Читать книгу Дом Огненного Меча. Битва наследников - Рарог Кривич - Страница 14

Наконец-то этот день в жизни Таргитая настал. Все свои тридцать три года жизни он шел к этой цели и вот сегодня он все же должен был пройти посвящение и стать полноценным жрецом. Уже полгода отсутствовал молодой человек дома и пребывал в горах далеко на востоке от города, в котором вырос и прошел обучение. Еще осенью прибыл ученик старого жреца Храма Вед в эти далекие от Семиводья земли. По достижению определенного возраста любой достойный ведун мог пройти посвящение и принять титул жреца, дабы хранить и передавать мудрость при каком-либо храме, зачастую именно в том, где и проходил свое обучение. Для Таргитая это было чем-то особенным, он как никто другой с самых ранних лет своего нахождения в Семиводьи понял, что именно этому он должен был посвятить всю свою жизнь – нести свет вед людям, призывая их к миру, а не к вражде. В последнее время именно козни и злобы наполнили сердца большей части людей за пределами Кологарда, даже в самом Семиводье внутри одного племени могли возникнуть разногласия, которые в свою очередь приводили даже к междоусобным битвам. Конечно, войнами это назвать было сложно, ибо все же никто не осмеливался покуситься на целостность державы, но тем не менее обстановка становилась все более и более накаленной. В детстве, живя еще в Ринии, Таргитай и подумать бы не мог, что когда-либо столкнется со столь суровой правдой жизни – ему казалось, что он жил в абсолютно чистом обществе, что в Мероуре не было места вражде, и что его окружали кристально честные люди, которые не таили внутри себя никакого злого умысла. Эта твердая детская вера в бесконкурентное добро было разрушена в довольно раннем возрасте – предательство местными управителями его отца Адвина и убийство его заставили еще маленького мальчика совершенно по-иному взглянуть на реальность. О своем золотом детстве юный наследник ринского престола помнил немного, но два противоборствующих воспоминания засели в его детской душонке глубоко: искренняя улыбка его отца, которого переполняла радость при каждой встрече с маленьким сыном, и смерть Адвина на собственном троне. Эти два образа никогда не покидали подсознания маленького человечка и их он сохранил в своей голове аж до зрелых лет, стоя именно в этот момент посреди бескрайних горных лугов и прокручивая эти воспоминания в своей голове с преднамеренной детальностью – Таргитай от всего сердца желал понять, что же двигало теми людьми, которые столько лет могли выдавать себя за близких друзей, но в итоге всадить нож в спину. «Что могло заставить человека изменить своему обету и своей чести?» – этот вопрос не давал покоя молодому ведуну.

Находящееся в чистом небе в зените солнце прогревало землю совсем слегка, несмотря на то, что со стороны могло казаться, будто вовсю уже цвела и благоухала всеми возможными цветочными ароматами весна. В этих местах теплые времена выдавались только в отдельные летние сороковники – ныне же на склонах некоторых гор еще лежали толстые шапки снега. Долина, в которой сейчас пребывал Таргитай, являлась одним из самых его излюбленных мест в этих горах. Местные жители называли ее долиной Ярл, а все из-за необычайного обилия удивительных цветов, красоте и запаху которых можно было внимать буквально на каждом шагу на просторных лугах сей долины, окруженной с трех сторон не менее причудливыми горами. На некоторых их склонах до сих пор лежал снег, но большая их часть уже была раздета и Таргитай мог часами наслаждать пестрым разнообразием красок, которыми отдавали, возможно, диковинные породы составляющие сии горы, которые отнюдь не были поросшими многовековыми дремучими лесами и пущами, подобно иным горам в округе. Именно эта экзотическая загадочность тех мест и привлекала молодого человека более всего, из-за чего все свое свободное время он старался проводить, изучая каждую ровную сажень этой долины. Самый ближайший поселок от сих мест находился далеко на северо-западе, за лесистыми склонами гор и таинственными озерами, на берегах которых Таргитай также успел побывать еще осенью и потом один раз зимой вместе со жрецами. Жрецы же обитали в самом чудесном месте сих гор – недалеко, на юге возвышалась величественная и полностью белоснежная, от самого своего подножия и до вершины, гора, которую сами жрецы именовали Вторым Храмом Мероура. Она считалась сокровенным центром мудрости всего Мероура и колыбелью народов, хотя была она так названа, по заявлениям тех же жрецов, в честь куда более древнего храма. Таргитая всегда привлекали подобные рассказы и сказания, особенно те из них, что в красках описывали ту жизнь, которую вели рода ариантов до древней войны, названной Битвой Арты. И тот ушедший в глубину веков мир всегда преподносился, как идеальный, в котором не было мест войнам, до определенного момента. Именно этот момент волновал молодого Таргитая больше всего – именно там лежал ответ на мучающий его все эти годы вопрос. Вскинув свою косматую главу вверх, ведун прищурился от ослепляющих лучей солнца и отметил про себя, что оно уже перешагнуло точку зенита и начало свое неуклонное движение в сторону горизонта – это был знак. Именно в этот час жрецы и ожидали его в своем храме. Таргитай торопливо сунул свой варган в суму и двинулся в сторону белой горы…

