Читать книгу Снежный демон - Ред Квадратов - Страница 1

Мне редко когда снятся хорошие сны. В основном это мешанина из непонятных образов, мельтешения красок, ощущений и эмоций. Но бывают моменты, когда картинка яркая и настолько четкая, что, проснувшись не понимаешь, то ли ты еще во сне или уже проснулся, настолько все реалистично.

Мне снятся бескрайние снега открытых полей, озера, где проживают ледяные эльфы в своих замках изо льда. Я вижу себя входящим в темные, но уютные пещеры подземников, которые улыбаются мне, протягивая миски с обжигающей горло жидкостью. «Согрейся» – говорят они. И я, ничуть не сомневаясь, отпиваю, чувствую, как клокочущее пламя опаляет мой рот, устремляясь вниз, но мне не больно. В этот момент чувствую себя счастливым.

Следующая картинка показывает мне высокие горы ущелий. Как я облаченный в самые толстые шкуры животных пробираюсь сквозь снег. Плащ развевается за моей спиной. Пальцы сжимают древко копья, а на поясе висит верный боевой топорик. Впереди маячит широкая спина храброго воина и товарища, готового пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти меня.

Мы охотимся на снежных медведей. Они опасны и кровожадны. Ходят на своих толстых ногах, осматривая собственные владения.

Безумно сильные.

Именно такой враг нужен храброму воину.

Сделав глубокий вдох, я выдыхаю облачко пара перед собой, поудобнее беру копье в руку и иду вперед.

Враг где-то здесь…

Раздается ужасный грохот, сотрясший землю. От него трясутся горы вокруг нас, камни устремляются вниз.

Еще один грохот, и еще один.

Удар, еще удар, удар, еще удар!

Открыв глаза, я поморщился от отзывающегося эхом звукам удара молота о наковальню. Мой отец начал свою работу в кузнеце, совершенно плевав на то, что кому-то нужно спать и пытаться выспаться.

Как обычно.

Пару часов отложенной работы ничего не изменят для него и процесса ремонта сломанных инструментов, но позволят мне выспаться.

Но кто вообще заботиться обо мне?

Недовольно пошевелив кончиком хвоста, я оторвал голову от соломенной подушки и осмотрелся. Моя собственная комната: кровать, небольшой столик у окна закрытое ставнями, сквозь щели которых проникали солнечные лучи, а также сундук, стоящий около двери, в котором, я храню все свои вещи.

Протерев глаза пальцами, я по привычке коснулся рогов.

Не выросли.

Стук молота раздавался по всему дому, словно издеваясь надо мной и это меня лишь злило.

Поднявшись с кровати, я надел штаны, завязал петельки над хвостом, чтобы они не падали, а затем повязал пояс ремешком, сверху накинул на себя холщовую рубаху, которая свободно висела на мне, скрывая щуплое тело под желтоватой тканью.

Просунув ноги в невысокие сапоги, стоящие у кровати, я наконец поднялся в полный рост.

– Когда это уже кончится? – недовольно пробурчал я, поворачиваясь к двери.

На столе лежала стопка книг у небольшого огарка свечи, оставшегося в глиняной миске. Я им пользовался, чтобы читать книги ночью – единственное время, когда в нашей деревне настает тихое время и можно немного позволить себе окунуться в фантазии.

Я люблю книги. Они раскрывают те чудеса мира, которые мне, увы, никогда не удастся увидеть вживую. Уж слишком далеко все находится, да и нет во мне столь нужной храбрости, чтобы начать путешествие.

Открыв дверь, я выбрался в основную комнату нашего с отцом небольшого домика. Если не считать ее, то здесь был погреб для хранения продуктов, родительская спальня, и два выхода. Один вел сразу на улицу, а второй прямиком в кузню, где сейчас мой отец вовсю работал на благо деревни.

Очень скучной деревни.

Вздохнув, я прошел мимо стола, на котором лежали грязные тарелки, взял деревянный стаканчик и опустил его в бочку с холодной питьевой водой.

С утра самое то, чтобы освежиться.

Остатки вылил себе на голову, позволяя каплям воды, стечь по лицу, дабы быстрее отогнать сонное состояние.

