Читать книгу Князь Немертвый - Рацлава Зарецкая - Страница 6

Работы у меня оказалось действительно много. И моя интуиция подсказывала мне, что половина из моих обязанностей ко мне никак не относилась – просто Игнат и еще несколько сотрудников решили спихнуть на меня свою работу. Князь же либо закрыл на это глаза, либо не знал об этом и знать не хотел. Я же жаловаться не стала, так как мне довольно хорошо намекнули, какое я занимаю положение и чего не должна делать, так это ныть и жаловаться.

Не сойти с ума от постоянной беготни из одной управы в другую, криков губернатора и его заместителей, кучи отчетности и презрения со стороны почти всех сотрудников городской управы мне помогала Лиззи. Вернее, наш с ней досуг.

С появлением работы моя учеба никуда не делась. Князь лишь укоротил занятия на музыкальных инструментах и проводил уроки литературы не каждый день как раньше, а всего лишь дважды в неделю. Однако даже так у меня оставалось мало времени на себя, но я все же его находила, и тогда мы с Лиззи много разговаривали и занимались чисто женскими делами: вышивали, сплетничали и выбирали новые наряды.

Лиззи стала для меня настоящей подругой, хоть и была порядком старше меня. Я не мыслила разлуки с ней, и даже после завершения моего обучения не собиралась расставаться с ней, планируя превратить Лиззи из гувернантки в компаньонку. Должна непременно заметить, что именно она уговорила князя приглашать к нам мою мать раз в год, чему я весьма обрадовалась. Так мама приезжала на мой шестнадцатый, семнадцатый и должна была приехать на восемнадцатый день рождения.

За неделю до моего совершеннолетия обычно сдержанный и надменный князь пребывал в странном расположении духа. В его движениях я улавливала еле заметную нервозность, поэтому предположила, что он чем-то недоволен, о чем незамедлительно решила у него спросить.

– Тебя что-то тревожит, дядюшка?

От произнесенного мной слова «дядюшка», князь чуть поморщился. Я стала называть его так с того дня, как была представлена им губернатору – ведь по бумагам я была его племянницей.

Поначалу князя забавляло мое новое обращение к нему, но в последнее время он стал от него морщится, что заставляло меня еще чаще называть его «дядюшкой», да еще и елейным голоском.

– С чего ты решила, что меня что-то тревожит? – фыркнул князь.

Я отрезала от жареного цыпленка небольшой кусочек и, обмакнув его в соус, положила в рот. Вкус был волшебным. Повар, которого недавно нанял князь, превзошел все мои ожидания. Жаль, что, будучи вампиром, он сам не мог есть свои кулинарные шедевры.

– Мы живем бок о бок уже десять лет. Я неплохо успела тебя изучить. – Говорила я весьма самодовольно. Да еще и нагло смотря в темные глаза князя и говоря с ним на «ты». Да-да, вот так я обнаглела к восемнадцати годам. Однако в свое оправдание замечу, что князь ни разу еще не осадил меня за эту наглость. А это значило лишь одно: его все устраивало.

Мне же хотелось большего. Несмотря на то, что князь был самым настоящим монстром – с клыками, сверхчеловеческими способностями, жаждой крови и презрению к жизням других, – он все же сильно интересовал меня. Мы прожили в одном доме десять лет, и я знаю многие его привычки, но самого князя я знала плохо. Даже о Данияре я узнала куда больше, чем о князе. Кстати, наш здоровяк действительно оказался таким, как его описал князь: добряком и романтиком. Но вот сам хозяин дома был для меня закрытой книгой.

В управе все любили Глеба Немертвого и даже боготворили. Я же в их искренность не верила. Тот, кто держит людей в камерах на цепи и пьет их кровь определенно не может быть хорошим. Князь – злодей, но не такой, как в сказках. В том, что он не абсолютное зло, которое хочет только зла, я почему-то была уверена. Скорее он был как Мефистофель из романа Гетте «Фауст», который я прочитала пару лет назад на языке оригинала.

«Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла», – вот характеристика князя. У него было свое собственное добро, немного отличающееся от того, о котором написано в Библии. То, что князь забрал меня из барского дома, где мне светило лишь стать крепостной женой конюха, и сделал из меня барышню – это и есть его добро по отношению ко мне.