…Взобраться на нее казалось невозможным со стороны, ибо уже за несколько верст при подходе к ней весенняя погода резко менялась на суровую зиму, а молодой человек был одет лишь в длинное льняное жреческое одеяние до пят. Но Таргитай уже был научен старцами, как проходить сквозь морозные преграды храма. В самый первый раз, как юноша сюда явился, он был укутан в несколько медвежьих дубленых шкур, что все-равно не особо-то и спасало его от холода. Тогда ему казалось, что храм скорее всего находился где-то у подножия горы, ибо добраться до вершины казалось вообще невозможным. Велико было удивление Таргитая, когда он узнал, что представлял из себя сей храм на самом деле: давным-давно, еще до Битвы Арты и войны между правящими родами Яровиндлов и Курасов, эта гора являлась рукотворным гигантским куполом высотою в девять верст; она и была тем самым Вторым Храмом Мероура и являлась одним из самых главных культовых мест для всех жрецов ариантских народов, многие правители древности приезжали поклониться величественным золотым кумирам Богов, выставленным в главном зале храма. Множество различных жрецов: ведунов, чаклунов, знахарей, чародеев, волхвов – ежедневно прибывало и покидало стены сего грандиозного храма – жизнь когда-то кишела в сих местах, и не всегда здесь круглый год стояла зима; во время последнего сражения между двумя враждующими родами Курасов и Яровиндлов обеими сторонами было использовано древнее мощное колдовское оружие, которые до того момента охраняли от людей в Асилиуме вечномолодые кудесники ясны, дабы никому не досталось оно; тем не менее Ярену, герою той войны, удалось убедить их дать ему то страшное оружие, ибо иного выхода усмирить разбушевавшегося противника уже не возможно было найти; не могли ясны допустить того, чтобы породнившиеся с инородными акалианцами Курасы распространили свою власть по всей Великой Арте. Это был последний раз, когда ясны, дети Духов-Сваоров, вмешались в дела людей. Подобное оружие тем не менее оказалось и у Курасов, переданное кем-то неизвестным. Так в итоге финального сражения Битвы Арты, когда обе стороны использовали это мощное оружие, произошло великое землетрясение, из-за чего на юге происходили многие потопы, извержения вулканов, некоторые территории полностью смыло и на их месте остались лишь бескрайние пустыни, как те, что по рассказам, которые доводилась слыхивать и читать Таргитаю, находились к югу от Семиводья, не избежал злой участи и Второй Храм Мероура – из-за ужасного землетрясения вершина купола была напрочь разрушена и с тех пор сей край погрузился в зимнюю тьму, остатки же купола надолго оказались сокрыты жрецами от людских глаз под толстыми слоями снега; отныне лишь немногие удостаивались чести войти в древний храм.

Повидавшие многое на своем веку старинные проходы-лабиринты храма таили в себе немало загадочного: все их стены были исписаны какими-то непонятными уже покрывшимися пылью символами, насколько Таргитай был осведомлен – это был один из древнейших видов письменности, используемых жрецами, и именовался Волхарем. К своему великому сожалению, молодой человек не имел возможности обучиться понимать сии знаки и часами с факелом в руках пытался разгадать зашифрованные на стенах рунические послания древности, которые ему никак не хотели даваться. Жрецы же становились довольно не разговорчивыми, когда пытливый ведун пытался завести речь о сей таинственной письменности. Но напротив, жрецы были и крайне любезны, предоставив Таргитаю возможность поизучать древние пураны и манускрипты, написанные другими видами письма – Образарем и Торгарем соответственно. Эти формы письма были распространены и среди обычных образованных ариантов, но только уровень прочтения, который им был доступен являлся неглубоким, а вот жрецы, напротив, могли читать все сорок девять слоев текста. Разница же между Образарем и Торгарем состояла в том, что черы, значки первого, писались правой рукой, называемой пурасом, слева направо, а арфы, символы второго – левой рукой, манусом, справа налево. Первое было письмо творчества, выражения чувств и глубинных образов, а второе являлось письмом торговли, науки и логики.