Теперь стало немного зябко.

– Что же, остается только получить ежедневную порцию нравоучений, – простонал я обреченно самому себе.

После смерти мамы я частенько начал говорить свои мысли вслух. Отец часто задерживался в кузне целыми днями, из-за чего я все время оставался один дома. И когда ты сидишь в этих пустых комнатах, то хочется, чтобы создавалось впечатление, что ты не одинок. Сначала я начал говорить сам с собой представляя, что рассказываю кому-то свои истории, услышанные в сказках, а затем стал читать книги вслух. Потом это уже переросло в повседневное обсуждение проблем с самим собой, подбадриваниями и все такое.

Стыдно, но я стараюсь делать такое, только когда нахожусь один. Не хочется, чтобы в деревне узнали об этом, начнут еще обсуждать на каждом углу.

У нас тут любят сплетни, ибо других новостей и не бывает вовсе.

– Если зайду в кузню, то отец начнет злиться на меня и называть бесполезным, а если не зайду, то он также будет говорить, что я бесполезный лентяй, сидящий на его шее… уф, – скрестив руки на груди, я ходил взад— вперед около двери в кухню.

Она мелко подрагивала от ритмичных ударов молотом, от которых я морщился всякий раз.

Отец и правда всегда мной недоволен. Наверное, это началось еще с того самого момента, когда он решил, что моя судьба занять его место в кузнице. Так бы оно и было, если бы не книги, которые начала читать мне мама перед сном. Передо мной открылись огромные просторы неизведанного мира, который так и зовет исследовать себя, окунуться в приключения и опасность. Сразиться с монстрами, исследовать то, что не исследовано, противостоять непогоде.

Именно поэтому я даже не смог смотреть в сторону кузни, все так и норовил убежать и спрятаться где-нибудь, чтобы прочесть лишнюю страницу огромной на тот момент книги.

Отцу это не нравилось. Он начал заставлять меня заниматься, учиться. Давление на меня нарастало с каждым днем, и в один момент, когда мать умерла, я не выдержал. Высказал ему все, что думаю о кузне и работе в ней. Тогда я порывался уйти из дома, начал собирать вещи и уже хотел было покинуть дом, как остановился.

Остановился не потому, что отец решил не позволить сыну уйти, нет, он вообще не двинулся с места. Я замер у двери, только из-за страха.

Мне стало страшно. Неизвестность пугала меня. Это в книгах герои встречали опасности и было известно, что они выживут, а у меня такого не было.

Одной Урд известно, как быстро бы я умер, покинь деревню.

С тех пор и остался здесь. Вот только стремления у меня ни к чему так и не появилось. Я лишь пустой придаток, который живет в этой деревне, мечтает покинуть ее, но у него нет смелости на это.

Чуть постояв у двери в нерешительности махая хвостом у своих ног, я невольно положил руку на живот и тот заурчал от голода.

– Сначала поем, – радостно возвести ля, понимая, что лишь оттягиваю неизбежное.

Порывшись по всем закромам, я нашел внутри печки глиняный горшок с печеной картошкой.

Как же я ее обожаю! Да и не только я, во всем мире не сыщется ни одного демона, который не любил картошку. Вареная, жареная, пареная, в шубе или без, мы готовы есть ее постоянно. Уж настолько она любима нашей рогатой братией.

С наслаждением вкусив этот подземный сладостный плод, от вкуса которого мои глаза закатываются от наслаждения, а кончик хвоста начинает подрагивать, я опять повернулся к входу в кузницу.

Все! Оттягивать больше нельзя. Но на сытый желудок, слушать упреки отца не так плохо.

Подойдя к двери, я протянул руку к деревянной ручке и, схватив за нее, толкнул от себя. Тяжелая створка легко отворилась наружу, на смазанных петлях, словно ничего и не весила. Отец следит за подобным.

Хоть за чем-то он следит…

Мне в лицо ударил жар кузни, по ушам загрохотали частые удары молота вперемежку с шипением раскаленного металла, который опустили в воду.

