Читать книгу Восьмиконечная - Равенна Ло - Страница 5

Лето – мое любимое время года. Светлеет рано, темнеет поздно и, кажется, что успеваешь закончить все планы на день. Больше энтузиазма, энергии и сил. Но это лето мне больше не кажется особенным. Я погрязла в мыслях о наших с Нейтоном отношениях и поняла, что нужно что-то делать. Нужно спасать наш брак. Для него сейчас все прекрасно лишь потому, что я не рассказываю о своих чувствах и переживаниях, и поэтому я должна о них рассказать. Мы должны с этим разобраться и что-то придумать, вместе. Как мы делали это раньше. Мой муж обычный парень и не умеет читать мысли, он не знает, что у меня на душе. Я должна откровенно поговорить с ним, все объяснить. Уверена – проблема только выглядит такой серьезной лишь потому, что я несу ее бремя в одиночку. Нейтон точно поможет мне во всем разобраться. Он просто улыбнется мне и все встанет на свои места.

Дорога в офис в час пик – это когда половину утра проводишь за рулем, а расстояние до работы всего на десять минут. Стэн встречает меня своей добродушной улыбкой и желает приятного дня, пара перекинутых с ним фраз всегда поднимает настроение. Кабинет Джереми оказался закрыт, хотя через стекло видно, что ноутбук включен, значит, он где-то в офисе. Лукаса на месте тоже не оказалось, поэтому я поднимаюсь на пятый этаж в конференц-зал – я уверена, что они здесь.

Подойдя к нужному кабинету, осознаю, что снова проходит встреча с представителями делегации, не видно только Валлеса. Я толкаю тяжелую стеклянную дверь своим бедром, держа в руках кипу папок с делами по Хаосу, и вхожу. Тихий гул в кабинете смолкает, и взор присутствующих устремляется к моей персоне.

Интересно, что думают мужчины, сидящие на кожаных креслах, в своих деловых костюмах при моем виде?

Легкий короткий светло-голубой сарафан на тонких бретельках с разлетающейся юбкой и изюминка моего офисного вида – перебинтованные ноги, обутые в шлепки. Ситуацию спасал пиджак, накинутый на мои плечи, который благополучно около месяца висел у меня в машине. Хотя кого я обманываю, ничего он не спасал. Пиджак поверх летнего сарафана – обо мне бы написали все глянцевые журналы, как о величайшем провале в моде. А если бы мне кто-то когда-то сказал, что я приду на свою работу в шлепках – я бы покрутила пальцем у виска.

Но мой внешний вид остается незамеченным, по крайней мере, та часть, где говорится о неправильных стилистических приемах. А вот глубокое декольте присутствующие оценили по достоинству. Уикхем подскочил с кресла и ринулся ко мне, перехватив у меня стопку бумаг.

– Элизабет, Джереми сказал, что вы нехорошо себя чувствуете, позвольте я помогу вам, – он обходительно отодвигает свободное кресло в пригласительном жесте. Меня сейчас стошнит от наигранной галантности. Спасибо хоть слюни не пускают. Краем глаза замечаю, как Джереми, по-отцовски негодуя, поднимает бровь от увиденной картины.

– Благодарю, – натягиваю дружественную невинную улыбку.

– Я думал ты не приедешь, – констатирует Лукас. По его безразличному выражению лица невозможно понять, о чем он думает.

– Я полностью готова к работе.

– Тогда давайте продолжим, – подытожил Джереми. Я кивнула.

Обсуждение дела Орегонского мифолога после нескольких дней перерыва показалось мне непосильным. До этого я не делала перерывов или выходных несколько месяцев, постоянно прокручивала в голове все аспекты дела. Осознание того, что я живу своей работой пришло не сразу. Я поняла, что все это время думала только о работе. Стоило мне на пару дней погрузиться разбором своей жизни и вот, я уже сижу в смятении, не зная с чего начать. Находясь, словно в прострации, я пытаюсь вникнуть в суть происходящего. Дональд Харрис, до этого всегда молчавший, вступил в разговор. Слегка полноватый, но опрятный и приятный на внешность мужчина, ростом ближе к низкому, которому на вид около шестидесяти, бегло затараторил.

– Позвольте сказать, что я размышлял некоторое время над тем знаком, что оставляет убийца. Звезда Хаоса в наше время не менее популярна, чем в начале двадцатого века, когда ее придумал писатель-фантаст Майкл Муркок. Этот талисман нашел свое распространение не только в оккультизме, и скажем так, у магов, но и в религии. Восьмиконечная звезда – это символ силы, понимания мира, умиротворения. Этот талисман не считался чем-то плохим или запрещенным, напротив, поддерживался, он был связан с чем-то великим. И я не понимаю, почему убийца выбрал именно этот символ, ведь это не логично. Восьмиконечная звезда – это не какой-то сатанинский знак, который можно оставить на месте убийства, не знак дьявола. Он так жестоко карает этих девушек за их злодеяния и при этом оставляет на их телах не соответствующий знак.

