Читать книгу Дочь пепла - Рамиль Латыпов - Страница 2

Я не просила быть ведьмой.

Не просила крови, что поёт в жилах, когда дует ветер с болот.

Не просила видеть, как умирают деревья – не от топора, а от страха.

И уж точно не просила того письма.

Оно лежало на пороге моей избы утром после Купальской ночи. Не под дверью – на самом краю истоптанной земли, будто его положил кто-то, кто не осмелился ступить на наш двор. Конверт был сделан не из бумаги, а из коры берёзы, скреплённой воском с отпечатком трёх переплетённых змей. Я узнала знак сразу – его вырезали на крышках тех самых сундуков, что мать прятала под полом. Сундуки, которые исчезли в ту зиму, когда она умерла.

Я не трогала письмо три дня.

Сначала думала – розыгрыш. Кто-то из парней с реки, решил посмеяться над «ведьминой дочкой». Потом – что это проклятие. В наших краях не принято получать письма без вестника. А уж тем более из коры.

Но на четвёртый день, когда я вышла за водой к роднику, ведро выскользнуло из рук. Не потому что я оступилась. Оно дрогнуло – как живое. Вода в нём заколебалась, хотя ветра не было. И в отражении я увидела не своё лицо, а чужое: старое, с пустыми глазницами, но с улыбкой.

Тогда я поняла: письмо не для меня. Оно – мне. И оно ждёт.

Я разломила печать пальцем. Воск не обжёг – наоборот, стал тёплым, почти ласковым. Внутри лежал лист, вытканный из паутины и пепла. Слова были не написаны – они выросли на нём, как мох на камне:

Мира из рода Ветрениц, дочь Лады-знахарки.

Твоя кровь откликнулась на Зов Семи Озёр.

Явись в Академию Велеса до полнолуния.

Или твоя магия сожжёт тебя изнутри.

Подпись: Декан Чернобога.

Я не знала, кто такие Ветреницы. Мать называла нас просто «людьми леса». Но имя «Лада» она произносила только шёпотом – и только перед смертью.

А вот Академию Велеса знали все. Её не видели, но слышали. Говорили, что она стоит там, где сходятся семь рек, семь болот и семь лесов. Что в неё принимают только тех, чья магия – не дар, а долг. И что оттуда не возвращаются целыми.

Но у меня не было выбора.

Потому что в ту же ночь я впервые вызвала тень.

Не хотела. Просто плакала – от злости, от страха, от одиночества. Сидела у печи, сжимая в руке обломок глиняного кувшина, что мать всегда ставила на подоконник. И вдруг почувствовала – что-то вышло из меня. Не дым, не пар. Тень. Она выползла из моих пальцев, как змея, и легла на пол. А потом… встала.

На мгновение она приняла форму женщины – высокой, с длинными волосами, как у матери. Потом рассыпалась в прах.

Я не спала до утра.

Я собрала всё, что могла унести:

– меховой тулуп (ночами ещё холодно, хоть и лето);

– нож с костяной ручкой (мамина работа);

– мешочек с солью, полынью и углём (от сглаза);

– и ту самую глиняную осколку.

Больше ничего не имело смысла. Изба останется – пусть гниёт. Никто не придёт сюда. В деревне меня боялись даже тогда, когда мать была жива. А теперь… теперь я стала тем, кого называют тёмной.

Дорога заняла шесть дней.

Я шла по старым тропам, где не ступала нога человека с времён князя Олега. Иногда лес менял направление – деревья сдвигались, пока я спала. Я не удивлялась. Лес знает, кого пускать, а кого – нет.

На седьмой день я вышла к озеру.

Не к любому. К Смородинскому.

Вода в нём была чёрной, как глаза у мёртвого ворона. Над поверхностью стоял туман, но не белый – серебристый, будто сотканный из лунного света. На берегу стоял столб из чёрного камня с вырезанным знаком: три ворона, клевавшие одно сердце.

Я подошла ближе.

Камень зазвенел.

Из воды поднялся мост. Не деревянный, не каменный – из переплетённых корней, покрытых мхом и каплями росы, которые не падали, а висели, как жемчуг на нитке.

Я ступила на него.

Мост исчез за моей спиной.

Академия Велеса не похожа на замок.

Она похожа на живое существо.

Стены – из чёрного дерева, покрытого лианами с цветами, что цветут только ночью. Окна – без стёкол, но за ними не видно комнат – только мерцающий туман. Башни извиваются, как змеи, и иногда дышат – я видела, как одна из них слегка приподнялась, будто вдохнула.

У ворот меня ждала женщина.

Высокая, в одежде цвета пепла. Волосы – седые, но не от возраста, а от магии. Глаза – как у совы: жёлтые, без зрачков.