У наковальни, замахиваясь молотом для нового удара в кожаном кузнечном фартуке, стоял мой отец. По его алой коже стекали капельки пота, рога были повязаны тканью, дабы не повредить их, а на лбу красовался платок, который впитывал пот. Его черная борода закрывала нижнюю часть лица, придавая угрожающую и мрачную ауру всему облику. Сильные руки с тугим канатом мышц, фартук топорщился от небольшого пуза, толстый хвост волочился по полу вырисовывая в пыли на полу непонятные узоры.

Немигающий взгляд отца был направлен, на заготовку, которую он придерживал щипцами. Он смотрел так, словно стоит моргнуть хотя бы на чуть-чуть, то его тяжкий труд пропадет и растворится в воздухе, или растает как снег.

Я стоял молча. Давно усвоил, что нельзя отвлекать его во время работы. Он сосредоточен, пытается контролировать силу удара, бить в одно и то же место, следит за температурой и еще много всего. Все-таки, что-то да в моей голове отложилось из его уроков в прошлом. Правда, с тех пор как я ему все высказал, он больше не заводил тем о том, чтобы я продолжил обучение.

И, как ни странно, он почему-то отказывался брать себе другого ученика. Есть множество молодых демонов в деревне, которые с горящими глазами готовы слушать его уроки, терпеть скверный нрав и вечно недовольное чем-то лицо. Еще и спасибо скажут.

Но он не берет учеников. Не знаю, даже почему…

– Слава Урд, которая ниспослала на моего сына желание оторвать свой хвост от кровати, – недовольно пробурчал отец, вытирая руки о грязную тряпку, свисающую из кармана фартука.

Я все так же по привычке закатил глаза, а потом, как обычно, ответил:

– Я читал книги допоздна.

Отец вздохнул, качая головой. Достал заготовку щипцами из кадки с водой, а затем осмотрев удовлетворенно покивал сам себе и убрал ее в другое место.

– Эти книги, тебя до добра не доведут, Ульв! – вот и началась ежедневная утренняя речь моего отца, – Лучше бы чем-то полезным занялся для деревни.

– Давай не будем начинать этот разговор?

– Тебе уже семнадцать, Ульв, – покачивая головой сказал демон, – Пора бы уже начать думать о будущем. Чем ты займешься? Какую демоницу возьмешь себе в жены? Тебе дом строить нужно…

– Я не хочу быть заперт в этом месте, отец! – резко отвечаю ему, как только речь зашла про дом и семью.

– Ты опять об этом? – прорычал раздраженно Хэльвор – мой отец.

– Да, в книгах говорится…

– Да выдумки твои книги! Урд тебя укуси, там снежные пустоши, Ульв! В них нет ничего кроме дикого зверья…

– Но ведь есть другие деревни, они так же, как и мы живут…

– Вот именно, что есть только демоны в редких деревушках! Нет никаких эльфов или подземников! Забила она тебе голову, а я теперь мучаюсь, – устало сказал он, садясь на пень, который служил ему стулом.

Я же стоял у двери пытаясь сдержать свои раздражение и лишь хвост, качающийся из стороны в сторону, выдавал меня с головой.

– Послушай меня, Ульв, эти книги лишь бредни каких-то демонов, Урд их задери, – потирая переносицу говорит мне отец, – сидят в своих деревнях, бумагу ценную марают, а потом разумы таким, как ты травят.

– Мне мать их читала, – с обидой ответил я, скрещивая руки на груди.

– Она тебе их читала, чтобы ты вырос смышленым, а не наивным дурачком, верящим в сказки. Когда я забирал ее из деревни, она книги брала не для того, чтобы ты реальную жизнь забросил, – с грустью во взгляде сказал отец, – А ты, чем занят? Целый день шатаешься по деревне, ничем толком не занимаешься, ни к чему не стремишься. Та девчонка тобой крутит как хочет, а ты и рад этому, хотя всем понятно, что она обещана другому! Не хотел я, чтобы мой сын был таким слюнтяем!

Последнее он прокричал, а затем в ярости ударил молотом о наковальню.

Меня захлестнула обида, та которая смешивается со злостью, разочарованием. Собственный отец считает обо мне так, и это хуже всего на свете.

