Читать книгу Наследство Каменного короля - Р. Дж. Гольярд - Страница 13

Глава 12. Из Хартворда

Оглавление

Но, видит бог, излишняя забота –

Такое же проклятье стариков,

Как беззаботность – горе молодежи.

У. Шекспир. Гамлет


Сразу после захода солнца все четверо вышли из дома Финна. По двое, чтобы не привлекать особого внимания, уговорившись встретиться тут же рядом, у городского колодца, чтобы дальше небольшой молодежной компанией продолжить путь к южным воротам. По Замковой улице изредка и неспешно прохаживались стражники сира Балдрика, наблюдая за порядком и готовясь к тушению огней. С наступлением ночи фонари обычно тушили во избежание пожаров, а наиболее пьяных или буйных прохожих останавливали и допрашивали о причинах своего пребывания на улице в столь неурочный час. Зáмок уже заперли, но город пока и не думал засыпать: влюбленные парочки прогуливались по полутемным улицам, припозднившиеся торговцы крепко запирали ставни своих лавок, кто-то спешил по домам, а в немногочисленных тавернах только еще начиналась разгульная ночь.

Прощаясь с домом, Гуго даже пустил фальшивую слезу, посетовав на то, что приходится покидать такой уютный уголок с мягкими креслами и неиссякаемыми запасами вина и колбас. Сборы были недолгими: молодые люди, не особо церемонясь, разобрали несколько шкафов с одеждой, выбрав ту, что могла подойти для путешествия. После некоторых колебаний они отказались от мысли надеть под верхнюю одежду кольчуги, имевшиеся в одном из сундуков в подвале, рассудив, что парни крестьянского вида, экипированные таким образом, при случае обязательно вызовут подозрения.

– Да и тяжела одежонка-то, – заметил Гуго.

По здравому размышлению они все же прихватили пару ножей и дубинки покрепче, решив, что другое оружие на улицах города будет слишком приметно.

Бланка с Гуго отправились к колодцу первыми, а немного времени спустя вышла Алиенора, опираясь на руку Эдмунда – пока она чувствовала себя не очень хорошо. На голову она накинула капюшон, чтобы скрыть уже почти незаметные следы синяков – мази Миртена творили чудеса.

Балдрик Одли, внимательно посмотрев на ее лицо, сжал губы.

– Бедная девочка, – тихо произнес он, взяв ее за руку. Какой-то невысказанный вопрос готов был сорваться с его языка, но он сдержался. – Я сделаю все, что смогу, – помолчав, добавил он. – Ты в порядке?

– Да, сир. – Алиенора слабо улыбнулась. – Ведь у меня есть брат.

Начальник стражи кивнул.

– Конечно. – И, повернувшись к Бланке с Гуго, уставился на них, пожевывая длинный ус. – У меня к вам пара вопросов. Ты, – он ткнул пальцем в Гуго, – ты можешь катиться на все четыре стороны. Если его светлость и леди Алиенора посчитают, что ты им нужен, я не против. Но леди Бланка… Ваш отец здесь, в замке, барышня, и по-хорошему надо бы спросить у него позволения.

– Но… – вскинулась Бланка.

Балдрик усмехнулся, подняв руку.

– Тише, юная леди. Я все понимаю. По всей видимости, мне придется взять это решение на себя. – Он глянул в сторону Джоша. – Сир Эдмунд?..

– Позвольте, я скажу, – Алиенора сделала шаг вперед. – По дороге мне не обойтись без женской помощи и, кроме того, Бланка – моя подруга. Вы понимаете, сир, что такое друг?

– Понимаю. Надеюсь, что и сир Равен поймет. – Балдрик обвел рукой пространство своего кабинета, куда заблаговременно принесли несколько скамей. – Присаживайтесь. До рассвета вам необходимо побыть здесь – отправляться в дорогу на ночь глядя неразумно. Я уже приготовил три походных мешка с едой и кое-какими мелочами. Надо будет собрать еще два – для леди Бланки и этого парня, которых я не считал, а поутру я выведу вас из города.

– Всего пять? – Эдмунд вопросительно поднял брови.