– Мира из рода Ветрениц? – спросила она. Голос – как шелест сухих листьев.

– Да.

– Ты опоздала на три часа.

– Я шла пешком.

Она кивнула, будто это объясняло всё.

– Я – Веледа, хранительница врат. Ты пришла не по зову разума, а по зову крови. Это опасно.

– Я не выбирала.

– Никто не выбирает, – сказала она. – Но теперь ты должна выбрать: остаться – или уйти. Если останешься, назад дороги не будет. Если уйдёшь – твоя магия сожжёт тебя к зиме.

Я посмотрела на свои руки. Они дрожали. Не от холода. От голода. Магия требовала выхода.

– Я остаюсь.

Внутри Академия была ещё страннее.

Коридоры меняли направление, если смотреть в них слишком долго. Лестницы вели не туда, куда показывали ступени. А в воздухе висел запах – не ладана, не трав, а чего-то древнего, как запах земли под курганом.

Веледа провела меня в Зал Отбора.

Там уже стояли трое.

Двое мальчишек и одна девочка. Все – в дорогой одежде, с гербами на плащах. Они замолчали, когда я вошла.

– Кто это? – спросил один из парней. Голос звонкий, как меч.

– Мира, – ответила Веледа. – Из факультета Чернобога.

Тишина.

Потом девочка фыркнула:

– Чернобога? Это же для…

Она не договорила. Веледа посмотрела на неё – и та побледнела.

– Все вы здесь, потому что ваша магия не вписывается в мир, – сказала Веледа. – Одни слишком яркие. Другие – слишком тёмные. Третьи – слишком странные. Академия не исправит вас. Она испытает.

Затем она подняла руку.

Из потолка спустились семь чаш. В каждой – жидкость разного цвета: красная, золотая, чёрная, зелёная, синяя, белая и… пустая.

– Подойдите по одному. Опустите руку в чашу, которая зовёт вас. Не та, которую вы хотите. Та, что требует.

Первым подошёл тот самый парень. Высокий, с копной рыжих волос и шрамом на брови. Он не колебался – сунул руку в красную чашу. Жидкость вспыхнула, как пламя.

– Яромир из рода Перуновых, – сказал он. – Факультет Перуна.

Девочка выбрала золотую – Сварога. Второй парень – зелёную – Велеса.

Настала моя очередь.

Я подошла к чашам.

Красная шипела. Золотая пела. Зелёная шептала.

Но чёрная…

Чёрная молчала.

И это молчание тянуло меня, как бездна.

Я опустила руку.

Жидкость не была водой. Она была тенью. Она обвила мои пальцы, проникла под кожу – и я почувствовала облегчение. Впервые за месяцы.

– Факультет Чернобога, – сказала Веледа. – Последний раз его выбирали двадцать лет назад.

– Почему? – спросила я.

– Потому что те, кто идёт к Чернобогу, либо становятся богами… либо исчезают.

Мою комнату называли «Келья Теней».

Она находилась в самой глубокой башне, где окна выходили не наружу, а внутрь Академии – в пустоту, где плавали огни, похожие на души.

Мебели почти не было: кровать, стол, сундук. Но стены… стены дышали. Иногда на них проступали узоры – лица, руны, карты звёзд, которых нет на нашем небе.

Я едва успела разложить вещи, как раздался стук.

Не в дверь. В стену.

– Войдите, – сказала я, хотя не знала, как это работает.

Дверь появилась – из воздуха. И в ней стоял он.

Высокий. В чёрном кафтане с серебряной вышивкой в виде костей. Волосы – тёмные, но с проседью у висков. Глаза – как у волка: жёлтые, без тёплых оттенков.

– Ты опоздала на вступительное собрание, – сказал он. Голос – низкий, как гул под землёй.

– Я не знала, что оно есть.

– Теперь знаешь. Я – Кощей Бессмертный. Профессор запретных артефактов. И твой декан.

Я замерла.

Кощей. Не сказочный злодей с золотыми цепями. А настоящий. Тот, кого боялись даже боги.

– Ты не такая, как я ожидал, – сказал он, оглядывая меня.

– А какой вы ожидали?

– Более… сломленной.

– Я не сломлена.

– Хорошо. Потому что Чернобог не принимает слабых.

Он сделал шаг вперёд. Я не отступила.

– Твоя магия – не проклятие, – сказал он тише. – Это память. Ты помнишь то, что другие забыли.

– Что я должна помнить?

– Пока – ничего. Но скоро узнаешь.

Он развернулся и вышел. Дверь исчезла.

Я осталась одна.

Но впервые за долгое время – не напуганной.

А… узнанной.

Первое занятие началось на следующий день.

