Читать книгу My Dubai – 2. Из дневника Алисы - Полина Ракитина - Страница 3

Семь часов вечера, конец сентября, абсолютно темно. Герман нес мои пакеты.

Уличные фонари, словно тощие великаны, освещали нам путь, грустно провожая вслед поникшими головами – световыми плафонами.

Начинал вновь моросить дождь – такой мелкой, противной очередью. Я медленно шла, словно утка тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Мне было очень тяжело. Каждая ступенька или неровная поверхность асфальта вызывала во мне резкую судорогу боли сродни удару ножом где-то в районе межреберья. Пару раз я останавливалась, делая вид, будто что-то забыла купить. Но на самом деле я просто переводила дух от мучавшей меня нестерпимой боли, которая, как большой ожог, обдавала меня своим жаром каждую секунду. Герман уже стал подозрительно посматривать в мою сторону. А я от его взгляда входила в приступ легкого раздражения, потому что все сложнее было скрывать от него признаки моего тяжелого состояния.

Мне с самого утра нездоровилось, но неважное состояние, казалось, уже было чем-то обычным для меня, поэтому я перестала просто переживать и волноваться, ожидая выздоровления. «Заживет как на собаке, или корове, или там… лошади», – повторяла я себе. Нередко на протяжении всей недели я просыпалась по ночам в жутком страхе и с застывшим криком в горле. Мне снился один и тот же сон, который я не могла наутро вспомнить…

Но было всегда одинаково страшно.

– С тобой что-то не так? – серьезно спросил мужчина. – И я все жду объяснений: где твоя подруга и почему ее нет в такой момент дома?

Теперь он сам резко остановился у подъезда, переграждая мне путь. Капли дождя оседали на его черной куртке и светились в свете ночных фонарей, отражаясь и переливаясь желтым, синим светом. Меня все сильнее пробивала дрожь от холода, боли и ужаса в этой темноте. Почему-то неожиданно стали постукивать зубы. И вдруг на меня нашла волна: волна паники, отчаяния и какого-то сложного чувства, которое, наверное, человек испытывает, когда смотрит с высокого обрыва вниз.

Там, внизу, тихо, а здесь, на вершине, тебе в лицо и в грудь бьет ветер, а потом, возвращаясь, он бьет со всей силой в спину, подталкивая сделать последний и один-единственный шаг в безмятежность. Ты все же изгибаешься, но стоишь на этом скалистом обрыве, изворачиваясь, ловишь баланс. Следом за ветром приходит проливной дождь, а ты все стоишь… Сопротивляешься, веришь – еще не конец. За дождем приходит солнце, и оно сначала греет тебя, высушивает одежду, нежно ласкает кожу, и ты вздыхаешь с облегчением – вот оно – спасение. Но, со временем солнце становится более агрессивным и настойчивым – обжигает тебя своей яростной силой, и ты уже думаешь: а не пора ли прыгать вниз, в ту темноту, от которой так сладко веет прохладой…

Вся жизнь – это постоянная борьба со стихией. А так хочется покоя и безмятежности, как же хочется той гармонии, о которой так смело рассуждают эти бизнес-психологи с голубого экрана телевизора…

И вот мне сейчас хочется обливаться слезами. Расплакаться прямо тут, у Германа на плече… Но кому от этого стало бы легче?

Я никак не смогла бы рассказать ему всей правды, это я знала на сто процентов. Я даже не в силах придумать хорошую ложь для него.

Все как-то не складывалось в голове. А если мое вранье будет неубедительным, то Герман не поверит и начнет пытать сильнее, глубже, ковыряя до сути и боли мои раны – вот от всего этого я стояла в растерянности, подавляя свои слезы и свою слабость…

Я самой себе сопротивлялась в прыжке с обрыва – рубануть правдой, уговаривая себя словами, что еще не конец.

Но пришло время что-то сказать, а не стоять молча посреди улицы.

– Ну-у… – я искала слова где-то за его спиной.

– И??? Говори! – подталкивал меня мужчина. – Она что??? Укатила с любовником куда-то? И бросила тебя одну? Так? – Герман не отступал.

Вот так все просто? Мои глаза оживились, потому что за меня все решил и сказал сам Герман. Какой он молодец!

Нет, не буду падать в пропасть, все еще может наладиться…

Я все же для подтверждения его слов, давая понять, что он на верном пути своих догадок, сделала вид брошенный и слегка обиженный.

– Ну-у-у… Да-а-а, – затем ускорилась: – Она недавно познакомилась с богатым мужиком, который увез ее в Дубай… – скороговоркой выдал мой рот. Губы затряслись и немного дрогнули на слове «ДУБАЙ».

Я опустила голову и стала виновато разглядывать свои когда-то в прошлом белые кроссовки, а сейчас изрядно потертые и такие желтые, что носить подобные красивой девушке даже в темноте было стремно.

Я с замиранием сердца ждала продолжения допроса, что в итоге он прямо здесь и сейчас начнет открывать и выуживать всю правду, но…

– Я так и знал, – выдохнул Герман. – Мне твоя Аня никогда не нравилась. У нее всегда было на лбу написано – «вход только за деньги», – парень поморщился, скривился и тяжело вздохнул.

