Читать книгу Блистательный Двор - Райчел Мид - Страница 6

Поездка заняла целую ночь. Я то засыпала, то опять просыпалась. Мое тело требовало отдыха, но мозг был слишком возбужден, пугая меня тем, что вот-вот я услышу позади нас топот копыт и гневные окрики. Тем не менее ночь прошла без происшествий, и покачивание кареты даже навеяло на меня оцепенение.

Я окончательно пробудилась, услышав голос Джаспера.

– Мы приехали! – провозгласил он.

Ровное движение экипажа замедлилось, и я подняла голову, с изумлением и стыдом осознав, что пристроила ее у Седрика на плече. Его одеколон пах ветивером.

Мои спутницы реагировали по-разному. Лицо Тэмсин выражало радостное нетерпение, готовность к авантюрам и желание обеспечить себе будущее, которого, по ее мнению, она заслуживала. Мира волновалась гораздо сильнее: похоже, она многое повидала в своей жизни и научилась не доверять первому впечатлению.

Джаспер помог каждой из нас выйти из кареты. Дожидаясь своей очереди, я вдруг ощутила мощный прилив страха перед будущим. Вчера я потратила немало усилий на то, чтобы добиться цели, которая была основана скорее на моих фантазиях, чем на фактах. Седрик очаровал меня своим красноречием, адресованным Аде, однако существовал вполне реальный шанс, что я сейчас окажусь в положении, которое будет во много раз страшнее «ячменной жизни» с Лионелем. Возможно, в данный момент я вступаю в жизнь, полную мерзости и опасностей.

Джаспер подал мне руку – и я впервые разглядела поместье «Голубой ключ». К моему облегчению, оно не внушало опасений и выглядело вполне мирным. «Голубой ключ» являлся сельским имением, расположенным среди вересковых пустошей, вдалеке от деревень и других поселений. Сюда явно не могли забрести люди, которых наверняка уже снарядили на мои поиски. Пусть «Голубой ключ» и не был обширным поместьем, как некоторые из бывших владений моей семьи, однако он казался старинным и внушительным. Утреннее солнце как раз поднялось над крышей дома, осветив потрясенные мордашки Тэмсин и Миры.

Немолодая женщина, одетая в черное, встретила нас у дверей.

– Наконец-то последние приехали! Я-то боялась, что вы будете налегке!

– Мы задержались в пути, – объяснил Джаспер, покосившись на Миру. – И столкнулись с некоторыми неожиданностями.

– Уверена, что новенькие быстро привыкнут к нашему распорядку, – заявила женщина и смерила нас строгим взглядом. – Я – мистрис Мастерсон, домоправительница. Именно я буду заниматься вашими повседневными нуждами. А еще я отвечаю за ваше обучение этикету, который вы должны отлично освоить в этих стенах. У нас свободна только одна комната, но вы втроем прекрасно там разместитесь. Можете отнести в дом вещи, а затем присоединиться к остальным девушкам за завтраком. Они только что сели за стол.

Домоправительница спросила у Торнов, не желают ли они перекусить, но я едва вслушивалась в их ответы. Я была слишком занята тем, что переваривала сообщение мистрис Мастерсон насчет того, что мы втроем будем жить в одной комнатушке. Я никогда в жизни не делила свои апартаменты с кем-то еще. Такого не могло быть в принципе! Где бы наша семья ни останавливалась, у меня всегда имелось несколько комнат, включая, конечно, и гардеробную, да и за дверью моей спальни ночевала горничная, чтобы моментально явиться на вызов.

Седрик бросил на меня пристальный взгляд, и я испугалась, не отразилось ли на моем лице недовольство. Поспешно натянув маску бесстрастности, я вместе с остальными девушками поплелась за мистрис Мастерсон, которая уже вошла в дом. Она повела нас вверх по винтовой лестнице (надо признать, очень изящной). На стенах висели яркие картины: портреты членов семейства Торн и другие, явно выбранные просто за красоту. Я узнала произведения некоторых художников и едва не замедлила шаг, чтобы внимательнее рассмотреть полотна, но вовремя сообразила, что отставать мне нельзя.

