Читать книгу Жемчужина Зорро - Рамина Латышева - Страница 10

Керолайн оказалась права: Изабелла была так шокирована происшедшим, что совершенно не могла думать о чем-либо постороннем. Она смутно помнила, как подруга вывела ее на улицу; как откуда-то перед ее глазами возник экипаж, запряженный четырьмя превосходными гнедыми скакунами; как она вдруг поднялась в воздух в чьих-то сильных руках и через мгновение оказалась стоящей посреди кареты и как фрейлина со вздохом усадила ее на диван.

Девушка с отсутствующим взглядом опустилась на мягкую обивку и оцепенела. Все, на что она сейчас тратила свои силы, это уравновешивание собственного сознания и мыслей. Она отдавала всю себя на попытку успокоить дыхание и биение сердца, которые сходили с ума каждый раз, как она вспоминала поцелуй Зорро на своем теле. Она физически ощущала его объятия, вспыхивая и сгорая от этого невидимого прикосновения, словно мотылек в искре костра.

Изабелла услышала щелчок хлыста, почувствовала, как тронулся экипаж, и, по всей видимости, снова потерялась во времени, потому что еще через миг дверца кареты оказалась открытой. На негнущихся ногах она подошла к выходу, с ужасом осознавая, что сейчас снова окажется лицом к лицу с тем, кто заставлял ее терять ощущение действительности. Керолайн уже стояла на земле, а, значит, сейчас была ее очередь сходить с подножки. Она зажмурилась, глубоко вдохнула и сделала шаг в пустоту…

Девушка почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки, и внезапно взлетела в воздух.

– Ну вы и копуши! – прогрохотал знакомый голос.

Изабелла открыла глаза и в тот же миг обнаружила себя заключенной в могучие объятия дона Рикардо. Он прокрутил совершенно потерявшуюся гостью вокруг своей оси так, что она потеряла связь с землей, и снова выкинул ее наверх.

– Рикардо, остановись, ты ее сейчас раздавишь!

Взмахнув тряпичными руками в ответ на свой неожиданный полет, Изабелла ошарашено осмотрелась по сторонам и заметила на прыгающем горизонте еще два улыбающихся лица, теплых и солнечных, как и весь этот полуостров. Ее отец и крестный…

– Рикардо, угомонись! – перенял дон Ластиньо обмякший кулек. – Изабелла, дорогая! Как ты?

Девушка промямлила в ответ что-то нечленораздельное и воззрилась на свое окружение.

Никакой робости, никакого застенчивого молчания или неуверенных жестов. Никакого лицемерия, жеманства и напускных манер. Они были так искренни и открыты. В них чувствовалось столько твердой решимости, спокойствия и силы. Только сейчас Изабелла в полной мере поняла, почему именно эти люди, а не кто-то другой, являли собой правящую верхушку Калифорнии.

Они обступили ее, словно каменная стена, укрыв собой от всего остального мира. Они не боялись встречи, не сидели в доме в трепетном предвкушении, перемеженном с малодушным желанием отступить или оттянуть момент судьбоносного свидания. Они вышли к ней, они ждали ее появления.

Ее семья…

Никто не бросался друг другу на грудь, не заламывал руки, не закрывал глаза, погружая себя и топя остальных в далеком и неуместном сейчас прошлом. Они были выдержанны и решительны, и Изабелла понимала, что главным препятствием в их воссоединении могла стать она сама. С ее женским инстинктом самосохранения, неосознанным желанием оставить все как есть, с ее заложенным природой самоограждением от потрясений и подсознательным отрицанием неизвестной новизны. Именно она с ее сутью могла стать этой преградой. Если бы не он…

– Рикардо! – вновь послышался укорительный голос дона Ластиньо. – Поставь ее на место!

Изабелла выглянула из-за плеча дона Алехандро и увидела пунцовое лицо подруги, растаявшей, словно снежинка, в руках молодого человека, перенесшего на нее избыток чувств широкой и открытой души.

