Читать книгу Страдать, чтобы простить - Ребекка Донован - Страница 11

На следующее утро я встала поздно. Большую часть ночи я не сомкнула глаз. Думала только о том, что Коул спит в комнате напротив, ну и, если честно, это все, о чем я могла думать.

Я приняла душ и привела себя в порядок, ожидая с минуты на минуту приезда Пейтон. И даже упаковала вещи, чтобы сразу отчалить.

А когда наконец вышла из своей комнаты, то застала Коула на диване. Он снова складывал пазл, который уже почти на треть был готов.

– Доброе утро, – даже не повернув головы, произнес он. – Что-то я подсел на этот дурацкий пазл. Ты голодная?

– Сама справлюсь, – успокоила я Коула. – Не отвлекайся. У тебя есть овсяные хлопья?

– Ну да. А еще, если хочешь, у меня есть яйца и английский маффин.

– Я не умею готовить. – Я пошарила в шкафчиках в поисках устраивающего меня завтрака.

Коул сидел тихо. До жути тихо. Я повернулась к нему и обнаружила, что он с любопытством наблюдает за мной.

– Неужели ты не умеешь готовить?

– Да.

– Хм… Уж чего-чего, а вот этого я от тебя не ожидал. – И он снова занялся пазлом.

Интересно, почему такая ерунда удивляет всех, кто со мной знаком? Отмахнувшись от ненужных мыслей, я насыпала в миску хлопьев и залила молоком. Сев на подлокотник дивана, я принялась одновременно есть и выискивать недостающие элементы. В результате пришлось то и дело наклоняться к столу, чтобы вставить подходящий кусочек мозаики.

– Присаживайся, не стесняйся, – предложил Коул.

– Пф… Пейтон, наверное, с минуты на минуту приедет, – смущенно заметила я, поставив миску в посудомойку.

– Не приедет, – произнес Коул.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Они с Томом на целый день отправились на остров Санта-Каталина.

Я почувствовала, что начинаю паниковать. Значит, я… снова… остаюсь наедине с Коулом.

– Присоединяйся. Нужна твоя помощь, – улыбнулся он, но, заметив, что я переменилась в лице, спросил: – А разве она ничего тебе не говорила? – (Я молча покачала головой.) – Если не хочешь проводить со мной время, ничего страшного. Как-нибудь переживу, – поспешил заверить меня он. – В любом случае я собирался заняться серфингом.

– Извини. – Мне вдруг стало ужасно стыдно. – Просто у меня были свои планы. Вот и все.

– Не знаю, о чем ты, но я в любом случае не в обиде. – Он снова склонился над пазлом.

Я тяжело вздохнула и попыталась расслабиться. Подошла к раздвижным дверям и, нервно теребя руки, принялась лихорадочно соображать, чем же заняться. Посмотрела на неприветливое небо и поняла, что на улице слишком холодно, долго не высидишь, по крайней мере, придется подождать, пока выглянет солнышко.

Тогда я устроилась на подлокотнике дивана на безопасном расстоянии от Коула.

– А какой следующий номер в твоем списке? – поинтересовался Коул, задумчиво прижав элемент пазла к нижней губе.

И я вдруг поняла, что не могу сосредоточиться. Он повернул ко мне голову, я поспешно отвела взгляд от его губ и неожиданно встретилась с ним глазами. Коул выжидающе поднял брови.

– Я не… – начала я и запнулась. – Даже и не знаю. Может быть, ты сможешь что-нибудь подсказать? – Господи, похоже, я опять попала впросак.

– Ты о чем? – искренне удивился Коул. – Я думал, у тебя уже есть список. Типа перечня того, что ты торжественно обещаешь себе сделать в следующем году.

– Не совсем так, – призналась я. – Просто, когда ты в первый раз спросил, я брякнула наобум. И, если честно, пока ты не вынудил меня озвучить свои идеи, я даже ни о чем таком не думала. Но потом мне действительно захотелось все это реализовать. Поэтому-то мне и кажется, что ты вполне можешь назвать следующий пункт моего списка. Ведь он возник по твоей вине, и ты так или иначе постоянно оказываешься свидетелем его воплощения в жизнь.

Коул внимательно посмотрел на меня – наверное, решил, будто я его разыгрываю.

А затем начал хохотать.

– Прекрати сейчас же! – Я пихнула его в плечо, не зная, обижаться или нет. Но чем громче Коул хохотал, тем труднее мне было оставаться серьезной, и я волей-неволей улыбнулась.

– А какие у тебя требования?

– Ты о чем?