Комната, в которую нас привела мистрис Мастерсон, была недурно обставлена. Большое окно, выходящее в сад, обрамляли кружевные занавески. Еще здесь стояли три кровати с резными ножками и при каждой – лакированный туалетный столик. Увы, комнатка казалась слишком тесной для такого количества мебели, не говоря уже о трех жилицах! Но, судя по широко распахнувшимся глазам Тэмсин и Миры, они думали иначе.

– Чертовски большая! – вырвалось у Тэмсин.

– Извольте следить за языком. – Мистрис Мастерсон обвела нас троих взглядом, и ее лицо смягчилось. – Вы быстро привыкнете, девочки. А если вам повезет и вы будете прилежны, то, выйдя замуж в Новом Свете, вы сможете похвастаться собственной отдельной комнатой. Тогда уж вы сможете обставить ее по своему вкусу.

Мира провела пальцами по обоям в цветочек.

– Никогда такого не видела!

Мистрис Мастерсон раздулась от гордости.

– Почти все помещения особняка оклеены обоями: мы стараемся поддерживать высокие стандарты, не хуже, чем в столице. А теперь давайте-ка я отведу вас к остальным барышням. Вы сможете познакомиться с ними, пока я буду беседовать с мастером Джаспером и его сыном.

Мы оставили свои скудные пожитки в спальне и гуськом спустились вниз по лестнице; домоправительница возглавляла нашу маленькую процессию.

Очутившись на первом этаже, я осмотрелась по сторонам. Коридор особняка был оформлен в уже знакомом мне стиле: на стенах висели старые портреты предков Торнов, а на полу стояли вазы с цветочными композициями. Мистрис Мастерсон прошествовала в столовую – на мой взгляд, вполне изысканную, с полосатыми обоями и темно-зелеными коврами. Стол был накрыт белой скатертью с зубчатыми краями, на полотняных салфетках поблескивали фарфор и столовое серебро. Когда мы переступили порог, Тэмсин попыталась напустить на себя равнодушный вид, но при виде всего этого великолепия вытаращила глаза и разинула рот.

Я же сосредоточилась на тех, кто сидел за столом: семеро девушек резко умолкли при нашем появлении. Они казались нашими ровесницами и были очень миловидны. Пусть Блистательный Двор и объявлял, будто подбирает девиц, способных научиться вести себя по-аристократически, но мне сразу стало ясно, что немалую роль при отборе играет именно внешность.

– Леди, – произнесла мистрис Мастерсон, – это Тэмсин, Аделаида и Мирабель. Они только что прибыли и присоединяются к нам. – Нам она вполголоса пояснила: – Остальные барышни приехали в течение последней недели. Сейчас, когда все собрались, мы уточним расписание и, разумеется, займемся гардеробом каждой из вас. Вы будете одеваться лучше, чем когда бы то ни было, и научитесь придерживаться стиля, подобающего дамам из высшего общества. – Она замолчала и смерила меня взглядом. – Хотя у тебя прическа очень неплохая, Аделаида.

Она пригласила нас сесть и отправилась поговорить с Джаспером и Седриком, а мы принялись молча и с любопытством рассматривать друг дружку. Я была на удивление голодной и гадала, когда же войдет лакей. Спустя пару минут я сообразила, что нам полагается самостоятельно себя обслуживать, взялась за ближайший чайник и впервые в жизни сама наполнила свою чашку.

На блюдах и в плетеных корзинах лежали свежие фрукты и рассыпчатая выпечка. Расчетливость Тэмсин и осторожность Миры не выдержали соблазна, и обе потянулись за пустыми тарелками. Я подумала, что они, вероятно, никогда прежде ничего подобного не ели: обе девушки оказались очень худыми. Может, они вообще редко ели досыта.

