Читать книгу 90-е. Бухгалтер в законе, или Орлы стаями не летают! - Разалия Третьяк - Страница 5

– Амалия завтра должна быть в Казани! – голос Сылу был резкий и жесткий. Впрочем, как всегда.

– Кызым, она зуб залечить уехала, к Гуле в Такталачук. Поздно уже, ночь скоро, да и гроза похоже будет, – Сара попыталась защитить внучку.

– Ничего не знаю, чтобы была дома! Сылу раздраженно повесила трубку.

Сара задумчиво взглянула на белокурую головку Сонечки, поправила лоскутное одеяльце на коленях, и стала набирать номер своей деревенской невестки.

Гора Телекей недалеко от села Актаныш даже днем возвышается грозной стеной.

В лиловую темень Амалия ехала в самом сердце чудовищной грозы в бульдозере «К-700». Не предполагая, что именно так начинается ее путь к профессиональному Олимпу, вершину которого украшала корона «Главный бухгалтер».

Сидела в высокой кабине «железной лошадки». Булат вел агрегат уверенно и тянул под нос какую-то заунывную татарскую песню, возможно сожалел, что согласился на ночную поездку.

В селе с прабабушкой оставалась полуторогодовалая дочь.

Мама потребовала немедленного возвращения в Казань – нашлась работа. А она была очень нужна. Амалия недавно пережила развод с мужем и к бабушке приехала «зализывать раны». Деревенский дом был единственным Местом Силы для женщины, своеобразной тайной пещерой, где чувствовала себя в полной безопасности. А восстановить душевные силы для нее сейчас было делом жизни.

Сверкающая молния выводила причудливые зигзаги. Перед взором раскрывалась короткая непутевая жизнь. Словно в калейдоскопе менялся рисунок черного неба, услужливо сортируя воспоминания.

Первый образ, который вспомнила – ей 10 лет.

Отец ушел из мира очень рано. Мама всегда была на работе и вскоре переехала в Казань, через три года забрала своих девчонок в столицу. Сестренки выросли с бабушкой – эбекей, как ласково звали деревенские татары. Не просто «эби» – бабушка, а именно эбекей – бабулечка, трогательно нежно и певуче.

Экстравагантная бабушка, назвала свою младшую дочь татарским именем Сылу – значит красавица. А любимых внучек –майских погодков, окрестили редкими в семидесятые даже для русских, именами – Майя и Амалия. Эбекей словно чувствовала, что девочки в татарской деревне не задержатся.

Мама для Амалии была неким эфемерным существом, такая призрачная и недоступная за высокой пеленой туманных цифр. В детские секреты девчонка посвящала только эбекей, с ней же делилась тайными мыслями и желаниями.

Долгими зимними вечерами бабушка усаживалась на резной деревянный сундучок и тихонько напевая начинала прясть. Веретено словно волшебная палочка в руках эбекей из мотка овечьей шерсти выводило тонкую серую нить. Амалия завороженно смотрела- бабушка казалась сказочной феей, совершенно случайно оказавшаяся на планете, чтобы увезти малышку в яркую цветочную страну грез. Даже морщины на любимом лице были насквозь пропитаны загадкой. Эбекей улыбалась себе, внутренний свет озарял каждое ее движение. Бабушка прожила очень интересную жизнь, успела родить детей и почти их всех потерять на дорогах судьбы, но никогда ее личная трагедия не затрагивала близких, любила жизнь, искренне и радостно проживала каждый свой день. Эбекей знала тайны мироздания и с удовольствием делилась с любимой внучкой.

Придумывала-рассказывала сказки о сильных и добрых принцах и красивых принцессах, богатствах золотых дворцов, шепотом делилась секретами сил трав и кореньев. Амалия нередко завороженно слушала эбекей, и там же на коврике подле веретена засыпала безмятежным сном.

–Уснула наконец – Сара нежно подняла правнучку на руки и бережно уложила в теплую от затопленной печки постель. У старой женщины было двенадцать детей и уже четырнадцать внуков, любила и баловала всех, но только маленькая Амалия сумела по-особенному растопить сердце строгой бабушки. Словно незримая нить тянулась из серебряной прялки соединяя души.

–Мечтай и действуй, моя малышка! Ты обязательно взлетишь высоко! – эбекей заглянула в бездну будущего и загадочно улыбнулась.

Семья экономистов – не только мама, но и родной дед, покойный муж эбекей, работал бухгалтером. Многочисленные дальние и недальние родственники – дяди и тети трудились ревизорами, финансистами.

Девочка любила риск.

– Что это значит? – эбекей сурово смотрела на первоклассницу, – почему снова с ошибкой?

В тетради по математике нахватала троек, но немало не смущаясь переписала правильно все в чистую. Наставила пятерки, и приписала красной пастой «МАЛАДЕЦ!».

– Держи! – бабушка с насмешкой протянула букварь. – тогда уж и русский подтяни! МАладец ты моя!

Мысли Амалии путеводной нитью разматывались в далекие детские годы. В Казани утренней ребяческой забавой было перемножать, прибавлять, делить и отнимать цифры на номерах проезжающих машин. Нехитрые манипуляции с цифрами на скорости автомобилей позволяли скоротать время по дороге в школу на заводском служебном автобусе.

