Читать книгу Восьмиконечная - Равенна Ло - Страница 3

Чьи-то беспокойные шорохи рядом заставили меня приоткрыть глаза. Голова гудела, а глаза опухли, потому что разлепить их я смогла с трудом. Так и уснула ночью на диване, свернувшись калачиком под пледом, но все равно замерзла. Сквозь проходящую дремоту вижу, как Нейтон суетливо бегает по гостиной и, кажется, спорит с кем-то по телефону. Я пытаюсь ухватиться за него взглядом и вот, он мельком замечает, что я пришла в себя.

– Все, она проснулась, – беспокойно тараторит он и бежит ко мне. – Господи, Элизабет, как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

Встревоженные глаза мужа суматошно осматривают меня, он лихорадочно щупает мое тело, я лишь вздрагиваю от прикосновений. Только легкая острая боль в ногах напоминает о вчерашнем пережитом дне.

– Малышка, я чуть с ума не сошел, захожу, а здесь ты, лежишь, ноги в крови, одежда разодрана. Что с тобой случилось?

Я смотрю безучастным взглядом на мужа, не зная, что ответить. Да и отвечать не хочется. В груди полнейшее эмоциональное опустошение.

– Где ты был ночью? – вдруг неожиданно для себя спрашиваю я. Мой муж переживает за меня, за мое здоровье, а я спрашиваю, где он был. Я рада, что его не было здесь, когда Маркус внес меня в дом.

Нейт растерялся от вопроса, но скорее не от его сути, а неожиданности.

– Лизи, милая, я звонил тебе, я всю ночь был на работе, хотел тебя предупредить, но ты не брала трубку. У нас горел проект, и мы должны были переделать в нем кучу ошибок и внести доработки, чтобы сегодня босс мог сдать его клиенту. Я полночи пытался тебе дозвониться, – он посмотрел на меня печальными, потухшими глазами, теребя мои пальцы в своей руке. И в этот момент я почувствовала все тепло и нежность, что исходят от него. Вот он сидит передо мной на коленях, смотрит в мои глаза и искренне переживает.

Мой милый, так сильно я люблю тебя, так сильно ты мне нужен.

Слезы хлынули из глаз, вымывая эмоции вчерашнего дня, я кинулась к Нейтону на шею, не в состоянии успокоить истерику. Сейчас я даже не смогу вспомнить, как давно я плакала. Даже в детстве почти никто не видел моих слез.

Нейт сел рядом со мной на диван и крепко прижал к себе.

– Ну, все малышка, не плачь, я рядом, я здесь, – шептал он, расцеловывая мое лицо, залитое соленой водой. Что сказать мужу о произошедшем? Правду сказать я не могу, да и как это будет звучать? Какой-то мужик из делегации, а вообще не из делегации, друг другого мужика из делегации, сначала чуть не задушил меня, потом отвез в багажнике в лес, я босиком убегала от него ночью, а потом он принес меня домой. От такой чуши даже мне неприятно.

– Я разбила тарелку, а потом еще неудачно оступилась, когда собирала осколки и наступила на осколки, порезала ноги, – мямлила я какую-то ересь. В это было сложно поверить, стоит только заглянуть в мусорное ведро, в котором нет той выдуманной разбитой тарелки.

– Лизи, боже, может быть, нам стоит поехать в больницу? Пусть там осмотрят твои раны. А что с одеждой? – Нейтон с замешательством осматривал мой внешний вид.

– Даже не спрашивай, говорю же, оступилась, – я сильнее прижалась к мужу, чтобы не смотреть ему в глаза, пока так бесстыдно вру. Хорошо, что из нас двоих в семье хороший следопыт только один, и это не он. Я никогда не обманывала его, даже если правда была не из приятных – я говорила как есть. Но сейчас в моей душе скреблись кошки, я чувствовала, будто совершаю огромное преступление.

– Хочешь, я останусь с тобой сегодня, позвоню на работу и попрошу отгул, не могу оставить тебя в таком состоянии.

– Спасибо, – прошептала еле слышно, – со мной все в порядке. Думаю, что вряд ли я сегодня встану с дивана, проваляюсь до завтрашнего дня, посплю, посмотрю телевизор. А вечером ты уже вернешься домой.

– Вечером, – печально протянул Нейт, – думаю это вряд ли, малышка. Скорее ночью или снова под утро. Уже семь часов вечера.

