Читать книгу Моё темноглазое несчастье - Рацлава Зарецкая - Страница 12

В тот день я пришла очень поздно. Юрку предупредила, что буду у подруг, а вот Джэхи сообщать об это не велела – нет меня, и все.

К моему удивлению, когда я пришла домой, меня встретила не темнота, а Джэхи, который сидел на кухне в тусклом свете зажженной свечи – пару часов назад Юрка написал мне о том, что во всем доме вырубили свет. Как только я закрыла за собой входную дверь, Джэхи резко встал и сразу же подошел ко мне со свечой в руках.

– Где ты была? Почему поздно пришла? – спросил он по-русски. В мерцающем свете его темные глаза казались глубокой и мрачной черной бездной.

– Не твое дело, – сказала я, отводя взгляд от лица Джэхи.

– Почему не предупредила? Юра волновался, а я…

– А ты радовался? – предположила я, с невероятным усилием снимая высокие кеды. – Надеюсь, отдохнул от меня? Или мне снова уйти, чтоб не раздражать тебя?

Джэхи напрягся, тяжело вдохнул. Краем глаза я заметила, как рука, в которой он держал свечу, задрожала. От злости бесится, не иначе. Слишком рано вернулась, видимо. Господи, скорее бы тогда он убрался в свою квартиру, раз я так его раздражаю!

– Ты ела? – вдруг спросил Джэхи.

Такой вопрос от него меня порядком удивил. Для нас, русских, он значит лишь то, что значит. Однако корейцы в этот вопрос вкладывают всю свою заботу, потому что еда в Корее занимает крайне важное место в жизни общества. И вопрос «ты поел?» для корейца все равно что для русского «как ты?».

Не в силах понять, сарказм ли это или искренний вопрос, я решила проигнорировать Джэхи и, разувшись, прошла в зал, где тихо посапывал в разобранном кресле Юрка. Не знаю, почему Джэхи не стал и дальше ко мне приставать. Может, побоялся разбудить Юрца, а может, еще что-то. Он просто оставил свечу на столике рядом с диваном и ушел в мою комнату.

В последующие дни я старалась как можно меньше пересекаться с Джэхи. Часто навещала подруг и ездила в участок. Подумывала даже смотаться к родителям в деревню, но все никак не решалась.

Когда-то давно мы всем семейством – я, родители, бабушка, дедушка и тетя со своими детьми – жили в нашей трехкомнатной квартирке. С мая по октябрь бабушка и дедушка забирали детей тети Оли и уезжали в деревню. В этот период воздуха в квартире было куда больше.

После того как мы с Артемом съехались, он построил на даче новый дом, в котором можно было жить круглый год. Потихоньку вся семья переехала туда, и я осталась в квартире одна. Все мои домочадцы балдели от жизни за городом, а вот я их счастья не разделяла. Летом там, конечно, хорошо, а вот в холода – ужасно. В городе, хоть и грязнее, но веселее.

Поэтому я и раздумывала, стоит ли мне вообще ехать к родителям в апреле, в самую слякоть и грязь. Да и еще в свой день рождения, который хотела провести с подругами.

Юрка, кстати, вовсю готовился к моему празднику. Будто это не мой, а его день рождения наступает нам на пятки. Его энтузиазма я не понимала, потому что, свой день рождения не очень любила. Вот чужой – да.

– Я тебе такое присмотрел! – нет-нет, да скажет вдруг Юрка за столом или во время просмотра какого-нибудь сериала.

Я закатывала глаза и сразу же переводила тему. Джэхи же не придавал Юркиным словам ни малейшего значения. Конечно, зачем ему вообще что-либо обо мне знать?

Наши отношения с ним совсем затухли. Мы практически не разговаривали, разве что по делу. Поначалу Джэхи еще пытался завязать со мной разговор, вытащить в магазин за продуктами, но я отмахивалась от него и велела обращаться к Юрке. В итоге Джэхи оставил попытки заговорить со мной и начал общаться только с Юрцом.

Кстати сказать, Колганов почти не удивился тому, что Джэхи знает русский язык. Когда актер обратился к нему, Юрка без всякой задней мысли поддержал разговор и только спустя сутки понял, с кем и как он общается.

– Прикольно, – сказал тогда Колганов и, показав Джэхи большой палец, пошел с ним в магазин.

И вообще я заметила, что между этими двумя начало завязываться некое подобие дружбы. Джэхи и Юрка вместе ходили в магазин, ели чипсы, смотрели сериалы. Да они даже курить на лестничную площадку вместе выходили! Джэхи курил, а Юрка стоял рядом и деловито учил его всяким русским выражениям, о которых не пишут в учебниках.

Обида на Джэхи у меня вскорости прошла, но дуться друг на друга мы продолжали очень активно и к перемирию не стремились. Так бы наша с ним «холодная война» и продолжалась, если бы не один случай, который произошел за несколько дней до моего дня рождения.