Я хотел было что-то ответить, но ком застрял в горле, не позволяя словам покинуть моего рта. Видимо, сама Урд решила прикусить мне шею, чтобы я молчал.

Ничего не отвечая, я постарался сделать глубокий вдох, а затем повернулся, направляясь к выходу.

Отец, молчавший до этого и смотрящий куда угодно только не на меня, крикнул мне в спину:

– Сходи к алтарю, пришло время помолиться Урд. Попроси у нее благополучия для семьи, и о матери не забудь своей, пусть ей будет хорошо, – он тяжело вздохнул, когда я открыл дверь, – И, надеюсь, она добавит тебе мозгов, мальчик мой.

Последние слова я услышал краем уха, когда закрывал за собой дверь.

Опять настроение было испорчено на весь оставшийся день, теперь придется тащиться к алтарю с мясом и молиться. Надеюсь, по пути мне удастся встретиться с Сив и немного поговорить, она всегда знает, как поднять мне настроение.

Опять оказавшись в доме, я заметил у двери стоявшую корзину, накрытую платком, который пропитался кровью. Видимо, отец его приготовил еще с утра ожидая, что я встану рано. Он всегда требует, чтобы все было так, как он этого хочет, и ему наплевать на мои собственные желания.

– Когда-нибудь это кончится?

Схватив корзину, сделанную из древесной коры, я наконец покинул отчий дом, чтобы оказаться в помещении побольше.

Огромный купол накрывал всю деревню, сохраняя тепло внутри и не позволяя суровым морозам, бушующим снаружи проникнуть внутрь, и испортить нашу жизнь.

Сверху светило яркое солнце, а снизу у самой земли и на пару метров, возвышаясь над домами, купол покрывался странной серой материей, из-за которой внешний мир было не разглядеть. Отчего, я как демон, который никогда не был снаружи, вообще не знаю, как выглядят земли, окружающие нас. Знаю только, что наша деревня расположена рядом с ущельем, которое защищает с одной стороны от диких зверей, способных разрушить купол, дарованный нам богиней Урд.

Пожалуй, это самое яркое и действенное доказательство ее могущества. Только богиня смогла бы создать такое место, где внутри тепло и можно жить, выращивать картофель, а также ходить в одной рубашке, пока за стенами снег и холод.

Я перестал смотреть на купол и спустив взгляд чуть ниже окинул раскиданные по небольшой деревушке домики. Все они были построены вокруг алтаря, которому мы возносим молитвы в честь богини Урд, именно туда мне и нужно отнести сырое мясо, лежащее в корзине.

– Ульв! Сюда! – меня отвлек бойкий девчачий голос.

Мои уши сразу ухватились за него, а сознание мигом откинуло все нужное на второй план. Ведь этот голос я ни с кем не спутаю.

– Сив! – машу девчонке в ответ.

Прекрасная и веселая Сив. Демоница невысокого роста, с небольшими рожками и тонким хвостом, гладкая алая кожа, стройная аккуратная фигурка. Она словно вырезана из дерева умелым охотником, скучающим по своей жене или дочери, ибо такую красоту сложно сотворить. Желтые глаза, широкая улыбка, длинные черные волосы, заплетенные в косу и подвязанные ленточками.

Сив сидела на скамье в тени собственного дома маша мне рукой, а рядом с ней, облачаясь в теплые шкуры, стоял Асгейр – ее жених.

Сильный демон. Мускулы выпирают со всех сторон, широкие плечи, длинные рога, устремившиеся вверх, для демона это важнее всего, широкий хвост. Он был чуть меньше моего отца, но даже так вызывал уважение и некую оторопь по всему телу. Я откровенно боялся его. Он сильнее меня и всякий раз, как я подхожу к Сив, сверлит меня недовольным взглядом.

От этого мне становится не по себе. Мне становится стыдно за собственную слабость.

Множество раз я пытался стать сильнее.

Тягал тяжести, таскал бревна и рубил дрова, но не получалось. Бросал спустя пару дней, считая, что мне никогда не стать равным ему. Так оно и есть.

Никогда.

