Читать книгу Основы людологического познания - Р. П. Чернов, Рустам Павлович Чернов - Страница 7

Повторимся, в условиях современного общественного развития необходимо формирование такого познания, которое связывало бы воедино противоречия, возникающие в ходе осуществления реализации изолированных форм бытия в возможности, зацикленных на определенные формы бытия.

Тот факт, что мы до сих пор переоцениваем волю человека и приписываем волевому содержанию действия определяющее значение в смысловой нагрузке самого действия, необходимо изолирует каждого человека в среде реализации бытия в возможности относительно чувственного мира, заставляя воспринимать само по себе БВВ через результаты реализации чувственных перцепций. Поскольку сама по себе реализация любого БВВ относительно законченной энтелехии несет в себе потерю самого содержания при участии сознательного элемента (исключение составляет символизм), то у субъекта реализации формируется осадок нереализуемых ожиданий чувственного, по принципу зеркального отражения, как в случае, когда сталкиваешься с ситуацией, которой никак не ожидал. Но, если последнее опять же проходит сквозь форму сознательного восприятия, то формирование осадка «непрочувственности» (назовем его так) происходит за пределами осознания и уходит глубоко вглубь, формируя у субъекта определенный порог чувственного отношения вообще, закладывая основы характера реагирования на участие в той или иной парадигме. Это отражается на качественном уровне реализации, на отношении к формальной причине парадигмы. В итоге это окрашивает человека таким образом, что позволяет его классифицировать по типу реагирования на определенные цикличные ситуации. Последние в свою очередь определялись всецело предметной стороной энтелехии и в период доиндустриального общества проявляли себя в степени достаточной для индивидуализации совокупности тех или иных парадигм по принципу определения последней через структурирующее начало (игру). В современном мире, когда различия нивелируются в связи с тем, что все большее количество людей включено в процесс не приспособления к среде, а преобразования среды, при единстве производства труда (элементы коллективного унифицированного приобщения), акценты индивидуализма смещены в область сознания, в область познания. Если раньше каждая народность, изолированная либо расстоянием, либо враждебностью соседа, ярко отражала в своем быте собственность исключительности БВВ (энтелехия в отрыве от конкретного субъекта и временного анализа), что позволяло по внешним атрибутам человека судить о том в какие парадигмы он включен и уже отсюда прогнозировать его пороги восприятия того или иного содержания бытия в возможности, то сегодня это практически невозможно, за исключением случаев, когда речь идет о субъекте, который является материальной стороной символизма и сам участвует в парадигме перцепции в отношении познающего. Таково, например, расовое восприятие.

Все меньше в современном человеке, и не только во внешнем облике, остается автоматизированного по своей реализации восприятия бытия в возможности. Все большая изоляция привела к терпимости по отношению к представлениям других конфессий, взглядов и т. д. Это в свою очередь лишило заинтересованности в противопоставлении себя тем, кто не несет в себе взгляды подобные взглядам противопоставляющегося. На данном стыке вырабатываются пограничные формы бытия в возможности, которые отличаются устойчивостью к формам участия кого угодно. Появляются, соответственно, и те, кто реализует в рамках самое себя только такое содержание БВВ (космополиты, нигилисты, либералы и т.д.).

В итоге мир чувственного индивидуума, его собственное мироощущение, подкрепленное опытом и формой апробации, все то, на основе чего он может принимать решения в рамках системы «истина – ложь» становится его единственным критерием поведения и основой принятия решений в отношении всего того круга вопросов, с которыми ему приходится сталкиваться во временном континууме, что приводит к еще большей изоляции того БВВ, которым он обладает в силу включенности в те или иные парадигмы.

Итогом является то, что индивидуум даже не пытается донести свое внутренне содержание, именно то, что обеспечивает принятие, по его мнению, истинных решений до окружающих. Более того, данная основа вообще выводится из социально – активной общественной формы существования, начиная восприниматься субъектом как глубоко личное и потому сокровенное. Рождается понятие души, и индивидуальности. При этом удивительным бывает то, что содержание это является зеркальной формой клишированности общественного и поэтому вплоть до тайного, потаенного в части реализации совпадает с тем, что имеется и у ряда других таких же, как он. В общественном бытии это проявляется в таких ситуациях, когда достаточно большая общность людей связана единобытием в рамках достаточного продолжительного времени, при этом каждый из них лишен возможности внешнего проявления своей индивидуальности в предметной деятельности (армия, тюрьма и прочее). В таких условиях люди обнаруживают в процессе общения по душам родственную близость и сходство, хотя в обычной жизни они заняты абсолютно разными формами трудовой деятельности, и не имеют ничего общего кроме страны пребывания и стандарта общих взаимоувязанных для понимания понятий (место жительства, представления о законе и так далее).