– Это не так, все как раз соответствует, – наконец-то вливаюсь я в разговор, Харрис с удивлением смотрит на меня, поправляя очки на носу. – Вы правильно сказали – он каратель, и именно поэтому оставляет знак восьмиконечной звезды. Он не считает себя убийцей, он – судья. В христианстве считалось, что цифра восемь связана с восьмым днем Господа, то есть символизирует вечную жизнь и воскрешение, которые наступают после страшного суда. Мы немного озадачены тем, почему он дает жертвам имена древнегреческих богинь, но и здесь все может быть просто – он псих, и ему не нужны причины, – иронизирую я, улыбаясь.

– Хотя то, что не является для нас причиной – для него целая правильно выстроенная стратегия. Нам нужно разыскать Воробья, сейчас он – наша главная зацепка по делу. На местах преступлений не найдено ни одного отпечатка, даже жертв. Он очень тщательно заметает следы, – Джереми разводит руками.

Нам никогда не поймать Воробья, если он сам не захочет найти кого-то. Парень, который перевозит ценности и артефакты и ни разу нигде не засветился, никому не попался. Он точно профессионал.

– А что если… – я замолкаю, прерываясь, потому что не собиралась озвучивать свою идею вслух, фраза сама сорвалась с языка.

– Что если что, Элизабет? – уточняет Лукас, нахмурив брови. Я еще несколько секунд не решаюсь озвучить свою идею и прохожусь взглядом по окружающим.

– Нам нужно его выманить, – констатирую я. – Нам не поймать Воробья, по крайней мере, быстро. Уже несколько лет он выходит сухим из воды, пока мы будем его искать – Хаос будет безнаказанно убивать.

– И у тебя уже есть какая-то идея, полагаю, – вздыхает Лукас.

– Это может и не сработать. Если информатор Сэма сообщил нам, что Воробей несколько раз светился в Портленде. Значит, скорее всего, и наш перевозчик уже в курсе, что мы его ищем. И он будет еще аккуратнее, чем когда-либо. Нам нужно заинтересовать его. Дадим ему то, что ему нужно – работу.

В недоумении мужчины переглядываются, не понимая, о чем я говорю. Я и сама не до конца уверена в своем плане. Я смотрю на Джереми, он смотрит на меня недопонимающим взглядом. И вот в мгновение я вижу, как меняется его выражение лица, его глаза округляются то ли от удивления, то ли от осознания того, что мне в голову пришла сумасшедшая идея.

– Нееет, – протягивает он, встает с кресла и подходит к окну, усердно натирая подбородок, будто стирая въевшуюся грязь.

– Мне кажется, что только вы вдвоем понимаете, о чем речь, – раздраженно язвит Лукас. Джереми смерил его свирепым взглядом, а затем посмотрел на меня, будто беззвучно спрашивая – хочу ли я, чтобы присутствующие обо всем узнали.

Моя тайна не являлась тайной, просто в нашей семье было не принято об этом говорить, особенно чужим людям.

– Мой покойный дедушка, – делаю длинную паузу, потому что не знаю, как начать свой рассказ.

Никогда раньше я не говорила об этом вот так, на всеобщее обозрение. Особенно все, что касалось моего дедушки – это тяжелая боль для меня, хотя прошло уже более двадцати лет, как его не стало. Но все присутствующие понимающе смотрят мне в глаза, не торопя с рассказом.

– Он был бизнесменом. В семидесятые активно путешествовал с моей бабушкой по всему миру, летал в различные страны, в том числе на симпозиумы, слеты и заседания представителей международного бизнес-сообщества. И именно в одной из таких поездок, он познакомился с английским предпринимателем. Я не знаю, что у них произошло, моя бабушка сообщила нашей семье, что унесет это историю с собой в могилу, но мой дедушка и тот мужчина, имени которого я, к сожалению, не знаю, очень сдружились. И перед смертью, предприниматель передал кое-что моему дедушке. В знак благодарности, в знак дружбы и человечности, в память о нем. Эта вещь очень дорога для нашей семьи. Не только как память, как что-то действительно важное, но дорога и материально. И я думаю, что смогу использовать эту вещь, чтобы выманить Воробья.

В зале повисает тишина. Мужчины продолжают с интересом смотреть на меня, ожидая продолжения рассказа, но я молчу, давая понять, что на этом мой рассказ окончен, они не узнают, что хранит наша семья. Конечно, я бы не выдала всех тайн, даже в своем кратком рассказе я умолчала о некоторых деталях. Например, то, что предприниматель был также и коллекционером искусства, а вещь, которую он подарил дедушке, считается давно утерянной и разыскиваемой реликвией в мире.