К таким умозаключениям я пришла с год назад, когда решила поставить себя на место князя. И, либо я начала его немного понимать, либо же я глубоко ошибалась, и на самом деле нет в князе никакого добра, и он просто кровожадный и бесчувственный монстр. Однако сердце человека полно надежды, и я больше верила в то, что все-таки начала понимать своего господина.

– Думаешь, изучила меня? – Князь скептический приподнял одну бровь. В такие минуты я была уверена в том, что он умеет читать мысли.

– Возможно, чуть-чуть? – Я склонила голову набок и сложила вместе подушечки большого и указательного пальцев, оставив мизерный зазор между ногтями.

Губы князя изогнулись в еле заметной улыбке. Он гортанно посмеялся и одарил меня снисходительным взглядом.

– Кого планируешь пригласить на день рождения? – внезапно поинтересовался князь, подлив себе в бокал ещё крови.

– А я могу выбирать? – удивилась я.

– Разумеется. Это же твой праздник.

Я задумалась ненадолго, а потом сказала:

– Тогда, кроме матери, я приглашу Дмитрия и Алексея.

– Мужчин? – Пожалуй, впервые я наблюдала на сдержанном лице князя удивление.

– Как видишь.

– И кто они такие? Твои ухажеры? – Князь отставил бокал с кровью в сторону и принялся барабанить длинными пальцами по столу.

– Они служат в городской управе. Дмитрий, кстати, офицер.

– Офице-е-ер, – задумчиво протянул князь. – А фамилии у этих чужеядов какие, позволь полюбопытствовать.

– Почему же сразу чужеяды? – возмутилась я такому определению моих гостей. – Это приличные молодые люди. Единственные, между прочим, из всей управы, кому я не ненавистна.

Темные брови князя поползи вверх. Уровень его удивления вырос в два раза.

– К тебе плохо относятся? Почему раньше не сказала?

– А что бы это изменило? – равнодушно прожала я плечами, ворочая вилкой ножку цыпленка. – Они там все женоненавистники. Бедные их супруги, как только терпят таких? – Я положила в рот кусочек мяса, прожевала и, проглотив, добавила: – Только Дмитрий и Алексей другие. Их фамилии Берестов и Терехов.

– Берестова одобряю, а Терехова – нет. – Князь взял бокал, откинулся на спинку стула и сделал глоток.

– Почему Алексея не одобряешь? – стало мне обидно за милого и робкого юношу, который был старше меня на два года, но казался младше на все пять.

На следующий день нашего знакомства Алексей подарил мне букет тюльпанов, которые выращивает его тетя. Увидев это, Дмитрий через день преподнес мне букет алых роз.

Да, я соврала князю. Эти двое, по всей видимости, действительно были моими поклонниками, вот только ему об этом знать не следует. Ведь какие поклонники могут быть у рабыни?

– Потому что, – неопределенно ответил князь на мой вопрос. Всем своим видом он показывал, что разговор на эту тему окончен.

И все же я не сдавалась.

– Ты теперь можешь видеть ауры по звуку фамилий? – съязвила я.

Суровый взгляд глаз цвета самой темной ночи стрельнул в мою сторону. Я понимала, что играла с огнем, но не могла остановиться. Мне хотелось увидеть все его эмоции, собрать коллекцию. Сегодня он несколько раз не смог сдержать удивление, а еще он полон тщеславия и гордыни, а значит, у него есть другие эмоции. Должны быть.

– Ты забываешься, племянница. – Последнее слово было произнесено князем с такой же интонацией, как я произношу слово «дядюшка». Злая ирония сквозила в его голосе, а черные глаза не сводили с меня пристального взгляда.

Мне хотелось ответить ему. Я знала, как мне ответить, но появившееся вдруг учащённое сердцебиение выбило меня из колеи. Я молча смотрела на князя, зачарованная его взглядом, который прожигал насквозь.

Еще несколько долгих мгновений он буравил меня этим взглядом, а затем перевел его на окно и поднес к губам бокал с остатками крови. Облегченно выдохнув, я потянулась к бокалу с водой и залпом выпила все его содержимое, однако внезапно появившуюся жажду это не утолило.

– Я закончила, – хрипло произнесла я, встав из-за стола. От вида еды мне сделалась тошно, хоть я и съела всего ничего. Глова кружилась, а ноги еле держали.

Князь кивнул, не глядя в мою сторону.

Выйдя из столовой, я направилась к лестнице на второй этаж, силясь понять, что со мной произошло. Неужели князь может еще и убивать взглядом?