Вскоре древние освещенные тусклыми факелами коридоры храма кончились, и молодой ведун очутился в залитом золотым светом просторном зале с высоким сводом. По периметру сего помещения величаво нависали статуи Богов – для чего-то они не стояли на полу, а были неким образом врезаны в стены зала, доставая так своими макушками почти до самого свода, словно подпирая его. Недаром этот храм величали еще и Престолом Богов. В центре у алтаря собрался круг самых уважаемых и мудрых жрецов. Все они были в длинных, полностью белоснежных одеяниях, капюшоны которых были натянуты на лица и покрывали очи старцев, подобно тому, как зачастую скрывал свой лик и Ульгень – главный советник Наместника Ринии Адвина, его правая рука и первый учитель маленького Таргитая. Именно образ этого старого мудреца явился в голове молодого человека, как только он вошел в центральный зал храма.

– Мы уже давно ожидали тебя, – поднял голову один из девяти жрецов.

– Проходи, присаживайся, – указал иной из них рукой на десятый пустующий гранитный трон, замыкающий круг.

– Итак, Таргитай, – продолжил первый жрец, когда ведун занял свое место, – идет уже четвертый сороковник как ты прибыл к нам. Пришел ты с одним лишь волнующим тебя вопрос и в поиске решения к нему. Мы сочли тебя достойным пройти во Второй Храм Мероура и дали обет перед Богами помогать тебе чем можем и чем дозволено на пути к твоей цели. Прямых ответов ты не получил и являешься глупцом, если вообще ожидал их найти. Но мы тебе дали ключи, ключи к тем вратам, за которыми покоится ответ на тревожащий тебя вопрос. Что же делать с обретенными тобою ведами, решать тебе.

– Я с благодарностью принял ваши дары и действительно ключей, данных мне вами, явилось предостаточно, дабы понять всю глубину происходящего с ариантскими родами. Но что же делать мне со всем этим? – вопросил Таргитай. – Хватит ли одних знаний, дабы вразумить людей? Или же мне следует прибегнуть к неким иным орудиям?

На какое-то мгновение мудрец насупил брови и, когда к нему пришел ответ, продолжил:

– Ты должен завершить дело Имира – великого предка твоего рода.

– Какое именно из его великих дел?

– Не думай ты только, что у него были одни лишь великие дела. Неужто забыл ты, как возгордился он и вознесся над людьми? Осознание своей божественности и помешало Имиру завершить деяния, которые были возложены на него Богами. Он так же, как и ты явился в сей храм, который именуется людьми еще и Престолом Богов. Явился он еще златокудрым юношей, таким же жаждущим справедливости, пытаясь понять отчего же произошла ссора между родом Яровиндлов, к которому принадлежал он и его старший брат Ярена, и родом Курасов. Подобно тебе он нашел ответы на свои вопросы и понял, что ему делать. Именно для этого создал он первый город ведунов Кологард, который был по сути одним большим Храмом Вед, для всех приходящих в него. Но с течением времени из мудрого жреца сделался Имир великим правителем, ибо под его крыло пришли многие племена из различных стран, и заиграла тогда в нем гордыня и сделал он в Кологарде царский престол и назвал его стольным градом своим, откуда стал править над восточными землями Арты, а после смерти Ярена и всей Артой. Тогда же и ступил он свой первый шаг на тропу тьмы… – жрец вдруг замолчал, – Тогда далеко в полуденных землях явился на свет змей, который начал не по летам, а по сороковникам набирать могущество и вскоре стал он угрозой великой для Имира. Даже собственный народ восстал против скатившегося во тьму Имира и предпочел видеть над собой акалианского отпрыска, нежели сбившегося с пути потомка божественного рода… Страх и трусость одержали верх над Имиром, и он бежал на восток, в земли ринцев, где и постиг его конец от руки брата собственного. И я же истинно глаголю тебе, Таргитай, возроди дело своего предка – устрой в Кологарде новый великий Храм Вед, весть о котором разлетится по всем землям среди ариантских родов. И пускай стекаются в тот град все, жаждущие знаний. Но пусть же судьба Имира станет для тебя уроком, и да не разделишь ты его участи! – последние слова седобородого жреца прозвучали грозно и отдались эхом по всему огромному залу.

– Отныне нашел я свой путь в жизни, старче, – смиренно склонил свою главу Таргитай, и его темно-русые волосы спали на его могучую грудь.

– Нарекаем всем Жреческим Советом тебя отныне и навеки Оседнем, что на нашей Золотой речи значит «мудрец»! – торжественно молвил жрец и встал со своего трона, вслед за ним поднялись и остальные восемь мудрецов. Взявшись за руки и подозвав Таргитая, который не преминул замкнуть их коло, они принялись медленным, медитативным шагом водить хоровод. Когда они закончили описывать третий круг по часовой стрелке, то остановились, и глаголющий до этого старец достал из своей сумы, лежащей подле трона, тканый золотистый пояс с диковинными свастичными узорами. Такие пояса носили лишь жрецы высокого посвящения.

– Теперь ты – один из нас, Оседень – жрец Храма Вед в Кологарде! Прими этот дар! – с этими словами старик протянул сложенный вчетверо широкий пояс Таргитаю.