Читать книгу Сквозь огненную стену - PW - Страница 2

Стук сердца заглушал все звуки вокруг. Лукасу казалось, что оно сейчас пробьет огромную дыру в груди и побежит с ним рядом. Воздуха в легких не хватало, чтобы нестись по улицам города так быстро: они горели, умоляли о передышке и в крайне агрессивной форме выражали свое недовольство тем, что парень нагло пропускал уроки физкультуры, которая сейчас очень пригодилась бы ему в его марафоне. Но Лукас не мог остановиться. Чем дольше он находился на улице под открытым небом, щедро поливавшим землю огненным дождем, тем больше был шанс, что домой он не попадет. Или попадет, но сам мало чем будет отличаться от уголька.

Дождь не был долгим, хоть и казался вечностью. Как потом говорили по новостям (по тем каналам, которые смогли спасти свое оборудование от огня), он продлился ровно семь минут и шесть секунд, но этого хватило, чтобы весь мир оказался объятым огнем.

Его нельзя было потушить водой, нельзя было сбить. Если уж огонь до чего-то добрался, можно было даже не пытаться спасти это – практически любой материал разгорался так быстро, словно его искупали в бензине, щедро поливая горючим веществом. Кто-то прозвал его Адским Пламенем, и этот термин, попавший в точку, быстро разлетелся по всему земному шару. Точные цифры погибших не были известны, говорили только, что по предварительным подсчетам количество трупов перевалило за миллиард и увеличивалось с каждой секундой. Семи минут хватило, чтобы значительно уменьшить население Земли. Всего семь минут, чтобы уничтожить большую часть наследия и достижений человечества, почти полностью выжечь леса и поля вместе с их обитателями. Семь минут, чтобы начать апокалипсис, устроить разруху в городах и странах и перечеркнуть все планы, мечты и надежды.

Теперь единственной мечтой было выживание.

Но все это стало известно позже. Лукас не знал о свойствах огня, когда мчался к своему дому. С поразительной ловкостью, которая, казалось, появилась с приливом адреналина, он перескакивал через воспламенявшуюся траву, осколки и камешки, которые еще не нашли свою жертву, и каждый раз думал, что на этот раз пламя точно схватит его. Дождь к тому времени закончился, но от этого легче не стало. Огонь и без помощи новых источников распространялся с чудовищной скоростью и не собирался стихать.

Когда до пункта назначения оставалось всего метров сто, легкие окончательно подвели Лукаса и заставили его остановиться и перевести дыхание. С каждым вдохом становилось только хуже из-за дыма, который застлал всю улицу и значительно уменьшил видимость. Только сейчас, перестав бежать, парень заметил, что из глаз градом катятся слезы, вот только он не мог понять их природу: то ли глаза разъедало от дыма, то ли таким образом решили выплеснуться страх и отчаяние. Теперь он начал многое вокруг себя замечать. Например, то, как до боли знакомая улица превратилась в кучу горящего мусора. Как то тут, то там слышался треск деревьев, которые не могли больше стоять под натиском огня, и как он смешивался с далекими взрывами вроде того, свидетелем которого стал Лукас. Как соседи в панике выбегали из своих полыхающих домов, наспех схватив все самое ценное, не понимая, что оно им теперь больше не понадобится. И как пейзаж за несколько минут превратился в кадр из фильма-катастрофы. Не было видно ни неба, все еще затянутого грозовыми тучами с красными прожилками, ни горизонта – ничего. Только огонь и густой черный дым были повсюду.

Начав кашлять, парень закрыл нос и рот рукавом и все же добрался до своего дома, и теперь заплакал уже по-настоящему. Их уютное семейное гнездо было разорено хищным пламенем: крыша второго этажа уже обвалилась, и огонь проник в его комнату и спальню родителей. Все пропало. Лукас кинулся в дом, наплевав на то, что вскоре начнет гореть и первый этаж: ему нужно было убедиться, что дом пуст.

– Мам! – что есть сил закричал он, зайдясь в новом приступе кашля, как только практически выбил дверь в дом. Дыма в помещении было еще больше, чем на улице.