– Да. Я отправляю с вами моего сына Томаса. Он уже готов и ждет вас с лошадьми в пяти-шести милях на дороге к юго-востоку от Хартворда. Полагаю, вы не будете против, милорд?

– Нисколько. – Юноша широко улыбнулся. – Мы же друзья с детства. И это благодаря вам, сир.

– Вот и хорошо. Во-первых, вы его знаете, во-вторых, он умеет обращаться с оружием, а в-третьих, он более или менее знаком с прилегающими землями. Во всяком случае, ближнюю часть Восточного тракта он примерно себе представляет.

Балдрик помолчал.

– И еще одно: я не могу дать вам солдат. Большую часть моих людей забрал с собой граф Рутвен, да упокоится он в свете, а те, которые остались… – Рыцарь покачал головой. – Я хотел бы быть уверен в каждом человеке, который вас сопровождает. Вы читали письмо Миртена, милорд, и вы должны понять, что я имею в виду.

Эдмунд коротко кивнул.

– Кроме того, – продолжил Балдрик, – маленькому отряду легче при случае спрятаться. Ну, все, отдыхайте. А я должен еще отдать кое-какие распоряжения.

Рыцарь скрылся за маленькой дверцей в углу комнаты, а молодые люди расположились на скамьях, на каждой из которых были сложены пледы и подушки. Гуго устроился на одной, Бланка на другой, а Алиенора с Эдмундом – на третьей; она легла, положив голову ему на колени. Все молчали.

Один из стражников Балдрика, тот самый, который встретил Джоша минувшим днем у башни, на цыпочках отошел от входной двери и, стараясь не шуметь, спустился по каменным ступеням. Оказавшись на улице, он огляделся и быстрым шагом направился к замковым воротам.


*      *      *


На расстоянии примерно мили от южных ворот дорога раздваивалась или, вернее, растраивалась. Эдмунд всегда интересовался картами, проводя за их разглядыванием иногда по нескольку часов кряду, но цельного представления о королевстве Корнваллис так и не получил. Те карты, которые ему без возражений предоставлял Миртен, чаще всего довольно старые, редко дополняли друг друга, и во многом друг другу противоречили. Исходя из того, что Эдмунд знал, Восточная дорога, невероятно петляя, выводила к морскому побережью с целой цепью портовых городов, из которых самым крупным считался Анеурин; дорога, ведшая на юго-восток, рано или поздно тоже выводила к побережью, и где-то там находился замок герцога Ллевеллина. Но, если, двигаясь по этому пути, повернуть на север, то путники попали бы на широкий тракт, ведущий к Лонхенбургу.

Самой же заброшенной и почти неприметной из всех трех дорог была юго-западная. Скорее даже не дорога, а просто прибитая пылью тропа, оканчивающаяся у Гриммельнского Вала. Все земли к югу и юго-западу от замка принадлежали графству Хартворд, с редкими сторожевыми отрядами и еще более редкими поселениями. Где-то там находилась деревня Диллин, ставшая почти шестнадцать лет назад вторым местом его рождения, а где-то и Харлех – родовое имение семейства Оргинов. Карт этой местности Эдмунд не видел никогда, и судя по рассказам наемников, время от времени выезжавших для патрулирования Вала, местность там была безжизненна и жутковата, с пересохшими руслами рек, скалами и холмами, покрытыми жухлой растительностью. Жители тех деревень в основном пасли коз и что-то пытались выращивать, возделывая полумертвую землю. И, чем ближе к Валу, тем жарче в летние месяцы и холоднее зимой.

Дойдя до развилки, они, не останавливаясь, повернули на юго-восток; чуть дальше, судя по словам начальника стражи, их должен ожидать Томас Одли с тремя лошадьми; еще двух сир Балдрик вывел им непосредственно перед выходом из замка. Сейчас на одной из них ехала Алиенора. Она вряд ли смогла бы сейчас пройти долгий путь пешком, хотя самочувствие ее улучшалось буквально на глазах. Справа и слева от нее, держась за стремена, шли Эдмунд и Бланка; последняя, сославшись на желание размять ноги, отказалась сесть на свободную лошадь. Эдмунд не стал настаивать, памятуя, с какой ловкостью эта юная особа карабкалась по крышам, когда они направлялись в подземелье. Гуго, насвистывая веселенький мотивчик, быстро шел в двадцати-тридцати шагах впереди.

Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилались широкие холмистые поля, густо заросшие зеленью и цветами; первые солнечные лучи уже показались над горизонтом, обещая жаркий безоблачный день. В полумиле впереди виднелся лес, куда, слегка заворачивая к югу, ныряла дорога. Без приключений миновав небольшой овражек с прозрачным ручейком, путники, не сговариваясь, одновременно остановились, обернувшись.

Стоявший на небольшой возвышенности замок был виден, как на ладони, и казался почти игрушечным. Восходящее солнце ярко освещало островерхую крышу донжона и над всем городом в легком утреннем тумане уже показались тоненькие струйки дыма, поднимавшиеся над домами. Хартворд готовился к началу нового дня.


– Прощай, родимая земля,

И годы юности спокойной…


– с чувством продекламировал Гуго, внезапно вынырнувший откуда-то из-за кустов. Он уже успел сплести себе венок из незабудок; в его зубах торчала зеленая тростинка. Вытащив руку из-под плаща, он извлек на свет еще два венка, которые, манерно поклонившись, преподнес обеим девушкам.

– Госпожа… Леди Бланка…


Венки цветов,

Что с хартвордских полей,

Столь милых взору и душе…


Эдмунд хмыкнул, с удивлением обнаружив в своем товарище поэтические наклонности; подруги, тоже развеселившись, тут же водрузили венки себе на головы.

– Спасибо, Гуго. – Алиенора легко пожала его руку, протянувшую цветы. – Хотя, мне кажется, у меня нет особого желания сюда возвращаться.

– Я вас понимаю, госпожа, – кивнул тот с серьезным видом. – Если бы со мной такое сотворили, я бы тоже сбежал за тридевять земель. Но за себя скажу, что последняя неделя была самой… удивительной в моей жизни. Мало того, что я теперь хожу в друзьях у самого графа Хартворда, – он отвесил шутливый поклон в сторону Эдмунда, – но я еще, да простят меня ваша светлость и миледи, познакомился с двумя самыми очаровательными девушками, которых видел в своей жизни. Видел-то давно, с самого детства вас помню, но мне никогда и в голову не приходило, что я смогу с вами разговаривать так запросто. Потрясающе.

– Да ты ловелас, Гуго, – улыбнулась Бланка. – Я так полагаю, оставил немало подружек в Хартворде?

Тот махнул рукой.

– Да нет, что вы, миледи. Ничего серьезного. Вот по Джошу, то есть, простите, по сиру Эдмунду, несколько девчонок сохли. Ой, кажется, я что-то не то говорю.

Обе девичьи головки, как по команде, повернулись в сторону Эдмунда.

– Глупости, – сердито процедил тот сквозь зубы. – Гуго, я тебе когда-нибудь язык оторву.

– Вот так всегда, миледи. Бывает, ляпнешь что-нибудь, а потом вдруг мысль в голову приходит: если говоришь то, что думаешь, думаешь ли ты? – Гуго пожал плечами, но, внезапно посерьезнев, добавил: – Но на самом деле тоже ничего такого. Сохнуть-то сохли, но сир Эдмунд у нас твердокаменный. Он даже многие вечеринки пропускал, только для того, чтобы у Миртена за книжками посидеть. – Гуго хитро глянул на своего друга. – Ну, может целовался там пару раз… Вот-вот, смотрите – сейчас он меня убьет. Ну, ладно. Я побегу вперед, разведаю, не видно ли мастера Томаса.

Алиенора задумалась, провожая взглядом фигуру Гуго, скрывшуюся в подлеске; затем легко дотронулась до плеча брата.

– Эд… – тихо сказала она, – твоя жизнь – это твоя жизнь, и я не имею права в нее вмешиваться. Но теперь ты должен помнить – в тебе течет кровь Даннидиров.

Эдмунд улыбнулся и погладил ее по руке.

– Я знаю. Не волнуйся за меня.

Бланка как-то непонятно исподлобья глянула сначала на него, потом на свою подругу.

– Ладно. – Эдмунд решительно взялся за стремя. – Хватит глупостей. Нам надо поторопиться.