– Пройдемте в дом, – скомандовал губернатор и тут же улыбнулся, глядя на светящиеся счастьем и гордостью глаза друга, готового в любой момент подхватить на руки его новообретенное сокровище.

Его сын, не отпуская от себя зардевшуюся фрейлину, встал с другой стороны, и вся небольшая компания торжественно прошествовала в гасиенду.

* * *

Время неуклонно подходило к полуночи, а в доме губернатора из окон главного зала все еще струился яркий праздничный свет.

Дон Алехандро, во избежание ненужных взглядов, предусмотрительно распустил всех слуг, поэтому заботы по обеспечению гостей напитками и легкими закусками взяла на себя Керолайн. Мгновенно освоившись на чужой кухне, чем безотлагательно вызвала полный восторг дона Рикардо, она засновала между двумя помещениями, оставляя после себя умиротворяющий шорох юбок и аромат кулинарных изысканий.

Изабелла же, вовлеченная в оживленную беседу, была вынуждена признаться самой себе, что не ожидала от сегодняшнего вечера столько тепла и спокойствия, снизошедших на нее еще до того, как она переступила порог этого дома. К тому же именно за этим порогом ее ожидал еще один сюрприз, который окончательно ликвидировал все возможные лазейки для волнения и подсознательных тревог.

В главном зале их встретил не кто иной, как Зорро.

– Сеньор Зорро, черт возьми! – опешил дон Рикардо. – Вы же всего несколько минут назад уехали вместе с экипажем!

Молодой человек вместо ответа улыбнулся и взял в руку бокал с вином. Дон Алехандро с усмешкой подтолкнул развеселившихся гостей к столу и закрыл входную дверь.

– Ты успела отдохнуть сегодня? – заботливо поинтересовался дон Ластиньо по пути к диванам.

– Спала, как сурок, – тут же с головой выдала подругу Керолайн.

– Кери! – прошипела Изабелла в спину моментально ретировавшейся в сторону кухни фрейлины.

– Мы были в крепости сегодня утром, – сел в кресло губернатор.

Изабелла перевела на него все свое внимание и обратилась в слух.

Дон Алехандро рассказал о том, как они встретились с Фионой и советниками. Как выяснилось, последние были совершенно не в курсе о том, что на самом деле произошло этой ночью с их принцессой. Фиона с королевской снисходительностью начала говорить о тяжелой судьбе всех высокопоставленных лиц, об опасностях, поджидающих их на каждом шагу, а также о встрече любого удара судьбы – особенно на чужой земле, где они представляли собой для местного населения лицо великой Британии, – с соответствующим сану достоинством и хладнокровием, однако ее позиция не нашла поддержки. Такой вопиющий случай вызвал у приближенных Георга III глубочайшее волнение за судьбу и жизнь Изабеллы, поэтому, узнав о настоящей роли Зорро в этом происшествии, они незамедлительно согласились с его вовлечением в ее опеку. По крайней мере до тех пор, пока не выяснится, каким образом и чьими руками могло быть подстроено похищение принцессы. К выводу о том, что это было именно спланированное похищение, они пришли, не сговариваясь. Фиона также выразила полное согласие с тем, что в свете недавних событий пребывание ее сестры в крепости становилось небезопасным. Таким образом, после часа переговоров было принято решение, согласно которому Изабелле следовало провести несколько дней в доме губернатора, однако для всех принцесса должна была представляться заболевшей после своих переживаний и предшествующего длительного морского пути. В связи с этим доступ в ее комнату могли иметь только советники, Фиона и Шарлотта.