Я намеренно выбрала тарт с инжиром и миндалем, который требовал особого обращения. Его принято есть, предварительно нарезав на мелкие кусочки одинакового размера – и я воспользовалась паузой для того, чтобы рассмотреть моих сотрапезниц. Сперва я подметила схожесть их нарядов. Конечно, расцветка и материал были разными, но, насколько я могла судить, все девушки прошли через процесс подбора гардероба, о котором упомянула мистрис Мастерсон. Их красивые и кокетливые наряды отличались от практичного одеяния, которое досталось мне от Ады, однако качество ткани моего платья было как минимум не хуже, если не лучше. Одежда Миры и Тэмсин не могла соперничать с платьями девушек, хотя я и предположила, что сначала все новенькие имели жалкий вид.

Кстати, эти семеро девиц, похоже, уже усвоили азы этикета и сейчас пытались применить их на практике, правда, с разной степенью успешности. Пусть они и были прилично одеты и причесаны, но все они родились в семьях рабочих и торговцев… Лишь двум девушкам удалось справиться с набором столовых принадлежностей из десяти предметов. Некоторые не прилагали абсолютно никаких усилий и ели преимущественно руками. Многие заняли среднюю позицию, заметно путаясь в приборах, но явно пытаясь вспомнить то, чему их за столь недолгий срок успела научить мистрис Мастерсон. Я с изумлением заметила, что Тэмсин тоже уплетает инжирно-миндальный тарт. В отличие от некоторых девиц, которые просто брали выпечку с тарелки и запихивали ее себе в рот, Тэмсин нарезала свой тарт безупречно и пользовалась правильными столовыми приборами. Поймав ее цепкий взгляд, я поняла, что Тэмсин просто копирует мои движения.

– Ты кто? – нахально спросила одна из подопечных «Голубого ключа». – Мирикосийка? Винизианка? Но ведь не… сирминиканка?

Не было никаких сомнений в том, к кому именно она обращается: глаза всех присутствующих устремились на Миру. Но она спокойно продолжала есть: девушка уже аккуратно нарезала лимонный рулет, хотя использовала вовсе не десертный нож и вилку. Никто не мог указать Мире на ошибку, а я, естественно, не собиралась об этом объявлять и выдавать себя с головой.

– Я родилась в городе Святого Света, да, – наконец, подтвердила Мира.

Санта-Луз. Величайший, старейший город Сирминики. Я узнала о нем из уроков истории, которые мне давала гувернантка. Санта-Луз много веков тому назад основали руванцы: там жили и правили философы и короли, а его памятники были действительно легендарными. По крайней мере, пока революция не изуродовала страну.

Девица, сидевшая на дальнем конце стола, уставилась на Миру с нескрываемым презрением.

– Тебе за год от акцента не избавиться! – процедила она и многозначительно посмотрела на своих приятельниц. – Но в Новом Свете нужна прислуга. Тебе не понадобится много болтать: ты ведь будешь мыть полы.

У некоторых ее слова вызвали смешки, но другим стало неловко.

– Клара! – предупреждающе сказала ее соседка.

Я аккуратно положила вилку и нож, чтобы они образовали косой крест, как и положено делать аристократке, делающей перерыв в трапезе. Посмотрев на Клару, я небрежно осведомилась:

– Кто тебе сегодня делал макияж?

Удивленная моим вопросом, она перестала ухмыляться и с интересом уставилась на меня:

– Я сама.

Я удовлетворенно кивнула:

– Очевидно.

Клара нахмурилась:

– Что очевидно?

– Я знала, что это точно не мистрис Мастерсон.

Сидевшая рядом со мной девушка неуверенно произнесла:

– Мы здесь недавно. В косметике мы пока некомпе… компе…

– Компетентны, – помогла я ей и улыбнулась. Бросив еще один взгляд на Клару, я снова занялась тартом. – Что ж, вполне очевидно.