– Полагаю, дорогая, что у вас есть за вещь – мы не узнаем? Это секрет? – догадливо улыбается Алек. Я просто утвердительно киваю головой.

– Хорошо, откуда мы можем знать, что эта вещь действительно дорогая? Что она подлинная? – слышится писклявый голосок Мэнсона.

– Только лишь поверив на слово, – перебивает Джер, и окружающие осознают, что он понимает, о чем речь. – Я могу ручаться за правдивые слова Элизабет. Более того, я видел эту вещь, я видел, как производили экспертизу и оценку – она подлинная и, безусловно, очень дорогая.

– Насколько? – Уикхем делает хитрый прищур глазами, его заинтересованность настораживает. Больше всего я не хочу, чтобы у моей семьи были какие-то неприятности и нервотрепка из-за старой полузабытой миром реликвии.

– Достаточно, чтобы привлечь внимание человека, которого мы ищем, – отрезаю я, давая понять, что стоимость вещицы, как и ее наименование, останутся в секрете.

– Что ж, – сдается директор Билд Паблик, – если вы уверены, что это может сработать, тогда думаю, нам стоит обсудить план по осуществлению этой затеи. Тем более, если мистер Мэтьюс ручается за слова своей сотрудницы.

Уикхем отсылает нагловатую улыбку сначала Джереми, а потом мне. Его явно раздражает неведение и еще больше бесит любопытство, которое он не сможет удовлетворить.

– Сначала я хочу обговорить это со своей семьей, потому что это касается не только меня. И я не могу принимать решение об использовании реликвии в одиночку.

– Да, конечно, мисс Тейлор. Делайте то, что считаете нужным, но помните, что время неутешительно бежит вперед, не оставляя нам возможностей для действия, – Уикхем завершает разговор, вставая со стула и дав понять, что на сегодня наш диалог закончен. Его коллеги поднимаются вслед за ним.

– Ох, мисс Тейлор, – восклицает Харрис, разводя руками, – вы даже представить не можете, насколько сильно заинтриговали меня! Боюсь, не смогу сегодня уснуть, гадая, о чем же вы говорили, – добродушно улыбается он.

Попрощавшись, представители делегации удалились из конференц-зала, в окружении своих охранников. Джереми, Лукас и я остались сидеть на своих местах, просто молчаливо уставившись перед собой. Никто не хотел начинать разговор.

– Ну, думаю, мне тоже уже пора. Вам вдвоем найдется, что обсудить, – горестно вздыхает Лукас, вставая со своего места и направляясь к выходу.

– Останься, – я смотрю на него дружеским добрым взглядом, давая понять, что сегодня он узнает намного больше, чем остальные. Он замирает в проходе, уставившись на меня, и переводит взгляд на Джереми, будто ища его одобрения.

Хоть мы и были с Лукасом не в лучших отношениях, а скорее как кошка с собакой, я решила посвятить его в тайну нашей семьи, потому что любая поддержка со стороны будет полезна. И очень мало людей, которым я могу по-настоящему открыться. Джер доверял своему партнеру, а значит, не смотря на наше с ним недопонимание, ему доверяла и я.

Лукас садится напротив меня, он крайне удивлен и не знает, что сказать, просто молчит и его взгляд мечется из стороны в сторону.

– Слушай, Лиз, ты не обязана…

– Нет, – останавливаю его я, – мы с тобой не то, чтобы ладили, но вдвоем с Джереми мы не справимся. Нам нужна поддержка, если все покатится к чертям. Поэтому садись поудобнее, история будет длинной.

Мы просидели в конференц-зале около трех часов, пару раз прерываясь, чтобы сварить себе кофе. Лукасу пришлось выслушать историю моей жизни, чуть ли не с детства. Он с интересом слушал, не перебивая, а когда я закончила, задал несколько уточняющих вопросов. Я рассказала ему правдивую историю о том, кем был мой дедушка, с каким бизнесом он был связан и как познакомился с коллекционером. Посторонним не обязательно было знать, что мой покойный дедушка был одним из Пурпурной банды Нью-Йорка в семидесятые. В один теплый вечер дедушка спас жизнь своему будущему другу коллекционеру, рискнув своей, получив три пули. Так началась их преданная искренняя дружба. Дедушка выкарабкался и уехал со своей беременной женой в Портленд, где и по сей день живут его потомки – мы. Он пожертвовал очень многим – мне было около восьми, когда дедушка пропал. Бабушка запретила родителям искать его, она знала, что люди из банды нашли его, и он исчез, чтобы защитить нас. Только через год после его исчезновения мы с бабушкой пошли в церковь, чтобы почтить его память. С тех пор он считался умершим.