Этот ход помогал обеспечить безопасность Изабеллы, а также возможность поймать злоумышленников, если с их стороны будет предпринята еще одна попытка похищения. В ее комнате должны были посменно дежурить шестеро стражей: тех самых, которые сопровождали Фиону в Пещеры и которым было настрого запрещено распространяться о том, куда они ездили в тот вечер. В связи с этим привлекать дополнительные силы не планировалось – это означало бы расширение круга посвященных людей и, как следствие, увеличение возможности утечки информации. Проведением соответствующих переговоров с вышеупомянутой группой охраны собирался заняться лично сэр Генри Освальд – старший советник британского монарха. Фиона же обещала со своей стороны предоставить полное содействие.

При этих словах дон Рикардо неоднозначно фыркнул, а Зорро звучно поставил бокал на стол. Изабелла неслышно встала и направилась на кухню к подруге, беспрестанно гремящей посудой и мурлыкающей под нос какую-то прилипчивую мелодию.

– Тебе помочь? – неуверенно спросила она.

– Чтобы потом кухню заново отстраивать? – ехидно отозвалась фрейлина.

– Ну и, пожалуйста, – обиженно опустилась в кресло Изабелла.

– Ладно, как там обстановка?

– Не хочу пока ни о чем думать.

– Или не можешь? – тут же уколола Кери.

– Не смешно!

– У тебя целая ночь впереди. Ты уже должна быть к ней готова.

– К такому невозможно подготовиться…

Керолайн вздохнула, отложила кухонный арсенал в сторону и села рядом с подругой:

– Ну а вообще, все же хорошо?

– Ну да.

– И ты сейчас спокойна.

– Не знаю.

– Ты обязана быть спокойной.

– Да, – окончательно сникла Изабелла.

– Ты же сама понимаешь, для чего он тебя поцеловал.

– Не напоминай…

– Именно это я сейчас и хочу сделать. Ведь он устроил это для того, чтобы отвлечь тебя. Поэтому просто будь ему мысленно благодарна и забудь о том, что произошло.

– Тебе легко говорить.

– Предпочитаешь метаться по всем углам от одного его взгляда?

– Нет… – промямлила Изабелла.

– Тогда соберись и прими эту мысль как данность.

– Хорошо.

– Я не вижу, чтобы ты приняла ее!

– Он сделал это специально. Это ничего не значит. Я спокойна, – выдавила девушка.

– И думать об этом ты тоже больше не будешь.

– Угу…

– Изабелла!

– И думать об этом тоже не буду… больше.

– Ну вот, – Керолайн победоносно вернулась к своим делам.

Изабелла окончательно размякла в кресле и начала усиленно обдумывать слова подруги. Кери всегда могла поместить в ее голову необходимую мысль, ей же оставалось только убедить себя в ней.

"Это было спланированное заранее действие, оставленное на случай, если я не решилась бы поехать сюда. Он все просчитал и прибегнул к нему, потому что надо было торопиться, – напряженно размышляла Изабелла. – В конце концов я же не давала ему никакого повода. И не я это начала…"

– Он это сделал – пусть сам об этом и думает, – завершила ее мысль Керолайн.

Изабелла распахнула глаза и почувствовала, как с ее плеч упала по меньшей мере Пиренейская горная система.

– Ты права.

Фрейлина обернулась на звук бодрого голоса и улыбнулась:

– Интересно, о чем они там сейчас говорят? – протянула она, меняя тему разговора.

– Когда я ушла, они говорили о Фионе.

Керолайн немного помолчала.

– Не знаю, как ты, а я сейчас не очень хочу о ней вспоминать.

Изабелла ничего не ответила. Керолайн принялась сосредоточенно размешивать какой-то соус собственного изобретения.

– Помнишь, я задавала тебе вопрос? – внезапно спросила фрейлина.

– Какой?

– Ты сама все прекрасно знаешь!

– Ты задавала мне тысячу вопросов.

– Ладно, я спрошу прямо, – угрожающе развернулась Керолайн. – Ты хочешь остаться здесь?

Изабелла замерла. Она сама каждую секунду ставила перед собой этот вопрос, но даже в мыслях пыталась убежать от него. Хотела ли она? Был ли у нее выбор? Как она будет жить дальше, если вернется в Британию?