– А почему ты это повторяешь? – агрессивно рявкнула Клара.

Я продлила напряженность, прожевав очередной кусочек, и только потом ответила:

– Мистрис Мастерсон никогда бы не посоветовала вам использовать такую косметику. Красные губы в Осфро давно не в моде. Благородные дамы пользуются коралловой или темно-розовой помадой. И ты нанесла румяна не на то место: их накладывают выше, на скулы. – (По крайней мере, так я слышала. Сама я пока еще макияж себе не делала.) – Ты их наложила очень грубо, поэтому кажется, что у тебя свинка. Глаза ты, правда, подвела ровно, но любая дама знает, что карандаш надо размазывать: тогда эффект будет нужный. Иначе глаза становятся похожи на пуговицы. Но абсолютно все, что ты выбрала, чересчур темное. Легкое касание дает гораздо лучший результат. То, как ты сейчас выглядишь… как бы выразиться повежливее… напоминает о даме сомнительного поведения.

У Клары на щеках появились пунцовые пятна, сделавшие ее неправильно наложенные румяна еще заметнее.

– Кого?

– Проститутку. Это – еще один термин, означающий «шлюха», – проговорила я суховатым тоном – таким, каким моя бывшая гувернантка объясняла бы правила руванской грамматики. – Однако я могу рассказать тебе более подробно. Дама сомнительного поведения или проститутка продает свое тело ради…

– Знаю! – воскликнула Клара, залившись краской.

– Но, – добавила я, – я попробую тебя утешить: ты выглядишь как высококлассная специалистка. Такие обычно работают в дорогих борделях, где девушки поют и танцуют. Не как те бедняжки, которые стоят возле грузовых судов. Они даже не могут себе позволить настоящую косметику и обходятся самыми дешевыми и примитивными средствами. Радуйся, что не упала настолько низко. – Я сделала паузу. – О! Между прочим, ты выбрала неправильную вилку.

Клара воззрилась на меня с открытым ртом, а я приготовилась к ответному удару. Я его вполне заслуживала – но и Клара определенно получила от меня по заслугам. Я плохо знала Миру, но что-то в ней меня зацепило: примесь печали, спрятанной за гордостью. А Клара была похожа на тех, кто любит помыкать другими. Мне такой тип людей был хорошо известен. Оказывается, они существуют в любых слоях общества.

В общем, я нисколько не сожалела, что поставила ее на место.

Я отрезала себе кусочек тарта, но внезапно похолодела: взгляды всех девушек разом устремились мне за спину. Мой желудок свело, и я медленно повернула голову… Странно, но я почему-то вовсе не удивилась, увидев в дверях столовой мистрис Мастерсон и обоих Торнов. Я не знала точно, когда они здесь появились – но, судя по их потрясенным лицам, слышали они достаточно.

Никто из них ничего не сказал. Седрик и Джаспер присоединились к нам, и трапеза продолжилась в абсолютном молчании. Мне безумно хотелось сжаться в комочек, но я помнила, что аристократка всегда должна сидеть прямо. Атмосфера и прежде была напряженной, а теперь она на меня буквально давила. Я жалела, что быстро доела свой тарт, поскольку теперь мне нечем было заняться, а глазеть по сторонам я не хотела. В итоге я налила себе еще чашку чая и без остановки его помешивала, пока Торны не встали из-за стола и мистрис Мастерсон разрешила нам разойтись по комнатам.

Я поспешила уйти одной из первых: хотелось надеяться, что если я скроюсь с глаз мистрис Мастерсон, то она забудет вызывающую сцену, свидетельницей которой невольно оказалась. У нее ведь наверняка хватает других забот. Девушки тоже направились к винтовой лестнице. Я собиралась подняться по ступеням, но в последнюю секунду заметила красочное пятно на противоположной стене. Все сосредоточенно расходились к себе и не обратили внимания, что я отошла от лестницы. В дальней части просторного холла находилась дверь в гостиную – а рядом с ней висело несравненное полотно!