– Сюда, – словно услышав его слова, откликнулся из кустов Гуго, махнув рукой. – Том уже места себе не находит. Заждался.

Он скрылся за деревьями; путники ускорили шаг. Солнце уже нещадно палило с небес, и лесная прохлада оказалась очень кстати. Подлесок, в который свернула дорога, очень быстро перешел в густой лес, сверкавший сочной зеленью. Здесь ночью прошел дождь; щебечущие пичужки, которых разыгравшаяся гроза загнала под темную сень деревьев, вновь принялись весело гоняться друг за другом. Не успевшие еще высохнуть дрожащие капли, примостившиеся на нежно-зеленых листочках, в преломлении ярких солнечных лучей казались драгоценными камнями. Срываясь с веток, они, поблескивая, летели вниз, где непременно попадали в раскрытую пасть какой-нибудь бородавчатой жабы, выползшей из своей грязной норы по случаю такого теплого денечка. Роса поблескивала на изумрудных стебельках травы, мягким ковром покрывавшей землю. Над целыми полянами цветов громко жужжали пчелы.

– О, свет, как тут красиво, – протянула Алиенора. – Я уж сто лет не гуляла по лесу…

– Красиво, только очень мокро… – Из-за деревьев показался Томас, закутанный в темный плащ. – Ваша светлость… Госпожа, – он сделал легкий поклон. – О-о, Бланка. Не ожидал тебя здесь встретить.

– Привет, Том. – Эдмунд горячо обнял своего товарища. – Да, мы, наверное, задержались немного. Долго прощались с Хартвордом. И еще: ты меня очень обяжешь, если будешь обходиться без «светлостей» и «милордов». Просто по имени, хорошо?

– Конечно, – улыбнулся тот. – Да так и привычней. Придется только с Джоша переучиваться. Пойдемте. В полусотне стридов отсюда наши лошади; надо их забрать, да выбираться поскорее из этого леска. А то я уж, извините, вымок здесь до нитки. Полночи дождь моросил.

Свернув с тропинки, они углубились в лес. Алиенора соскочила с седла и, что-то тихонько напевая под нос, принялась рвать цветы. Спустя всего несколько минут они вышли на большую поляну, где, разглядывая стреноженных лошадей, их уже ожидал Гуго.

Сир Балдрик предоставил им вполне подходящих скакунов: Эдмунд плохо разбирался в лошадях и даже сидел верхом всего-то пару-другую раз, потехи ради делая несколько кругов по внутреннему двору замка, но стать коней оценил сразу: вряд ли пригодные для быстрой скачки, каждый из них вполне мог выдержать продолжительное путешествие. Может, ему показалось, но он вновь заметил оценивающий и даже как будто насмешливый взгляд Бланки. Сама она, мельком оглядев животных, быстро выбрала стройную гнедую кобылу, без всякого труда вскочила на нее, и сейчас, склонившись к лошадиной шее и слегка ее поглаживая, что-то шептала в прядающее ухо. Какая девушка… Из чистого упрямства Эд остановил свой выбор высоком жеребце караковой масти, беспокойно перебиравшем ногами.

– Сир Эдмунд… Эд, – Томас легко тронул его за плечо и тихо продолжил, искоса поглядывая в сторону: – я так понимаю, ты не особенный мастер в верховой езде. Возьми лучше вон того бурого жеребца – он поспокойней будет. А то шлепнешься ненароком… А этого оставь мне или леди Алиеноре. Наши-то подруги с младенчества к лошадям приучены.

Эд облегченно вздохнул, с благодарностью глянув на своего товарища: хоть кто-то понимает его мученья. С лошадьми быстро разобрались; Гуго, которому было совершенно все равно, достался крепкий рыжий с подпалинами мерин – тот, на котором сюда ехала Алиенора. Сама она ловко сидела на мышастой в яблоках кобыле с черными гривой и хвостом.

– Прекрасно, – заявил Томас, гарцуя на том самом караковом скакуне, – поехали. Дотемна мы должны добраться до одной деревеньки, там можно утроиться на ночлег, если только у кого-то нет сильного желания поспать на траве, – хмыкнув, он закончил: – Вообще-то это очень большая деревня, называется «Длинная Лошадь».