Пока он это говорил, у меня созрела отличная история, которая должна многое ему прояснить и уберечь меня от лишних вопросов. Инцидент будет разрешен одной ложью. Это лучшее, что я могу сделать сейчас и предложить ему.

Еще неделю назад я поклялась себе, что никогда и никому и ни при каких обстоятельствах не расскажу о Юрии. Я знала то, что со мной случилось, – полностью моя вина, мой стыд и моя боль. Меня всю колотило и лихорадило – от подробных и ужасных воспоминаний. И еще мучили угрызения совести и опасения за жизнь Анны. Если с ней что-то случится, я не смогу с этим спокойно жить.

Вдохнув и почувствовав всей грудью прохладу и свежесть вечернего воздуха, мне стало капельку легче, и я продолжила разговор.

– Слушай. Я не знаю, как сказать, но считаю, что с ней что-то случилось там… Нехорошее, – добавила я со всей серьезностью. – Уже неделю она не отвечает на звонки и не пишет. Ее инстаграм завис на том дне, когда я… – я осеклась вовремя, потому как хотела сообщить, что была с ней там и в тот день, а это была совсем лишняя информация для Германа.

Герман переложил пакет из одной руки в другую и задумчиво сомкнул губы. Он вдруг стал чем-то встревожен и обеспокоен и явно стоял в нерешительности – сказать или промолчать. Затем, приняв какое-то решение, сообщил:

– Знаешь… Я тут вчера слышал новость, что одна русская девушка выпала из окна отеля. Именно в Дубае. Какой-то отель очень знаменитый и дорогой. Девушка не была туристкой, и ее подозревают в проституции… – он внимательно и пристально посмотрел на меня.

Я от ужаса чуть не вскрикнула. Физическая и душевная боль ударила меня разом, ввергая в состояние паники… Мне припомнились слова Анны: «Лучше сдохнуть в пятизвездочном отеле…»

Резкая боль в животе согнула меня снова пополам. По инерции я быстро вытянула руки вперед, ожидая, что вот-вот упаду, и вовремя ухватилась за рукав Германа. Меня начало лихорадить и трясти с жуткой силой.

– Она жива? Эта девушка… – я хотела только одного, чтобы он сказал сейчас – да!

Герман испугался и оторопело смотрел на меня. И, наверное, тысячу раз сожалел, что рассказал мне совершенно непроверенную новость, которая еще утром никакого значения не имела для него самого, а теперь являлась главной причиной моего непонятного приступа и поведения.

– Ты что… – горячо возразил мужчина. – Нет, не думай… Это не она, – стал уверять меня Герман. Его уже сильно беспокоило мое состояние, поэтому он бросил пакеты на землю и приобнял меня. – Сейчас поднимемся и погуглим. Я думаю, в новостях уже есть ее фото и полная информация о событии, – он провел своей теплой большой рукой по моей голове.

Я так сильно сжала его куртку, что мои костяшки пальцев побелели. «Не она…» – шептала мысленно про себя.

Не в силах поднять голову, я молча отлипла от парня и подошла к двери подъезда.

– Алис, сейчас все узнаем. Ты только не волнуйся! – Герман был встревожен как никогда, но в квартиру мы поднялись без единого слова. Я не знаю, о чем он думал в тот момент, какая картина складывалась в его голове, но то ли из уважения, то ли из сочувствия он не задавал лишних вопросов, просто искоса посматривал на меня. Его молчание помогло мне собраться и восстановить силы, потому что нас ждала встреча с Вадиком.

Я несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы привести себя в порядок до встречи с мальчиком. Я не хотела наводить на него еще большую панику и беспокойство своим видом измученным состоянием. У него и так много проблем для его лет.

Еще на лестничной площадке мой нос уловил давно забытый запах домашней жареной картошки, такой сладкий и манящий для моего обоняния. Так могла готовить только моя мама. Во рту стало сразу влажно, а в животе что-то заурчало и ожило, позабыв о боли.

Да, мой организм соскучился по домашней еде.

– Какой запах!!! Превосходно!!! – закричал весело Герман, открывая нараспашку дверь моей квартиры и пропуская меня вперед. – Алиса, я и забыл, когда в твоей квартире так хорошо и приятно пахло! – его радость была безграничной, как у ребенка, и вполне искренней. – А вообще такое было? Сама готовила?! – на последних словах он ехидно подмигнул мне. Я скривила какое-то подобие усмешки на своем лице.

– Замолчи!!! Это все Вадик!!! Ты бы видел, как он картошку чистит, это просто произведение искусства, – я говорила громко, чтобы мальчик услышал нас.

Не успели мы скинуть обувь, как в коридор плавно выглянула голова, а потом и весь спортивный костюм.

– З-з-д-дра-авствуйте, – застенчиво произнес Вадик, его щеки побагровели от смущения, а глаза изумленно уставились на нового гостя. Было видно, как в его больших глазищах стремительно расширились зрачки, почти закрывая серый цвет черным от любопытства – кто это перед ним такой разноцветный с оранжевой головой?

