Читать книгу Небо напрокат. Небесная симфония C-moll - Полина Царёва - Страница 9

Наши отношения с Отцом Александром стремительно развивались. После каждой службы он бросал мне на ходу одну и ту же фразу: «Подожди меня, я сейчас!» Через пять минут он выходил, переодетый в мирскую одежду и с полным пакетом, предназначавшимся для меня. Мы вместе выходили из Храма и шли медленным шагом на остановку. Он мне рассказывал о Боге, о жизни, о себе. У меня впервые появилась возможность рассказать о своих планах, о том, что меня волнует, и спросить то, о чем спрашивать мне было не у кого. И однажды я спросила:

– Отец Александр! Ведь Отец Никита монах?

– Ну, да, – ответил он.

– И это значит, что у него никогда не будет семьи?

– Монахи не могут иметь семью, ты же знаешь! – отмахнулся он от меня.

– А что будет, если он влюбится? Ведь он же живой человек! – не унималась я.

– Наверное, ему придется выбирать: или Господь Бог, или женщина.

– Но это ведь жестоко! Это несправедливо! – искренне возмущалась я.

– Жизнь такая, какая есть, и каждый выбирает свой путь. А предъявлять претензии к Богу грешно!

– Да. Я поняла, – сквозь слезы проговорила я. Мне почему-то хотелось плакать. Было искренне жаль Отца Никиту.

С ним мы познакомились очень необычно. Однажды я возвращалась домой, и одна милая старушка, маленькая, хрупкая, в цветастом платочке, попросила перевести ее через дорогу. Она плохо видела. Мы познакомились и разговорились, старушка пригласила меня к себе домой выпить чаю. С того дня я часто бывала у бабы Моти – так ее звали. Я приносила ей свежие булочки из буфета, а баба Мотя угощала меня вкусным борщом.

Как- то раз, забежав ее проведать, я увидела Отца Никиту. Тогда он еще не был священником, и его звали Александр. Он только собирался принять монашество. Визуально мы друг друга знали, но никогда не общались. Баба Мотя нас познакомила. А я очень смутилась и чувствовала себя неловко.

Потом баба Мотя умерла, и наше общение с Александром/Никитой прервалось. Но когда его рукоположили в священники, я стала часто ходить к нему на исповедь. Я чувствовала к нему какое-то особенное доверие и безмерную симпатию, восхищалась его смелостью, благородством, умом, хотя так и не смогла понять, зачем молодому, красивому мужчине так необходимо было постригаться в монахи.

Отец Никита был старше меня всего на три года. Он был высокого роста и плотного телосложения. Длинные, волнистые, русые волосы его плавно ниспадали красивыми волнами до самой поясницы. Его большие, серые и немного отрешенные глаза, пухлые чувственные губы и прямой греческий профиль были предметом желаний мечтой многих девушек, но он, увы, выбрал Служение Богу.

Когда я смотрела в умные, потрясающей красоты глаза Отца Никиты, я всегда видела там нечеловеческую боль. От этого осознания щемило сердце. Вот отчего, беседуя с Отцом Александром, я не смогла сдержать слезы.