Не в аудитории, а в Круге Костей – круглой площадке под открытым небом, вымощенной черепами древних магов. Говорили, что если наступить не на тот череп, он закричит.

Нас было семеро. По одному от каждого факультета.

Кощей стоял в центре.

– Сегодня вы узнаете, что такое истинная магия, – сказал он. – Не заклинания. Не руны. А жажда.

Он поднял руку.

Из земли вырос столб света. В нём плавал артефакт – зеркало в раме из чёрного железа.

– Это Зеркало Сварога. Оно показывает не лицо. Оно показывает суть.

Он посмотрел на меня.

– Начнём с тебя, Мира.

Я подошла.

Зеркало было тёплым.

Когда я заглянула в него, там не было моего отражения.

Была тьма.

Но в этой тьме что-то шевелилось.

Глаза. Сотни глаз.

И голос – не мой, не матери, а древний:

«Ты вернулась…»

Я отшатнулась.

Зеркало треснуло.

По центру – от верха до низа.

Тишина.

Все смотрели на меня.

Кощей – нет. Он смотрел на зеркало. И в его глазах… не гнев.

А узнавание.

– Интересно, – сказал он. – Очень интересно.

Занятие закончилось досрочно.

Вечером я не могла уснуть.

Стены шептали.

Я вышла на балкон – если его можно так назвать. Он висел над бездной, где мерцали огни.

– Боишься? – раздался голос.

Я обернулась.

Это был Яромир.

– Нет, – сказала я.

– Врёшь. Я видел твоё лицо у зеркала.

– А ты? Ты не боишься меня?

– Я боюсь того, чего не понимаю. А ты… ты просто другая.

Он сел на край балкона, свесив ноги в пустоту.

– В моём роду все служат Перуну. Меч, честь, правда. Но здесь… всё не так.

– Здесь всё – иначе.

– Да. И, может, это и хорошо.

Мы молчали.

Потом он сказал:

– Ты не первая из Чернобога. Но, наверное, последняя.

– Почему?

– Потому что те, кто приходил до тебя… не выжили.

Он ушёл, не дожидаясь ответа.

Я осталась одна.

Но теперь мне было не так одиноко.

Ночью мне приснился сон.

Я стояла в городе из чёрного стекла. Небо – красное. Люди в золотых масках шли к храму, где на алтаре лежало яйцо. Оно пульсировало, как сердце.

Кто-то взял меня за руку.

– Это твой город, – сказал голос. – Ты его потеряла. Но можешь вернуть.

– Кто ты? – спросила я.

– Тот, кто ждал тебя дольше, чем ты живёшь.

Я проснулась.

На подушке лежал чёрный перо.

Не воронье. Слишком длинное. Слишком тяжёлое.

И на нём – капля крови.

Моей.

Утром пришёл Любомысл.

Тот парень с факультета Велеса.

Невысокий, с мягкими чертами лица и глазами, в которых всегда светилась улыбка.

– Привет, теневая девочка, – сказал он, прислонившись к косяку.

– Как ты нашёл мою комнату?

– Велес знает все тропы. Даже те, что в стенах.

Он протянул мне свёрток.

– От матери получил?

– Нет. Сделал сам. Корень папоротника, пепел костра, нитка твоей рубахи. Чтобы сны не съели тебя.

Я взяла. Амулет был тёплым.

– Почему ты помогаешь мне?

– Потому что ты – как лес. Не знаешь, опасен он или нет. Но хочется войти.

Он ушёл, оставив после себя запах полыни и дождя.

В тот день я поняла две вещи:

Во-первых, я не одна.

Во-вторых, я – ключ.

К чему – не знаю.

Но кто-то очень хочет, чтобы я его нашла.

И кто-то – чтобы я его не нашла.

Перед ужином Кощей снова вызвал меня.

– Ты видела сон, – сказал он, не здороваясь.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я тоже его видел. Только не сегодня. Двести лет назад.

Он подошёл ближе.

– Ты не просто ведьмина дочь, Мира. Ты – последняя из рода, что когда-то держал равновесие между миром живых и миром теней. Твой род пал, потому что попытался остановить богов.

– Каких богов?

– Тех, что теперь молчат.

Он замолчал.

– Завтра начнутся настоящие занятия. Будь готова.

– К чему?

– К тому, чтобы выбрать, кем ты будешь: оружием… или щитом.

Я вернулась в келью.

Положила амулет Любомысла под подушку.

Посмотрела в окно – на плавающие огни.

И впервые за всю жизнь не боялась того, что во мне.

Потому что теперь я знала:

Я не проклята.

Я – призвана.

И, может быть, именно поэтому

я не заметила, как моя тень

встала за спиной

и улыбнулась.