Читать книгу Пауки в банках. Есть ли альтернатива сырьевой экономике? - Р. Г. Скорынин - Страница 12

Но даже оптимизация системы несбалансированных цен на потребительские товары не позволила бы немедленно перейти к «рыночным ценам» на товары частного потребления. Необходимо было также решить проблему с оплатой жилья и тарифами на проезд в общественном транспорте. Оплату жилья пришлось бы пересмотреть по нескольким причинам. Самой главной из них была та, что при новом экономическом порядке не нашлось бы места советской системе финансирования, строительства и распределения жилья. При ее сохранении государственным органам было бы необходимо изымать у предприятий значительные суммы для финансирования строительства, заниматься самим строительством и поддерживать сомнительные механизмы распределения жилья не по результатам работы претендента, а по длительности стояния его в очереди и условиям проживания.

Естественно, что подобная схема была несовместима с рыночной самостоятельностью предприятий, мобильностью рабочей силы и материальным стимулированием труда. Очевидно, нужно было переходить от системы распределения жилья в натуре к системе распределения денег на приобретение жилья. Вариантов здесь можно предложить множество, но наиболее реальным, по-видимому, был бы перевод всего жилья в статус, близкий прежнему кооперативному. Для тех, кто не застал те времена, напомним коротко, что собой представляла советская система кооперативного жилья. Строительством занимались государственные стройорганизации, те же самые, что строили обычные государственные дома. Желающие купить кооперативную квартиру должны были: а) стать в очередь, очень похожую на общую государственную; б) получить разрешение на ссуду в государственном банке (ссуда давалась на 15, позже – на 25 лет, под минимальный процент или без процента в зависимости от ситуации); в) внести первоначальный взнос – обычно около 20% от стоимости квартиры; г) быть готовыми выплачивать довольно значительную сумму за квартиру. При этом даже полностью оплаченную квартиру нельзя было продать кому угодно без согласия правления кооператива. С некоторыми оговорками (ограниченное право продажи и т.д.), статус кооперативного жилья был достаточно близок к статусу жилья, покупаемого на Западе на условиях ипотечной ссуды. Разница была лишь та, что человек не имел права приобрести кооперативное жилье, если имел больше минимальной нормы метража, позволяющей стать в очередь.

Думается, именно этот опыт и можно было учесть при создании новой системы. Главные требования к ней достаточно очевидны. С одной стороны, она должна была обеспечить реальную доступность жилья для всех людей, действительно желающих ради этого трудиться и зарабатывать. Это значит, что доходы разных категорий трудящихся должны были быть скорректированы так, чтобы хоть какое-то жилье могли приобрести все, а те, кто готов «вкалывать» – и жилье более высокого качества. Такая коррекция доходов была вполне реальной, если вспомнить наличие тарифной сетки, устанавливаемой государством. Естественно, предстояла большая работа по изменению восприятия людей, привыкших получать жилье «бесплатно» и не готовых к тому, что обязательная плата за жилье составит существенную часть расходов (пусть даже номинальные доходы при этом вырастут). С другой стороны, новая система должна была исключить рецидивы «халявы» в обеспечении жильем. А это значит, что только льготные категории (инвалиды, пенсионеры и т.д.) имели бы право на бесплатное жилье, и то без права «прописывания – перепрописывания – переперепрописывания» для передачи льгот детям; трудоспособные же должны были на него зарабатывать. С третьей стороны, необходимо было обеспечить справедливые условия стартовой обеспеченности жильем. А это значит, что при определении права гражданина на определенное жилье надо было учесть его заслуги и социальное положение, а при определении ценности жилья надо было учесть не только формальный признак «квадратных метров на человека», но и ценность жилья, связанную с качеством и местоположением.