От внезапного громкого стука во входную дверь я вздрогнула и чуть не упала – благо, вовремя схватилась за лестничные перила.

Лиззи резво спустилась вниз и, бросив на меня озабоченный взгляд, открыла дверь.

– Добрый день, – пропел самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

На первый взгляд казалось, что он моложе меня года на три, но по мудрым голубым глазам было видно, что этот юноша молод лишь внешне. Светлокожий, с легким румянцем на высоких скулах. Губы алые, пухлые, изогнуты в привлекательной улыбке. Светлые волосы слегка вьются и падают на лоб непослушными локонами.

Немного не таким я представляла себе Генриха – в том, что это был именно он, я нисколько не сомневалась. Гости на пороге нашего дома крайне редки, а уж такие улыбающиеся и подавно.

– Как давно я не был в стенах родного дома! – воскликнул молодой человек, перешагнув порог. – И какая красавица меня встречает!

К комплиментам, которые начали сыпаться на меня лет с шестнадцати, я уже привыкла, и сейчас даже не покраснела. Продемонстрировала легкую улыбку и сдержанно поблагодарила молодого человека за комплимент.

– О, я не тебе! – Он окинул Лиззи томным взглядом и пояснил: – Я говорил о ней.

– Не обо мне? – удивленно пробормотала я.

– Ты же Софья, так? – уточнил молодой человек и, не дождавшись моего кивка, продолжил: – Я же не совсем глупый, чтобы положить глаз на игрушку нашего князя. – Снова повернувшись к Лиззи, он ласково спросил у нее: – Кто вы, прекрасная фея? Почему я раньше не видел вас здесь?

У меня от такого конфуза едва рот не открылся. Я даже пропустила мимо ушей выражение «игрушка нашего князя».

– Потому что болтался не пойми где несколько лет, – ответил ему внезапно появившийся князь.

– Глеб! – Юноша быстро потерял интерес к Лиззи. – Сто лет, сто зим!

– Вот уж правда, сто лет, – пробормотал князь, пытаясь увернуться от объятий юноши.

Картина эта была столь забавная, что я даже позабыла о своем конфузе и, наблюдая за этими двумя, тихо посмеивалась. В конце концов, князь сдался и позволил сдавить себя в крепких объятиях.

– Полегче, Генри, на мне новый сюртук, – пробормотал князь.

Генрих отстранился от него и недовольно надул пухлые губы.

– Не любишь ты нежностей.

– Не люблю, – согласился князь. – Обнимай лучше Данияра, он будет не против.

– А где он, кстати? – Генрих принялся крутить светлой головой, думая, наверное, что Данияр где-то прячется.

– Выполняет одно мое поручение в соседней губернии, – пояснил князь. – Прибудет через неделю.

Генрих кивнул и, вспомнив про Лиззи, указал на нее пальцем и поинтересовался, будто ее тут не было:

– А это кто? Дополнение к игрушке?

Игрушкой, как я предположила, он назвал меня. И только я хотела возмутиться, как князь меня опередил.

– Во-первых, Софья не игрушка, – настоятельно произнес он, заложив руки за спину. – Во-вторых, Лиззи – ее гувернантка. Попрошу тебя обращаться с ней вежливо и не донимать своими капризами и глупыми вопросами.

Генрих открыл было рот, чтобы вставить свое слово, но князь взглянул на него так испепеляюще, что юноша притих и даже чуть втянул голову в плечи.

– И в-третьих, – продолжил князь, не сводя с Генриха пристального взгляда, – для англичашки ты чертовски невоспитанный. Думаю, надо заняться твоим воспитанием.

– С чего это вдруг? – фыркнул Генрих, которого, кажется, уже перестал пугать свирепый взгляд князя. – Мое воспитание всегда устраивало тебя, но теперь, спустя почти триста лет, ты решил вдруг им заняться.

Я бросила испуганный взгляд сначала на Генриха, который сказал то, что не следовало говорить при Лиззи, а затем на князя.

– Он у нас любит преувеличивать, – спокойно пояснил князь озадаченной Лиззи. – Очень сильно преувеличивать.

Положив на плечо Генриха ладонь, он сдавил его так, что у молодого человека округлились глаза.

– Лиззи, дорогая, если тебя не затруднит, приготовь нам чай, пожалуйста, – очень добродушно, даже ласково, произнес князь. – Мы будем в гостиной.

