Читать книгу Блистательный Двор - Райчел Мид - Страница 8

В последующие месяцы я почти не видела Седрика. Но я была постоянно занята, и поэтому мне оказалось нетрудно оттеснить мысли о Седрике в самый дальний уголок сознания. Туда же я складывала и кое-что другое: воспоминания о родителях и мысли о том, как бабушка должна обо мне тревожиться. Я приказала себе думать о прошлом как можно реже. Только изредка, поздно ночью, когда я ворочалась в кровати без сна, я могла навестить эти темные закуты собственной памяти.

Тем не менее, за исключением таких мрачных моментов, мое пребывание в Блистательном Дворе вскоре стало самым счастливым периодом моей жизни. Несмотря на плотное расписание, бесконечные тренировки и занятия, я наслаждалась дотоле не знакомой мне свободой. Я гуляла по территории поместья с легким сердцем, пьянея от мысли о том, что могу делать все что пожелаю. Каждый день передо мной открывался целый мир!.. Конечно же, за мной следили – но отнюдь не так пристально, как в Осфро.

Однако я часто сталкивалась с различными трудностями.

– Эй, ты готова… Что ты натворила?

Я повернулась к Тэмсин и Мире, которые вбежали на кухню. Хотя нас уже восемь месяцев обучали аристократическим манерам, мистрис Мастерсон хотела, чтобы мы (или некоторые из нас) не забывали о своем скромном происхождении. Это выливалось в поручения по домашней уборке. К примеру, сейчас я мыла посуду.

Девушки бросились ко мне и заглянули в медный котел, который я тщетно пыталась отскрести от накипи.

– Что это? Точно, щелочь! По запаху понятно. – Не дожидаясь моей реакции, Тэмсин подхватила котел и выплеснула его содержимое в бадью с помоями. – О чем ты только думала?

– В нем что-то сгорело, и отмыть его никак не получалось. Я видела, как ты выводила щелочью пятно с платья, и решила…

– Молчи! – приказала Тэмсин. – Больше ни единого слова! Не хочу тебя слышать!

Мира взяла тряпицу и протерла внутреннюю сторону котла.

– Все отошло, а щелочь была там недолго и ничего не успела испортить.

Я торжествующе воскликнула:

– Значит, у меня получилось!

– Можно было налить в него воду и поскрести с лимоном. Результат был бы тот же, а риска – гораздо меньше. – Тэмсин схватила меня за руку и принялась рассматривать кисть. Кожа на запястье покраснела от щелочи. – Адова пропасть! Быстро вымой ее водой. У тебя самые нежные пальцы в «Голубом ключе». Не губи их почем зря!

У самой Тэмсин руки хранили следы работы прачкой, что ее бесконечно раздражало. Она постоянно мазала их увлажняющими кремами, стараясь устранить нанесенный ущерб или хотя бы свести его к минимуму.

Мира забрала у меня фартук и повесила на место, а Тэмсин придирчиво меня осмотрела.

– Вроде бы все остальное в порядке. Платье цело. Да и пучок у тебя получился на редкость удачно. Тебе помогали?

Я пригладила волосы, обидевшись на ее подозрительность.

– Мы живем в одной комнате. Считаешь, в спальню кто-то прокрался, чтобы сделать мне прическу?

– Это не я, – быстро вставила Мира, поймав на себе взгляд Тэмсин. – Аделаида добилась большого успеха. Я видела, как она недавно складывала покрывало – на нем практически не было морщинок.

Я открыла дверь. Подруги ринулись вслед за мной.

– Прекратите, вы обе! У нас выдался свободный день! Даже если бы мои волосы растрепались, это бы не имело никакого значения!

Тэмсин задумчиво прищурилась.

– Нет, что-то сегодня не так, иначе мистрис Мастерсон не приказала бы нам собраться в бальном зале. Обычно в этот день его как раз убирают.

Моя задержка из-за посуды привела к тому, что мы пришли последними, хоть еще и не опоздали. Странно, но мистрис Мастерсон не сделала нам замечания. Она деловито распоряжалась лакеями, которые устанавливали у стены длинные столы. В центре зала мы увидели расстеленные на полу покрывала, на которых сидели подопечные «Голубого ключа».

– Что случилось? – поинтересовалась я у Розамунды.

Она посмотрела на нас со своего лоскутного покрывала с голубыми цветами.