– Значит, ты хочешь поучаствовать в ежегодном благотворительном аукционе? Попасть туда будет не просто, особенно новому человеку. Но у меня есть знакомый брокер, который сможет нам помочь, поэтому этот вопрос можете оставить на меня, – после моих откровений Лукас был полон энтузиазма. Впервые мы с Джереми посвятили его в нашу группу, постоянно секретничающих коллег. И я видела, как он за это благодарен, ведь теперь он часть команды и я уверена, что он не подведет.

– Аукцион через неделю, ты сможешь решить вопрос с реликвией до этого времени?

– Да, Джер, завтра я поговорю с бабушкой, объясню ситуацию, она не откажет.

– Значит, нужно успеть подготовится, тебе нужен сопровождающий, Лиз. Может быть, Харрис? Он профессор, археолог, силен в реликвиях, знает историю, выглядит довольно интеллигентным, чтобы сойти за богатого миллионера, – предлагает Лукас. Поток его мыслей не останавливается, будто он в самом пике мозгового штурма.

– Нет, это точно не должен быть кто-то из делегации, не хочу, чтобы они вторгались в мою жизнь. Если удастся сохранить тайну моей семьи, это было бы просто прекрасно.

– Не уверен, что мы с Джереми подойдем, наши лица частенько светятся в новостях, слишком легко узнаваемы, твой муж тем более. Не то, чтобы он не презентабельный, – Лукас виновато улыбается, – он вылитый семьянин. Уж точно не ценитель древнего раритета.

Слишком много информации за день и не продвинулись ни на шаг. Я уже чувствовала давление в висках и ноющую боль в ногах. Телефон на удивление молчал, время почти шесть вечера, а от Нейтона не было даже сообщения. Я закинула слегка опухшие ноги на соседнее кресло и вздохнула.

– Лизи, езжай домой, – завершает Джереми, – если мы устали, то могу представить, какого тебе. На сегодня хватит анализов и генераций идей. Теперь проблемы будем решать по мере их поступления. Я позвоню Сэму, расскажу ему обо всем, а ты езжай домой.

Я закрываю глаза и запрокидываю назад голову так сильно, что слышится хруст и это расслабляет меня. Нужно найти Нейтона, решить семейные вопросы. В голову приходит замечательная мысль – заехать в магазин нижнего белья и встретить мужа так, чтобы он запомнил это надолго. Считая это отличной идеей, я подскакиваю с кресла и хватаю в охапку нужные бумаги.

– Да, ты прав, я поеду, отдохну, завтра же переговорю с бабушкой и сообщу вам о результате.

– А я поговорю с брокером, хорошего вечера, Лиз, – кивает Лукас, мягко улыбаясь. Я киваю на прощание своим коллегам и, несмотря на свои ноющие ноги, устремляюсь на шопинг.

Выбрав сексуальный набор нижнего белья в Агент Провокатор с поясом и чулками, прыгаю в машину и мчусь домой, набирая Нейтону на мобильный. Трубку он взял не сразу, как обычно, а только после шестого гудка.

– Малышка, я так занят, ты скоро приедешь домой? – запыхавшимся голосом тараторит муж.

– Как раз в пути, а ты где?

– Я тоже дома, – в трубке слышится какой-то грохот, – ты не знаешь, где моя вторая сумка для ноутбука? Коричневая кожаная такая.

– Она в кладовой, на третьей полке слева. Что ты там делаешь?

– Лизи, очень занят.… О, нашел! Спасибо! Давай приезжай домой, я все расскажу, жду тебя! – бросает Нейт и отключается. В груди появляется странное беспокойное чувство, что мое белье придется отложить. Даже если так, я должна поговорить с ним о наших отношениях, он должен знать о моих переживаниях. И если он снова умчится в ночь на свою работу, я встречу его в белье под утро, когда он вернется.

– Нейтон! – зову я мужа, входя в дом и, слыша шуршание в спальне, иду прямиком туда. Уже в коридоре по разбросанным перед спальней вещам, я поняла, что он собирает чемодан.

Нет, нет, нет. Пожалуйста, только не сейчас, когда ты мне так нужен. Только не сегодня.

Я вхожу в комнату и вижу, как разлетаются по всей комнате вещи из гардероба, частично залетая в чемодан, стоящий рядом с кроватью.

– Нейт, – протяжно взвываю я, он выглядывает из гардеробной с сияющим лицом и улыбкой и подбегает ко мне.

– Лиз, детка! – я вижу, как его глаза блестят от радости и переизбытка чувств. – Ты можешь себе представить? Сегодня на заседании директоров было принято решение назначить меня ответственным по нашему проекту! Мы будем строить новый бизнес-центр в центре Нью-Йорка по моим чертежам!

