Читать книгу Первые апостолы - протоиерей Александр Мень - Страница 7

Уже в начальный, капернаумский период Своего служения Христос отбирает из числа последователей группу людей, которой дает название Двенадцать апостолов или просто Двенадцать. Перед этим Он, удалившись от всех, долго молится, как делает всегда перед каким-либо важным шагом¹⁴.

Двенадцать для Христа не просто ученики и друзья, как Он Сам именует их, они Его «мать и братья». Он справляет Пасху в их кругу и, следовательно, смотрит на них как на Свою семью. Ведь этот праздник всегда считался домашним торжеством.

Само слово «апостол» ученикам знакомо. Апостолами, или посланниками – по-арамейски шелухи́н, – назывались особые представители иудейских духовных властей. Их отправляли по́ двое в отдаленные области, обязуя следить за пожертвованиями, сообщать о решениях Совета, о сроках праздников, словом – осуществлять связь между центром и верными стран рассеяния¹⁵. Потребности такого рода в общине Христовой на первых порах еще нет. Своих апостолов Иисус посылает с отдельными поручениями и с тем, чтобы они готовили почву для Его проповеди там, куда Он собирается идти. Но постепенно они сами становятся благовестниками, помощниками Учителя в слове и деле. Его именем они возвещают приход Царства Божия, Его именем исцеляют больных – в знак наступления новых времен.

Их служение есть таинство, ибо Сам Христос будет действовать через них:

Но мало того. Когда в притче о винограднике Христос изобличит недостоинство церковных вождей, Он скажет, что отныне Бог передает духовную власть в народе Божием «другим». «Другие» – это, несомненно, Его апостолы¹⁶. «Что свяжете на земле – будет связано на небе, и что разрешите – будет разрешено на небе». В свете этих слов становится понятным обетование: «Сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых»¹⁷.

Но власть апостолов будет подлинной только в том случае, если они проникнутся духом Учителя, «кроткого и смиренного сердцем», Который пришел, чтобы «послужить» людям.

Число двенадцать взято Христом не случайно. Согласно библейской традиции, Церковь Ветхого Завета происходила от двенадцати патриархов и, соответственно, делилась на столько же колен. Моисей поставил над ними двенадцать старейшин. Даже после того как исторические бури разметали десять колен по свету, Община продолжала именоваться двенадцатиколенной. Сакральная цифра, напоминавшая о космических знаках зодиака, символизировала полноту народа Божия. Поэтому и современники Христа – члены Ордена ессеев, провозгласившие себя «истинным Израилем», поставили во главе своего союза двенадцать мужей¹⁸. Таким образом, избрание апостолов указывает, что в недра старой Церкви Иисус закладывает фундамент новой – мессианской.

* * *

Кроме Симона и Андрея в круг ближайших ко Христу учеников вошли Иаков и Иоанн. Подобно сыну Ионы, они получили от Него новое имя: Он назвал их Воанергес (арам. Бене-рагша́, сыны грома), что, видимо, отвечало их пылкому характеру. Св. Лука рассказывает, как однажды, возмутившись враждебностью самарян к Иисусу, братья спросили: «Господи, хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их?»¹⁹ Есть, впрочем, и другое толкование, которое связывает имя Бенерегес с громовыми раскатами грядущего Судного дня.

Братья были воспитаны в духе ревностностного благочестия. Их родители – Зеведей и Саломия – горячо откликнулись на проповедь Иисуса²⁰. Саломия часто сопровождала Его и, как могла, служила общине. Ей суждено было стоять на Голгофе, и ей одной из первых явится Воскресший.

О личности Иакова сведений почти нет; известно только, что он первый из Двенадцати отдаст жизнь за исповедование Христа. Его младший брат – фигура более заметная. Иоанн – любимый ученик Иисуса, что само по себе говорит о многом. Прочно установившееся, и скорее всего достоверное, предание относит его смерть к самому концу I века. Следовательно, среди Двенадцати он самый младший, в момент призвания ему исполнилось не более двадцати лет²¹. Если бы существовала уверенность, что все писания, носящие имя Иоанна, вышли непосредственно из-под его пера, это пролило бы дополнительный свет на его личность. Но поскольку такой уверенности нет, мы пока ограничимся тем, что известно из Евангелий.

Апостолы Петр и Андрей

На Тайной Вечери Иоанн займет место рядом с Господом, и ему одному будет дан тайный знак, указывающий на предателя. Иоанн проникнет в дом Кайафы, где от слуг сможет узнать, что там происходит. Из апостолов один Иоанн осмелится подойти к кресту на Голгофе, и ему Господь поручит заботу о Своей Матери, назвав Иоанна Ее сыном. Позднее Иоанн станет неразлучным спутником Петра.