– Привет. Я Герман! – мой бывший как-то быстро среагировал, по-мужски, на равных, протянул свою красивую ладонь Вадику. Кстати, руки у Германа были исключительные. Ладонь узкая, с длинными тонкими пальцами. Ему бы точно надо было работать моделью в рекламе для крема или часов. А еще говорят, это ладонь мудреца, думаю, вранье: скорее это ладонь того, кто ничего тяжелее ручки не поднимал за всю свою жизнь. А-а-а, точно, так это и есть – мудрецы!

Мальчик несмело пожал протянутую ему руку, он все еще пребывал в растерянности, бросая взгляд то на меня, то на Германа.

Я решила быстро снять напряжение своим небольшим вступлением:

– Вадик… Этот странный мужчина в модной черной косухе и с оранжевой головой, как пламя китайского дракона, – мой бывший парень, – начала я. – Пять лет мы боролись за любовь, но вот как-то поняли, что мы все же просто лучшие друзья. Такое бывает! – на этих словах я подмигнула мальчику. – Однажды и с тобой это случится! Ты только не волнуйся!

Герман решил подыграть мне и запел, скидывая куртку:

– Да, как же можно любить девушку, если она даже яйца не умеет жарить? А когда я принес в первый раз пельмени, то увидел очень странную картину – эта девица гуглила способ приготовления ПЕЛЬМЕНЕЙ. Я был в шоке, но только представь себе – такое повторилось с макаронами и даже с сосисками, вот тогда мое очарование ею пропало… Наверное, и любовь тоже! – он подошел к парню вплотную, положил свою ладонь ему на плечо и сказал со всей серьезностью, глядя прямо в глаза: – Не встречайся с девушкой, которая любит Достоевского. Выбирай ту, которая варит пельмени, ну или хотя бы знает, как их варить!!!

Мальчик быстро-быстро стал моргать, потом со всей серьезностью сообщил нам:

– Я-я-я… я-я-я и са-ам все мо-огу.

Повисла пауза. Такого ответа ни я, ни Герман не ожидали. Вот так все просто – я и сам все могу. А мы и в двадцать, и в тридцать, и в сорок не все можем.

Мы засмеялись в голос, а вместе с нами и Вадик.

Это был простой деревенский мальчик, которого с пеленок приучили чистить картошку, мыть посуду и уважать старших. Всего-то каких-то пятнадцать лет, а это был уже мужчина. Вполне самостоятельный и рассудительный. Все трудности в его жизни лепили из него что-то хорошее и доброе, я бы сказала, глубокое и нравственное.

Он реально говорил о том, что умеет делать, без бахвальства и позерства, он сказал так, потому что посчитал нужным, потому что в нем уже созрело понимание сути женской природы, неведомое многим взрослым мужчинам: что приготовить, убрать можно и самому, а вот ласку и заботу дают другие, если, конечно же, они не измучены трудом и заботами.

Я пристально посмотрела на парня уже как на настоящего мужчину. Он был еще не совсем сформировавшимся, но с хорошими данными. Широкие плечи, сильные длинные руки. Лицо было еще круглым, с такими милыми щечками, но симпатичным и добрым. Природа позаботилась о нем, дав приятные черты, но как жаль, что жизнь сейчас так сурова с ним. Мое сердце сжалось…

Вероятно, после рассказов Анны об их семье я стала более чувствительной и сентиментальной к ним. Нельзя оставлять все как есть. Надо что-то предпринять. Надо… надо… надо…

В этот момент Герман развернулся ко мне и тоже расплылся в улыбке.

– Молодец парень! А?! – и похлопал Вадика по спине.

Я впервые видела, как мой бывший общается с детьми. Оказывается, у него это отлично получается – быстро входить в доверие к подросткам.

Мне думается, надо иметь особую внутреннюю энергию, чтобы нравиться детям сразу и с ходу, потому что они все чувствуют, все впитывают и постоянно зеркалят взрослых. Малейшая фальшь или злоба к этим существам может вылиться в большие проблемы для всего человечества.

У меня в голове промелькнуло – он мог бы стать хорошим отцом! А пока мой бывший просто отличный друг, который пришел вовремя. «Спасибо, Герман», – мысленно сказала я и тоже расплылась в улыбке в ответ.

Герой моего бывшего романа уже несколько раз посещал мою квартиру, когда мы только переехали сюда. Он отлично ориентировался в ней. Он же помогал нам с переездом, но не думайте, что Герман из тех людей, которые способны собрать комод из «Икеа». Проходили! Поверьте мне, самый простой комод для его квартиры собирали три человека при участии одного ящика пива. Во время всего действия мой парень только пил пиво и открывал бутылки, а два его друга – Димон и Евгений – в этот момент собирали комод. НО!!! Герман отлично выбирал комод, на это у него, только вообразите, ушла неделя. Семь дней я была в панике, но семейный фарфоровый сервиз к этому моменту уже был разбит вдребезги и спокойно полеживал где-то на свалке нашего города, поэтому по вечерам уничтожалось только мороженое…

Все комоды в моей новой квартире были выбраны Анной и собраны ее прелестными руками, как это умела делать? Не знаю. Очевидно, это дар свыше, которым многие из мужчин не обладают.