– Только не надо сейчас уходить в сторону.

– Ну, Кери…

– Тебе же здесь нравится?

– Да, – прошелестела подруга.

– У тебя здесь оказалось столько близких людей.

– Да.

– И он.

– Керолайн!

– Ну ладно-ладно. Так что?

– А ты?

– Что я? – прищурилась фрейлина.

– А ты уедешь обратно? – удрученно спросила Изабелла.

– А как ты думаешь?

– Ну, я не знаю.

– И кто тогда, спрашивается, будет следить за твоим поведением?

Лицо Изабеллы просияло:

– Ты останешься?

– А что делать? – притворно вздохнула Керолайн. – Придется, иначе натворишь тут без меня дел.

– Вредина! – воскликнула Изабелла, но счастливая улыбка уже играла на ее губах. – Хотя, сдается мне, у тебя есть причины поважнее.

– На что ты намекаешь?

– Да так.

– Изабелла!

– Позвать дона Рикардо продегустировать твои изыскания? – ехидно осведомилась подруга.

– Нет! Еще не готово! – не на шутку запаниковала фрейлина.

– Вот и доделаешь под чутким наблюдением.

– Тогда и Зорро позовем, – ощерилась Кери. – Поговорим о ваших планах на ночь.

– О ваших, кстати, тоже.

Фрейлина осеклась. Изабелла тут же взлетела в седло войны и продолжила наступление:

– Посоветую дону Рикардо ночную прогулку под звездами. Это очень увлекательно.

– Даже не думай.

– Ночевать, конечно, придется на улице…

– Изабелла!

– У него на руках. Иначе будет холодно.

Керолайн негодующе повернулась к своей откровенно издевающейся принцессе и остолбенела. Изабелла проследила за ее взглядом и непроизвольно прыснула: на пороге кухни стоял дон Рикардо, внимательно внюхивающийся в чарующие ароматы свежеприготовленной пищи. Заметив, что его появление произвело какой-то необъяснимый эффект, молодой человек оторвал взгляд от манящих тарелок и перевел его на оцепеневшую Керолайн:

– Дон Алехандро сказал, что мы через полчаса расходимся, и зовет вас в зал.

– Хорошо, сейчас будем, – отозвалась Изабелла и поднялась со своего места.

Фрейлина шумно дышала, в беспамятстве прижимая к груди столовую ложку.

– Главное – не думай об этом, – утешила ее подруга. – Это же не ты его сюда звала подслушивать, это он сам пришел. Соберись и прими эту мысль как данность.

– Изабелла, – промямлила Керолайн. – Я сейчас умру…

– Идем уже, нас заждались. К тому же, судя по его безумному взгляду в сторону твоих кулинарных шедевров, он вообще не в состоянии был что-либо слышать.

Фрейлина на подкашивающихся ногах вернулась к столу, негнущимися руками заполнила поднос ворохом тарелок и отважно направилась в зал.

– И в следующий раз – никакого французского, – донесся до Изабеллы ее дрожащий голос.

Девушка улыбнулась и, глубоко вдохнув, двинулась следом.

* * *

Часы давно пробили полночь, но дом дона Алехандро все еще оставался полон. За это время девушки успели вдоволь пообщаться с доном Ластиньо и доном Рикардо. Сначала они сидели вчетвером, но потом молодой человек отвел фрейлину на другой конец зала и оставил Изабеллу наедине с ее родителем.

Девушка не почувствовала никакого неудобства или страха – ей всегда был безмерно приятен этот человек и она готова была проводить с ним часы напролет. Она не называла его отцом, равно как и он ее дочерью, но они так тепло смотрели друг на друга и так совпадали в своих мыслях и настроениях, что никакие родственные слова не могли бы выразить всю полноту их чувств и состояния, в котором они пребывали.