Подойдя ближе, я узнала художника. Флоренсио. В Осфро, в Национальной галерее имелся его шедевр, который всегда манил меня к себе. Флоренсио был сирминиканским живописцем, который прославился пейзажами своей родины. Меня поразило, что его произведение находилось в загородном особняка Джаспера. Хорошенько изучив картину, я решила, что она относится к раннему периоду творчества Флоренсио. Некоторые приемы мастера были еще не столь отточенными, как на картине из столичной галереи. Однако это полотно было великолепно, хоть мелкие погрешности и могли объяснить, почему оно здесь оказалось.

Я еще немного полюбовалась пейзажем, вновь пытаясь разгадать манеру Флоренсио. Вздохнув, я решительно направилась к лестнице, но неожиданно замерла: в мою сторону шли Седрик и Джаспер! Они пока меня не замечали: оба были поглощены разговором. Я быстро шагнула за угол и вжалась в нишу у двери в гостиную, которой из вестибюля не было видно.

– …я знал, что будет подвох, – вещал Джаспер. – У тебя было два шанса, Седрик, и ты оба упустил.

– А ты не преувеличиваешь? – парировал Седрик.

Его тон был спокойным, даже сдержанным, но я ощутила, насколько он взвинчен.

– Ты слышал, как эта девица выражалась? – спросил Джаспер. – Кошмарно!

– О нет! Она все изложила весьма вежливо. Ни единого неприличного слова. – Седрик чуть помолчал. – А грамматика и дикция у нее и впрямь великолепные.

– Дело не столько в языке, сколько в отношении. Она – наглая и нахальная. Мужчинам в Адории не нужны сварливые жены. Они хотят видеть рядом с собой мягкую, послушную молодую женщину.

– Слишком мягким в Адории не выжить, – возразил Седрик. – И она вступилась за Миру. По-моему, это благородно.

«Теперь понятно, – пронеслось у меня в голове, – значит, все слышали нашу перепалку целиком».

– Конечно, защита сирминиканки все оправдывает, – произнес Джаспер. – А той особе придется привыкнуть к тому, что ее принижают. Клара будет далеко не единственной.

– Мира не из тех, кто когда-то привыкнет к принижению, – заявил Седрик.

Я вспомнила, как сверкнули ее темные глаза, и мысленно с ним согласилась.

– Так или иначе, но ты профукал обе комиссии, Седрик. Почитай за счастье, если за них в Адории хоть сколько-нибудь предложат. И то если ты добьешься, чтобы Аделаида не открывала рта, пока мы ее не пристроим. Она красива и способна зацепить какого-нибудь дурня. Да и сирминиканка тоже, – проворчал Джаспер. – С глазами у тебя все в порядке, отдам тебе должное. Но насчет остального я не уверен. Зря я разрешил тебе вести в этом году вербовку. Лучше бы ты посещал занятия. Может, поумнел бы через несколько лет.

– Что сделано, то сделано, – резюмировал Седрик.

– Наверное. Ладно, мне нужно еще поработать с бумагами. Встретимся у кареты. Нам надо навестить «Лебединый кряж».

Я услышала, как шаги Джаспера стихли, и стала ждать, чтобы Седрик тоже убрался восвояси. Но он двинулся вперед – и оказался в поле моего зрения, остановившись перед картиной Флоренсио, которой я недавно восхищалась сама. Я затаила дыхание, надеясь, что Седрик меня все-таки не увидит. Однако спустя пару секунд он крутанулся на месте и заметил меня периферийным зрением! Не успела я и глазом моргнуть, как он влетел в мою тесную нишу и закрыл мне путь к отступлению своим телом.

– Вы! Ради Ожиля, что вы здесь делаете?

– Я… ну… готовлюсь стать частью новой аристократии.