Нейтон подхватывает меня на руки и кружит, что есть сил, радостно выкрикивая слова счастья и то, как долго он этого ждал и как много работал, чтобы добиться этого. Он опускает меня на пол и мечется по спальне, перечисляя вслух вещи и все необходимое, что нужно взять в поездку. Я с легким головокружением стою там же, где он меня поставил, пытаясь хоть немного выдавить из себя эмоции, похожие на счастье и радость за мужа. Улыбка выходит настолько кривой, что со стороны может показать, что у меня случился инсульт.

– Малышка, ты не рада?

– Рада, милый. Конечно, я рада.

– Как-то по тебе не очень заметно, – с недоверием нахмуривает брови Нейт. Я продолжаю молчать, не зная как сказать ему о том, что я чувствую. Слезы предательски подкатывают к горлу, я глубоко вдыхаю и решаюсь начать откровенный разговор.

– Просто я немного не готова к твоему отъезду, я хотела поговорить с тобой, обсудить наши проблемы.

– Проблемы? А у нас есть проблемы? – улыбка исчезает с его лица, заменяясь испугом, и он подходит ко мне.

– Нет. Ну, не то, чтобы проблемы, – в попытке подобрать слова, беру мужа за руку и смотрю ему в глаза. – Мы с тобой так много работаем, понимаешь. Нам не хватает близости, – Нейтон непонимающе смотрит на меня, пытаясь вникнуть в суть моих слов, – я хотела провести больше времени с тобой, оторваться от работы, закрыться дома, отключить телефоны. И несколько дней подряд заниматься с тобой одним лишь сексом, а в перерывах смотреть наши любимые фильмы, заказывать еду из нашего ресторана. Мне не хватает той близости, что сейчас есть у нас. Я…

Я запинаюсь, не зная как объяснить мужу, что хочу получать больше удовлетворения в сексе, а он все также озадачено продолжает смотреть на меня.

– В общем, я люблю секс с тобой, но он у нас происходит так стремительно, что я не успеваю насладиться процессом, понимаешь?

– Лиз, я как черт из пекла выматываюсь на работе, – слышу возмущенный упрек в свой адрес. – Я не могу работать, как робот, а потом приходить домой, всю ночь удовлетворять тебя, а потом снова идти на работу, – он раздраженно вскидывает руки.

– Чего ты кричишь то, я же просто хотела обсудить с тобой это. Это меня гложет, я чувствую себя какой-то ненужной и одинокой. Пять минут близости – это ведь не все, на что мы способны. После секса ты сразу засыпаешь, а когда я просыпаюсь – тебя почти всегда уже нет, – виновато ищу оправдания и смягчаю свои слова.

– Пять минут? Серьезно? Никогда у нас секс не длился пять минут, Лизи! Так, знаешь что, я думал, ты будешь за меня рада, – негодует Нейтон, оглядываясь по сторонам, будто что-то потерял, избегая со мной контакта взглядом.

– Я рада за тебя! Конечно, рада! – робею я, всплёскивая руками, – просто я хотела поделиться с тобой своими переживаниями.

Нейтон смотрит на меня, а я на него, он тяжело вздыхает. – Давай разберемся с этим, когда я приеду, – он отворачивается и продолжает молча собирать вещи, а я словно получив невидимую пощечину, иду в гостиную, только бы не стоять с ним рядом в одной комнате. Никогда мы еще не были настолько чужими.

Он выходит, из комнаты, таща за собой огромный чемодан, и подходит ко мне, помолчав некоторое время, видимо не зная, что сказать.

– За мной подъехало такси, я взял сегодня билеты на ближайший рейс, – виновато констатирует Нейтон, понимая, что это худший вариант развития нашего разговора, который только мог произойти сегодня, а я пытаюсь натянуть улыбку.

– Я сама могла бы отвезти тебя в аэропорт.

– Ничего страшного, не хотел тебя нагружать. Тебе нужно больше отдыхать, – смотрит он на мои ноги. – Я пробуду в Нью-Йорке около недели, постараюсь приехать пораньше, но ты же знаешь этих заказчиков. Постоянно что-то нужно переделывать.

В комнате снова повисает тишина. Я просто киваю в ответ на его фразы, а он не знает, что сказать, чтобы нам обоим стало легче на сердце.

– Лизи, – берет он мое лицо своими ладонями, подойдя ближе, – я люблю тебя. Прошу, не грусти, хорошо. Я приеду, и мы обязательно все обсудим, сделаем, как ты хочешь, где захочешь, сколько захочешь. Все, что угодно, только, пожалуйста, не грусти, – муж нежно целует мои чуть приоткрытые губы, и я закрываю глаза, больше не в силах сдерживать свои слезы. Медленными и беззвучными каплями они скатываются по моим щекам. – Не плачь, пожалуйста, ты разрываешь мое сердце, Лиз. У нас все хорошо, мы все решим, слышишь?

