Читать книгу Влюблена и очень опасна - Полина Раневская - Страница 11

И я действительно отправилась в офис. Разумеется, степень риска мне была ясна и понятна, ведь приди кому-либо в голову просмотреть позднее кадры с камер наблюдения, и количество вопросов следствия ко мне значительно возрастет. С другой стороны, с какой бы стати кому-то просматривать записи теперь, когда все, что можно, уже свершилось? Кроме того, я тщательно подготовилась – натянула на себя темный балахонистый свитер и старые бесформенные джинсы. Волосы собрала в пучок, который, в свою очередь, спрятала под Андреевой бейсболкой. Слегка изменю походку, и все – узнать меня в подобном прикиде не сможет и мама родная.

Разумеется, офис был опечатан, но аккуратно снять наспех приклеенную полицией бумажку оказалось делом пустяковым – значит, не врут сериалы-то. Не составило труда и попасть в здание, которое даже не было поставлено на охрану, что вполне логично – все равно в конторе воровать нечего – компьютеры забрали стражи порядка в надежде восстановить хранившуюся там ранее информацию, оставшиеся документы – представители городской нотариальной коллегии. Разве что какой вор позарится на скрепки, ручки, карандаши и чайник… Но это вряд ли.

Аккуратно подсвечивая себе сотовым телефоном (включать свет я все же побоялась, а фонарик, само собой, взять не догадалась), я проникла в свой кабинет, где первым делом кинулась к столу Марьи. Вздох облегчения вырвался из груди – календарь на месте! Воскликнув (разумеется, про себя) победное «Йооуу», я уж было вознамерилась схватить злосчастную улику и наконец-то ее уничтожить, но не успела. Честное слово, календарь оказался заколдованным! Иначе как объяснить тот факт, что я вновь отвлеклась от него, скорее почувствовав, нежели услышав за спиной признаки движения.

Обернувшись, я увидела силуэт мужчины. В тот момент мне отчетливо стал понятен смысл выражения: «Вся жизнь промелькнула перед глазами». Перед лицом смерти (а в том, что передо мной убийца, я не сомневалась), мне вспомнилось и мое счастливое детство, и бесшабашное отрочество, и даже толком не успевшая состояться зрелость. И такое отчаяние охватило меня в тот момент – словами не передать. Я ведь ничего не успела! Даже и не любила толком!

Ох, как же это обидно и грустно! Настолько, что я решила дать предполагаемому обидчику решительный отпор! Схватив зачем-то телефон, я направила луч света прямо в лицо стоящему передо мной человеку. Даже сейчас мне вряд ли удастся объяснить, на что я тогда рассчитывала. Возможно, хотела выиграть драгоценные минуты для поиска подходящего решения. Но, скорее всего, просто действовала импульсивно, без особых далеко идущих вперед планов.

Как бы то ни было, что сделано, то сделано: луч «мобильного фонарика» осветил лицо убийцы и оглушительный крик огласил ночную тишину. Между прочим, это был мой собственный крик – мужчине как раз удалось сохранить хладнокровие в данной ситуации. Хотя оно и понятно. Холодная кровь у этого субъекта теперь будет всегда, ведь у трупов, как известно, иной и не бывает.

А в том, что я увидела покойника, сомневаться не приходилось. Проработав с Креольским бок о бок столько лет, вряд ли я бы спутала его с кем-либо другим.

Итак, передо мной стоял Креольский. Или его призрак? Интересно, сохраняет ли личность человек, который вот уже целые сутки пребывает в царстве мертвых? Юридически этот субъект однозначно мертв, а как насчет всего остального? Вот далась же мне эта чертова терминология! Вечно мое сознание уводит меня в какие-то труднодоступные для восприятия дебри. Как бы то ни было, но, видимо, какие-то незавершенные дела на земле заставили шефа вернуться в мир живых. А тут я. И, как всегда, крайне некстати. Начальник меня и в былые времена не шибко жаловал, а уж теперь…

Во второй раз за день я подумала о том, как бы мне сейчас пригодилось умение падать в обморок. Как было бы хорошо сейчас потерять сознание и проваляться так до первых петухов. Вроде бы с утренней зарей нечистая сила растворяется во мраке.