– Я серьезно! Где Ада? – возмутился он.

– Ада давно уехала, – ответила я, пожимая плечами. – Поэтому придется обойтись мной. Кроме того, вы ведь вроде хотели снова меня увидеть?

– Тогда я имел в виду, что мне бы этого очень хотелось… – Он не закончил мысль и на мгновение смутился. Между нами промелькнуло бесчисленное множество несформулированных возможностей, но Седрик мгновенно овладел собой. – Миледи, это не игра. Вам не место в «Голубом ключе»! Я должен был привезти Аду.

– Говорю вам, Ада уже уехала. Я дала ей денег и отправила в дорогу. Она скоро будет радостно доить коров. – Моя реплика прозвучали нахально – нагло, как несомненно сказал бы Джаспер – но в душе я паниковала. Седрик прикрыл меня в Осфро, но сейчас все могло быть по-другому. – Я помогла вам тем, что приехала сюда. Да и Ада, вероятно, могла просто-напросто сбежать! Разве у вас не было бы неприятностей из-за того, что одной девушки не хватило?

– А вы хоть представляете себе, какие у меня будут проблемы, если выяснится, что я тайком увез графиню? Меня в тюрьму посадят! Если, конечно, ваш будущий супруг первым меня не убьет. – При виде моего изумления Седрик добавил: – Я осведомлен о вашей помолвке, миледи. Я читаю светскую хронику.

– Тогда вам следовало бы знать, что со стороны Лионеля никакой реальной опасности нет. Он не склонен к активным действиям, только постоянно расчесывает себе кожу.

– По-вашему, мое будущее – объект для шуток? Так вы забавляетесь на досуге?

Я встретилась с ним взглядом и, не мигая, посмотрела в серо-голубые глаза Седрика.

– Но я настроена крайне серьезно. Сейчас решается мое будущее. Это – мой шанс стать свободной и сделать самостоятельный выбор.

Он покачал головой.

– Вы не понимаете, что вы сделали и чего ваш сумасбродный поступок может мне стоить. У меня на это столько поставлено! Вы не представляете, сколько…

– Пока это ничего вам не стоило. Помогите мне – не предавайте меня – и я буду вашей должницей. – Я вцепилась в его рукав. – Неужели вы никогда не испытывали такого чувства, когда в душе твердо знаешь, что должен что-то сделать или где-то оказаться? Со мной сейчас происходит именно так! Мне необходимо попасть в Адорию! Выручите меня – и клянусь, что я никогда не забуду вашей услуги!

По его губам скользнула мимолетная улыбка.

– Графиня Ротфордская могла бы сделать для меня значительно больше, чем простая девушка, уплывающая в Адорию.

– Не обольщайтесь. Графиня Ротфордская и для себя ничего сделать не могла, не говоря уже о других. – Я бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. – И не надо считать меня простушкой.

Он ничего не стал говорить и внимательно посмотрел на меня. Мы стояли очень близко друг от друга, и его взгляд ощущался как неловко-интимный.

– Могут возникнуть непредвиденные сложности, – тихо произнес Седрик, нарушив паузу.

– Сомневаюсь. – Я уперла руки в боки. – Все то, чему вы учите остальных девушек, мне прекрасно известно. Я могла бы вести занятия по этикету в вашем «Голубом ключе».

– Да. Вот здесь-то и кроется главная проблема. Вы чересчур воспитанны и образованны. Ваши манеры, речь… даже ваша прическа.

– Как мне надоело, что все только и твердят про мою прическу! – пробурчала я.

– Вы выделяетесь, ваше сиятельство. Вы очутились в мире, которого вы пока не понимаете, и не можете пользоваться теми привилегиями, к которым привыкли. Ваш титул не обеспечит вам доступ в высшее общество Адории. К вам станут по-другому относиться. Вас не будут воспринимать всерьез. И есть масса таких вещей, которые знают другие девушки, но о которых не догадываетесь вы. Например, вы сумеете разжечь огонь в камине? Да вы хоть самостоятельно одеться-то сможете?