Вначале сыновья Зеведея разделяли с остальными учениками их честолюбивые мечты. Им хотелось занять места по правую и левую руку от трона Мессии. Это, естественно, вызывало недовольство остальных.

Все евангелисты дают понять, что Петр, Иаков и Иоанн (иногда вместе с Андреем) пользовались особым доверием Учителя. Только они допущены Им в дом Иаира, видят на горе свет Преображения, к ним обращена пророческая речь на Елеоне. Только они – свидетели Гефсиманской молитвы Христа…

Филипп из Вифсаиды, как и его друг Андрей, носит греческое имя. Поскольку эллины-прозелиты, пожелав ближе познакомиться с Иисусом, обратятся именно к Филиппу, можно думать, что он лучше других изъяснялся по-гречески. Рядом с именем Филиппа в списках апостолов стоит имя Варфоломея. Варфомолей означает – сын Толомея, собственное же имя его не названо. Уже давно утвердилось мнение, что он – одно лицо с Нафанаилом, уроженцем Каны, о котором говорит четвертое Евангелие²².

Симон Зелот, или Кананит, судя по прозвищу, прежде примыкал к партии экстремистов, которые готовили восстание против Рима. Фома – тоже прозвище: по-арамейски оно означает Близнец. Древнее предание именует его Иудой²³. Фома изображен в Евангелии человеком, склонным к сомнениям, но в то же время глубоко любящим Иисуса. Как и Петр, он в трудную минуту, не колеблясь, выразил готовность идти с Ним на смерть²⁴.

Среди Двенадцати мы находим и мытаря, или габая, чиновника капернаумской таможни, собиравшей пошлины с проезжих. Христос призвал его вскоре после первых четырех учеников. У Марка и Луки мытарь назван Левием, а в первом Евангелии, Матфеем. Между тем в Марковом списке апостолов Матфей стоит вместо Левия. Возможны два предположения: либо мытарь Матфей назывался Левием по принадлежности к священническому колену левитов, либо его имя было Левый, а Матфей (Матайа́ – дар Господень) – прозвище. В силу своей профессии он наверняка был образованнее других учеников. Это вполне согласуется с древним преданием, что именно Матфей первым записал арамейские «Логин», изречения Христовы, которые легли в основу первого Евангелия²⁵. Сохранилось лишь одно свидетельство, характеризующее Матфея как человека. Он дружит со многими другими чиновниками и, когда становится последователем Иисуса, приглашает их к себе на пир, чтобы и они могли услышать слово Учителя.

Иаков, сын Алфея, – вероятно, родственник мытаря²⁶. Первые два Евангелия называют еще имя Леввея-Фадцея, который у Луки и в четвертом Евангелии заменен Иудой Иаковлевым. Последним в списках стоит Иуда, сын Симона, прозванный Искариотом, что, по-видимому, указывает на происхождение из южного города Кериота²⁷. Все, кроме него, жили в Капернауме или окрестных городах и знали друг друга еще до призвания. Иуда среди них – единственный чужак. Скорее всего, он присоединился к Иисусу во время Его путешествия в Иудею.

Юлиус Шнор.

Первые ученики Иисуса Христа

Загадка Иуды всегда вызывала споры и привлекала внимание, порой чрезмерное и неоправданное. Почему Иисус его избрал и ввел в число Двенадцати? Не значит ли это, что в душе Иуды было немало добрых зачатков? Естественно, он, как и другие, рассчитывал на «награду» в будущем, но ведь даже Петр, преданный и любящий, откровенно спрашивал Иисуса: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?» Разница заключается лишь в том, что Иуда, осознав тщетность своих надежд, утратит веру в Иисуса как Мессию и Посланника Божия. Отсюда останется один шаг до того, чтобы перейти в стан врагов Учителя. Однако неверно видеть в Иуде только циничного негодяя. Совершив свое страшное дело, он с ужасом поймет, что «предал кровь невинную»…

Впрочем, не только избрание Иуды может вызвать недоумение. Кажется, что никто из Двенадцати не был в состоянии понять Христа, как понял бы Его образованный и талантливый человек, вроде Павла. А подобных учеников Иисус без труда нашел бы в Иерусалиме (вспомним беседу с Никодимом). И это, безусловно, придало бы Его общине больший авторитет. Но Он остановился именно на «тех, кого избрал». Быть может, перед нами еще одна черта земного уничижения Спасителя? Но такой вывод будет поспешным. Случись по-иному, судьбе Евангелия грозило бы то, что произошло, например, с учением Сократа. Платон, пропустивший его через призму своего гения, так переосмыслил идеи учителя, что от них осталась лишь тень, а в конце концов исчезла и она. Двенадцать же, мало способные к творческой переработке Евангелия, ограничатся тем, что дословно запомнят слова Учителя, как это было принято на Востоке. Именно благодаря им дух и в значительной мере буква Благой Вести будут донесены до нас чистым незамутненным источником.