Но Герману надо отдать должное, он всегда может подвезти и развести всех нас по домам, а часто даже не спрашивая, кто это со мной и зачем ему надо его куда-то везти, например, на другой конец города. Мда, какая же непростая штука – эта жизнь.

Мои рассуждения прервали.

– Ты есть будешь или опять на мороженой диете?

Я уловила юмор Германа. Теперь он старался быть суперзвездой для Вадика, который именно так на него и смотрел. Мне кажется, все дело было в волосах. Дети любят все яркое и нелепое, именно так выглядел мой бывший.

– Да! – я села за стол.

И пока я спокойно, не напрягаясь, сидела за столом, наблюдая, как два парня, не сговариваясь, орудуют на моей кухне: расставляют приборы и стаканы, открывают и закрывают холодильник, меня накрыла волна счастья. Как хорошо, что они пришли сегодня!

После слов о мороженой диете Герман не удержался и повторил Вадику всю историю о 15 пачках за 40 минут. Ох, уж это моя великая история!

Паренек периодически смотрел на меня как на диковинку и смеялся от души. Ему было хорошо и странно, как девушка вообще может сделать такое. Может быть, обычная девушка и не может, а вот та, которая любит мороженое, – сможет.

Вечер был веселый. И мы старались все сделать для этого, как одна единая команда. Пару раз Герман пытался начать разговор о проблемах Вадика, но я больно била его по коленке под столом своей ступней, чтобы тот замолчал и не начинал без моего на то позволения.

Герман решил вести беседу исключительно обо мне и о нашем знакомстве. Мальчик был в экстазе и во власти эмоций нового приятного знакомого. А мне что-то взгрустнулось при этих воспоминаниях, но все же стоит поделиться нашей историей любви и с вами. Будет интересно! Поверьте!

С Германом мы познакомились ночью на остановке. Я тогда первый год как работала в книжном магазине и должна была закрывать его. Вообще-то в этот вечер, надо сказать, я должна была получать свой первый диплом – в колледже, но я никуда не пошла.

Магазин я закрыла в 23.00 и сразу отправилась на остановку, чтобы успеть на последний троллейбус. Стою. Жду. И понимаю, что все же опоздала. Тут подходят два молодых человека, ну как молодых, им было не пятнадцать и не двадцать. Одному примерно на вид тридцать, а другому поболее. Вместе они выглядели очень комично, как Штепсель и Тарапунька. Один худой и высокий, а второй низкий и пончикообразный.

По движениям и речи вполне было логично предположить, что два товарища уже сидели где-то и выпили прилично, ну даже очень прилично… Увидав меня, Штепсель ожил:

– Троллейбусы ходят?

Я резко повернулась на голос.

– Должны, – ответила я и отвесила ему взгляд строгой учительницы.

– Ждете?

– Жду, – на этих слова я уже отвернулась от него, как от греха подальше.

Его язык слегка заплетался, но стоял он ровно, в отличие от Тарапуньки, – тот уже бодался со столбиком. Столбик оказался сильнее.

– Ну и мы подождем… – робко пробубнил Штепсель, озираясь по сторонам.

– Герман… я… я не могу ждать… – вдруг заговорил столб и добавил шепотом, так что вся улица спокойно могла расслышать каждое слово и отчетливо: – Мне ПИПИ надо… о-о-очень.

«Длинный» не повел и бровью на деликатную проблему товарища, только махнул рукой в его сторону.

– Димасик, ну ты адвокат… Писай здесь, – вот так он и сказал, указывая направлением руки на то место, где возможно это сделать.

Пончикообразный товарищ не сдавался. Видимо, он был из приличных адвокатов.

– В общественных местах ПИПИ делать нельзя… штраф…

– Ты – АДВОКАТ! Отмажешься…

– Не могу… При девушке это непристойно, пошли обратно… У них там туалет есть… – он махнул одной рукой в ту сторону, откуда они появились.

– Димасик, я пить больше не могу… Мне домой надо, мама уже звонила… Вот, девушка ждет, и я подожду, – он встал рядом со мной, засунув руки в карманы. По-видимому, он так пытался уловить баланс и в упор стал разглядывать мою розовую футболку, пытаясь прочесть надпись на английском языке.

Стоял июнь. Лето в этот год было раннее и знойное, поэтому даже в 11 вечера в легкой трикотажной футболке мне не было прохладно.

Следом я почувствовала скользящий взгляд по моим голым ногам, на свое несчастье, в этот день я напялила очень короткую джинсовую юбку. Я быстро скрестила ноги и руки у себя на груди, как бы защищая себя от взглядов этого назойливого типа.

Вся эта комедия начала меня изрядно напрягать. Слегка оглядевшись по сторонам, я заметила, что на остановке больше никого не было, кроме нас троих – и приняла решение словить все же такси. Подняла руку, и первая же машина, сверкнувшая фарами, остановилась.