Она не помнила его, и он понимал это, равно как и то, что не он был тем, кто ее вырастил. И сейчас уже не было смысла пытаться наверстать упущенное, вернуться в прошлое или броситься играть в воссоединившуюся семью. У них было настоящее, а, возможно, и будущее, и сейчас нужно было в первую очередь сделать все, чтобы его обеспечить. Они смеялись и шутили, говорили о разных нелепостях, перескакивали с темы на тему, задавали друг другу вопросы о жизни и даже успели немного углубиться в воспоминания почти пятнадцатилетней давности, поэтому к моменту расставания подошли в совершенно чудесном расположении духа. Дон Ластиньо лучился счастьем и гордостью, Изабелла цвела в улыбке и хорошем настроении.

Что касается Керолайн – она практически парила в небесах. Дон Рикардо осыпал ее комплиментами и, поминутно целуя то одну, то другую трепещущую ручку, изливал свои страдания от неудовлетворенности работой всех известных ему кулинаров, хваленое мастерство и опыт которых сегодня были навеки попраны белокурым ангелом, снизошедшим на бренную землю Калифорнии от божественных столов Диониса.

– Что ж, план таков, – подвел итоги губернатор после довольно продолжительного разговора с Зорро, содержание которого для большей части собрания осталось неизвестным. – На эту ночь Изабелла уходит с Зорро, Керолайн пока укроется в гасиенде Линарес. Мы с доном Ластиньо, в свою очередь, завтра утром нанесем еще один визит вежливости Фионе, а вечером вновь соберемся и решим, что делать дальше. На всякий случай, в гасиенде де ла Вега останутся гореть огни по всему первому этажу таким образом, чтобы это выглядело, будто мы все находимся именно в этом доме. Если ни у кого нет вопросов, пора расходиться.

– Интересно, как воспримут в крепости такую внезапную болезнь Изабеллы? – задумчиво протянул дон Рикардо.

– Это мы тоже узнаем завтра.

– Хотелось бы, чтобы это было единственной новостью.

– Что ж, – произнес дон Алехандро, – у каждого из нас свои планы на оставшееся время, которое нужно провести крайне осмотрительно.

– Всем спокойной ночи, – отреагировал дон Рикардо и, предложив Керолайн руку, двинулся к двери.

– Завтра же мне все расскажешь, – коротко бросила фрейлина в сторону подруги, за что немедленно получила в спину поучительный толчок.

– Еще посмотрим, кто завтра будет вещать, – прошептала в ответ Изабелла.

– Спокойной ночи, – раздался в этот момент голос Зорро, и ночное собрание очень тихо вышло в сад.

Только две фигуры остались на пороге гасиенды де ла Вега, глядя, как небольшая группа разделяется на части и исчезает в прохладной дымке.

– У этого мальчика великое будущее, – тихо произнес дон Ластиньо.

– Если бы Диего был хоть немного похож на него…

* * *

– Боже мой… – ошарашенно остановилась Изабелла, когда Зорро развязал ей глаза.

За потайной дверью в скале – по крайней мере, так говорили девушке ее ощущения, —скрывался самый настоящий жилой дом, состоявший, как выяснилось позже, из трех комнат, зала, кухни и шикарной библиотеки. Просторный холл был ярко освещен десятками дорогих толстых восковых свечей, расположенных в застекленных нишах так, что от них не поступало в помещение ни гари, ни копоти. Стеклянные дверцы этих ниш, по всей видимости, имели механизм для открывания, чтобы доставлять новые свечи и убирать старые. Кроме того, они препятствовали выделению жара в помещение и, одновременно, задуванию пламени от возможных сквозняков, ведь здесь был воздух. Но откуда?

– Принести тебе одеяло сюда? – осведомился молодой человек у онемевшей спутницы.

Девушка перевела на него ошеломленный взгляд.

– Идем, провожу тебя в твою комнату, – мягко подтолкнул ее Зорро и двинулся вперед.