– Кстати, я сама справилась с этим платьем, – сообщила я ему. – То есть… с пуговицами пришлось немного повозиться, но потом я разобралась.

Седрик на миг закатил глаза.

– Ваше сиятельство, вы не можете и вообразить…

– Аделаида, – поправила я его. – Если мы хотим, чтобы все получилось, вам надо называть меня именно так. Хватит титулов.

– Что ж, Аделаида, позвольте дать вам пару важных советов. Не нужно проявлять свои прекрасные манеры дамы из высшего света: вам незачем привлекать к себе излишнее внимание. Хорошенько думайте, прежде чем кого-то поправлять, даже если вам станет грубить Клара. – Седрик произнес ее имя таким тоном, что у меня создалось впечатление, будто он нисколько не возражал против того, что я поставила Клару на место. – И, главное, наблюдайте за новенькими девушками. Изучайте их поведение. Прислушивайтесь к тому, как они общаются между собой. Подмечайте любые мелкие детали. Одна ошибка – и нам обоим придется расплачиваться за нее всю оставшуюся жизнь. Вы способны ненароком выдать себя, совершенно того не замечая.

Я сглотнула. Внезапно мне стало ясно, сколько раз за сутки я уже оступалась. Дверца кареты. Тарт. Лекция о косметике. И да – моя прическа – она просто бросалась в глаза!

«Вы способны ненароком выдать себя, совершенно того не замечая».

– Послушайте! – горячо заявила я. – Я справлюсь! Обязательно! Я все буду делать правильно. Я получу дюжину предложений от адорийцев и принесу вам рекордную комиссию.

– Вам не стоит выделяться. – Седрик помолчал, и на его губах возникла слабая, но донельзя обаятельная улыбка. – Постарайтесь взять себя в руки.

– Вы сказали, что для вас от этого очень многое зависит. А что именно? Не только комиссионные деньги?

Он снова посерьезнел.

– Вас не должны беспокоить мои дела. Если вы попадете в Адорию под видом простолюдинки, тогда мы оба, вероятно, уцелеем. – Он осмотрелся по сторонам. – Нам пора. Вас хватятся.

Я вспомнила о том, как резко с ним говорил Джаспер, как он раскритиковал решения Седрика. Однако я понимала, что данную тему лучше не затрагивать, и спросила:

– Вы больше ничего мне не посоветуете?

Седрик опять повернулся ко мне и обвел взглядом, который показался мне чересчур пристальным, – хотя теперь он смутил меня гораздо меньше, как и то, что мы стояли столь близко друг от друга.

– Посоветую, – медленно произнес Седрик. Подняв руку, он обернул один из моих локонов вокруг пальца, случайно дотронувшись до моей щеки. – Сделайте что-то со своими волосами. Взлохматьте. Стяните лентой на затылке. Что угодно! Постарайтесь выглядеть немного неопрятной, а не так, словно вас собираются представить ко двору.

Я вскинула подбородок.

– Во-первых, у меня сейчас не придворная прическа – и вы бы это знали, если бы имели контакт со старой аристократией. И во-вторых – я могу специально провалить дюжину заданий по этикету… но быть неопрятной? Вряд ли я способна пойти на такие жертвы.

Его улыбка вернулась, став теплее и шире.

– Почему-то я не удивлен. – Он изобразил поклон, который стал почти пародией на тот, который он адресовал мне при нашем первом знакомстве. – Да встречи, ва… Аделаида.

Седрик осторожно заглянул за угол – и направился в вестибюль. Я немного выждала и последовала его примеру. Я надеялась, что успею его увидеть, но Седрик уже скрылся из виду. Ладно, может, оно и к лучшему. Выбросив Седрика из головы, я поднялась по винтовой лестнице, готовясь к моей новой жизни в Блистательном Дворе.