– Такси? – спросила я через открытое окно машины.

– Вам куда? – басом ответил водитель.

– На Южную, тут недалеко.

– Садитесь, – буркнул себе под нос бомбила.

Я открыла заднюю дверь автомобиля и села, но не успела закрыть ее за собой, как меня поразила картина впереди – Штепсель открыл дверь, быстро сел рядом с водителем и изрек:

– Я с ней, на Южную.

Меня так ошеломила быстрота всего происходящего, что я не успела ничего возразить и возмутиться. С одной стороны, мне стало спокойнее, так как ночью одной ловить машину – большой риск для молодой привлекательной девушки, но с другой стороны – я ехала в машине уже с двумя незнакомцами, что тоже был риск.

Мы ехали молча минут десять. Водитель периодически переключал радиостанции и слушал обрывки мелодий, не произнося ни слова.

– Дом какой? – вдруг неожиданно для меня уставшим, сонным голосом спросил водитель. И тут же смачно зевнул, не прикрывая рот.

– Восемьдесят три… Сразу за «Спутником», первый подъезд, – быстро ответила я.

Машина плавно въехала во двор, освещая дорожку около дома, и остановилась.

– Сколько? – спросила я.

– 200 рублей, – ответил водитель.

– Брат, ты шутишь, досюда 150 рэ, не надо нам голову дурить, – внезапно ожил голос на переднем сиденье. А я-то надеялась, что странный пассажир уснул и пропустит момент моего выхода из машины.

– Я сказал 200, – начал сердиться водитель. – Значит, 200.

Мне лично было уже все равно, 200 или больше, уставшая от рабочего дня и напряженного вечера, я хотела поскорее попасть в свою кровать и забыть этот день. Я точно уже и не вспомню, почему не пошла на вручение дипломов, но что-то явно было неприятное и досадное.

– Свет, пожалуйста, – попросила я, быстро достала две купюры по 100 рублей и протянула водителю.

Он взял.

– Спасибо и спокойной ночи, – водитель обернулся ко мне. – Ваш парень не прав, извините, но бензин… тарифы подорожали, – уже виноватым голосом прощался со мной таксист.

Я прекрасно понимала, что бомбила превысил сейчас тариф примерно на 30 рублей. Я часто пользовалась такси и знаю прайс по всему городу. Но! В моих жизненных правилах – если человеку нужно столько, сколько я смогу дать без большой потери для себя, значит, надо дать, тем более глубокая ночь на дворе и я, слава богу, невредима.

Я только ответила:

– Это не мой парень. До свидания, – быстро открыла дверь и вытянула ноги из машины.

Вдруг чья-то рука снаружи потянулась ко мне. Я инстинктивно захотела проделать все действия обратно, но вовремя сообразила, что это был гость с переднего сиденья.

– Хорошим девушкам всегда нужна помощь, – вдруг произнес мой якобы парень. По голосу стало понятно, что от поездки в машине его развезло еще больше, потому что язык стал заплетаться сильнее.

Я нахмурилась.

– А что делать плохим девушкам?

– А плохих девушек не существует, – весело добавил он. – Я вас провожу. Тут темно. Вдруг маньяк… Не боитесь?

– На данный момент я боюсь только вас. Разрешите я пройду? – не сдавалась я.

– А вы знаете, я живу в соседнем доме. Это судьба! – мой попутчик был уже в хорошем расположении духа, потому что доехал домой – и бесплатно. А меня накрывала волна злости и несправедливости. Мог бы и оплатить такси. Чай, не бомж, раз рядом живет.

Меня достали настойчивость и назойливость этого полуночника, надо было как-то закончить знакомство, но грубость все же не мой метод. Мама всегда говорит – никогда не груби, грубость делает людей злыми и бесстрашными, а это небезопасно.

Я остановилась.

– Так, тогда отдавайте мне 100 рублей обратно, – достаточно резко бросила я ему прямо в глаза и протянула ладонь для денег.

На опыте знаю, что мужчины не любят подобных вопросов. И когда такой момент настает, то чаще всего сбегают.

– Ах да, точно… Извините, но у меня нет наличных, только карточка, я в другой раз отдам! – растерялся Штепсель, хлопая себя по пустым карманам.

Что и требовалось доказать! Попросите у мужчины свои деньги – он сбежит и больше вас не побеспокоит.

– Ну да… – с иронией произнесла я. – Буду ждать!

Конечно же, он не отдаст, и еще более того вероятней, что не появится больше никогда около моего дома, поэтому я спокойно повернулась к двери подъезда, собираясь войти.

– У вас какая квартира? – раздалось у меня за спиной.

– Однокомнатная, и вас туда не приглашали, – рявкнула я и пулей влетела в подъезд, захлопнув за собой дверь.

Тут я вспомнила, почему не пошла на вручение диплома. Все было очень банально. Мне задержали зарплату в этом месяце, поэтому я вовремя не смогла оплатить банкетный зал со всей группой и купить себе наряд. Весь день я пребывала в ожидании, что хоть кто-то из однокурсников позвонит и пригласит на праздник, но… чуда не случилось. Вся в слезах я повалилась спать.