– Да, конечно, – кивнула Лиззи и поспешила на кухню.

Как только она скрылась из виду, Генрих шепнул:

– Она что, не знает, кто мы?

– Не знает, – прошипел князь, все еще не отпуская плеча Генриха.

– Зачем тогда вы ее здесь держите?

– Потому что Софья захотела гувернантку человека, а людских женщин, которые знают о нас, почти нет. Разве что жена и дочери губернатора, но их не взять в гувернантки, увы.

Генрих задумчиво покивал, а затем, взглянув на меня, тихо заметил:

– Ну и проблем ты создала князю.

Я виновато закусила губу. До этого момента я и не думала, чем может обернуться мое желание иметь при себе гувернантку-человека.

– У нас не было проблем до тех пор, пока не появился ты. – Князь толкнул Генриха ко входу в гостиную. В его тоне уже не было злости. Кажется, он успокоился. – Софья, дорогая, займись списком гостей на званный вечер в честь твоего совершеннолетия. Нам с Генрихом надо поговорить – все же больше десяти лет не виделись.

Сильно ли досталось Генриху, сказать не могу, потому что сразу же отправилась к себе. Около часа я занималась списком гостей и, составив его, спустилась на кухню, чтобы выпить молока на ночь.

Из гостиной доносились приглушенные голоса и тихий смех. Проходя мимо, я осторожно заглянула в приоткрытую дверь и замерла, не в силах пошевелиться.

Князь улыбался.

Не ухмылялся, не скалился, а именно улыбался. Искренне, открыто и… красиво. Так, что у меня ёкнуло сердце.

Когда же он тихо рассмеялся, демонстрируя морщинки в уголках глаз, я вдруг почувствовала, что злюсь. На князя, за то, что он никогда мне так не улыбался, и на Генриха, который смог его развеселить.

Залпом допив молоко, я оставила стакан на трюмо в прихожей и вернулась в спальню. Сон долго не шел ко мне. Перед глазами стояла улыбка князя, которая на миг превратила его из бесчувственного вампира в простого человека.

Через пару дней, отправляясь в городскую управу, я взяла с собой два пригласительных: один для губернатора и его семьи по настоянию князя, а второй – для Дмитрия.

– Добрый день, Софья Андреевна. – Алексей Терехов широко улыбнулся при виде меня. Одной рукой он держал целую кипу документов, а второй то и дело поправлял спадающие на нос очки.

– Доброе утро, Алексей Петрович, – улыбнулась я ему в ответ. Рука чесалась на зло князю отдать приглашение этому юноше.

– Вы к губернатору на доклад?

– Да, а вы… – Я замолкла, сочувственно глядя на кипу документах в руках молодого человека.

– Да-да, погряз в бумажках, – вздохнул Алексей.

Мое сердце сжалось. Недолго думая, я вынула из сумочки одно из приглашений и протянула его Алексею.

– Тогда, может, вы развеетесь на званном вечере в честь моего совершеннолетия? Буду рада видеть вас.

Глаза Алексея радостно заблестели. Он протянул руку за пригласительным.

– Спа… – не успел договорить он. Кипа бумаг, что держалась на одной руке молодого человека, качнулась и повалилась на пол, разлетевшись по разным сторонам. Алексей охнул и, сунув пригласительный в карман сюртука, кинулся подбирать бумаги.

– Простите, это все по моей вине. – Я тоже принялась подбирать документы.

– Нет-нет, это из-за моей неловкости! – замотал головой Алексей. Очки на нем и вовсе не держались, когда молодой человек наклонял голову.

– Вы их лучше снимите, – я указала на его очки. – От греха подальше.

– О, да, конечно. – Алексей поспешно снял очки и сунул их в карман. – Большое спасибо за приглашение. Я непременно буду.

– С нетерпением буду ждать вас.

Позже, собрав все бумаги и проводив Алексея до архива, я встретила Дмитрия, который одарил меня невероятно добродушной улыбкой. Второй пригласительный я отдала ему без колебаний. Губернатор подождет до завтра, а князь об этом не узнает. Разве что на самом вечере, когда придет Терехов.

Пожалуй, это было одно из первых крупных непослушаний князю, и от этого мое сердце отчаянно билось. Причиной же этого непослушания была обида на то, что за все десять лет он ни разу не улыбнулся мне так, как улыбался Генриху.