Никто ему не ответил, но это не значило ровным счетом ничего. Мама могла быть без сознания или впопыхах собирать вещи – почему-то все это делали, пытались спасти деньги, драгоценности, документы или фотографии. Никто не понимал, что в данной ситуации не могло быть ничего дороже собственной жизни, и именно ее нужно было с таким трепетом сжимать в руках и держать как можно дальше от огня. Лукас наощупь продвигался по коридору, с каждым вдохом все сильнее отравляя свой организм угарным газом. Но он старался не обращать внимания на то, что голова кружилась, как после той карусели в парке аттракционов, на которую он до сих пор не мог спокойно смотреть, а легкие разъедало от дыма, и они горели, крича о помощи и чистом кислороде. Нужно было найти маму, а парень чувствовал, что она была внутри.

В гостиной дыма было меньше, но было слишком темно, чтобы отойти от стенки и ходить без ее помощи. Лукас машинально потянулся к выключателю, но сам себя одернул – даже если в доме до сих пор есть электричество, просто зажженный свет может привести к непоправимым последствиям.

– Мама, ты здесь? – снова позвал парень, но уже слабее. Дым оказывал свой эффект.

Было тихо, только сверху слышался треск огня, который наводил на втором этаже свои порядки. Даже шум улицы оказался заглушен толстыми стенами и стеклами окон, на которые не пожалели денег при стройке. Лукас пытался разглядеть комнату, но слезы катились из глаз настолько обильно, что видел он так, словно пророчества окулистов насчет его падающего зрения сбылись, и парень ослеп окончательно. Но уйти он не мог. Он чувствовал всем своим существом, что он уже близко к матери. Еще немного, и он найдет ее.

Диван, стоявший посреди гостиной, значительно ухудшал обзор, поэтому идти нужно было именно к нему, чтобы увидеть оставшуюся часть комнаты. К сожалению, стена в этом месте решила закончиться, и у Лукаса больше не было опоры и собаки-поводыря. Несколько шагов ему предстояло пройти самостоятельно, и, учитывая его все ухудшавшееся состояние, сделать это было крайне трудно. Собравшись с последними силами, парень сделал глубокий вдох, еще сильнее насытив свою кровь ядом, и оттолкнулся от стены. Он скорее не прошел нужное расстояние, а преодолел его за счет роста – внезапное падение в сторону дивана закончилось тем, что Лукас успел зацепиться руками за спинку и тем самым спас себя от потери сознания на полу и, как следствие, бесславной смерти от отравления угарным газом. Теперь перед глазами было еще и темно, но отключаться было нельзя. Хватаясь за эту мысль, как за спасательный круг, Харвелл все же заставил себя подтянуться и безвольно повиснуть на диване, как мокрое белье на веревке.

Нельзя было сдаваться даже несмотря на то, что сознание ускользало быстрее, чем хотелось бы. Дыма на первом этаже становилось все больше, и кислород выжигался с такой скоростью, что его не хватало теперь даже на половину вдоха. Или ему было сложно дышать из-за накатывающей паники? Лукас не был ни в чем уверен. А особенно в себе и своих силах. Даже если сейчас он найдет маму, как он вытащит их обоих на улицу?

Внезапно накатило еще одно чувство – дикая усталость, которая налила свинцом веки. Сладкое желание провалиться в беззаботный сон охватило парня, не давая ему возможности выбора. Ведь ничего не случится, если он на секунду закроет глаза? Или даже немного вздремнет…

Внезапный громкий треск сверху и упавший рядом кусок потолка, который еще секунды назад закрывал эту ужасную дыру на второй этаж, заставили Лукаса очнуться. Ему не стало лучше, но неожиданно сжавшееся в комок сердце разогнало адреналин по всему телу, и сонливость тут же пропала. В ужасе парень обернулся на грохот и увидел его источник. Дома начинал разваливаться на части, а значит, времени у него оставалось все меньше.

Уже второй раз за день, а если быть точным, то за час, Лукас едва избегал смерти. Осколки от взрыва на улице могли вонзиться в него. Его могло завалить обломками собственного дома. Но он все еще жил, хоть и из последних сил. Что это было, если не желание Вселенной спасти его? Нельзя было так просто сдаваться и оставаться в доме задыхаться от угарного газа. Поэтому Лукас, закусив губу и сморщившись от натуги, все же привел свое тело в вертикальное положение и, защищая дыхательные пути от дыма рукавом толстовки, двинулся дальше по комнате.