Изабелла на заплетающихся ногах проследовала за ним. Молодой человек прошел по коридору и открыл одну из дверей:

– Прошу.

Девушка осторожно заглянула внутрь: перед ее взором открылось прелестное помещение, оформленное в персиковом и золотистом тонах. Это послужило для нее столь необходимым толчком и поводом для смены манеры поведения с ее покровителем, которую она уже окончательно для себя определила. Дрожать под его взглядом или умирать каждый раз при звуке его голоса, который неминуемо возвращал ее к недавней сцене в крепости, она больше не хотела, да и вряд ли ее хватило бы надолго. Поэтому у нее не было другого выбора, кроме как спрятаться за маску умеренной циничности и легкой надменности. В противном случае эта ночь стала бы для ее сознания последней.

Для начала она искоса взглянула на хозяина дома, но ничего не сказала и прошла внутрь, однако дорогое трюмо с огромным сияющим зеркалом, выполненное, как определил ее опытный глаз, в подлинном стиле маркетри, не смогло оставить ее равнодушной.

– Это для любования по утрам? – язвительно осведомилась полуночная гостья.

Ответа не последовало. Нервно обернувшись в сторону молодого человека, Изабелла поймала на себе его ледяной взгляд и решила, что вступила в новую роль слишком резко, поэтому в данный момент ей следовало принести свои извинения. Зорро никак не отреагировал на ее испуганный лепет и холодно произнес:

– Если Ее Высочество пожелает искупаться, пусть изволит об этом сообщить.

Девушка, определив для себя точку в его тоне, дальше которой заходить было категорически нельзя, потупила глазки и кротко ответила:

– Да, если можно.

Молодой человек покинул комнату, предоставив Изабелле возможность освоиться в новой обстановке, и предупредил, чтобы через двадцать минут она была готова. Девушка присела на стул рядом с трюмо и задумалась.

Двадцать минут, чтобы подготовить процедуру купания. Ему требовалось всего двадцать минут. Здесь, в этом каменном доме. В Англии слуги тратили на то же самое около часа. Они набирали и подносили к печам воду, грели ее в огромных железных емкостях и уже нагретой перетаскивали в королевские покои. Туда же приносили большой расписной таз для купания, два таза меньшего размера для смешивания воды, кувшины с горячей и холодной водой, ковшики для черпания и прочие аксессуары, чтобы потом Керолайн еще около получаса занималась омовением нежащегося в тепле тела своей подруги. В крепости Эль Пуэбло все было так же за исключением того, что купальня располагалась в отдельном помещении, а вместо широких тазов здесь пользовались чрезвычайно удобными деревянными бочками, в которых можно было сидеть на коленях и погружаться в теплую воду до уровня груди. Но каким образом предполагалось проведение этого процесса здесь, Изабелла не могла себе даже вообразить. Кто будет носить ей воду? Помогать входить и выходить из купальных емкостей? Кто будет поливать ее? Посторонних людей здесь быть не могло, а Зорро, хоть и носил маску, все же не позволил бы себе зайти так далеко. Изабелла вообще согласилась на данное действо лишь для того, чтобы иметь возможность выйти и своей комнаты и осмотреть это удивительное место.

Организовать купание за двадцать минут.

А на то, чтобы добыть карету, запряженную четверкой потрясающих лошадей, ему понадобилось и того меньше. Девушка помнила, что молодой человек был вынужден уйти из ее комнаты в крепости на поиски транспорта, когда увидел на ней и Керолайн платья, совершенно не предназначенные для верховой езды. При этом он не попросил их переодеться и даже не намекнул на их недальновидность. Он просто взял и достал посреди ночи экипаж. Конечно, он мог предусмотреть это заранее, но ведь подобное средство передвижения требовало содержания. Вряд ли столь бесподобные экземпляры просто паслись неподалеку от крепости и дали спокойно накинуть на себя узду.