***

– Кхе-кхем, – раздалось над моей головой.

Я даже не пошевелилась. Как сидела на диване, уставившись в телевизор, так сидеть и продолжила.

– Кхе-кхем. – Звук стал громче и настойчивее.

Я продолжала игнорировать его. Пусть этот гад ползучий хоть раз сто обкашляется и охрипнет, я не обращу на него никакого внимания!

Еще пару раз Джэхи покашлял, а потом куда-то исчез. Я довольно ухмыльнулась, засчитав себе один балл. В последнее время я порядком обошла его по игнорированию. Потерял хватку Ли Джэхи.

Спустя некоторое время в коридоре раздалось шуршание. Скрипнула дверь шкафа, звякнули ключи. Я тут же повернулась и вопросила:

– Ты куда?!

Джэхи, обувшись, встретился со мной взглядом и спокойно ответил:

– На улицу.

– Зачем?

Несколько секунд он молчал, а затем выдал:

– В парке выступает туточная группа. Я хотел послушать.

– Какая? – не поняла я.

– Которая тут, в этом регионе, – пояснил актер.

– Здешняя, – исправила его я. – От слова «здесь», а не «тут».

Джэхи понимающе закивал.

– Я пошел.

– С ума сошел? Кто тебя отпускал? – возмутилась я. Одно дело, спуститься в магазин, а тащиться в парк, который располагался в другом микрорайоне – совсем иное!

– Юра мне разрешил, – было мне ответом.

Юра ему разрешил. Ну надо же, какой благодетель этот Юра!

– А я не разрешала, – буркнула я.

Джэхи, кажется, меня не услышал. Или услышал, но проигнорировал. Потому что в следующую минуту он развернулся и взялся за дверную ручку.

– Серьезно? Уходишь? – Моему возмущению не было предела.

– Да, ухожу, – сухо ответил Джэхи.

– Отлично, – раздраженно бросила я. – Уходи! На улице скоро будет темно и холодно, так что заблудись и потеряйся, пожалуйста!

На мои едкие слова Джэхи даже не потрудился ответить. Лишь хлопнул дверью и был таков. Я же раздраженно фыркнула и добавила на свой счет еще один балл.

Часа через три, устав от телевизора, я принялась шерстить форумы фанатов Ли Джэхи. Помирая от скуки, я создала фейк и принялась писать мелкие гадости в адрес актера, прекрасно зная, что перед сном он всегда читает комментарии своих фанатов.

Когда и это мне наскучило, я закрыла вкладки с форумами и позвонила Юрке, который в последние дни много времени проводил в квартире на девятом этаже.

– Ты правда отпустил нашего питомца в парк? – с ходу задала вопрос я.

– Ну да. Он сказал, что не задержится. И что изучил дорогу в интернете, – ответил Юрка. – А что?

– Как это «что»? А если он потеряется?

– Спросит у людей, как дойти. По-русски он говорит, адрес знает. – У Юрки всегда все просто. – Справится, не глупый.

Я недовольно фыркнула в динамик.

Возможно, Колганов прав. С самого начала я принимала Джэхи за какого-то немощного, умственно отсталого ребенка, а ведь он вовсе таким не был. В одной из статей я читала, что у Ли Джэхи IQ равен ста сорока восьми, в то время как у большинства людей он составляет от девяноста до ста.

– Блин, а правда, – задумчиво произнесла я, – с чего это я все время принимала его за идиота?

– Вот и подумай об этом, – посоветовал мне Юрка. – А я занят. Приду через пару часов. Пока.

– Пока, – на автомате ответила я.

Дичайшая и невообразимо ужасная мысль появилась у меня в голове. А что если я и правда обращалась с Джэхи неправильно? Характер свой я давно и намеренно поменяла. Стала грубее и язвительнее, не позволяя никому увидеть хрупкие и нежные остатки себя прежней. Неужели увлеклась и переборщила? Но ведь он первый грубить начал…

Размышляя над этим, я добрела до кухни и сунулась было в ящик со стратегическим запасом чипсов, но обнаружила, что там абсолютно пусто.

– Жруны полуночные! Трудно, что ли, запас пополнить? – обратилась я к отсутствующим мужчинам.

Как все-таки с ними сложно. Такое впечатление, что я замуж вышла. Причем сразу за двоих.

Мысленно ругая Юрку и Джэхи, я оделась и спустилась в магазин за вкусняшками. Взяла несколько пачек чипсов и сухариков, две баночки пива, сок для противного Джэхи.

Возле отдела с соленьями потопталась, покряхтела и положила в корзину три баночки квашеной капусты – Джэхи ее оценил и теперь потреблял вместо кимчи.

