Читать книгу Времена и сроки. Книга первая. Очерки онтологической психологии - Протоиерей Борис Ничипоров - Страница 7

Может быть, одной из самых главных ценностей молодых (и не только молодых) людей является желание быть современным. А что это значит?

Сличим два стиха. О. Мандельштам:

И второе – у Б. Пастернака:

К. Юнг говорит, что самое трудное – быть современным. Христос был убит, потому что Он был предельно современен. Ветхий Завет оставался позади.

Страх перед реальностью, греховность, наивная мечтательность о будущем, с одной стороны, или реставрационная ностальгия по прошлому, иллюзии и самообман, с другой – все это мешает нам войти в «узел жизни» (О. Мандельштам), в это «здесь и теперь», в сегодня.

Рождество Христово в его пределе схождения в конкретную историческую правду являет нам образ самой «подробности» жизни, ощущения самой ее ткани. Христос родился в конкретном месте, в Теле, и не призрачно понес всю тяготу этой жизни вместе с нами. И недаром одно из Его имен, Эммануил, значит «с нами Бог».

Главным препятствием вхождения в правдивое знание о себе являются малодушие и самопревозношение – тщеславие и трусость.

Главным условием самообнаружения себя самого здесь и теперь является смирение. Смирение и есть снисхождение в глубины «я». Именно смирение выстраивает, воссоздает полюса глубина – высота. Для христиан это очевидно, для психологов – это, может быть, когда-нибудь станет открытием, и открытием великим!

Смирение правильно ориентирует в пространстве. В жизни так и бывает, когда замечтаешься, засмотришься – сейчас и упадешь, и коленка в кровь… Хорошо, что только коленка.

Есть как бы врата – Сцилла и Харибда вхождения в конкретность (современность) жизни. Первый полюс – это вязкое застревание на деталях – душевная скука – все учесть и ничего не забыть, переутомленность трудолюбивой бездарности. И второй полюс – маниловщина и мечтательность, которая никогда так и не приступит к делу: не возьмет молоток в руки, не сядет за статью, не напишет письмо матери, не пойдет гулять с ребенком. В «Мертвых душах» у Манилова мебель много лет так и стояла в чехлах. Чехол, «накидка» на реальность, которую некому снять, – вот образ мнимоутонченного, малодушного страха перед реальностью. Вопрос: «Неужели я настоящий?» – произнесен из глубин сердца, желающего пробудиться и войти в реальность, в ткань жизни.