О! А это идея! Как там у Гоголя? Нужно нарисовать вокруг себя круг мелом? Конечно, мела в офисе не сыскать, но где-то на столе валялся белый маркер. Не волшебный, конечно, а самый что ни на есть обыкновенный, но тут уж не до жиру. Быть бы живу! Вдруг на нечисть действует любой круг белого цвета?

Не отрывая взгляд от призрака, я начала спиной пятиться к столу, одновременно вытянув назад руку, пытаясь нащупать на столе корректор. Наверное, подобало что-то сказать, хотя бы из вежливости. Поинтересоваться, например, у шефа, как там на том свете, или спросить о самочувствии, но, во‑первых, меня никто не учил правилам этикета при общении с представителями загробного мира, а во‑вторых, весь мой опыт ведения бесед с Креольским свидетельствовал о том, что говорить лучше тогда, когда он это позволит. Но шеф молчал! С другой стороны, с чего я решила, что он вообще умеет говорить? Вдруг эта какая-то особая разновидность фантомов, обладающих способностью только визуализироваться. Вдруг шеф хочет сообщить мне имя своего убийцы, но не может. Представляю, как тогда его злит мое молчание. Мобильник давно погас, а тусклого света уличного фонаря, проникающего в кабинет через окно, было недостаточно, чтобы разглядеть выражение лица Креольского и разгадать, какое из моих предположений ближе всего к истине.

Я наконец-то нащупала пластиковый карандаш и теперь лихорадочно пыталась снять с него крышку. Увы, то ли ее заклинило, то ли меня, но реализовать задуманное никак не удавалось. И тут призрак сделал то, чего я ожидала меньше всего…

Расхохотавшись, Креольский направил на меня руку, из которой вырвался яркий луч. Пытаясь защититься от слепящего света, я уронила маркер, потеряв вместе с ним последнюю надежду на спасение от нечистой силы.

Но сдаваться просто так я и не собиралась. Что бы там ни задумал мой шеф, ему следует приготовиться встретить решительный отпор. Пусть только приблизится, и я… я… Что именно произойдет в этом случае, додумать мне никак не удавалось.

– Простите, – Креольский опустил руку, и я увидела, что в ней он держит фонарик. Надо же, видимо, сверхъестественные способности призраков, знакомые мне по мистическим книгам и фильмам, не что иное, как плод воображения их авторов. На самом деле посланцам с того света приходится прибегать к вполне земным средствам.

– Простите, – снова повторил призрак, – я не хотел вас напугать.

Надо же, а смерть пошла Юрию Павловичу на пользу. Ранее он никогда не «опускался» до общения со своими подчиненными на «вы». И голос у него стал другим – более мягким и бархатистым. Вот что делает с людьми преждевременная кончина!

Нужно было что-то ответить, но в голову, как назло, не шло ни единой подобающей случаю фразы, поэтому я лишь кивнула, демонстрируя принятие извинений.

– С другой стороны, – произнес Креольский, – теперь мы квиты. Признаться, вы меня тоже очень напугали.

– Я?! Н-н-напугала вас? – От неожиданности я даже начала заикаться. – Юрий Павлович, прошу прощения, если это так, но просто, согласитесь, застать здесь кого бы то ни было в столь поздний час уже странно и страшно, что уж говорить о встрече с вами. Ведь вы в некотором роде… э-э-э, м-м-м… – я запнулась, подбирая нужное слово. Да, уроки общения с представителями загробного мира мне бы сейчас пригодились. Знала бы – пересмотрела все выпуски «Битвы экстрасенсов».

Вновь последовала не совсем адекватная реакция шефа. Он снова расхохотался. Ну надо же! В первый раз вижу, как он смеется. При жизни мой начальник и улыбался-то нечасто. Да и то, если можно назвать улыбкой вымученный оскал, который он выжимал из себя на встречах с клиентами. Одним словом, смерть ему явно к лицу.

– Я так и думал, – произнес он, довольно потирая руки, от чего свет фонаря заплясал на стенах, словно взбесившийся солнечный зайчик. – Что ж, – добавил он загадочно, – а это может быть даже интересным.

– Так что вы здесь делаете, э-э-э, Мария Сергеевна? – спросил призрак, предварительно скользнув лучом по табличке с именем на столе Марьи.