– Понятия не имею. Мистрис Мастерсон велела нам ждать здесь.

Мы с подругами в недоумении прошли к свободному покрывалу – огромному, пушистому, в красную и желтую полоску. Вокруг нас гудели голоса: другие девушки переговаривались и недоуменно переглядывались между собой.

Тэмсин простонала:

– Проклятье! Знала ведь, что надо надеть платье для посещения церковной службы!

– Думаешь, в зале устроят службу? – удивилась я.

– Нет. Наверное, нам придется сдавать какой-нибудь экзамен! Вот она – неожиданная проверка! Может, насчет того, как принимать гостей и быстро организовать вечеринку. – Тэмсин указала на двери. – Смотрите-ка, еда!

Порог зала переступили трое мужчин в простой одежде. Они тащили тяжелые подносы с блюдами, которые мистрис Мастерсон велела им расставить на столах. Когда домоправительница сняла с блюд крышки, я даже с такого расстояния различила, что на них разложены маленькие сэндвичи и фрукты. Слуги покинули зал, но вскоре вернулись с новым грузом угощения, а также со стопками тарелок и с ворохом льняных салфеток. Сперва я предположила, что Тэмсин дала волю паранойе – но теперь стало очевидно, что еды здесь гораздо больше, чем потребовалось бы для нашей группы. Когда буквально столы ломились от яств, слуги удалились.

Мистрис Мастерсон застыла у дверей с выжидательным выражением лица.

– Проклятье! – прошипела Тэмсин. Она втянула ноздрями воздух, и взгляд у нее стал решительным, как у генерала, который готовится к сражению. – Ладно, девочки. Мы победим. Мы справимся лучше всех, потому что другие вообще ничегошеньки не поняли! Тугодумки! А у нас – фора. Вспоминайте, как нас учили встречать незнакомых гостей на приеме. Прокручивайте в голове допустимые светские темы. Погода. Приближающиеся праздники. Про животных тоже можно болтать. Никакой религии и политики, не считая одобрительных высказываний о короле и его последних решениях. Выглядите величаво: кто знает, каких знатных персон откопала старая перечница? Помните об осанке и…

Но благоразумие Тэмсин исчезло, и она издала в высшей степени не величавый вопль. В следующее мгновение она уже вскочила и понеслась через весь зал. И она оказалась не единственной. Другие тоже не усидели на месте, а гул голосов превратился в настоящую какофонию. Девицы радостно верещали и взвизгивали. Посмотрев на двери, я обнаружила, что в зал входят незнакомые люди, которых нельзя было причислить к благородным и знатным особам.

Мои товарки ныряли в толпу, захваченные водоворотом объятий и слез.

– Это их родные, – пояснила Мира.

Мы с ней единственные остались сидеть на покрывале. Мира улыбнулась шире, когда на наших глазах Тэмсин повисла на шее у массивного рыжебородого здоровяка. Рядом с ним стояла усталая худая женщина, а к ней жались трое детей с огненно-рыжими шевелюрами. Двоим – девочке и мальчику – было лет по пятнадцать. Третьей оказалась совсем маленькая девчушка. Тэмсин подхватила сестренку на руки как пушинку и попыталась одновременно обнять остальных родных, что вызвало веселую путаницу. На лице Тэмсин не было и тени хитрости. Никакой расчетливой оценки ситуации. Жесткий контроль, который держал ее в напряжении, напрочь улетучился. Сейчас ее эмоции были чистыми и неприкрытыми. В девушке ощущалась легкость, которая показала мне, что до этой минуты я толком не понимала, какой на Тэмсин лежал груз.

– А тебя кто-нибудь навестит? – спросила я у Миры.

Она качнула головой.

– Нет. Никто из родных не приехал со мной из Сирминики в Осфро. Но я пытаюсь вообразить, что бы обо всем подумали мои родители, окажись они в «Голубом ключе». Они были бы шокированы.

Я невесело рассмеялась.

– И мои тоже.