– Что ты считаешь достойным включения в список? Какие у тебя критерии? – уточнил он.

– Ну… – задумалась я. – Мне нужен выброс адреналина. Чтобы кровь бурлила.

– Само собой разумеется, – кивнул он.

– Это должно быть чем-то всепоглощающим. Чем-то таким, что поможет забыться. Поможет ни о чем не думать и не чувствовать боли.

– Боли?

– Я хочу сказать, э-э-э… – промямлила я, проклиная себя за откровенность. – Выкинуть из головы все, что тревожит. Понимаешь, у меня сейчас не самый удачный период в жизни, и я хочу о многом забыть. Мне нужно нечто такое, что заставит все остальное отступить на задний план. Усек, о чем я?

– Усек. – Коул бросил на меня быстрый взгляд, словно собирался о чем-то спросить, но не решался. – Кажется, я смогу кое-что предложить тебе. Дашь мне время на размышление?

– Не вопрос, – безразлично пожала я плечами, несмотря на то что внутри меня буквально корежило.

Затем мы в течение часа складывали пазл. На сей раз Коул затронул тему музыки, и разговор крутился уже вокруг наших музыкальных пристрастий. И я, к своему удивлению, обнаружила, что у нас достаточно много общего.

– А как же твой серфинг? Ты же собирался на океан? – поинтересовалась я, заметив, что солнце наконец выглянуло из-за туч.

– Ерунда, можно отложить и на завтра, – отмахнулся он.

У меня на лице не дрогнул ни один мускул, когда я молча уставилась на разложенный пазл. Я не хотела, чтобы он целый день торчал здесь со мной, именно потому, что больше всего хотела, чтобы он целый день торчал здесь со мной.

– А почему у тебя такой вид, будто тебя вот-вот стошнит?

– Ну, я это… – пробормотала я. – Ммм… – Меня так и подмывало вскочить с дивана и убежать куда глаза глядят. Но у меня не было машины, да и идти-то, в общем, было некуда. – Я… Э-э-э…

– Все нормально. – Коула явно забавляла эта ситуация. – Если тебе никто не нужен, так и скажи. Мне как-то неловко оставлять тебя одну, поскольку Пейтон появится в лучшем случае только завтра. Но у меня есть хороший друг, которого я могу навестить.

– Извини. Я форменная идиотка. Не могу понять, как вести себя с тобой.

– Ты меня поражаешь своими откровениями. И я решительно тебя не понимаю! – хмыкнул он. – Эмма, просто будь сама собой. Расслабься. Я тебя не обижу.

А вот я вполне могу тебя обидеть.

Пейтон сегодня не приедет. Интересно, сколько вреда я могу причинить за один день? Ведь я была Коулу явно не симпатична, и хотя меня к нему откровенно тянуло, уж один день я как-нибудь продержусь. Всего один день.

– Ладно, – вздохнула я. – Что ты предлагаешь?

Он сразу вскочил с дивана:

– Поехали в зоопарк.

– В зоопарк? – удивилась я.

– Эмма, я не авантюрист. Я уже это говорил тебе. Поехали в зоопарк.

Домой мы вернулись через несколько часов, наевшись от пуза мороженого и картофеля фри.

– Ну как, вроде бы неплохо? – спросил Коул, кинув ключи на стол.

– И не говори! – рассмеялась я. – Вот уж никогда бы не подумала, что буду кормить жирафа. Большое тебе спасибо.

Возникла неловкая пауза, Коул ухмыльнулся одними уголками губ, тех самых губ, которые мне так хотелось…

– Пожалуй, отправлюсь на пробежку. – Я нуждалась в передышке, чтобы провести курс детоксикации после целого дня, проведенного вдвоем с Коулом.

У меня до сих пор горела кожа после случайного прикосновения к его руке, когда мы шли по дорожкам этого чудесного зоопарка, странно разбередившего душу. Голова шла кругом, а мой моральный компас словно взбесился. Нужно было бежать от Коула, и как можно дальше!

– Я поджарю что-нибудь на гриле, – сообщил Коул. – Пообедаем, когда вернешься.

Оставив Коула разжигать на веранде гриль, я отправилась на пляж.

Надо сказать, что, переехав в Калифорнию, я старалась ни с кем особенно не сближаться. Даже девчонки, с которыми мы вместе снимали дом, по-настоящему меня не знали.

