность и вера в иммунитет для Британии – вещь привычная. Здесь и в обычное-то время стараются не лечить, даже детей – ждут, чтобы организм сам справлялся и вырабатывал антитела. Родители таскают малышей с рождения почти голыми, нарочно подставляя их всем ветрами, от этого малые дети нередко находятся в соплях, постоянно чихая и кашляя, пока не закалятся. И это никого не удивляет. Шапку и теплые одежды им дают только в самом крайнем случае, а в школу рекомендуют водить детей и в больном состоянии. Англичане свято верят в иммунитет, в их культурном коде записано, что нужно быть стоиком и преодолевать испытания любой непогоды и отсутствия отопления. Оттого, наверное, зимой в британских квартирах довольно прохладно из-за холодных батарей, а элиты – те и вовсе отдают своих отпрысков в частные школы без малейшего намека на отопление в средневековых спальнях. Закаляются решительно все.

Когда Борис Джонсон пандемию все-таки объявил, то первым делом англичане построили морг. На смех и грех – в центральном парке Лондона. Уже после – развернули госпиталь в выставочном центре, в котором все равно не хватало медиков. Переболел сам премьер-министр. Его лечили в больнице и вылечили. Переболел наследный принц Чарльз. Королеву освободили от обязанностей встречаться с публикой, ходить на приемы и изолировали в Виндзор. Всех гостей Британии сначала упаковали по отелям, потом стали потихоньку вывозить по домам чартерными рейсами. Улицы опустели, замер знаменитый лондонский андерграунд, красные автобусы ездили прозрачные и совершенно пустые, едва двух человек можно было увидеть в их просторных салонах, даром что два этажа. В некогда битком набитых английских парках людей всё еще было немало, но уже и там всех по домам гоняли полицейские с мегафонами.

Сначала очень аккуратно полицейские подходили к каждому с просветительской беседой, наклонялись и делали внушения праздно-отдыхающим гражданам, рискующим не на шутку под майским теплым солнышком. Вежливые, незагорелые, уставшие, в своих белых рубашках. Потом стали ходить с громкоговорителями – «парк только для спорта, остальных просим разойтись». Впервые после беспорядков 2011 в Лондоне можно было видеть рейды и снующих по паркам людей в форме. Звук сирен стал привычным в столице и днём, и ночью. По улицам стояли разбросанные машины скорой помощи, а в небе то и дело летали вертолеты. Вертушки зачем-то кружили по получасу на одном месте, особенно ночью, что-то высматривая в темноте. Летали и военные, двухвинтовые, неизвестно зачем и средь бела дня, придающие мирному времени совсем уж особенный тон.

Лондон. Пекам. Бёрджес парк. 2020 г.

Интересно, но единственное, что осталось в эти непростые времена от «старой доброй Англии» более или менее неизменным – это спорт, знаменитая английская культура спорта. Физкультура на улице была разрешена всё время корона-кризиса в Англии, не в пример другим странам. Залы и бассейны закрыли не раньше, чем закрыли пабы. Спортивные площадки на открытом воздухе забарикадировали высоченными заборами, зато на спортивную прогулку, пробежку или занятие йогой в парке можно было выходить свободно, как и прежде. Если человек двигался, делал движения руками и ногами, кидал мяч, ходил по канату, качал пресс и прочие части тела – можно было находиться в парке сколь угодно долго. Правда, официально на спорт выделили сначала не более часа в день, но кто тут кого посчитает? В парки вывалили толпы. Если соседи не настучат – бегай, сколько душе угодно. Мы вовсю пользовались этой привилегией, набираясь тепла и солнца, предчувствуя свою скорую изоляцию. Поначалу залеживаться на солнышке было категорически нельзя – охотников до солнца гоняла полиция. Но чуть только люди в форме исчезали за горизонтом – моментально собирались компании сидеть и лежать на прекрасных газонах, как и в обычные дни. Если в парке появлялись полицейские, то поначалу проводились только беседы, вежливые уговоры безобидного характера – все же знают, что британские полицейские не носят оружия и не заламывают никому рук. У них машины нарядного белого цвета. Они улыбаются и с ними можно перекинуться парой фраз, вроде «how are you», просто чтобы поздороваться, на ходу, между делом. Но всё-таки и в Британии ввели штрафы для неугомонных смельчаков размером в 60 фунтов. Наконец, британских полицейских переодели в форму строгого черного цвета и выдали электрошокеры. А это – для расслабленных либеральных британцев уже совсем другой коленкор.