Удивительно, но сердце у меня заболело вовсе не из-за мысли о матери и отце. Дело было в бабушке. Она заботилась обо мне долгие годы и потратила столько сил на то, чтобы поправить наше положение! Я по-прежнему не жалела о своем решении сбежать, но когда первая волна возбуждения схлынула, у меня появилось время на то, чтобы оценить последствия своего поступка… и почувствовать себя виноватой. Седрик тайком подсунул мне газетную вырезку из раздела светской хроники: в заметке упоминалось о женитьбе Лионеля на некоей не особо знатной аристократке. Свадьбу отыграли через несколько недель после моего исчезновения. Седрик нацарапал на полях: «Что за поспешность! Наверное, бедняга только так и мог утешиться! Какая потеря!»

И хотя эта страница книги моей жизни уже была перевернута, масса вопросов до сих пор не нашли ответа.

Я бездумно проговорила:

– Как бы мне хотелось увидеть бабушку!

Невозмутимая Мира вытаращила глаза.

– Ты о ней никогда не упоминала. Ой, не может быть! – Она медленно поднялась на ноги и ошарашенно уставилась на чету морщинистых сирминиканцев. – Пабло и Фернанда! Они были со мной на пути из дома! Извини!

Мира уверенно направилась к ним, и, хотя я порадовалась, глядя, как она обнимает щуплых стариков, боль в моем сердце только усилилась.

Девушки продолжали ликовать – они безумно обрадовались своим родным и близким и не обращали на других никакого внимания, но потом ситуация переменилась, и кое-кто начал кидать на меня любопытные взгляды. Даже тех, кто давно осиротел, навестили хотя бы друзья. Я осталась одна. Я была единственной, у кого не оказалось близких.

Я стала единственным человеком без прошлого.

А может, и нет.

– Аделаида, конечно же, находится здесь! Она сидит на полосатом покрывале, возле родных Сильвии! – услышала я голос мистрис Мастерсон.

Какая-то женщина обогнула семью Сильвии и расплылась в счастливой улыбке:

– А вот и моя Аделаида!

Я воззрилась на нее. Раньше я ее никогда в жизни не встречала. Женщина была втрое старше меня и обладала пышными формами, которые чрезмерно подчеркивало тусклое красное платье, причем сам наряд был ей явно не по размеру.

Глаза у незнакомки оказались щедро подведены, а на медно-рыжих волосах красовалась соломенная шляпка с целой клумбой искусственных цветов.

– Привет, Ада! – провозгласила она, воздвигаясь надо мной и упирая руки в боки. – Ты не собираешься обнять твою любимую тетушку Салли?

У нее за спиной я увидела мистрис Мастерсон, которая пристально за нами наблюдала. Не желая опростоволоситься, я встала и обняла женщину и едва не задохнулась от аромата чайных роз.

– Подыгрывай мне! – шепнула она мне на ухо.

Мы отстранились друг от друга, и я выдавила из себя улыбку, надеясь, что та успешно скроет мое первоначальное изумление. Мистрис Мастерсон одобрительно кивнула и отошла в сторонку.

«Тетя Салли» расслабилась, но постаралась говорить как можно тише.

– Меня зовут Ронда Гейблз – я была звездой самых популярных спектаклей в Осфро. Думаю, ты обо мне слышала.

Я покачала головой.

– Ладно уж… девица с таким статусом, наверное, редко попадает в театр, что вполне объяснимо.

Моей семье принадлежала ложа, и мы посещали практически все значимые представления, которые давались в столице. Я не сомневалась, что если бы Ронда играла на подмостках, я бы ее точно запомнила. Вероятно, она была актрисой театра рангом пониже…

– Что вы тут делаете? – спросила я.

Ронда осмотрелась и заговорщически мне подмигнула:

– Я здесь для того, чтобы с блеском исполнить роль твоей тетки. Меня нанял… короче говоря, имени он не назвал, но заплатил серебром. Симпатичный юноша. Темные волосы. Высокие скулы. Будь я лет на двадцать моложе, я бы…

– Да-да, – оборвала я излияния Ронды. – Вероятно, я знаю этого молодого человека. Значит, именно вы будете моей временной теткой?

– Дорогая, мне положено посетить это захолустье вместе с остальными. Между прочим, в столице за нами прислали шикарные экипажи. Нас обещали накормить до отвала, а кто я такая, чтобы отказываться от бесплатной еды? А вот тот мужчина как раз все и организовал. – Ронда указала на Джаспера, вошедшего в зал. – Кстати, а вино подадут?

Джаспер хлопнул в ладони, требуя внимания. Гвалт моментально стих, и все присутствующие уставились на Торна-старшего. Он, в свою очередь, приготовился лицедействовать.