Я одобрительно киваю в ответ, ласково улыбаясь. Ведь мы и правда, все решим, мы всегда все решаем.

– Все, успокаивайся, – шепчет он, стирая влажные капли с моего лица. – Я позвоню, как только долечу.

– Хорошо, – еле слышно бормочу я в ответ. Муж берет чемодан, и я остаюсь одна, проглатывая свои остатки обиды и горечи, которые съедают меня изнутри. Красивая красная упаковка с бельем, красующаяся на диване лишь помогает почувствовать еще большее одиночество.

Я ложусь на пол посередине гостиной, уставившись в потолок. Эмоции больше не бьют через край, и к счастью, или, к сожалению, теперь я чувствую только «ничего». Пустота и смирение в груди обволакивают мое сердце. Отчаяние, которое я испытывала несколько минут назад, отступило и переключилось на режим безразличия. Лишь отключив себя от эмоций, я смогу пережить эту неделю и не сойти с ума. Но тем даже лучше. У меня есть любимая работа, в которой хладнокровие – это огромнейший и неотъемлемый плюс.

Девять вечера на часах говорили о том, что, несмотря на свое унылое состояние, нужно расслабиться и отпустить ситуацию. Звонить в такое время своей лучшей подруге – не самая хорошая идея. Лия хоть и любит тусовки, но звонок в вечер четверга с приглашением нырнуть в какой-нибудь бар точно будет отклонено. Ее трое детей погодок точно не оценят мое предложение. Но возможно, есть один человек, который согласится составить мне компанию.

Я набираю номер Сэма, который знаю уже наизусть. Единственный номер, который знаю наизусть.

– Что у тебя должно было случиться, что ты позвонила мне в такое время? – удивленно отвечает друг.

– Прости, – сокрушаюсь я, – ты уже дома? Отдыхаешь?

– Только собирался выходить из участка. Моя работа – мой дом, Лиз.

– Как насчет отказаться от затеи с пончиками и выпить чего-нибудь за мой счет? В «Карлитто», например.

– Зовешь меня в бар? Почти ночью? У тебя все хорошо? – слышу беспокойный голос Сэма.

– Да, все отлично. Просто до чертиков устала и хочу расслабиться, и никто не хочет составить мне компанию.

– А я твой запасной аэродром, – раздается заразительный смех.

– Именно так!

– Хорошо! Тогда встречаемся в «Карлитто». Не забудь ножки перебинтовать получше, а то вдруг танцевать потянет, – язвит друг.

– Обязательно!

Я одним рывком поднимаюсь с пола и бегу в душ. Сегодня моя задача – хорошенько надраться, чтобы завтра голова болела настолько сильно, что даже думать о сегодняшнем вечере не хотелось. Я быстро освежаюсь под душем после дневного душного солнца, натягиваю короткий изумрудный сарафан с облегающим топом и расклешенной юбкой, а следом черные танкетки, единственные налезающие на мои обвязанные ноги, пока такси уже ждет меня у входа.

Несмотря на вечер четверга, бар полностью набит людьми. Кажется, в последний раз я выбиралась на подобные посиделки на последнем курсе университета. Через толпу пробираюсь к барной стойке, где мы договорились встретиться с Сэмом. Осматриваюсь вокруг, и на мое плечо ложится тяжелая мужская рука.

– Вот ты где! – покрикивает Сэм из-за моей спины. – Как же здесь шумно! Я уже стар для подобного!

– Давай выпьем и найдем тебе невесту, – смеюсь я. Каждый раз, при любом удобном случае, я предлагала Сэму найти для него невесту. Детектив полиции, красивый и завидный сорокалетний холостяк, за которым бегали толпы девушек. Но он всегда избегал серьезных отношений, сводя все к тому, что с его работой не стоит заводить семью. И это всегда звучало очень грустно.

– Лизи, я готов только на первую часть твоего предложения! – улыбается Сэм и подзывает бармена, заказывая нам несколько шотов.

Я не смогла бы сказать точно, сколько мы выпили. Чувствовала я себя вполне адекватно, чего нельзя было сказать о Сэмуэле. Изрядно выпивший детектив танцевал посередине бара с несколькими девушками, то ли танго, то ли сальсу, невзирая на совершенно неподходящую клубную музыку.

«Кажется, сегодня Сэм нашел себе пару, не на жизнь, но на ночь точно», – мелькает у меня в голове, и я тянусь за телефоном в сумочку, висящую на длинной, железной цепочке на моем плече, чтобы вызвать такси. На экране телефона семь пропущенных звонков с неизвестного мне номера. Не успеваю набрать номер такси, как телефон снова одолевает звонком этот номер.