Вся кавалькада неспешной рысью тронулась вслед за ним. Впереди Томас, на полкорпуса отстав от него – Бланка, за ними Эдмунд с Алиенорой, а в арьергарде – отчаянно чертыхавшийся Гуго, который ездил верхом даже значительно хуже своего друга.

– «Длинная Лошадь»? – Бланка приподняла одну бровь. – Какое забавное название. Почему так?

– Это просто одна старая легенда, сказка, – сказал Томас. – Если с солдатами пообщаться, да послушать еще разные байки в тавернах – голова кругом идет. Такие небылицы рассказывают…

– Расскажи, – потребовала Алиенора.

– Это старая история. Говорят, давным-давно, еще при Гарольде Добром, компания подвыпивших молодых людей из Кассе – это селение неподалеку отсюда – праздничным вечером шла на танцы в эту деревню; как тогда она называлась, не знаю. Дорога их шла через речку под названием Апенраде, через которую летом в некоторых местах можно перейти, не замочив колен.

Но парни-то, продолжил Томас, шли на танцы: все в нарядных штанах и начищенных до блеска сапогах, и никому не хотелось мочить их. Подойдя к реке, они обнаружили, что не могут ее перейти, даже по камням, поскольку из-за прошедших дождей она сильно разлилась. Оглядевшись по сторонам, молодые люди заметили стоявшую у воды старую белую лошадь, которая пила из ручья; они решили взобраться на нее верхом и перебраться через реку. Когда двое юношей уселись на лошадь, то тот, что сидел сзади, внезапно обнаружил, что на ее спине еще есть место и для третьего. Когда взобрался третий, они решили, что уместится и четвертый. Они были уже навеселе, и всем это казалось невероятно забавным. Когда на лошадь взгромоздился четвертый, они принялись кричать, что и для последнего, пятого, здесь тоже найдется местечко. Пятый, однако, пришел в ужас: он никогда не видел столь странных длинных лошадей, и он принялся кричать своим товарищам, чтобы те слазили быстрее, поскольку здесь что-то не так. Но в тот момент эта невероятно удлинившаяся лошадь вскинула голову, заржала и помчалась прямо в реку; те, что сидели у нее на спине, то ли от страха, то ли от веселья принялись кричать. Последний пытался спрыгнуть, но обнаружил, что он как бы приклеился к лошадиному крупу и не может оторвать от него ни рук, ни ног. Он в страхе обернулся, и в то же мгновение лошадь, громко заржав, нырнула в глубокую заводь посреди Апенраде.

Тот пятый, стоявший на берегу, остолбенел от испуга. Спустя несколько минут в сгущающейся темноте он опять увидел белую лошадь, устало бредущую по берегу; и она была совершенно обычных размеров. Подойдя к воде, она наклонила голову и вновь принялась пить, как будто ожидая новых наездников. Последний оставшийся в живых сломя ноги бросился бежать обратно в свою деревню, а его четверых друзей никогда более не видели. Говорят, закончил Томас, что эту лошадь и поныне замечают на берегах этой реки, здесь, или в иных местах.

– Ужас, – сказала Алиенора. – Хорошо, что это всего лишь сказка.

– Ну, не знаю, – послышался сзади голос Гуго. – Деревня-то так и называется – Длинная Лошадь, а раньше, как видно, по-другому именовалась. Просто так не стали бы такое странное название давать. Да и я, между прочим, еще месяц назад думал, что дхарги – это тоже выдумки. И про лошадь я понял – не лошадь это, а матолух, водяной исбри. Они в кого хочешь могут превратиться, и людей хватают и в пучину утаскивают.

– Бррр… – сказала Бланка, – действительно страшно.

– Смотрите, – вдруг произнес Томас.

Вся кавалькада остановилась на пригорке. Вдалеке внизу, в зеленой долине, в лучах заходящего солнца виднелось большое селение, окруженное полями и яблоневыми рощами; изгибаясь, как змея, мимо протекала извилистая речка с широкими заводями.

– Это Апенраде, – сказал Томас.

– У всех все с лошадьми в порядке? – весело спросил Гуго.

Засмеявшись, молодые люди пустили своих коней вниз по крутому спуску.

Наследство Каменного короля

Подняться наверх