Демон с короткими волосами смерил меня неодобрительным взглядом, и даже не потрудился поприветствовать, когда как Сив, словно не замечая его отношения ко мне, с улыбкой поприветствовала:

– Привет, Ульв, к алтарю собираешься?

Единственный человек в этой деревне, который всегда на моей стороне и помогает мне. Сколько раз она слушала меня и поддерживала, помогала успокоиться, найти некий смысл.

Оттого вдвойне обидно, когда отец говорит, что она крутит мной как хочет. Ведь она многим помогает мне. Разве это плохо отвечать тем же?

– Да, – показываю корзину, при этом нервно шевеля хвостом и стараясь не смотреть в сторону Асгейра, – А ты почему не там?

Как ученица жреца деревни, обязанность Сив присутствовать во время молитв у алтаря и запоминать, как работает жрец. Также она должна помогать старикам, следить за рабами, просящими прощения у богини и много всего, что входит в ее обязанности. Ведь когда-то она сама станет жрицей Урд, и практически самой уважаемой девушкой в этой деревне. Разве что, на втором месте местная знахарка, а потом идет мой отец. В деревне Хольт, чем больше ты значим для жизни деревни, тем более уважаем ее жителями. Кузнец нужен для починки инструментов, создания стрел и копий, знахарь помогает лечить болезни, принимает роды. Жрец же, следит за тем, чтобы милость богини Урд никогда не покидала нашей деревни, иначе мы лишимся ее божественного покровительства и погибнем.

– Жрец разрешил проводить Асгейра в долгую охоту, – сказала она, бросая на своего жениха восхищенный взгляд.

Я бы все отдал за один такой взгляд, обращенный на себя. И понимая, что столь красивая, замечательная девушка дарит его другому, заставляет меня сгорать изнутри. Хочется, чтобы и на меня обратили внимание, ведь я тут, рядом…

Долгая охота – то, чем деревня добывает мясо и пропитание. Если у тебя нет никаких задатков или талантов, то всегда можешь пойти охотником. Там всему научат. Даже если поднять копье не можешь или стрелять из лука, то следопыты, носильщики тебя примут. Там нужны каждые свободные руки и им всегда найдется применение. Вот только самих охотников уважают больше, чем тех, кто носит за ними сумки и разводит огонь на привале. Считай ты просто демон на побегушках, который больше ничего не может, как прислуживать сильным. Охотники добывают мясо, выслеживая опасных зверей: белых лисиц, медведей ходоков, скалистых енотов. И это только те животные, которых я видел, хотя говорят, что когда-то в прошлом они видели носорогого оленя, чей рог висит в длинном доме старосты.

Группа охотников, закутавшись в толстые теплые шкуры животных, покидают купол на несколько дней, а то и недель, а потом возвращаются с мясом, которое распределяется между всеми жителями. Кому-то больше за их заслуги, кому-то меньше, но достаточно чтобы прокормить семью в долгий срок, на крайний случай всегда есть картошка, растущая на общих полях.

– Мы отправляемся к ближайшему скалистому кряжу в двух днях пути, – самодовольно пробасил Асгейр, – Разведчики заметили там много следов медведей…

– О Урд, они же опасны! – воскликнула Сив, закрывая рот ладонью и смотря испуганным взглядом, полным переживания и заботы, на своего жениха.

Мне стало не по себе. Не хотелось стоять рядом с ними и дальше болтать, наблюдая все эти взгляды влюбленных. Раньше, до того, как Сив стукнуло шестнадцать, мы все время были вдвоем. Но после того, как она стала взрослой девушкой, способной вынашивать потомство, ее родители обратились к старосте, чьим сыном как раз являлся Асгейр.

Любимец деревни.

Все местные девушки по нему сохнут.

Он мог бы выбрать любую, но выбрал почему-то именно ту, которая нравится мне.

Порой мне хочется, чтобы он сгинул на своей охоте. Никогда бы не вернулся и мы вновь остались вдвоем. Урд не препятствует отношениям.

– Ничего страшного, мы готовы, как никогда, – с гордостью сказал демон, беря со скамьи копье, – Хэльвор прекрасный мастер своего дела, он сотворил шедевр.