– Слушаю, – выкрикиваю я, оставляя бармену щедрые чаевые.

– Где ты? – слышится мужской грубый голос.

– Что? Кто это? – спрашиваю я и заливаюсь истеричным смехом, видя, как Сэм уронил свою партнершу по танцам плашмя на пол. В трубке молчание. – Вас не слышно! – добавляю я и отключаюсь, чувствуя, как мою голову начинают посещать легкие вертолёты. Набираю номер такси из списка последних вызовов, трубку поднимают сразу же.

– Где ты?

– Что? Я? Это такси? Пришлите, пожалуйста, машину. Пятая авеню, бар «Карлитто». Алло! Вы меня слышите? – смотрю на дисплей гаджета – звонок завершен.

Я пробираюсь через толпу к Сэму, который уже танцует с другой девушкой, чтобы предупредить о своем скором отбытии.

– Сэм! – выкрикиваю я, подхватывая его под локоть. Девушка, плотно прижавшаяся к его хозяйству ягодицами, стреляет в меня свирепым взглядом. – Я вызвала такси, еду домой!

– Уже? Почему так рано? Мы же только начали! – восклицает детектив, отодвигает от себя блондинку и, подхватывая меня за руку, кружит, что есть сил вокруг своей оси, словно юлу. Зал начинает плыть перед глазами, стены, столы и люди сливаются в единое смазанное пятно и, потеряв равновесие, я начинаю падать куда-то вглубь танцпола. Слегка грубоватые накаченные руки Сэмуэля подхватывают меня за талию, не давая упасть, и я обретаю землю под ногами.

– Куда собралась, милочка? – смеется он. – Совсем ноги не держат?

– Я поеду домой! Не беспокойся обо мне! Отрывайся здесь по полной! – хохочу я, все еще не совсем разбирая, где пол, а где потолок, потому что предметы в глазах продолжают летать по кругу.

– Ты уверена? Я могу отвезти тебя на такси и вернуться. Не стоит ездить одной ночью!

– Расслабься! Через час уже начнет светать! – смеюсь я, показывая Сэму циферблат часов на руке, напоминающих, что уже около четырех часов утра. Целую друга в щеку на прощание и проталкиваюсь к выходу. Нужно выбраться отсюда, пока я еще в состоянии ходить.

Свежий, чуть прохладный воздух улицы наполняет мои легкие, и головокружение понемногу отпускает мою голову. Я отхожу чуть поодаль от толпы, обступившей вход бара, и оглядываюсь по сторонам, в поисках заказанной мною машины. Достаю телефон, чтобы позвонить Нейтону, но понимаю, что это самая дурацкая идея, что могла прийти в мою охмелевшую голову.

Рядом со мной останавливается черная тонированная иномарка, и я с облегчением и уже в полудреме прыгаю на переднее пассажирское сиденье, чтобы умчаться домой и проспать в своей постели до обеда.

– Знаете, у меня была дисконтная карта вашей службы, мне ее сегодня парень дал, когда подвозил меня в этот бар, – лепечу я, слегка запинаясь и копошась в сумочке, пока мы едем к месту назначения.

Из-за темноты в салоне и раздвоенных предметов в моих глазах, я вытаскиваю все, что есть в сумочке, себе на колени и собираю обратно, чтобы найти заветную скидочную карту.

– Наконец-то! – облегченно восклицаю я, найдя заветный маленький прямоугольник пластика. – Вот, скажите, это же карта вашего такси? – я сую карточку под нос водителю, и машина медленно съезжает на обочину какой-то пустынной дороги.

Тень, упавшая на лицо человека за рулем, слегка рассеивается под бликом лунного света, проникающего через лобовое стекло машины. Грубые очерченные скулы, темные волосы. Я замечаю его плотно сжатые губы и как на скулах заиграли желваки. До моего опьянелого разума доходит, что рядом сидит Валлес, сжимая руль обеими руками так сильно, что побелели костяшки на пальцах. Он вынимает из зажигания ключ и расслаблено облокачивается на спинку сиденья, все так же молча смотря перед собой через стекло.

Наверное, еще никогда я не трезвела так быстро. Адреналин, вмиг ворвавшийся в мою кровь, заменил собой все спиртное. Я резко развернулась и бросилась к ручке, почти открыв дверь, но схвативший меня за талию Валлес, одним рывком усадил обратно на сиденье и заблокировал двери со своей консоли управления.

Не зная, что сказать, я просто вжалась спиной в свою дверь, пытаясь отодвинуться от него как можно дальше. Его испепеляющий и молчаливый взгляд, устремленный на меня, не предвещает ничего хорошего. Он осматривает меня с головы до ног, на мгновенье, задержавшись глазами сначала на моих коленях, а потом на обмотанных бинтами стопах.