– Во-первых, позвольте приветствовать вас в поместье «Голубой ключ». Вы – наши гости, и мы целиком к вашим услугам. Во-вторых, я хочу поблагодарить вас за жертву, которую вы принесли, отдав нам на долгие восемь месяцев ваших дочерей. – Он помолчал, обвел взглядом наугад выбранных слушателей и приветливо им улыбнулся. – Однако видеть их в «Голубом ключе» является для нас самих честью и удовольствием! Мы помогаем девушкам раскрывать свои таланты, которыми, как вы, конечно же, знаете, они обладают изначально. А сегодня вы сможете заглянуть в тот мир, частью которого они уже стали! Но он поблекнет по сравнению с тем богатством и роскошью, которые ваши дочери получат, выйдя замуж в Адории.

Последние слова Джаспера произвели неизгладимое впечатление на гостей. И родственники, и друзья девушек были поражены бальным залом с гигантской хрустальной люстрой и позолоченными обоями. Мысль об иной, наверняка невообразимой роскоши, которая ожидала каждую из нас в недалеком будущем, ввергала их в ступор.

– Обычно мы приглашаем родных и близких ближе к концу весны и устраиваем пикник в саду. – Джаспер улыбнулся, кивая на панорамное окно, запотевшее от изморози. – Но, к сожалению, сегодня подобное невозможно, поэтому мы решили устроить пикник в помещении. Не стесняйтесь! Наполняйте тарелки и чашки, выбирайте себе местечко – и наслаждайтесь! И, пожалуйста, не забывайте о том, сколь блистательное будущее ожидает ваших дочерей!

Я с трудом сдержала желание закатить глаза. Трудно было принимать высокопарные речи Джаспера всерьез: я слишком хорошо помнила, как жестко он разговаривал с Седриком с глазу на глаз. Однако остальные были совершенно очарованы Торном-старшим и неторопливо направились к столам. Ронда увидела ромовый пунш и быстро метнулась к дымящейся чаше. Я бросилась за ней, но застряла в толпе оживленных гостей. Ожидая, пока мимо меня проковыляет бабушка Каролины, я услышала голос Джаспера. Торн-старший разговаривал с мистрис Мастерсон.

– Встречи с родственниками – всегда непростое дело, – негромко произнес он. – Никогда не знаешь, кто из девушек сильно соскучился по близким. Кто-нибудь может сорваться и закатить истерику. А если мы официально объявляем дату отплытия в Адорию, то риск побега увеличивается в разы. Но теперь-то наших кандидаток поддержат их близкие, ослепленные роскошью, – и я надеюсь, что девицам не захочется разочаровать свои семьи. Похоже, у нас все идет как по маслу.

Хмурясь, я наконец добралась до Ронды. Не знай я, что в Адорию корабли ходят только весной и летом, я бы решила, что Джаспер намекает на совсем другие, гораздо более близкие, сроки.

Ронда уже успела залпом осушить стакан пунша и собралась налить себе вторую порцию. Я оттащила ее подальше под неодобрительным взглядом Клариной мамаши.

– Будет, тетя Салли! Тебе надо перекусить. Вспомни, что ты вытворяла на прошлом праздновании Средизимья.

К счастью, Ронду не нужно было уговаривать дважды: в итоге мы положили на тарелки сэндвичи с огурцом, холодную курятину, ломтики свежих фруктов и вернулись к полосатому покрывалу. Мира сидела рядом с Пабло и оживленно разговаривала со стариком по-сирминикански. Ну а сияющая Тэмсин вообще лишилась аппетита. Близкие Тэмсин разделяли ее радость, хотя от вкусной трапезы отказаться не могли. Подростков – (как выяснилось, они были близнецами) – звали Джонатан и Оливия. Они прижимались к Тэмсин с двух сторон, одновременно пытались уплетать свои сэндвичи и без умолку о чем-то трещали. Малышка, которую мне представили как Мэри, сидела у Тэмсин на коленях и с удовольствием жевала грушу. Ее волосы тоже были рыжими.

– Ты только посмотри на свои пальцы! – воскликнула мать Тэмсин. – Тебе уже не перестирать корыто с грязным бельем!

Тэмсин довольно улыбнулась. Ее руки (по мнению самой Тэмсин, они сильно уступали моим) стали гладкими и изящными по сравнению с руками ее матери, огрубевшими и шелушащимися от бесконечной возни в горячей воде.