Его горящий предвкушением взгляд был обращен на наконечник копья. Утолщенный, похожий на картофельный лист и на конце смыкающийся в острое жало. Также на нем были насечки, приглядевшись к которым я увидел множество маленьких крючков, которые не позволят копью так легко выйти из тела животного.

Отец действительно постарался. Не зря он носит звание лучшего кузнеца за все время в деревне. Поговаривают, что он даже собственного отца – моего деда, переплюнул по мастерству.

Вот бы и мне найти занятие, к которому я бы прилагал всего себя. Вместо того чтобы стоять перед Сив и ревновать.

Наконец, Асгейр закончил свои приготовления. Подтянул все ремешки, удерживающие его снаряжение, проверил, как сидит рюкзак и плотно ли он прилегает к его мускулистой спине, напялил шапочку продев в отверстия рога и повернувшись к Сив, сказал хмурым голосом:

– Пожелай мне удачи, Сив! – торжественно сказал Асгейр, когда заметил машущего ему демона.

– Вернись так скоро, как сможешь, – ответила ему девушка, обнимая, – И принеси столько мяса, чтобы Урд гордилась тобой!

– Когда я вернусь, мы поженимся! – прокричал Асгейр, уходя к главным воротам деревни.

Мы наконец остались вдвоем, и меня сейчас это особо не радовало. Ведь повисло неловкое молчание.

Точнее, это я молчал, а Сив крутила косу в руках влюбленным взглядом провожая жениха и, видимо, уже мечтая об их свадьбе.

Для меня эти слова прозвучали как приговор.

Все. Девушка, которую я так люблю будет обручена с другим и больше ничего нельзя сделать. Браки, которые заключены, нельзя расторгнуть, а другим демонам, запрещено вмешиваться в них, иначе грядет наказание, можно прогневать богов.

Разрешено самим разойтись, если угасла любовь. Тут Урд понимающе относится к подобному, так говорит жрец.

Наконец Сив проводила взглядом удаляющегося Асгейра, который, уже объединившись со своей группой, вышел наружу под общее ликование остальных жителей деревни, и обратила внимание на меня.

– Чем хочешь заняться, Ульв? – спросила она с легкой улыбкой.

Она так спрашивала всегда, когда ей было скучно и демоница искала занятие, чтобы избавиться от этого ощущения. Не любила она быть одной.

Я покачал корзиной с мясом в своей руке.

– Надо отнести мясо.

– И что ты попросишь у богини, Ульв?

Она всегда смотрит таким заинтересованным взглядом, словно ей действительно интересно, что я отвечу. Так на меня никто и никогда не смотрел. Сив всегда умела найти общий язык с другими демонами, расположить их к себе, успокоить.

Пронзительный и мудрый взгляд Сив. Наверное, поэтому она удостоилась чести стать будущей жрицей Урд. Ведь только такие демоны могут читать сердца других.

Жаль, что она так и не заметила моих чувств к ней. Хотя может оно и к лучшему.

Как только, они поженятся с Асгейром мне больше ее не увидеть. Будет странно общаться с чужой женой на глазах у всех. Конечно, никто и не подумает ничего плохого, но все-таки. Асгейр меня недолюбливает, а значит, будет иметь полное право запретить ей со мной общаться. Уверен, так и будет.

– Все как обычно, Сив, здоровья отцу, спокойствие душе матери…

Я хотел добавить “и тебе”, но вовремя замолчал, прикусив язык так сильно, что в уголках глаз выступили слезы.

– Ты чего такой поникший? – прищурив свои глаза пристально посмотрела на меня подруга.

А чего не быть поникшим, когда узнаешь подобные новости?

Но я не стал говорить об этом, решил рассказать про ссору с отцом.

– С отцом поссорились, – отвечаю я тихим голосом.

Сив села на скамью и постучала ладонью рядом с собой, приглашая меня занять место подле себя.

– Тогда, может, ты попросишь у Урд понимания для своего отца? Может, богиня откроет ему взор, и он поймет?

– А толку? Урд никогда не исполняет ни одной молитвы, – ответил я слегка обиженно.

