Читать книгу Герд Кантер. Как стать олимпийским чемпионом - Рауль Ребане - Страница 8

Ко времени нашей встречи с Гердом мне было 46 лет и я успел много чем позаниматься. В основном я работал спортивным журналистом Эстонского телевидения. В 1975 году в спортивной редакции, которой тогда руководил Тоомас Уба, была острая нехватка кадров. По совету легендарного руководителя отделения журналистики Тартуского университета Юхана Пеэгеля я поступил туда на работу. Я был, можно сказать, юнцом, но Тоомас, или, как мы его все звали, - Том, сразу принял меня за своего. Начиная с самого детства я был помешан на спорте, особенно это касалось легкой атлетики. Том был из такого же материала. Мы оставались с ним друзьями до самой его смерти в 2000 году. За двадцать лет работы я сделал тысячи материалов на спортивные темы, провел бесконечное количество вечерних новостных эфиров и с большой вероятностью занимался бы этим до конца жизни.

Первая трещина в монолитном бетоне образовалась 12 октября 1988 года, когда в Таллиннском горхолле^[6.] чествовали олимпийцев Эрику Салумяэ^[7.] и Тийта Сокка^[8.]. Они привезли из Сеула золотые олимпийские медали. Там собрались все обладатели значимых спортивных наград, это было время борьбы за национальное освобождение, зал был украшен морем флагов, настроение было соответствующее. В тот день я заболел, но температура в 39 градусов не помешала мне вместе с Томом быть ведущим этого вечера. Понятно, что в таком состоянии мне было нелегко сосредоточиться. Я сказал Тоомасу, что, несмотря на все наши будущие достижения как спортивных журналистов, какими бы они ни оказались, превзойти сегодняшний вечер нам никогда больше не удастся.

Это ощущение потолка, которого мы достигли, не было каким-то горячечным бредом, эта мысль застряла у меня в голове и не давала покоя. Эпоха, как мне тогда казалось, не способствовала спортивным новостям. Эмоции, связанные с независимостью Эстонии, были столь сильными, что не оставляли места для иного выбора.

20 августа 1991 года, в день, когда Эстония восстановила свою независимость, мы с Тоомасом находились в Японии на чемпионате мира по легкой атлетике и готовились к передачам. Туда мы уехали спортивными репортерами от Советского Союза, а назад возвращались уже гражданами свободной Эстонии. На нашем рабочем месте вместо таблички с надписью «СССР» через полдня красовалась надпись «Республика Эстония – ЭТВ». Кто распорядился насчет новой таблички и кто это сделал, я не знаю, но состояние шока было абсолютным. Я просто расплакался, и всякий раз, когда я про это вспоминаю, то не в состоянии говорить об этом спокойно. Эти минуты в Токио стали в моей жизни самыми яркими и останутся такими до конца моих дней.

Это было особое время. Спорт тогда по многим причинам не мог составить сильную конкуренцию разворачивавшимся событиям. Должен признаться, что и я в те времена считал, что честного большого спорта не существует. Посвятить свою жизнь в новой Эстонии области, в которой большая часть достижений была основана на лжи, было для меня немыслимым.

Когда я спросил у одного известного эстонского тренера, чист ли его подопечный, то был уверен, что получу положительный ответ. Вместо этого я услышал: «Рауль, мы же с тобой взрослые люди…»

После чемпионата Европы по легкой атлетике в Хельсинки в 1994 году я подвел черту не только под спортом, но и под всей практической журналистикой. И это несмотря на то, что в том году я был назван вторым по популярности репортером на ЭТВ после Урмаса Оття^[9.].

В дальнейшем я неоднократно принимал участие в освещении Олимпийских игр, находясь в составе информационных групп Европейского вещательного союза (EBU), но я всегда уговаривал себя, что это чисто телевизионная работа, а не сам спорт. Я быстро потерял квалификацию, а за новостями в некоторых видах спорта просто перестал следить. Тогда я болел только за Эрки Ноола.

Мой друг Хаги Шейн^[10.], который возглавлял тогда Эстонское телевидение, пригласил меня на должность программного директора, что означало чертовски напряженную и интересную работу в течение трех лет. В тот период мы не потеряли в рейтинге ни одного зрителя. У нас была замечательная команда, со многими тогдашними руководителями ЭТВ мы остались друзьями и по сей день. Встречаясь, мы называем себя «к, кладбищенским клубом».