– Что? Сколько я спала? – я ошарашенно уставилась на мужа.

– Не знаю, во сколько ты легла, но проспала весь день. Ох, черт бы… забыл – он хлопнул себя по лбу. – Утром заезжал Джереми, привез твою сумку и вещи, сказал, ты оставила у него в кабинете. Спрашивал как ты и передал какие-то бумаги от детектива.

Так значит, Джер заезжал утром. Интересно, что он знает о вчерашнем вечере. Наверняка, Нейт поделился с ним своими переживаниями и наблюдениями о моем внешнем виде. Улажу это позже. Нейтон двинулся в сторону кухни и вернулся с небольшой кипой папок и моей сумкой.

– Вот. Он сказал, что это по вашему делу, ты поймешь.

Я попыталась изобразить что-то на подобии благодарной улыбки, но она вышла слишком вымученной и болезненной.

– Что ж, теперь мне есть чем заняться. Полистаю бумажки по делу, а ты скорее заканчивай с проектом и возвращайся ко мне.

– Я сделаю все, что в моих силах, малышка, – он поцеловал меня в лоб. – Закажи что-нибудь из нашего любимого ресторана, тебе нужно поесть, ты бледнее белого, – крикнул он уже из прихожей.

Проспала весь день, значит.

Я достала из сумочки телефон. Семнадцать пропущенных от Нейтона – он и правда меня вчера потерял. Три звонка от Джереми, несколько сообщений от подруги. Одно сообщение с незнакомого номера, присланное всего около получаса назад.

«Как самочувствие?»

От кого оно? Валлес? Но у него нет моего номера, хотя Джереми мог дать номер членам делегации, если бы они его попросили. Но обычно все наши гости связывались только с боссом или с Лукасом, даже если я вела какие-то дела или проекты.

Э: «Кто это?»

«Что ж, ответ вопросом на вопрос – мой любимый способ ведения беседы», – подумала я и даже расплылась в настоящей улыбке. На мое сообщение сразу не последовало ответа. Тогда нужно было заставить себя как-то подняться и переместить в душевую. Перебинтовать ноги – полу грязные и кровавые бинты выглядели просто отвратительно. Я через силу встала с дивана.

Каждый шаг ощущался, как хождение по гвоздям. Сбросив рваную одежду и сняв бинты, я зашла в душевую. Горячая вода обжигала тело и ноги, светло алые кровавые струйки помчались к водостоку. Просто простояв десять минут под потоком воды, даже не смотря на боль – кажется, это лучшее лекарство. Вода смывает все воспоминания прошедшей ночи, все скверные ощущения и эмоции.

Обработав раны и наложив новые повязки, я медленно поползла снова в гостиную, намереваясь заказать хоть что-то из еды. Если подумать, поесть мне удалось последний раз со своим мужем за вчерашним завтраком, затем я опаздывала в офис, а потом вообще лучше бы ничего не вспоминать. На телефоне было новое сообщение, когда я взяла его, чтобы позвонить в ресторан.

«Упрямая. Так сложно просто ответить на вопрос?»

Сомнений не оставалось, всему фибрами своей души я чувствовала, что это был Маркус. Непонятно, откуда у него мой номер телефона. Хотя, если вспомнить о его разговоре в студии – кто-то достает ему какую-то информацию. Возможно, достать номер – это элементарно. Тем более, я репортер известной газеты – это вообще не проблема.

Э: «Все в порядке»

Благодарить его за проявленный интерес к моему здоровью не буду, в его хреновом состоянии виноват только он. Я отправила сообщение и замерла, потому что ответ пришел тут же.

М: «Хорошо. Нужно встретиться поговорить. Буду в Портленде через три дня»

Чего? А где он сейчас? Он поставил меня в известность, будто перед фактом, чтобы я была готова к встрече. Что за мерзкий тип, как можно жить с таким деспотичным характером.

Э: «Очень рада за тебя. Встреться со своими коллегами из Испании. У нас в Портленде есть прекрасный зоопарк, можете посетить его на досуге. Зайди в крыло с птицами, там есть невообразимое подсемейство фазановых. Посмотришь на себя со стороны»

Я разразилась смехом. Господи, пусть он поймет, что я имею в виду павлинов. Ответа не последовало, и я позвонила в свой ресторан, заказать любимую пиццу. Уткнувшись в материалы дела от Сэма, погрузилась в мысли об артефактах, но из размышлений меня вырвала вибрация телефона.