Я недоуменно уставилась на начальника. Бедняжка. Видимо, амнезия является одним из побочных эффектов кончины.

– Юрий Павлович, вообще-то я Соня, вы помните меня? – Хотя что это я? Шеф никогда не называл меня по имени, не уверена, что он вообще его знал. – Ну, вспомните, я ваша помощница Алтуфьева. Нет, не помните? Недоразумение ходячее, несчастный случай, ваша самая большая ошибка, – я старательно перечисляла прозвища, которыми Креольский щедро награждал меня ежедневно.

– Достаточно! – В голосе шефа послышались знакомые стальные нотки. Видимо, мои усилия не прошли даром, и он вспомнил и меня, и нашу с ним манеру общения. – Так что вы здесь делаете, Алтуфьева? – повторил свой вопрос Юрий Павлович.

Странно, я думала, им там сверху все видно! В любом случае говорить правду мне не очень хотелось. Сами подумайте, как это будет выглядеть: я же написала, что хочу его убить. Кто знает, вдруг амнезия распространилась и на события вчерашней ночи, и шеф не помнит, кто именно его кокнул. А тут я такая, считай, с признанием на блюдечке с голубой каемочкой. Ну уж нет! Нужно что-то быстро придумать!

– Э-э-э, видите ли, я думала, что, уходя, забыла… забыла… – тут мой взгляд упал на керамическую чашку, в которую я так и не успела налить кофе полицейскому, – забыла выключить чайник! – радостно закончила я фразу.

– Да? – с сомнением покачал головой Креольский. – А разве тот не выключается автоматически?

Хм, видимо, и впрямь у шефа в связи со смертью отбило начисто память. Вот же ж бедняжка. Хотя, если вдуматься, амнезия все же не самое плохое, что с ним произошло.

– Юрий Павлович, вы что, забыли? Вы же сами всегда настаивали, чтобы я, уходя, выдергивала все вилки электроприборов из розеток. Даже расписку с меня взяли об ознакомлении с правилами пожарной безопасности. И я всегда… Вы же знаете… Неукоснительно… А тут в связи… В связи… – подходящие слова никак не приходили мне в голову. В конце концов, наверное, не очень вежливо напоминать человеку о его кончине. – В связи со случившимся, – наконец-то мне удалось выкрутиться. – В общем, я попросту не успела, так как прямо из офиса меня увезли в суд.

– Ах, вот оно что! Тогда, конечно! Это многое объясняет. Бедняжка, мой брат, видимо, не слабо запудрил вам мозги, коль скоро вы не побоялись явиться одна на место, где недавно было совершено убийство.

– Ну да, ваш брат это умел, – произнесла я автоматически и тут же спохватилась.

– Простите, кто? Вы сказали, ваш брат? – Шестеренки в моей голове заработали так быстро, что, казалось, звук их движения заполнил собой всю комнату. Сложив «два и два», мне удалось-таки понять, «ху из ху» в этой комнате.

– Так вы с шефом близнецы? – Проводись сейчас соответствующий конкурс, мне бы наверняка присудили на нем звание «Мисс очевидность».

Вжав голову в плечи, я приготовилась выслушать какое-нибудь едкое замечание – неизбежное, окажись на месте своего брата сам шеф. Как ни странно, но никаких шуточек не последовало. Вместо этого второй Креольский, как я тут же окрестила про себя собеседника, галантно поклонился и протянул мне руку:

– Разрешите представиться, Олег.

Я осторожно пожала протянутую мне ладонь, опасаясь ощутить ее мертвенную холодность – где-то на краю сознания мне все еще казалось, что передо мной мой покойный шеф – больно поразительным было сходство двух братьев. Вопреки опасениям, рука оказалась вполне себе теплой. Нормальной такой температуры.

– Простите Олег, э-э-э, как вас по отчеству?

Мужчина засмеялся, а до меня не сразу дошло, что его развеселило. Поняв, наконец, какую сморозила глупость, густо покраснела. Хорошо еще, что царившая в комнате темнота скрыла мое смущение.

– Ой, простите, ну, конечно, Павлович. Так вот, Олег Павлович, могу ли я задать вам встречный вопрос? Что вы здесь делаете в столь поздний час?