Следовательно, система распределения жилья могла бы быть изменена, например, следующим образом. Начиная с некоторого момента, все государственное жилье (кроме социального жилья для определенных категорий населения – инвалидов, людей преклонного возраста и др.) приравнивалось бы по статусу к кооперативному, ради закрепления которого в собственность человек еще должен был выплатить по ссуде, отвечающей стоимости выданного ему жилья. Соответственно, зарплаты увеличивались бы так, чтобы скомпенсировать населению расходы на уплату ссуды. Перед этим необходимо было разработать методику определения остаточной стоимости жилья, с учетом площади, класса и возраста дома, категории города и района. Одновременно с этим было необходимо разработать методику определения размера условного жилищного счета гражданина, устанавливающего ценность жилья, на которую он уже имеет право без покрытия ссуды, – с учетом стажа, времени стояния в жилищной очереди, профессии, накоплений на пенсию и прочего. Для многих остаточная стоимость квартиры полностью погашалась бы условным жилсчетом, а некоторые могли бы рассчитывать на дополнительную материальную поддержку для покупки жилья. Тем, у кого была положительная разница, нужно было бы оформить ссуду, подобную кооперативной. Таким образом, переход к новой системе был бы справедлив и понятен для каждого.

Кроме того, можно было бы ввести налог на недвижимость, включая не только квартиры и дома, но и дачи, гаражи и прочее. Это позволило бы несколько уравнять положение тех, кто уже был обеспечен недвижимостью, с теми, у кого ее не было.

Аналогично жилью, необходимо было уходить от заниженных цен на общественный транспорт, который сидел на дотациях, в том числе, и на закупку нового подвижного состава. Реально, достаточно было 2–3-кратного повышения цен (то есть проезд стоил бы не 5, а 10 или 15 копеек). Это сделало бы транспорт коммерчески окупаемым и предоставило бы ценовые сигналы о наиболее важных маршрутах, за улучшение обслуживания которых потребители готовы заплатить. Так же, как и в случае с жильем, можно было распределить часть высвободившихся дотационных средств в виде добавки к зарплате и социальным выплатам.

Если бы у советских властей хватило ума и решимости провести реформу цен хотя бы в указанных двух областях – жилья и транспорта, – проблема «ножниц» между доходами и расходами была бы, в основном, снята. После такой реформы можно было бы говорить о сравнительно небольшой корректировке цен на отдельные группы товаров с целью ликвидации дефицита и снижения дотационности. Ценовая система стала бы намного ближе к той, которая гарантирует воспроизводство в состоянии рыночного равновесия. Производители продолжали бы производить те же товары и отправлять их тем же потребителям без принуждения государственных органов, а потребители – покупать те же группы товаров, гарантируя производителям сохранение спроса.

Отдельно заметим, что, по нашему мнению, не существует никакого рационального оправдания крайнему занижению цен на жилье и транспорт в позднесоветские годы, так же как и сохранению дефицита черной икры и повсеместных дотаций на товары «бедного» потребления (хлеб и картофель). Часто употребляющийся аргумент о том, что это-де спасало бедные слои населения от впадения в крайнюю нищету, не стоит и ломаного гроша. Ведь дифференциация доходов была минимальной, следовательно, предлагаемая реформа цен не сильно ударила бы по бедным слоям, даже если бы компенсации не проводились. К тому же, доходы населения почти полностью контролировались государством через тарифную сетку и размеры социальных пособий, следовательно, их можно было изменить для достаточной компенсации. Неадекватное ценообразование влекло потерю общественного благосостояния на пустом месте. Скорее всего, причины такого поведения советских властей, помимо нелепых этико-идеологических представлений и элементарной экономической безграмотности, лежали в области сугубо шкурных интересов той части населения, которая выигрывала от приоритетного снабжения дефицитными продуктами и жильем повышенного качества, даже ценой чистой потери для страны в целом. И речь не только о столичных жителях, которые имели намного большее влияние на проводимую политику, чем жители отдаленных сел. То, что мандарины на базаре стоили в тридцать раз дороже картошки, а не в три, как было бы при выгодном включении в международное разделение труда, обеспечивалось мощной системой лоббирования. Она влекла несправедливое перераспределение национального дохода в пользу маленьких, но гордых народов, которым было проще повысить благосостояние через выбивание у московского начальства выгодных цен на мандарины, чем через повышение собственной производительности. Эту особенность российского политического устройства, когда наиболее очевидные меры по улучшению ситуации не предпринимаются из-за давления слоев, заинтересованных в статус-кво, нам придется иметь в виду при обсуждении текущей ситуации.