А этот дом… Изабелла встала и подошла к ближайшей нише, выкрашенной изнутри, как и все остальные, в слепящий глаза белый цвет. Это, действительно, была стеклянная дверца, откидывающаяся вниз на двух маленьких металлических скобках. Девушка пригнулась и посмотрела на небольшой каменный свод: там было отверстие. Значит, вот куда уходил весь дым и перегоревший воздух. Это было похоже на миниатюрную каминную трубу. Но сколько же их нужно было проделать, а, главным образом, – как? – если только в ее комнате было четыре таких ниши, расположенных на разной высоте по одной на каждой стене? Изабелла снова выпрямилась. Свечи стояли свободно в невысоком слое практически белого морского песка, который обеспечивал быстроту уборки и в купе с белоснежными стенами давал дополнительный отсвет. Потрясающее решение! Она никогда в жизни такого не видела. В ее дворце в Англии были такие же дорогие высокие свечи, но они все были расположены в открытых канделябрах и люстрах, в результате чего слуги постоянно занимались отскабливанием пятен воска с ковров и паркетов.

Дворец в Британии. Будто далекий сон.

Изабелла вздохнула: сейчас ей категорически нельзя было об этом думать.

Правда, новая мысль не заставила себя ждать: Зорро моментально отреагировал на смену ее поведения и сразу же ответил на ее выпад относительно утреннего самолюбования напоминанием об утерянном статусе принцессы. Так галантно и так колко. Ей следовало быть с ним очень осторожной…

А еще, глядя на вздрагивающие огоньки свечей, она вспомнила его рассказ о нападении пиратов, которого сегодня успела коснуться в своем разговоре с доном Ластиньо. Но почему же последний, в отличие от Зорро, ни слова не сказал про появление в прибрежных водах пиратских кораблей, из-за которых Изабелла и ее мать не смогли вернуться домой? Казалось, для него этот момент оставался загадкой, равно как, по всей видимости, и для остальных. А молодой человек откуда-то знал то, о чем не был в курсе родной отец.

Так незаметно пролетели двадцать минут одиноких размышлений, пока перед взором Изабеллы не появился хозяин дома с сообщением о том, что некая "ванная" готова. Девушка снисходительно поблагодарила его за причиненное беспокойство и, ежась от молчаливого взгляда себе в затылок, гордо покинула комнату.

Следующий сюрприз преподнесла так называемая "ванная", оказавшаяся просторным помещением, вдвое большим, чем в крепости. Она была устелена пушистыми коврами, снабжена несколькими зеркалами, включая два в полный рост, и содержала в самом своем центре огромную, по меркам всех известных до этого купальных приспособлений, круглую чашу.

– Располагайся, – бросил Зорро и закрыл за собой дверь.

Этот дом был совершенно невероятен, и Изабелла сполна отдавала себе отчет в том, что никогда в жизни не только не видела, но даже и не подозревала о возможности существования подобного рода сооружений. И все же показывать свое удивление и восхищение ей было нельзя даже самой себе – это сразу отбросило бы ее сначала к благоговению, а потом к страху, от которого она так усиленно пыталась избавиться.

Поэтому Изабелла не спеша подошла к белоснежной емкости, к ее удивлению уже наполненной теплой водой, и оценила высоту бортика: он свободно позволял ей забраться внутрь и вылезти обратно без посторонней помощи. Рядом на расстоянии вытянутой руки располагались дымящиеся кувшины с узкими горлышками, препятствующими быстрому охлаждению запаса подогретой воды. Девушка подняла один из них за витиеватую ручку – он был ровно такого веса и размера, чтобы она могла воспользоваться им самостоятельно.