Постепенно он адаптировался к нашим продуктам и почти не скучал по родной еде. Вот только водорослей ему не хватало. Я посоветовала Джэхи салат из морской капусты, но ему ни один не понравился. Сказал, что эта ламинария воняет, да и на вкус просто мерзость. Мол, водоросли в Корее намного вкуснее и не имеют такого мерзкого запаха. Я его не поняла – ламинарию любила с детства и гадкой не считала. Зато Юрка был с Джэхи солидарен. Подхалим несчастный.

Бродя по магазину, я вдруг поняла, что беру в основном то, что любит Джэхи. Видимо, подсознательно я все же хочу с ним помириться. И возможно, извиниться.

Из магазина я вышла с чеком в руках и с ужасом в глазах. М-да, предстоящее извинение влетело мне в копеечку.

Перед урной я остановилась, проверила все цены в чеке и, сокрушенно вздохнув, выбросила бумажку. Подняла глаза и увидела в метре от себя Джэхи. Актер внимательно смотрел на меня, затягиваясь сигаретой, которая в его длинных изящных пальцах выглядела на удивление эстетично.

Извинения, которые я продумывала, пока ходила по магазину, разом куда-то испарились. Вместо них я подошла к Джэхи и, протянув ему пакет с продуктами, буркнула:

– Пошли домой.

Не сводя с меня пронзительного взгляда, Джэхи глубоко затянулся, затушил сигарету и взял у меня пакет. Молча мы побрели к дому.

До самого подъезда никто из нас не проронил ни слова. Не считая, конечно, моего ойканья, когда я нечаянно наступала то в лужу, то в грязь, то в слякоть – во дворах Алексеевска вечерами было темно, как сами знаете у кого в одном месте.

В очередной раз ухнув в лужу, я не удержала равновесия и полетела бы прямо в грязь лицом, если бы не Джэхи. В одной руке держа пакет, второй он схватил меня сзади за куртку и тем самым сберег от позорного падения.

– Спасибо, – пробормотала я, доставая из кармана ключи.

Джэхи как-то странно, по-доброму взглянул на меня и хотел что-то сказать, но вдруг его взгляд резко переметнулся в другую сторону. Пробормотав что-то на корейском – возможно, ругательство, – Джэхи обогнул меня, вырываясь вперед. Озадаченно проследив за ним, я увидела, как он подбежал к лежащему на земле мешку.

Нет, не мешку. К человеку.

На земле, прямо перед подъездом нашего дома, лежал человек.

– Мира, звони «сто девятнадцать»! – крик Джэхи громким эхом разнесся по округе.

Я моментально вышла из оцепенения и полезла в карман за телефоном. Набрала «сто девятнадцать», но перед тем, как нажать на вызов, сообразила, что это служба спасения в Корее. У нас же – «сто двенадцать».

– Здравствуйте, что случилось? – раздался женский голос.

– Э-э…тут человеку плохо… – замямлила я. – Он… ой, нет, она…

– Дай сюда! – Джэхи вырвал телефон из моих рук. – Женщина. Тридцать лет. Сильное кровотечение. Без сознания, слабый пульс. Улица Комсомольская, дом пять. Прошу, приезжать скорее, – протараторил он оператору, лишь в конце использовав неправильную форму глагола.

– Это же Галя, – ахнула я, увидев лицо женщины.

– Да, – кивнул Джэхи. – Надо что-то подложить ей под ноги.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы ноги были выше уровня тела. Это первая помощь при… такой кровотечении.

– Таком? – продолжала тупить я.

Джэхи бросил многозначительный взгляд на низ живота Гали.

И тут до меня дошло.

– Она была у… – ахнула я не в силах договорить.

– Возможно. – В отличие от меня, Джэхи был таким собранным и спокойным, будто постоянно сталкивался с подобными ситуациями.

Сняв с себя куртку, Джэхи скомкал ее и подложил Гале под ноги. Коснулся ее запястья, посчитал пульс и скривился. Затем полез в пакет, ища там что-то. Я хотела спросить, зачем ему сейчас наши продукты, но не успела. Джэхи выудил из пакета пачку замороженных пельменей и положил Гале на живот.

Наши с ним взгляды встретились, и Джэхи пояснил:

– Это поможет немного уменьшить кровотечение.

Опустилась рядом с ним на корточки и, взяв Галю за прохладную руку, я прошептала:

– Держись, пожалуйста. Держись…

«Скорая» приехала в рекордные десять минут. Джэхи быстро переговорил с фельдшером, полноватым мужчиной средних лет, от которого сильно веяло сигаретным дымом.

– Вы медик, что ли? – спросил фельдшер, убирая с живота Гали пельмени.

– Нет, я актер, – брякнул Джэхи.

– А-а-а, – протянул фельдшер.

Больше он ничем не интересовался. Быстро осмотрел Галю и велел санитарам грузить ее в машину.

