Читать книгу Дело во мне - R. M. - Страница 9

В комнате было тихо и темно. На кухне тикали часы. Пахло старой мебелью и сыростью. Робби открыл глаза и облегченно вздохнул. Он дома. Несколько минут он просто смотрел в потолок. Он потянулся за телефоном, но тут же одернул руку, когда обнаружил, что кроме кровати в его комнате ничего не было. Голые окна, за которыми тоже было тихо и темно. Робби сел и опустил ноги на ледяной пол. Он решил, что где-то открыто окно и хотел было снова плюхнуться в кровать, но когда он обернулся, кровать исчезла. Он оказался в углу комнаты с грязно-зелеными стенами, за единственным окном которой висела глухая чернота. По телу побежали мурашки. Робби медленно повернул голову в сторону двери. И вздрогнул. Она была открыта. Прямо за ней за другой, закрытой дверью он увидел маленький шар света, напоминающий горящую свечу. Это была комната его матери. Робби снова посмотрел на окно. Все так же темно. И очень тихо. Настолько, что начинаешь ждать, будто кто-то сейчас закричит или где-нибудь выбьет лампочку. И свет потухнет. От этой мысли он быстро поднялся, не в силах больше терпеть невыносимый холод. На нем была его детская спальная пижама. Кисти и щиколотки остались без ничего. Температура в комнате стремительно понижалась, а пол давно превратился в кусок льдины. Робби сделал несколько неуверенных шагов к двери, дрожа от холода. Изо рта у него вытекал пар. Белая дверь, за которой дергался оранжевый огонек, забрала все его внимание, заставляя идти. Он не мог объяснить, что с ним происходит, но Робби словно тянули за нитку, которой был обвязан его позвоночник, а там, некто за дверью теперь медленно и терпеливо тянул его к себе. Робби вышел из комнаты и погрузился в абсолютный мрак. Только огонек и белые прожилки двери и мутное стекло, которое разжижало очертания света. Робби невольно обернулся. Его комнаты больше не было. Одна черная пустота. Ни стен, ни пола. Белая дверь по-прежнему пускай и висела в пространстве, но она была. Он сделал еще несколько шагов и прежде, чем взяться за ручку произнес: «Господи…»

В эту же секунду дверь резко дернулась и отворилась вовнутрь. Робби услышал, как она разбилась, словно стекло, обо что-то каменное. На мгновение пространство заполнил противный грохот. Но через секунду все затихло. Робби теперь видел на полу перед собой маленький фитилек, установленной в маленькой чашечке, которая тоже висела в пространстве, всего в нескольких сантиметрах от пола. Робби видел только желтое пламя, больше ничего. Весь диапазон его взора был заполен этим светом.

Кто-то кашлянул. Робби резко поднял глаза и вскрикнул, как от укуса осы. На стульях, поставленных в форме полукруга, сидели люди.

* * *

Дверь исчезла. Назад пути не было. Робби замер, глядя на незнакомцев, которые вызвали в нем бурю самых смешанных чувств. Первого, кого он увидел, был чрезвычайно худой человек с очень маленькой головой, крысиным черепом и в очках. Весь этот натюрморт заканчивала засаленная рубашка в серо-бело-оранжевую клетку, которая висела на хлюпком туловище. Крысеныш сидел, скрестив руки и ноги, и смотрел на Робби исподлобья. Он не двигался. Слева от него через стул сидела маленькая девочка, милая пышка лет четырех. Настоящий ангелочек. Большие печальные глаза, ровная челка на аккуратном личике; в руках она сжимала плюшевого ротвейлера и постоянно отводила взгляд, прижимаясь к спинке стула. Робби заметил, что она старательно избегала чьих-то глаз напротив. Робби повернул голову.

Напротив маленького ангела сидела огромных размеров женщина с виду, напоминающая доярку. В огромном халате в сине-зеленый цветочек, на голове неопрятный пучок. На жирном лбу дрожат капельки пота. Она свирепо смотрела на ангела, скривив рот и нахмурив брови. Она была настолько огромной, если не сказать гигантской, что жировые складки, которые выступали сквозь закатавшуюся ткань халата, сползали за пределы стула. Короче, она еле умещалась на сиденье. По тяжелому дыханию Робби понял, что она ненавидит ребенка.

На самом крайнем стуле, ближе всего к нему, сидел человек, чье лицо и плечи были наглухо закрыты черным капюшоном. Робби не видел его лица и вообще ничего не видел. Однако жилистые руки, сложенные в смиренном принятии, сообщили ему, что перед ним старик. Он сидел в черной мантии, которая скрывала все, даже дыхание. Остальные стулья пустовали.

Все это время Робби краем глаза чувствовал на себе взгляд, исходящий от крысеныша. Он перевел взгляд на него. Тот не изменил позы и все так же в упор наблюдал за ним. Робби не был разборчив в психологии, но даже он понимал, что этот взгляд выражал открытое презрение, граничащее с желанием накинуться на него с осколком битого стекла. Маленькое сморщенное лицо этого жуткого парня казалось еще более жутким из-за жидких волос, которые с трудом прикрывали лысину. Они нависали тоненькими струнками над блестящей кожей черепа как ребра. Но только односторонние. Односторонние ребра.

Эти четверо словно не замечали его, однако Робби был уверен, что они прекрасно знали, что он здесь.

– Кто вы? – произнес он. Робби не смутило отсутствие эха. Все происходящее казалось ему нормальным.

Но ему никто не ответил.

– Что вы здесь делаете? Это мой дом.

Никто не отвечал. Даже не шелохнулся.

– Это мой дом, – сказал Робби громче, как будто он действительно был хозяином. – Уходите.

И тут он услышал голос крысеныша, такой же мерзкий, как и его лицо.

– Это уже не имеет значения. – Он говорил это, не сводя глаз с Робби.

– В смысле уже?

– Ты ничего не значишь.

– О чем вы говорите?

– Уходи ты.

Все остальные молчали. Судя по всему, худощавый был у них за главного. Он продолжал однотонным, зомбированным голосом робота:

– Все это ничего не значит. Ты ничего не значишь. Это не имеет смысла.

– Я не понимаю. Что «это»? Вы…

– Это бесполезно. Ты бесполезный. Все, что ты делаешь, бесполезно. Ты идиот, ты ведешь себя как убогий идиот, ты ничтожество. Ничтожество.

Ангелочек заплакала, и крысеныш замолчал. Тут с места вскочила огромная толстуха и начала орать на нее басом:

– А ну замолчи! Перестань плакать! Перестань! Перестань, или я тебя высеку! Что, тебе мало, тебе мало?! Маленькая уродка, хватит реветь! Нельзя плакать, не плачь! – Она махала руками, как будто отгоняла мух. Но с места не двигалась.

Старец сидел неподвижно. В нем ничего не изменилось, только руки исчезли. Все происходящее напоминало плохую сцену, где каждый из актеров забыл, что он играет роль. Робби почувствовал, как силы снова его покидают. Образы и звуки смешались. Темнота медленно разъедала очертания света. Но перед тем как отключиться, Робби успел заметить – все остальные стулья были заняты.