Через два дня, когда у меня был заслуженный выходной и я решила провести его с ККК – книгой, кино и кофе, – в дверь нежданно позвонили. По обыкновению, я подумала, что это соседка опять пришла за сахаром, и открыла дверь, не посмотрев в глазок.

Но меня ожидал сюрприз. Передо мной стоял букет из голубых роз. Цветы так поразили меня, что я не сразу обратила внимание на того, в чьих руках эти дивные цветы. За свою короткую и неинтересную жизнь на тот момент я и представить не могла, что розы могут быть голубыми.

– Привет! – со мной заговорил букет. – Я тут вам 200 рублей должен.

С минуту я была растеряна и стояла, молча глядя на цветы.

Но до меня быстро дошло, что пришел мой якобы парень, да еще и с цветами. Удивление, изумление и полная необъяснимость явления заморозили меня. Парень, видимо, этого ожидал, вернее сказать, скорее рассчитывал на это. И ему польстил стопроцентный успех операции по захвату моего внимания. Он продолжал говорить со мной, хотя я все еще смотрела только на букет.

– Сейчас модно так. Дарить незнакомым девушкам розы и непременно голубые. А знаете, почему они голубые? Кстати, я Герман. Вы же меня узнали?

Я отвела глаза от роз, рассматривая гостя. Если честно, в темноте не сильно вникала в подробности внешнего вида попутчика. Сейчас, при ярком освещении лестничной площадки, лицо было симпатичным, можно сказать даже красивым. Карие глаза поблескивали, а тонкие, хорошо очерченные губы расплывались в улыбке, показывая ровные ряды белых зубов. Вся эта ситуация стала такой неожиданной и нелепой для меня: пришел незнакомый парень, принес голубые цветы и еще деньги дает, а зовут его не Ваня или Саша, а Герман… ну и ну… Что делать?!

– Здравствуйте. Спасибо, – скромно сказала я, все еще пристально смотря куда-то туда, между его бровями.

– Можно войти? – продолжал букет.

– А зачем?

– Хм… Ну, вы правы, зачем незнакомого человека приглашать в дом… Сначала необходимо познакомиться… Кстати, я Герман, – он это уже произнес, по-моему, в третий раз. – А вы Алиса! Вот и познакомились.

– Откуда вы знаете мое имя? – с большим изумлением спросила я.

– Я экстрасенс…

– Что? – мой вопрос был скорее не вопросом, а восклицанием из серии – вы из психушки сбежали или думаете, что я только что оттуда вернулась, – вот что я имела под этим простым «ЧТО» в тот момент!

– Ой, да ладно… Не напрягайтесь так… Это все бабушка Маша, она же наша районная полиция. Баба Маша весь день у подъезда сидит. А вот ты каждый раз проходишь мимо и не здороваешься, – Герман погрозил мне пальцем, как плохой девчонке из начальной школы.

– А-а-а-а… Теперь все ясно, – растерянно прошептала я. Хотя ничего понятного в моей голове не было, одни голубые розы. Зачем их красят? Этот вопрос был сейчас очень важный для меня.

– Так что?.. Войти можно? – Герман уже устал стоять по стойке смирно, поэтому слегка покачал бедрами из стороны в сторону.

– Я сейчас занята… В другой раз… – не знаю зачем буркнула я.

Мои слова не вызвали в нем никаких колебаний или сомнений.

– Отлично, потому что я тоже сейчас уже занят, – он посмотрел на часы в мобильном телефоне. – Утром улетаю в командировку на две недели, но я вернусь.

– Хорошо, – спокойно ответила я.

Он опять вдруг замялся. Затем стал свободной рукой бить по карманам брюк в поисках чего-то. Через секунду его лицо просияло, из заднего кармана он достал кошелек и вытащил из него карточку.

– Вот моя визитка… – вручил он мне, резко добавил: – А знаешь что?.. Лучше дай мне свой номер…

Видимо, мужчина очень сомневался в успехе с визиткой, не надеясь, что я позвоню ему первой, поэтому набрался духу и спросил номер напрямую.

Мне все это показалось забавным, поэтому я не стала строить баррикады, а просто продиктовала сотовый. Он записал номер в свой телефон и сделал звонок. Проследил, чтобы я сохранила его номер в своем телефоне как «ГЕРМАН». Проделав все это, я опять пристально посмотрела на цветы.

– Вам, наверное, неудобно их держать!

– Ах, ну да, – спохватился он и протянул мне букет. – Все… Время истекло, – на этих словах он протянул мне купюру в 100 рублей, потом вторую такую же и букет цветов.

Я взяла все.

Мы не знали, как нам лучше попрощаться, и просто сказали «пока» друг другу. Он ушел, крикнув напоследок странную фразу из лифта:

– Как странно придумали люди – красить цветы! Ведь это же ЦВЕТЫ-Ы-Ы! – его голос эхом отозвался по всему подъезду.