На первом курсе я жила настоящей затворницей: я отгородилась от всех и вся, отказав себе в праве на проявление эмоций. В этом году я отчаянно пыталась контролировать свои чувства, но уже несколько раз сорвалась. Причем первый срыв произошел именно в тот вечер, когда в мою жизнь вошел Коул. А сейчас… я начинала снова испытывать какие-то чувства. Даже не какие-то, а весьма сильные. И я испугалась. Реально испугалась того, что может произойти, если мне не удастся спрятать эмоции в темном уголке своей души и запереть на замок.

Мы, с нашими тайнами и мелкими хитростями, ничем не лучше других. Мы хуже других. Мы ломаем людям жизнь.

Энергично поднимая ногами тучи песка, я бежала вперед в надежде заглушить голоса, в том числе и собственный, настойчиво напоминавшие о том, почему я закрыла для всех свое сердце. Я судорожно пыталась восстановить самоконтроль, который медленно, но верно теряла. Я спотыкалась и падала, начиная со всей неизбежностью осознавать, что можно убежать от кого угодно, но только не от себя.

– Ты похожа на загнанную лошадь, – заметил Коул, когда я, запыхавшись, остановилась возле веранды. – Я жарю цыпленка. Можно сделать сэндвичи. Ну что, согласна?

– Конечно, – ответила я и сразу направилась к себе в комнату, чтобы принять душ и смыть нежелательные эмоции.

Мы сидели на веранде лицом к океану и молчали. И я внезапно поняла, что молчание – наш обычный стиль общения. Коул не задавал лишних вопросов о моей жизни, предоставив мне возможность говорить только то, что я считаю нужным. И вообще, тишина его не угнетала. В отличие от меня.

Ведь когда мы сидели в полной тишине, я еще острее ощущала присутствие Коула. Я невольно ловила понимающий взгляд его устремленных на океан безмятежных глаз, любовалась полной грации расслабленной позой – он сидел, откинувшись на спинку стула, небрежно положив ноги на перила. Все его тело дышало какой-то сдержанной силой. Мы с Коулом словно обменивались потоками скрытой энергии. Это был странный вид молчаливого общения, доселе мне не известный.

После обеда мы вернулись на диван, чтобы продолжить работу над пазлом, который теперь уже начинал походить на горный пейзаж на фоне голубого неба с клочковатыми облаками, который был изображен на крышке коробки.

– В этом занятии действительно есть что-то затягивающее. – Я сложила очередной фрагмент мозаики. – Так странно, но никак не могу остановиться. Наверное, потому, что чувствую некий вызов.

– А возможно, потому, что хочешь увидеть конечный результат. Ведь, собрав воедино все кусочки, ты получишь нечто прекрасное.

Я почувствовала на себе внимательный взгляд его голубых глаз, и у меня по спине пробежал холодок.

– Кажется, я придумал для тебя третий пункт списка, – произнес он, продолжая гипнотизировать меня взглядом.

– Да неужели?

– Это заставит твое сердце биться быстрее, – доверительно прошептал он. – Забыть обо всем остальном. Быть может, я ошибаюсь, но, похоже, я знаю, что тебе нужно.

– Ну и что? – тихо спросила я, у меня неожиданно застучало в висках.

Воздух вокруг нас внезапно застыл, Коул оказался всего в нескольких дюймах от меня. Не в силах пошевелиться, я буквально утонула в его глазах, а затем внезапно ощутила на лице его дыхание. Я зажмурилась, и он осторожно прильнул к моему рту. Мир вокруг перестал существовать. Я чувствовала только осторожный натиск его полных губ. Я не дышала. Я ни о чем не думала. Просто прислушивалась к странному покалыванию во всем теле. И когда он немного отодвинулся, осталась, как завороженная, сидеть с закрытыми глазами.

Когда я медленно разлепила веки, то увидела насмешливо вздернутый уголок его рта. Я обреченно вздохнула и упала на диван.

– Этот пункт достоин быть занесенным в мой список. – Мой голос звучал слабо и неуверенно, хотя странное покалывание в теле постепенно прошло. – Теперь вряд ли мне удастся придумать что-то еще более сто́ящее.

В ответ Коул весело рассмеялся.

Уже позже, лежа в кровати, я ворочалась с боку на бок, но так и не смогла уснуть. Нет, я не могу это сделать, крутилось в голове, и я начала паниковать. Я села и уставилась на дверь. Рассеянно пригладила волосы и задумчиво прикусила губу. Ладно, пора сваливать. Бежать без оглядки. Подальше от него… и его поцелуя. Поцелуя, породившего страстное желание, которое я была теперь не в силах подавить. Желание чувствовать. Заполнить чудовищную пустоту в душе, образовавшуюся, когда я покинула Уэслин. Мне безумно хотелось ощущать хоть что-нибудь… что угодно. И пусть тот, кто без греха, первый бросит в меня камень.