– А я и не собираюсь! – объявила Тэмсин. – А когда я выйду замуж за самого богатого мужчину в Адории, тебе тоже не придется стирать!

Ее отец громко захохотал, вызвав у окружающих улыбки.

– Мечтательница моя! Сначала вообще туда попади.

– Она права, – проговорил подкравшийся к нам Джаспер.

Я обратила внимание, что он постоянно переходил от одной семьи к другой.

Торн-старший присел на корточки.

– Тэмсин прославилась своей целеустремленностью и решительностью. И она явно хочет добиться еще большего. Я недавно беседовал с учительницей музыки, и она не перестает восторгаться тем, как хорошо Тэмсин научилась играть на фортепьяно.

Мать изумленно воззрилась на нее:

– Правда, дочка?

Более впечатляющего и поразительного факта Джаспер и выбрать не мог. В тех слоях общества, откуда вышла Тэмсин, фортепьяно даже никогда не видели. Игра на музыкальном инструменте приравнивалась к владению чужим языком.

Тэмсин зарделась от удовольствия.

– Я еще учусь, зато отлично знаю основы! Если у моего мужа будет рояль, я смогу практиковаться и дальше.

Джаспер ей подмигнул.

– А если не будет, то, уверен, вы уговорите своего благоверного на эту покупку.

Он повернулся ко мне – и мне стало интересно, каким комплиментом Джаспер собирается меня наградить. Я очень сомневалась в том, что Джаспер действительно общался с нашей преподавательницей музыки. Вероятно, он получил сведения о наших успехах лишь сегодняшним утром – от мистрис Мастерсон. Во время своих прошлых визитов Джаспер просто мельком заглядывал к нам, а затем обсуждал дела с домоправительницей. Самым конкретным замечанием, которое он на моей памяти сделал одной из девушек, был совет, данный Каролине. Джаспер настоятельно рекомендовал ей уменьшить количество съедаемой на завтрак выпечки.

– Наша Аделаида демонстрирует неслыханную выдержку и изящество! Похоже, это ее прирожденные качества, – произнес Торн-старший. Меня не удивило, что он выбрал нечто, не связанное с учебой: я нарочно не преуспевала на уроках. – И она настолько красива, что можно не сомневаться – у нее отбоя от мужчин не будет!

Ронда кивнула и выпила стакан ромового пунша. И как ей только удалось налить себе еще?

– С нашей красоткой всегда так было – прямо с самого детства. Мальчишки ждали ее на улице и у дверей. Парни влезали к нам в дом. Если где-то появлялась Аделаида, то с ней наверняка был какой-нибудь ухажер.

Наступила неловкая пауза. Я попыталась беззаботно засмеяться, но вместо этого из моего горла вырвался сдавленный хрип. К счастью, Джаспер повернулся к Мире и чете пожилых сирминиканцев.

Тэмсин перегнулась через Мэри и прошептала:

– Теперь-то я понимаю, почему ты никогда не говорила о своей тете.

– А Мира… – Джаспер продолжал улыбаться, но его истинные чувства понять было трудно. – Мира не перестает нас удивлять. Не сомневаюсь, что так будет и в Адории.

– Вы отец мистера Торна? – поинтересовался Пабло. – Мистера Седрика Торна? Я думал, он тоже придет.

– Он сейчас в Осфро – сдает выпускные экзамены. – Джаспер насупился. – А откуда вы знаете моего сына?

Пабло замялся.

– Я встретился с ним, когда он приходил за Мирабель. Мистер Седрик показался нам очень хорошим молодым человеком.

Я ожидала, что Джаспер ответит какой-то резкостью, но он проявил чудеса сдержанности.

– Верно. Конечно, с кем-то иным вы Миру и не отпустили бы. Но прошу меня простить: мне надо пообщаться и с другими гостями.

Джаспер выпрямился и перешел к следующей компании. Я вспомнила, как он говорил с мистрис Мастерсин. По его словам, это был спектакль, направленный на то, чтобы мы отплыли в Адорию с благословения наших близких. Я не могла избавиться от подозрения, что происходит нечто неблаговидное.

Когда он ушел, Фернанда фыркнула:

– Мы не можем позволять или не позволять Мире что-то делать. Она решает сама.