Второй Креольский (интересно, он младший или старший) пожал плечами и промолчал. Хм, видимо, сходство с братом все же не только визуальное. Тот также игнорировал вопросы, на которые не хотел отвечать. Ну и ладно. В конце концов, мне нет никакого дела до этого субъекта и его передвижений в пространстве. Куда сильнее меня должен волновать календарь, до которого мне в очередной раз так и не удалось добраться. Радует, правда, что он по-прежнему на месте, а это значит, что и полиции о нем все еще не известно. Но, если позволить ему остаться на столе Марьи, это окажется только вопросом времени. Или нет?

До этого момента я как-то не особенно задумывалась о судьбе конторы. А следовало бы. Интересно, что нас всех ждет? Нужно ли завтра являться на работу, учитывая обстоятельства? Вспомнив бумажную ленту на двери офиса, я подумала, что вряд ли утром тут будут толпиться посетители. А хоть бы и так, принимать их все равно некому.

То есть… Мысли роились в моей голове, перескакивая с одной на другую. Креольский умер, не дотянув несколько дней до выплаты жалованья. Может, и не самая большая из моих проблем, но скоро придется платить по счетам, а денег у меня кот наплакал. В Андрюшины финансы я никогда не лезла, но в любом случае его деньги – это ЕГО деньги, мне же придется «туго».

Не говоря уже о том, что теперь придется искать новую работу. Или нет? Судьба конторы до сего момента меня совершенно не заботила. Оно и понятно, но сейчас самое время подумать об этом. Креольский почил в бозе, и, следовательно, место нотариуса оказалось вакантным. То есть теперь его вполне может занять Андрейка, а это означает… Это означает, что у меня был еще один мотив убить шефа! Во всяком случае, с точки зрения следствия. Почувствовав холодные капли пота на лбу, я потянулась за лежащими на столе бумажными платками, оставленными добрым полицейским. И тут мой взгляд вновь упал на злосчастный календарь. Вот ведь! Да что же это такое! Прав был покойный шеф – никчемный я человек, даже такую простую задачу, как забрать календарь, и то решить не могу.

Как же быть? Второй Креольский явно не собирался покидать кабинет. Кто знает, что именно привело его в офис в столь поздний час, но вряд ли стоит рассчитывать на то, что он меня здесь оставит. Надо было все же придумать какую-то иную причину моего визита сюда. Сказала бы, что жажду поработать с документами или… помедитировать в ночной тишине. Но теперь уже поздно махать кулаками – драка явно закончена. Дело сделано. Вернее, снова не сделано.

– Вас проводить? – как будто прочитав мои мысли, поинтересовался Креольский.

– Нет, нет, спасибо. Если позволите, я еще побуду. Вещи кое-какие заберу, а то, знаете, неизвестно, когда вновь удастся сюда попасть.

– Думаю, – свет фонаря скользнул по стене, подсветив висевшие на ней часы, – очень скоро. Я планировал собрать всех завтра… Вернее, уже сегодня. Необходимо решить судьбу конторы, а также выяснить кое-какие вопросы.

Надо же, а Креольский времени даром не теряет. По всему видно – деловой человек. Я знала, что отношения шефа с братом нельзя назвать очень теплыми, но чтобы настолько… Не о том, снова не о том думаешь, Алтуфьева. Какое тебе до этого дело? Займись-ка лучше своими проблемами.

– Эээээ, что ж, тогда встретимся позже? – спросила я, по-прежнему не двигаясь с места.

– Да, да, конечно, разрешите, подсветить вам дорогу, здесь все-таки очень темно, – галантно предложил мой неожиданный визави. Еще одно отличие от брата. Тот в подобных обстоятельствах вполне спокойно предоставил бы мне возможность расквасить нос в потемках. Как бы то ни было, но это свойство второго Креольского в конечном итоге сыграло мне на руку, так как в тот момент, когда он отвернулся, освещая путь, я успела поменять календари на наших с Марьей столах. Жаль, конечно, что не удалось вырвать листок со злополучной записью, но, по крайней мере, теперь мне не грозит разоблачение со стороны соседки по кабинету. Возможно, завтра мне наконец-то удастся улучить момент и уничтожить улику. Если, конечно, на Землю не нападут пришельцы или не упадет огромный астероид. После прошедшего дня и текущей ночи меня подобное развитие событий ничуть бы не удивило.