– Я смотрю не все так плохо, если даже на танцульки ты пошла, – презрительно говорит он. Я молчу, не зная, что ответить. Что он вообще здесь забыл? Что ему от меня нужно? – Как муж реагирует на твои ночные посиделки?

– Тебе какое дело!? – возмущенно прыснула я. – Тебя это не должно волновать! Что тебе нужно от меня?

Маркус устало вздыхает, закатывая глаза.

– И? – мой срывающийся голос, скорее похожий на вопль, звенит так громко, что им можно было бы бить стекла. – Что тебе нужно? Зачем ты приехал?

Испытывая досадное чувство усталости от своей жизни и обиду на всех окружающих, я начинаю лупить Валлеса кулаками сначала в плечо, а потом куда попадется. Больше не в силах держать в себе все болезненные переживания и вспышки гнева – я выплёскиваюсь на Маркуса. За все обиды и боль, что он уже успел причинить мне, за своего мужа, который оставил меня одну разгребать наши опустевшие отношения, за тяжелую работу. За отчуждение от людей, за невозможность почувствовать себя желанной, за все, что приходило мне в голову – я ненавидела его всем сердцем.

– Успокойся! Безумная! – Валлес пытается закрываться от моих ударов, но я даже не вижу, куда они приходятся, из-за слез, застилающих мои глаза. Меня накрывает истерика и отчаяние, озлобленность на весь мир. – Тейлор! Кому говорю! Остановись!

Он перехватывает мои запястья, заламывая и прижимая к спинке сиденья у меня над головой, слегка наваливается на меня своим телом, насколько это возможно с водительского сиденья, и яростно целует меня в губы, второй рукой подтягивая меня к себе за талию.

Воздух полностью покидает мои легкие, и я впадаю в оцепенение, не понимая, что происходит, будто это происходит не по-настоящему. Я распадаюсь на тысячи осколков, пока Маркус грубо сжимает мои запястья, но нежно и чувственно целует меня, лаская своим языком мой рот. Я отрываю свои губы от его губ, перехватывая кислород ртом, и тщетно пытаюсь вырваться из его хватки.

– Отпусти… – так тихо шепчу я, отвернувшись и закрыв глаза, что даже сама себя не слышу. Чувствую тяжелый вздох Маркуса рядом со своей шеей, и он немедля отпускает мои руки, возвращаясь на свое место и заводя машину. Машина трогается, я всем корпусом переворачиваюсь к своему стеклу и одергиваю подол платья, который в суматохе задрался, чуть ли не до самых ягодиц.

До самого моего дома мы едем в полнейшей тишине, дорога кажется бесконечно долгой. Я обнимаю себя руками в попытке почувствовать хоть какую-то защиту. На улице уже начали показываться предрассветные сумерки, где-то на горизонте, через дома появляются светлые пятна раннего утра. Сердце сильно щемит, отдавая резкой болью где-то в боку, но я продолжаю пребывать в спасительной отрешенности от реальности и всего происходящего. В голове нет ни единой мысли, только пустота и черная меланхолия. Я все еще не осознала, что произошло несколько минут назад и как теперь дальше с этим жить.

Иномарка плавно тормозит около моего дома, и я выскакиваю из машины, не издавая ни звука и не оборачиваясь. Я не знаю, смотрел ли он мне вслед, хотел ли что-то сказать, как-то объясниться, но я слышу, как по-прежнему работает двигатель машины за моей спиной у дороги, он все еще не тронулся с места. С третьего раза дрожащими руками я попадаю ключом в замочную скважину и захожу. От бессилия сползаю спиной по закрытой двери, прижимаю колени к груди и с ужасом начинаю осознавать произошедшее между нами.

Зачем он это сделал? Зачем поцеловал меня? Я же никогда не давала ни единого повода испытывать ко мне что-то. Не вела себя двусмысленно. Господи, Нейтон.

Я чувствую огромную вину перед мужем, хотя не сделала ничего ужасного. Я не ответила на его поцелуй, отвергла его. Возможно, моя вина в том, что я неосознанно села к нему в машину, хотя после случая в парке решила больше никогда этого не делать.

Я поднимаюсь с пола и иду в душ, пытаясь смыть с себя весь позор и грязь, которыми я успела покрыться за сегодняшнее раннее утро. Мысли в голове на секунду возвращаются в сон, где я непристойно целую Валлеса, пока он ласкает меня.

Наверное, алкоголь все еще дает о себе знать у меня в крови. Стараясь искоренить все мысли о нем, включаю холодную воду над головой. Тщетно пытаюсь переключиться и не думать о человеке, образ которого отказывался исчезать перед глазами.