Посмотрев на стариков, я выбросила тревожные мысли из головы.

– Вы знали Миру еще в Сирминике?

– Пока группировки воевали между собой, простые люди хотели оставаться в стороне. А когда это стало невозможным, началось массовое бегство, – пояснила Мира. Она улыбнулась Пабло и Фернанде. – Мы оказались в одной группе беженцев, пытавшихся пересечь границу. В дороге было очень страшно… думаю, там и теперь ситуация не изменилась. Мы старались держаться вместе. Но даже в группе беженцев одинокой девушке может грозить опасность. Я пыталась оберегать других. Я…

Мира помрачнела, и Фернанда ободряюще сжала ее руку.

– Мира и вправду защищала других. Война пробуждает в людях чудовищ, а силы человека ограниченны… – Она заметила рыженьких подростков, ловивших каждое ее слово. – Да. Как я сказала, Мира многих защитила.

Ронда поставила пустой стакан на покрывало.

– Я ничего против сирминиканцев не имею! Ведь наша страна открыта для всех и каждого! У меня среди близких друзей есть сирминиканцы. Я знакома с одним джентльменом, он содержит кафе, где пекут крепери – оно находится у Фонтанной площади. Он мой друг… очень близкий, понимаете? Его блинчики – лучшие в столице. А мне с ним…

– Я знаю о кафе, о котором вы говорите, – вмешалась мать Тэмсин. – Но его владелец – не сирминиканец. Он из Лорандии.

– Нет! Сперва я в его речах вообще не разбиралась! И фамилия у него заканчивается на «о», как у вас у всех!

Последние слова Ронда сопроводила кивком в сторону Миры и ее друзей.

– Его зовут Жан Деверо, – не сдавалась мать Тэмсин. – Я ему белье стирала. Он говорит по-лорандийски.

– И крепери придумали в Лорандии, – добавила я.

Ронда бросила на меня оскорбленный взгляд.

– Теперь и ты мне не веришь? Вот вам и родная кровь! Ладно, какая разница. Сирминиканец, лорандиец… Все разговаривают похоже, и, если честно, мы всегда только и делаем, что болтаем, как сороки, верно?

Когда пару часов спустя пикник завершился, я была этому так рада, что мне стало немного стыдно. А вот остальные девушки заметно приуныли – особенно сильно расстроилась Тэмсин. Все прощались в вестибюле, а кареты уже стояли у крыльца, чтобы увезти гостей обратно в столицу.

Тэмсин вручила матери толстую пачку бумаг, и я догадалась, что письма, которые Тэмсин постоянно строчила, наконец-то попадут по адресу. Тэмсин писала их каждый день, но конечный результат выглядел весьма впечатляюще.

Однако более всего меня потрясло лицо Тэмсин. Если раньше Тэмсин светилась от счастья, то теперь она казалась совершенно убитой. Я никогда не видела у нее подобного выражения. Такой ранимости. Она яростно обняла обоих родителей, а когда подхватила на руки Мэри, то, похоже, едва не разрыдалась.

Мне пришлось отвести взгляд: было неловко наблюдать за подругой в эту минуту.

Ронда стояла рядом со мной. Я потеряла счет выпитым ею стаканам пунша.

– Аделаида, дорогая, – проворковала она, положив руки мне на плечи. – Надеюсь, ты не поленишься навестить свою старую тетку Салли, когда приедешь в столицу. Понимаю, тогда ты уже будешь знатной дамой и все такое, но не забывай, откуда ты родом, девочка. Слышишь?

Ронду услышали и еще несколько человек, которые находились неподалеку: она была навеселе и почти не контролировала звук своего голоса. Я не могла решить, оказал ли мне Седрик добрую услугу, наняв ее, или наоборот.

Кучер позвал первую группу гостей, в которую, как выяснилось, входила и семья Тэмсин. Она проводила родных тоскливым взглядом, окаменев от горя. Как только они скрылись, она крутанулась на месте и убежала из вестибюля, где царили суматоха и шум: гости толклись у дверей, и ухода Тэмсин никто вообще не заметил. Даже Мира отвлеклась на разговор с каким-то слугой. Проскользнув между девушками и их близкими, я кинулась за Тэмсин, не обращая внимания на крики Ронды – та требовала, чтобы я непременно ее навестила.