Итак, я решила попросить Коула отвезти меня к Пейтон и выползла из кровати. По идее, они с Томом уже должны были вернуться домой с острова Санта-Каталина. И плевать, что сейчас глубокая ночь. Дом находился всего в пятнадцати минутах езды отсюда.

Я оделась, оставила сумку с вещами в гостиной, с замирающим сердцем подошла к двери комнаты Коула, но сразу постучать не решилась. Наконец я осторожно поскреблась в дверь.

– Коул? – позвала я.

Если он не ответит, я развернусь и пойду к себе. Ведь я и так была на взводе. И какого черта я себе думала?!

– Да, – отозвался он. – Входи.

Я судорожно сглотнула и вошла в комнату.

– Ты не спишь? – Более дурацкого вопроса трудно было придумать, поскольку он сразу же мне ответил.

– Что случилось? – приподнявшись на локте, спросил он.

В темноте я едва различала его смутный силуэт, но ближе подойти не решалась.

– Никак не заснуть, – одернув футболку, не слишком убедительно проблеяла я. – И я, э-э-э… – Заранее заготовленная фраза: «Мне надо уехать» – так и не сорвалась с моих губ.

Наверное, секунду он молча смотрел на меня, а потом неожиданно предложил:

– Эмма, иди сюда. Ложись рядом. – (У меня глаза полезли на лоб.) – Ты можешь лечь поверх покрывала. Мы немного поболтаем, а там ты, глядишь, и уснешь.

– Ладно, – прохрипела я, осторожно продвигаясь в сторону кровати, от которой пахло так же, как и от Коула, чем-то свежим и терпким.

Коул немного подвинулся, чтобы дать мне место. Заглушив протестующий голос разума, я разгладила покрывало и легла сверху.

Коул был накрыт по пояс простыней, и когда он повернулся на бок, лицом ко мне, я увидела его широкую мускулистую грудь. Поэтому я предпочла лежать на спине, уставившись в потолок, чтобы не утратить способности хоть как-то поддержать разговор. Мне казалось, что если я загляну ему в глаза, то наверняка пропаду.

После непродолжительного молчания Коул прошептал:

– Если хочешь, можно просто помолчать.

Я понимала: он ждет, когда я наконец заговорю. Ведь я по собственной инициативе постучалась к нему в дверь.

– Прости, – прошептала я. – Мне жутко неудобно.

– Неудобно?!

– Коул, я боюсь тебе понравиться, – прошептала я.

Он не ответил, и я вдруг почувствовала себя страшно уязвимой. Наверняка он ждет от меня хоть каких-то объяснений. Глаза Коула как-то странно блестели, и я поспешила отвернуться.

– Я… Мне страшно, – выдохнула я и сразу же стиснула зубы, испугавшись своей откровенности.

– Ты боишься, что я могу тебя обидеть? – Его голос звучал успокаивающе и очень проникновенно.

– Нет, что я могу обидеть тебя, – призналась я. – У меня в голове полная каша. Я так запуталась… Я не могу… не могу встречаться с тобой. Не могу впустить тебя в свое сердце. Не могу сблизиться. И…

– Эмма, – перебил меня Коул. – Все в порядке.

Я должна была видеть его глаза. Дрожа, как в лихорадке, я повернулась к нему лицом.

– Ты не понимаешь! – в отчаянии продолжила я. – Мне не следует здесь находиться. Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы не закрыть за собой дверь с той стороны. Ведь с тех пор, как мы встретились, я думала только о том, что должна оставить тебя в покое. Потому что это именно то, что мне следует сделать. – У меня вдруг сдавило грудь. – Я ужасный человек.

– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – ответил он. – Но если хочешь уйти, уходи. Эмма, я тебя ни о чем не прошу. Мне нравится все как есть. Никаких обещаний, никаких ожиданий. Поэтому, если можешь… останься со мной хотя бы на эту неделю. Я был бы очень рад.

Мне ужасно хотелось прикоснуться к Коулу. Взъерошить волосы, погладить упрямо выдвинутый подбородок. Уткнуться ему в шею, чтобы опьянеть от его запаха. Разрешить сомкнуть вокруг меня кольцо своих рук, чтобы я снова могла почувствовать себя живой. Но я осталась лежать неподвижно, не в силах отвести от него взгляда.

– Эмма, ну что? Остаешься? – прошептал он, ласково погладив меня по щеке.

Я закрыла глаза, меня всю трясло.

– Остаюсь, – едва слышно ответила я, пытаясь впитать в себя энергию возникшего между нами поля.