– Надо еще как-то Клавдии Семенне это рассказать, – пробормотала я, глядя вслед уезжающей скорой.

– Я скажу.

– Что? – Я повернула к Джэхи удивленное лицо.

– Я и она много общались в последнее время. Она и ее подруга сначала меня гоняли, потому что я курил у подъезда. Потом я начал покупать им семечки и шоколад. Так они смирились со мной. Даже начали приглашать к себе на лавочку.

Моему удивлению не было предела. Со мной, значит, он по-свински себя ведет, а каких-то бабок шоколадом и семечками подкармливает! Однако вслух возмущаться я не стала: меня остановила улыбка Джэхи – искренняя и светлая, озарившая вдруг его лицо.

– Они интересовались, откуда я появился, – продолжал актер. Улыбка настолько преобразила его, что я не могла оторвать глаз от его лица. У него даже голос поменялся: стал теплее и мягче. – Спорили, кто я: казах, татарин или узбек. Сошлись на том, что я «слишком бледненький для этих национальностей».

Я не удержалась и фыркнула. Не от злости или возмущения, а так, по-доброму.

– И как они отреагировали, что ты кореец?

– Выразили сочувствие и дали горсть конфет, – усмехнулся Джэхи. – А еще обещали, что никому меня не сдадут. Кажется, они думают, что я побежал из Северной Кореи…

– Сбежал, – поправила его я. – Не от слова «побег», а от слова «сбежать». Да, многие в России не знают, что Кореи на самом деле две, – вздохнула я, стыдясь невежества своих соотечественников.

Однако Джэхи, кажется, этот факт совсем не возмутил, а даже наоборот, развеселил. Вообще он вел себя очень странно, много улыбался и говорил про всякую фигню.

– Спасибо за капусту, – сказал он, выйдя из лифта на третьем этаже – там была квартира Клячкиных.

– А, ну да, – почему-то вдруг смутилась я. – Пожалуйста.

Юрки дома все еще не было. Опять, наверное, придет поздно, поест и упадет спать. Что-то слишком много сил он тратит на квартиру Джэхи. Неужели они так с ним сдружились?

Напевая себе под нос песенку из мультфильма, я разобрала пакет с едой, оставив на столе банку капусты, сок и пиво. Разогрела вчерашнюю жареную картошку, порезала вареной колбасы и открыла баночку со шпротами. Простой, но вкусный ужин.

Минут через пятнадцать вернулся Джэхи.

– Ты долго, – заметила я, заглядывая в ванну, где актер тщательно мыл руки.

– Помогал Кырабдии Семенобне собраться и вызвать такси. Она поехала к внучке в больницу, – сказал Джэхи из-за акцента и трудности произношения коверкая имя Клавдии Семенны.

В другой ситуации превращение Клавдии в Кырабдию меня позабавило, но сейчас мне было вовсе не до смеха.

– Надеюсь, с Галей все будет хорошо.

– И она даст показания, – добавил Джэхи.

Я даже об этом не подумала. Для меня главным было – здоровье Гали, а не ее показания, которые, несомненно, тоже очень важны, но в сравнении со здоровьем, уходят на второй план.

Однако Джэхи, похоже, так не думал. Закрыв кран, он стряхнул с рук воду и потянулся к полотенцу. Меня в детстве за такую привычку ругали и пугали появлением заусениц. И хоть я уже понимаю, что заусеницы от этого не появляются, однако никогда воду с рук не стряхиваю.

– Ты был таким собранным, когда оказывал Гале первую помощь, – тихо произнесла я, почему-то избегая смотреть в глаза Джэхи.

Он уже вытер руки и стоял передо мной. Я буквально чувствовала, как его темные глаза пристально смотрят на мое лицо.

– Я делал это не первый раз, – ответил Джэхи и вышел из ванной.

– Ужинать будешь? – спросила я, глядя в его широкую спину.

– Нет. Выпью молока.

– Послушай! – выпалила я, опасаясь, что он сейчас быстро ускользнет в спальню и закроется там. – Прости меня. Я действительно вела себя с тобой не очень хорошо. Обещаю исправиться!

– Хорошо. Прощения приняты, – кивнул Джэхи.

– Извинения, – улыбнулась я. – Кстати, от Мины тебе привет. Она просила передать, что состояние твоей сестры… без изменений, – добавила я.

Спина Джэхи едва заметно дрогнула, когда я упомянула сестру. Я была уверена, что он сейчас повернется ко мне, но нет.

– Я знаю. Юра мне сообщил.

– Что ж… – воцарилось неловкое молчание.

– Я пойду. Устал, – нарушил тишину Джэхи.

– Да, – сдавленно произнесла я, глядя, как он уходит в спальню.

Только мне начало казаться, что наши отношения налаживаются, как он снова включил режим игнора. Ну, по крайней мере, мы помирились, а это уже что-то.