М: «Не выводи меня из себя, это плохо заканчивается. Дерзкая. Я напишу, как буду в городе»

Нет, все, я не буду отвечать этому самовлюбленному нахалу. Не знаю с чего он взял, что весь мир крутится вокруг него. Чувствую, как накатывает всплеск эмоций и негодования, но сразу остываю, вспомнив окончание вечера. Как он несет меня на руках через лес, а потом до дома. Как укрывает пледом и извиняется перед тем, как уйти. И вроде его поступки непростительны, но вот я уже оттаяла и, кажется, не держу на него зла. Отлично, мне как раз не хватало стокгольмского синдрома. Хотя это неважно, каждый раз, когда он открывает свой рот и из него доносятся фразы – я начинаю его ненавидеть. Потому что еще не встречала настолько самовлюбленных и напыщенных людей.

С головой погружаюсь в дело, досконально прочитывая копии результатов экспертиз и оставив телефон на беззвучном режиме. Все, что сейчас меня волнует – это как найти Хаоса.

Мужчина, вероятнее всего богат, потому что провернуть подобное – что-то из ряда вон выходящее. Нужно узнать, как он раздобыл артефакты и как они были доставлены в Портленд. Ведь, не так просто выкрасть экспонат из музея и провезти его через границу. Наши безделушки перевезли из Испании, Парижа и Греции, и это еще непонятно откуда он взял кольцо Гига.

Глаза уже начали болеть, когда я поняла, что на часах давно за полночь. Настолько давно, что часы показывали почти три часа ночи. Остатки пиццы давно остыли, по дивану и полу были разбросаны листы дел, я вспомнила о телефоне, который поставила на беззвучный режим. Возможно, звонил Нейтон, а я даже не слышала. Разгребая руками горы бумаг в поисках телефона, я почувствовала вибрацию. Словно прочитав мои мысли, звонил Нейтон.

– Прости малышка, что так поздно, но почему ты еще не спишь?

– Я проспала весь день, – улыбаюсь я собеседнику на том конце, – хотя это уже входит в мои планы.

– Прости, прости, я снова останусь на работе до рассвета, мы почти все закончили, не хочу подводить ребят и бросать их в трудную минуту.

– Нейтон, конечно! Даже не волнуйся, со мной все отлично. Я объелась твоей любимой пиццей и теперь собираюсь лечь спать, – довольно хмыкнула я, а муж рассмеялся.

– Я рад, что ты поела и в хорошем настроении. Ложись спать, малышка. А позже я приеду, и буду обнимать тебя до скончания времен.

– Хорошо, я запомнила.

Отключила звонок, попрощавшись, и заметила новое сообщение на телефоне, присланное около полуночи.

М: «Вспыльчивая. И почему твоего мужа не было дома ночью? У вас это в порядке вещей – не ночевать в собственной постели?»

Этот пижон вообще разума лишился? Какого черта его вообще волнует, где был мой муж и когда мы спим в постели, а когда нет? Что? Вспыльчивая? Зачем он в каждое сообщение несвязные прилагательные вставляет.

Сейчас почти три, но я все равно отвечу на сообщение, потому что если его не интересуют никакие рамки приличия, то я тоже забуду о правилах этикета.

Э: «Тебя не должны волновать мой муж и наша постель. Твои беспардонные вопросы останутся без ответа»

Ответ пришел почти сразу.

М: «Почему не спишь?»

Э: «Иди к дьяволу, перестань мне писать, наконец!»

М: «Буйная. Это все, или будут еще какие-то пожелания?»

Э: «У тебя переизбыток прилагательных в голове? Или забыл, как правильно речь связывать?»

М: «Прекрати дерзить»

Э: «Прекрати приказывать!»

М: «Тебе придется научиться манерам к нашей встрече, иначе обычной стяжкой не отделаешься»

Э: «Скажи мне честно, ты больной, да?»

М: «Умерь свой пыл. Нужен отдых, чтобы раны быстрее затягивались. Иди спать»

Э: «А ты иди в задницу»

С чувством выполненного долга и в прекраснейшем настроении отключаю телефон и ложусь спать. Ничто так не помогает в снятии эмоциональной усталости, как хороший троллинг. Особенно, если объектом издевок станет Валлес. Единственное, что я хотела бы сейчас увидеть – это его лицо, краснеющее от злости, когда он поймет, что ни одно его сообщение не будет мне сегодня больше доставлено.