* * *

Если Двенадцать были избраны по числу колен Израилевых, то Семьдесят апостолов указывали на традиционное число предков всех народов.

Из Семидесяти мы не знаем ни одного, хотя бы по имени²⁸. Можно лишь строить догадки: не принадлежали ли к ним некоторые из учеников, упомянутых в Новом Завете и других ранних документах? Среди них Иосиф Варсава, Матфий, который позднее займет место Иуды, Юстус, Вартимей, исцеленный слепец из Иерихона, Клеопа, или Алфей, быть может – отец Иакова, Элеазар, или Лазарь, из Вифании, который именуется «другом» Христа, некий Иоанн, прозванный Старцем, и наконец Аристион²⁹.

Талмуд называет пятерых апостолов Иисуса: Маттая, Никая, Тоду, Нецера и Були³⁰. Первые три, очевидно, – Матфей, Никодим и Фаддей; два последних не поддаются отождествлению. Быть может, они входили в группу Семидесяти. Интересно упоминание о Никодиме. Не говорит ли это, что он был ближе ко Христу, чем можно заключить из Евангелия? Кроме Никодима к тайным последователям Иисуса примыкал Иосиф Аримафейс-кий, уважаемый член Совета, который впоследствии взял на себя печальную обязанность похоронить тело Распятого, а с Ним и свои надежды на близость Царства Божия…

Перечисляя учеников, нельзя обойти и женщин, «служивших» Иисусу. Некоторые из них принадлежали к состоятельным семьям и помогали маленькой общине материально. Это прежде всего Иоанна, жена Хузы, управителя дворца тетрарха Антипы, Саломия, мать Иакова и Иоанна, которая, вероятно, есть одно лицо с Марией Клеоповой³¹. Марию Магдалину часто смешивают то с сестрой Лазаря, то с блудницей из Капернаума, но для этого нет оснований. О прошлом Магдалины, жительницы прибрежного города Магдалы, сказано лишь одно: Господь изгнал из нее «семь бесов», то есть она была из числа исцеленных, которые последовали за Иисусом.

Сначала апостолами назывались, по-видимому, лишь те, кто выполнял особые поручения Христа, то есть Двенадцать и Семьдесят. Однако позднее титул этот стали понимать расширительно. Иногда так называли посланцев церквей, но чаще – всех тех, кто был свидетелем земной жизни Господа и пасхальных Его явлений³². Именно на этом основании Павел, которому Христос явился на пути в Дамаск, и считал, что по праву именует себя апостолом.

* * *

Но вернемся, однако, к Петру. Какое место занимал он среди Двенадцати? Во всех списках он назван «первым» – несомненно, в смысле какого-то старшинства. В Евангелиях нередко говорится об «учениках и Петре» и тем подчеркивается его особое положение. Оно было известно и жителям Капернаума. Сборщик храмовой подати обращается именно к Петру, когда хочет получить деньги от назаретского Учителя. «Отдай им за Меня и за себя», – говорит Петру Иисус³³. Он словно ставит сына Ионы рядом с Собой.

Обычно Петр спрашивает Наставника или отвечает Ему от лица апостолов³⁴. Он просит изъяснить смысл притчи, уточнить значение тех или иных слов Господа. Вопрос: «Сколько раз должен я прощать брату моему?» показывает, что Петр хотел перевести Евангелие на привычный ему язык. Воспитанный в Законе, он не мыслит заповеди иначе, как в виде четкой регламентации.

В одном древнем тексте есть фраза Петра, которая, вероятно, была первоначально и в Евангелии. Когда Христос говорит: «Я посылаю вас, как овец среди волков», – апостол возражает с некоторой тревогой: «А если волки растерзают овец?», на что Господь отвечает: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить»³⁵. И в других недоуменных вопросах Петра чувствуется сознание ответственности, которую несет старший.

Такова новозаветная традиция, таков и взгляд отцов Церкви. По словам св. Кирилла Иерусалимского, Петр – «первоверховный в сонме учеников»³⁶. А св. Иоанн Златоуст именует Петра «главой в лике апостольском»³⁷. Этому как будто противоречит изображение Петра в Книге Деяний. Очевидно, что власть Кефы в первой общине никак нельзя назвать властью непререкаемого владыки. Однако в действительности противоречия здесь нет. Господь вовсе не наделил Симона правами «абсолютного диктатора». Он вообще строго запрещает Своим последователям принимать иную власть, кроме власти любви и служения. Он ясно предостерегает учеников от желания господствовать. Кем должен быть среди них первый, Христос покажет, омыв ноги апостолам. Петр после Пятидесятницы станет нести именно это смиренное первенство служения. Пользуясь своим авторитетом для дела Божия, он никогда не будет превращать его в духовное насилие над остальными.