* * *

Я обнаружила Тэмсин в нашей комнате: она плакала, сидя на кровати. Когда я вошла, она вскинула голову и вытерла покрасневшие глаза.

– Ты что здесь делаешь? Разве тебе не надо попрощаться с теткой?

Я присела возле Тэмсин.

– Она прекрасно обойдется без меня. А я волнуюсь за тебя.

Она шмыгнула носом и замотала головой.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Скучать по дому не стыдно, – мягко произнесла я. – Вовсе не обязательно скрывать, что тебе не хватает родных.

– Мне не стыдно! Но я не могу позволить, чтобы они… остальные… видели меня такой. Мне нельзя демонстрировать слабость.

– Любовь к близким – это не слабость, Тэмсин.

– Да… Но здесь? Мне надо быть сильной! Всегда. Я должна идти вперед. – В ее взгляде вспыхнула привычная решимость. – И я не допущу, чтобы кто-нибудь – даже я сама – помешал мне добиться цели. Получить то, что мне необходимо.

Я промолчала и просто накрыла ее руку ладонью. Спустя мгновение Тэмсин стиснула мои пальцы.

– Я знаю, что меня считают холодной и бесчувственной. Все думают, что я подличаю.

– Со мной ты никогда себя так не вела.

Тэмсин посмотрела на меня в упор.

– Еще бы! А как мне выучить мерзкий бельзианский вальс, если ты не будешь со мной заниматься? Мне надо тебя задабривать! Но если серьезно… – Она отстранилась и скрестила руки на груди. – Пойми: я это делаю не потому, что я просто от природы такая стерва. У меня есть причина, по которой я стремлюсь стать лучшей и заполучить самого богатого мужа в Адории. Если бы ты знала, что здесь решается…

У нее сорвался голос.

– Скажи мне! – взмолилась я. – Наверное, тогда я смогу тебе помочь!

– Нет! – Тэмсин смахнула еще несколько непокорных слезинок. – Если бы ты узнала, то стала бы относиться ко мне по-другому.

– Ты – моя подруга. Ничто не изменит моего отношения к тебе.

Однако, говоря это, я усомнилась в том, что сама бы поверила таким словам, если бы кто-то попытался выведать мои тайны. Я была почти уверена, что Тэмсин и Мира изменили бы свое поведение, узнай они, что живут в одной комнате с потомком могучего Руперта.

– Не могу, – выдавила Тэмсин. – Мне нельзя рисковать.

– Ладно. Тебе не нужно делиться со мной секретами. Но просто знай, что я всегда рядом.

Улыбка у нее получилась усталая, но искренняя.

– Ага.

Дверь распахнулась, и в спальню ворвалась Мира.

– Вот вы где! Все уже… Что случилось?

Тэмсин вскочила с кровати.

– Ничего. А в чем дело?

Мира бросила на меня вопросительный взгляд, и я тотчас кивнула. Она еще секунду озабоченно смотрела на Тэмсин, а потом продолжила:

– Родственники и друзья разъехались. Джаспер попросил нас всех снова собраться в бальном зале.

Последние следы вспышки чувств у Тэмсин исчезли. Она мельком проверила свое отражение в зеркале и поплелась за Мирой.

– Ну конечно. Происходит что-то неладное, – проворчала Тэмсин.

Мы быстро спустились вниз и присоединились к остальным подопечным «Голубого ключа». Тэмсин оказалась отнюдь не единственной девушкой, переживающей отъезд родных, и я усомнилась в том, что план Джаспера приведет именно к тому результату, на который он рассчитывал.

Мистрис Мастерсон призвала нас к вниманию, и Джаспер заговорил:

– Надеюсь, что вы получили истинное удовольствие после встречи со своими семьями! Я тоже был искренне рад увидеться с этими чудесными людьми, которые воспитывали и растили вас, барышни. Однако их визит – не единственный сюрприз! Сейчас вас ожидает кое-что еще…

Джаспер чуть выждал, нагнетая атмосферу напряженного ожидания. Хотя его лицо излучало самоуверенность, настороженный взгляд мистрис Мастерсон свидетельствовал о том, что все идет не очень хорошо. Ко мне вернулось ощущение грядущих неприятностей.

– Надеюсь, вы все с нетерпением ждете переезда в Адорию, – провозгласил он. – Ведь мы отправляемся туда на два месяца раньше, чем планировалось!