Через две недели Герман вернулся, и мы пошли выпить кофе, а закончили вечер пивом, шампанским и какими-то коктейлями. В итоге я не попала к себе домой, а проснулась рядом с ним в его квартире.

Если честно, мы до сих пор оба не помним, был ли у нас тогда секс или нет. Как приличная девушка, я промолчала. А он, как приличный парень, ничего не спросил, просто молча приготовил кофе, затем мы так же молча в первый раз позавтракали.

Роман наш начался быстро, даже стремительно. Через месяц я съехала из своей квартиры. И переехала прямо к нему домой. Параллельно подала документы на журфак и поступила. Вот оно – чудо сбылось! Жизнь заиграла новыми красками.

Если кратко описать Германа тогда: высокий парень, немножко худее, чем нужно, потому что мышц не было, как и спорта в его жизни тоже. Волосы темные, аккуратно подстрижены, как у всех офисных работников. Как оказалось, он был исполнительный директор IT-компании. На тот момент, когда мы встретились, ему было 34 года, а мне 21, но выглядел он всего лишь лет на 28. Только представьте себе, что до самого его дня рождения я даже не задавала ему вопрос о возрасте, пока однажды в ресторане, за праздничным столом, не услышала: «Герман, за твой юбилей, 35!» В общем, у нас было все хорошо. Так мы прожили вместе пять лет, пока его мама не стала намекать нам о свадьбе. И тут мы приняли самое взрослое решение – разойтись.

Я помню отчетливо тот момент. Мне вдруг захотелось того, чего я никогда не имела. Захотелось страсти, ну знаете, когда тебя кидает то в жар, то в холод от прикосновения любимого человека. Мне захотелось испытывать тоску влечения. Мне захотелось бурных экспериментов в постели, ведь гормоны уже созрели во мне к тому времени для разнообразных любовных опытов. Короче, всего того, что так отчетливо демонстрирует мир кино, книг и музыки, показывая истинное наслаждение человека, удовлетворяя его природные инстинкты призрачным счастьем. Мне было тогда уже 25. С днем рождения меня! И пришла пора просыпаться моей бурной сексуальной жизни, а у меня она даже не начиналась… Да-да-да.

Как же меня потом мучили мои подружки и близкие – бросила все, ушла в никуда от такой нормальной, хорошей и сытой жизни.

Моя мама была одной из них.

Действительно, у нас была отличная жизнь – квартира без ипотеки, машина – иномарка без кредита, всегда полный холодильник, по выходным загородные поездки, всегда только вдвоем, но без… Ох, если бы я могла бы хоть кому-то рассказать тогда всю истину о реалиях нашей совместной жизни, может быть, я бы избежала главных ошибок в моей последующей жизни. Но история или судьба не знают сослагательного наклонения…

Шел пятый год нашей «семейной» жизни, но если посчитать, сколько у нас за эти годы было любовных сцен, а сколько моментов близости, то многие из знакомых были бы шоке. У некоторых из них за месяц и то больше насчитается… Сначала я думала, что Герман меня настолько уважает, что не хочет торопить события, потому что мы их ускорили на первом свидании большим количеством алкоголя. Потом я заметила, что мы не целуемся, не обнимаемся и не прижимаемся, как все парочки вокруг, и опять-таки – в голове сидел мамин наказ – хороший парень под юбку не лезет.

Следующий этап – мой внезапный скорый переезд к нему. У меня были сложности с арендодателем, а Герман, как очень отзывчивый человек, предложил пожить у него. Временно. Я пожила временно – пять лет.

Ничего не обсуждая и не согласовывая, мы выждали месяц после совместного проживания и повторили акт любви после ящика шампанского, ну, кто не в курсе, в ящике всего лишь шесть бутылок. Степень опьянения была достаточной высокой, но все же я запомнила отчетливо то, что удовольствия – взрыва эмоций – так и не дождалась.

И опять понеслось: работа, учеба, экзамены. Я была увлечена всем и уставала от всего, что так и не заметила, как прошли два года. Окружение стало поговаривать о детях и свадьбе, а Герман и я толком не знали друг друга. Мне было двадцать три года, а я не испытала еще ни разу этого волшебного чувства под названием ОРГАЗМ. Ох, как мне было стыдно признаться всем и себе, что секс для меня, ну как-то не то, ну-у-у – я не понимала его вообще.

Пару раз я находила разные порножурналы и фривольные книги у Германа, меня очень задевал тот факт, что его не тянет ко мне, а вот такие вещи ему интересны больше, чувство ревности сжигало мои нервы, и я периодически закатывала сцены – ты меня не любишь! Герман молчал как партизан. Но ведь мы жили вместе уже два года!

С этими размышлениями я встретила и третий год, который принес мне новое слово из уст Германа: ты – фригидная. Это прозвучало очень странно и грубо, по идее, мне полагалось обидеться и съехать в тот момент. Но! Если честно, я настолько была темная в таких делах, что не понимала до конца этого выражения. И мы уже жили три года. Жалко было признаться себе, что время потрачено не лучшим способом.