Он все предусмотрел…

Изабелла вздохнула и принялась снимать с себя одежду. Задача оказалась не из легких – ее платья всегда развязывала Керолайн, которая сейчас уже, наверное, витала в облаках рядом со своим обожаемым доном Рикардо, – поэтому, кое-как обхватив себя руками, девушка поймала концы шнуровки и с силой дернула на себя. Узел оказался очень крепким и, словно на зло, напомнил ей о том, кто его сегодня затягивал. Мысленно обругав себя за моментально онемевшие пальцы, Изабелла стянула наряд и, избавившись также от полупрозрачной шелковой сорочки, в блаженстве опустилась в теплую воду.

Удобно расположившись в столь потрясающем предмете интерьера, который освобождал ее от потребности в помощниках и позволял расслабить тело, вытянувшись во весь рост, девушка откинула голову на широкий бортик и занялась внимательнейшим изучением содержимого комнаты.

Быстро окинув взглядом помещение и прикинув в уме, во сколько это все могло обойтись хозяину, учитывая, что она успела увидеть в коридоре еще несколько дверей, Изабелла подсчитала, что его состояние должно было быть примерно таким же, как одного из министра английских палат. Особое внимание она сразу же уделила различным мелочам повседневного употребления, прекрасно зная, что именно по ним определяется принадлежность владельца к тому или иному классу.

Оценив серебряные пуговицы необъятного белого халата, явно сшитого на заказ у весьма искусного по безупречному внешнему виду изделия портного; несколько золотых цепочек, небрежно брошенных на трюмо; четыре пары золотых запонок, украшенных драгоценными камнями, которые принцесса сразу же безошибочно определила, как топаз, изумруд и рубин; и прочие мелочи, штучные цены которых могли составить месячный бюджет более чем обеспеченной семьи, исследовательница на всякий случай сравняла состояние их владельца с состоянием председателя палаты.

Зорро не играл в шпионов и прочие детские забавы, пытаясь замести следы и убрать компрометирующие предметы его обихода. И хотя в глубине души Изабелле очень хотелось верить в то, что с его стороны это был крохотный шаг на установление доверия, она с сожалением понимала, что его обеспеченность была неоспоримым фактом, поэтому он просто не тратил время на то, чтобы пытаться спрятать очевидные вещи.

Проведя около получаса в размышлениях о том, кто мог скрываться под его маской и у кого она могла бы увидеть подобные украшения, Изабелла ни на шаг не приблизилась к разгадке. Зато она могла разнежено вытягивать руку, добавлять горячую воду и сквозь полуприкрытые глаза любоваться причудливыми плясками свечей.

Ей было так хорошо здесь, что она сама удивилась своему состоянию. Зорро обеспечил ей уют и спокойствие, хотя был ей совершенно посторонним человеком.

Но об этом ей думать было тоже нельзя.

Девушка с волосами окунулась в воду, смыв напоследок из своего сознания все ненужные мысли, и покинула райский уголок. И лишь когда она расслабленно промокнула себя пушистым полотенцем и по привычке потянулась за ночной одеждой, отсутствие последней моментально вернуло ее в суровую реальность противостояния с хозяином дома: он прекрасно знал, что она столкнется с этой проблемой, но ничего не предпринял, вынуждая ее прийти к нему с нижайшей просьбой.

Изабелла вспыхнула от справедливого негодования, но тут же вынужденно осадила саму себя. Ей категорически нельзя было показывать ему никаких эмоций, ни при каких условиях. А в данном конкретном случае следовало сделать вид, что ничего не произошло. Поэтому, с трудом обуздывая воинственный настрой, она сняла со стены белый халат с дорогой серебряной вышивкой и свирепо накинула его на плечи, о чем, впрочем, пожалела уже через секунду.

Халат Зорро оказался вдвое больше ее самой. Длинный узкий пояс спускался гораздо ниже талии, полы одеяния волочились по земле, и Изабелла трижды чуть не упала, запутавшись в мягкой ткани. Рукава оказались настолько длинными, что она не могла высунуть из них руки, а сам материал был для нее таким тяжелым, что девушка с трудом доползла до кухни, где и предполагала найти хозяина дома.