Школьница читала запоем, любила рассказывать на память разные истории из прочитанного, а также придумывать их самой.

– Амалька, расскажи еще про Робинзона! – умоляюще под «чардуганом» звучали голоса деревенских сестренок. В безветренное теплое время тетя разрешала девчонкам ночевать во дворике под навесом.

Ярко сверкнула молния и под монотонный барабанный шум дождя Амалия снова погрузилась в воспоминания.

Мама часто брала «подработку» домой, и младшую выбрала на роль помощницы.

Судьба неспешно включала обороты, вклинивая девочку в общую фамильную картинку. Воронка Рода угрожающе-призывно раскручивалась, обнажая неумолимые щупальца.

– Кызым, не торопись, будь внимательна! Считай правильно! – после ужина вдвоем усаживались за освободившийся единственный стол в комнате с раскрытыми огромными бухгалтерскими книгами. Амбарные, так они назывались. И раскрывались сии необъятные письмена словно двери огромного хранилища. И цифры выстраивались строго в ряд. Красивым почерком выводила Сылу Анваровна таинственные знаки. Дебет- кредит, дебет- кредит… Амалия еле слышно шептала- Дверь- ключи, дверь- ключи…

Девочка начисляла зарплату работникам завода. Умножала, прибавляла цифры – тарифы на количество – выпуск, записывала результат в документы,

– Пиши карандашом! – мама давала картонки-«наряды» Амалии – исправлять легче будет.

– «Наряды!» – чудно и непонятно для провинциального ребенка.

Впервые узнала значение слова «сальдо». Научилась с заправским видом проделывать всякие интересные штучки на счетах.

Мнила себя юной волшебницей таинственного замка- под детскими пальцами из костяшек складывались цифры, значение которых понимали только мама и дочь. Советская «электроника» – черно-белые деревянные четки, нанизанные на проволоку и обрамленные строгой рамкой.

В недалеком будущем сей инструмент израильские знакомые назовут «очень милым «массажером для ног».

В Советском Союзе «массажер» был в руках конторского бухгалтера в серых нарукавниках, в магазине на прилавке у сельской блондинки-продавщицы с обязательным «золотым» передним зубом, в аптеке у строгого в белом халате фармацевта, у хамоватой приемщицы в КБО- комбинате бытового обслуживания, прародителей «ателье», в замыленных прачечных, в вальяжных парикмахерских, буквально всюду, где обращались деньги. Позже им на смену придут арифмометры с перфокартами и ЭВМ.

Под несмолкающие раскаты грома Амалия вслушивалась в натужный рев старенького «К-700» и мыслями вновь уносилась в свое невеселое – веселое детство.

Четвероклассница проводила вечера на кухне и считала, считала, считала… Самое удивительное – мама всего лишь пару раз проверяла ее расчеты. Девочка была очень аккуратной и сосредоточенной.

Апофеозом года стала победа на городском турнире по шахматам. Завоевала третий юношеский разряд. Игры в деревянные костяшки не прошли даром.

Желание сочинять и рассказывать красивые истории про увлекательные приключения никогда не покидало, но ее величество «Цифра» была на пике славы и оказалась гораздо сильнее своей соперницы «Буквы».

В расчетах-вычислениях прошло детство.   Амалия выросла в очень красивую стройную девушку. Каштановые волосы и серые, внимательные чересчур серьезные глаза.

Настала пора выбирать ВУЗ.

– Нет! В бухгалтерию только через мой труп! – категорично заявила Сылу. Амалия во все глаза смотрела на взволнованную мать, очень редко она позволяла высказывать свои чувства. Сухая холодная отстраненность матери стали привычной обыденностью для девчонок. Майя ушла с головой в мир торговли, вечера и ночи напролет проводила время в компании техникумовских друзей, предоставив сестренке выбирать свой путь самостоятельно.

Работа советского счетовода была однообразной, ничтожно ценимой, низкооплачиваемой и слегка презираемой. При всей суровости Сылу не желала такой доли дочери. Любила своих детей, но природная апатичная холодность не позволяли открыто выражать свои чувства. В ней словно отсутствовал рычажок тепла. Это как просить у крота описать летнее солнце.

Однако у Провидения на Амалию были свои планы.

Благополучно не поступила на филфак Казанского университета – экзаменаторы посчитали, что сочинение не сама написала.

–Хотите сказать Вы не списывали? – насмешливо вопрошала педагог. -Взяли и сочинили сами? – вслух зачитала строки из ее письменной работы

– «музыка горным потоком обрушивалась из наполненных чувствами пальцев пианиста».

Странно, недоумевала Амалия, что больше задело училку – горный поток или наполненные чувствами пальцы…

Упрямо не пошла сдавать второй экзамен, потому что оскорбилась и решила «наказать» обидчиков.

Сейчас смешно – конечно «наказала», но только кого?

– Береги себя и Сонечку, балам! – наутро эбекей провожала детей. Долго стояла, вглядываюсь в пыльный след уезжающего в неизвестность автобуса, мысленно благословляя свою любимицу. Сердце немного тревожно билось в груди старушки – непростые нынче времена…

Одинокой женщине с маленьким ребенком на руках в «перестроечные» годы нелегко найти приличную работу. Но мудрая эбекей знала- ее Амалия под непробиваемой защитой женщин древнего Рода Сары.