Я, как отличница, стала делать работу над ошибками, потому что каким-то макаром была убеждена, что проблема именно во мне.

Третий год жизни я посвятила изучению порносайтов, мастурбации, разных техник оральных ласк. Да… Вот так открыто сейчас пишу, потому что это реально большая проблема у женщины – получить оргазм от мужчины… Что-то нравилось моему другу, но чаще Герман говорил – нет.

Однажды меня осенило: может, дело совсем не во мне, – и я проверила статистику, оказывается, почти 76% женщин не испытывают оргазма до 35 лет со своим мужем или постоянным партнером, и чтобы сохранить отношения, дамы как под копирку имитируют оргазм, благо эту науку отлично преподают с экранов телевизора.

Именно этого и ждут от нас мужчины, потому что они искренне не понимают того, что нам на самом деле может и не быть круто так же, как им в тот момент.

Мы промучились еще два года, когда родители прямо задали вопрос о свадьбе. И я спросила Германа тоже достаточно твердо и прямо: «Ты меня любишь?» На что он честно, откровенно смотря мне в глаза, ответил: «Я ПЫТАЮСЬ». Это подкосило меня еще больше. И вбило в мой мозг перфекционистки большой комплекс: ты непривлекательная и ни на что не способна в постели. Мамин голос в моей голове все же доминировал и звучал громче: это не главное, важно, что вы живете вместе и живете хорошо. Да, все это замечательно, когда вам под 50. А в 25 вы хотите эмоций, вы хотите неспокойных ночей и долгих ласк до рассвета. Вы хотите трепета и наслаждений, короче, совместная наша жизнь была для меня одним большим разочарованием. Сплошное фиаско длиною в пять лет.

Сейчас я думаю, что мы просто были так хорошо воспитаны оба, что стыдились и боялись признать факт своих нездоровых отношений. Нас сближало чувство ответственности друг за друга и вины за то, что мы поспешили оказаться в кровати после первой встречи, но это была не любовь, а просто отголоски воспитания советского прошлого. Переспал с девкой – заботься о ней и женись. А, может быть, это были дружба, преданность и уважение, да как хотите, так и называйте, но только не любовь.

В последний раз, когда мы занимались любовью, я представляла совсем другого человека рядом с собой, конечно, с моей стороны это было нечестно, но я больше не могла иначе, в ту ночь последней попытки быть счастливой с Германом я осознала: я слишком молода, чтобы хоронить себя заживо в таком мещанском комфорте. Я хочу заняться сексом с кем-то другим, хочу влюбиться рефлекторно и моментально, чтобы мое тело перестало быть холодным и каменным. Я хочу расцветать от прикосновений своего мужчины, а не брезгливо отдергиваться…

Вот теперь, спустя два года после нашего расставания, мы все еще пьем кофе, но как друзья. Пару раз по привычке ездили на море, но спали в разных комнатах. Вся наша история была понятна для нас, но очень запутана для других. Большинство моих знакомых не могут поддерживать отношения с бывшими, тем более просить у них помощи или просто пить кофе, а иногда даже находиться в одном городе с ними.

Я не знаю, отчего это происходит у них, но мой опыт показывает, что все мы не без изъяна. Надо научиться жить в ладах со своим прошлым, чтобы уметь прощать и в настоящем. И я думаю, в нашей далекой от совершенства и идеала жизни должно однажды с каждым из нас случиться что-то бесполезное и непонятное, чтобы мы всегда могли знать, как должно выглядеть наше совершенное и идеальное.

– Алис… Алиса… Прием!

– Да… – находясь все еще где-то в своих мыслях, вздрогнула я.

– Привет, Земля! Короче, уже десять часов, Вадику пора спать, а я завтра к вам загляну, и все решим на свежую голову, – Герман явно почувствовал свою значимость сейчас в этом пустом доме и все вопросы взял на себя. Мне от этого стало немного легче, и я улыбнулась ему как родному близкому человеку.

– Да… Хорошо, – закивала я.

Вид у мальчика реально был усталый. Он стал часто моргать глазами, что являлось доказательством того, что он уже изнемогал от наших посиделок и хотел спать.

– Вадик, иди в комнату сестры, а мы тут все уберем, – как можно теплее и ласковее сказала я. – Ты молодец, так нас удивил и накормил сегодня… М-м-м… Я в восторге… Спасибо! – моя похвала была избитой, но от всего сердца.

– Да, я давно такой картошки не ел, – подхватил мой бывший, который съел сам почти всю картошку.

– Спа-аси-ибо… – смущаясь, протянул парень и встал из-за стола.

Как только дверь комнаты Анны захлопнулась, а возня в квартире прекратилась, Герман сделал чуть громче телевизор и подсел ко мне ближе. Так что я почувствовала его дыхание на своем лице.

– А теперь выкладывай… Что с тобой? Ты еле двигаешься. Моя 90-летняя бабушка летает по сравнению с тобой сейчас.

– Да… Так… С велосипеда упала, – ничего лучшего придумать я не могла в это время суток.

– Ты купила велосипед? – продолжался допрос.