В чем еще один плюс Сив, она спокойно относится к моим сомнения по поводу нашей богини. Не знаю почему, но я частенько сомневаюсь в ее существовании. Да мы видим купол над головой, но, кроме него ничего и не происходит больше. Никого она не наказывает, никого и не благословляет. Может, ее и не уже с нами? Оставила одних в этих бескрайних снегах и исчезла…

– Как будущая жрица, я верю, что она слышит все наши молитвы, просто порой их не обязательно исполнять. Ведь мы просим то, что нам нужно в данный момент, а завтра забываем об этой просьбе. Урд видит все и слышит. Даже если она не исполняет наши эгоистичные просьбы, это не значит, что мы ей безразличны. Мы ее дети.

С этими словами она поднялась со скамьи и пошла в сторону алтаря в центре деревни, я двинулся за ней следом.

– Есть ли доказательство этого?

Сив раскинула руки в стороны и покрутилась вокруг.

– Также как наши родители дают нам кров и ночлег, так и Урд, дала своим детям место, где они смогут жить в тепле и безопасности. Это ли не признак ее любви к нам? Благодаря ее любви и нашим мольбам, которые придают Урд силу, купол держится над нашими головами.

– Тогда почему она сделала нас красными? Почему мы не переносим холода также как животные снаружи? Сив, мы ведь голые. Единственные волосы, которые у нас растут – на голове. Она заперла нас здесь, словно опасных зверей, которым нет места в ее мире…

– Не говори так, Ульв, – возмутилась Сив, – Ты можешь разгневать Урд своими словами.

Она показала на алтарь, у которого стояли демоны.

Алтарь представлял собой металлический постамент с невысокой лестницей, примыкающей к площадке, на которой был установлен огромный камень, перед… перед тем, что оставила нам богиня.

Какой-то божественный артефакт, обеспечивающий нам защиту и питающий купол силой Урд. Пока он жужжит и тихо вибрирует, мы спокойны. Как только станет тихо, то мы обречены.

Демоны по очереди, держа корзины с мясом в руках, поднимались к камню, доставали голыми руками окровавленные куски и сжимали пальцами держа прямо перед собой, так чтобы кровь, стекающая вниз, попадала на гладкую поверхность камня.

Жрец, стоявший рядом, контролировал весь процесс, следя за правильностью его проведения. Никому не хочется, чтобы хоть капля драгоценной крови упала мимо.

В момент того, как они сжимали мясо, демоны закрывали глаза и читали молитвы. Обращались к белой волчице Урд, прося у нее защиты, благополучия, знаний, и всего остального, что было нужно в жизни. Затем они клали кусок мяса на алтарь, и размазывали кровь по нему.

Так мы привлекаем запахом свежей крови богиню-волчицу Урд, если она почует, прельстится и придет, то мы будем благословлены – все желания сбудутся.

Но она никогда не приходит.

– И что она со мной сделает?

– Не с тобой, а с нами! Мы лишимся ее божественной защиты и барьер падет! Ты хочешь стать такими же, как они? Непрощенными?

Непрощенные – демоны, жившие в других деревнях, которые лишились божественной защиты Урд. Как правило, если ты лишаешься ее божественной защиты и покровительства, то защитный барьер ломается. Сразу же. И ничем нельзя его починить или восстановить. Алтарь посреди деревни перестает гудеть и затихает, давая всем понять, что лучше убегать.

Урд не прощает тех, кто отвернулся от нее.

Такие демоны остаются один на один с ужасной стихией, бушующей снаружи. Они вынуждены искать прибежища и защиты у своих соседей, которые остались под божественной защитой и молить о прощении. Это все, что им остается делать, а также служить жителям деревни.

Они стали нашими рабами.

Живут в единых бараках, у них нет своих вещей. Каждый день они, стоя коленями в грязи молят Урд о прощении, но она никогда не прощает их.

По крайней мере я ни разу не слышал подобных историй от тех, кто живет здесь. Поэтому все боятся ее гнева.

Но я вижу ситуацию иначе.

Мы их держим рабами, хотя могли бы помочь построить дома и стать нашими соседями. Ничего не изменится, если они наравне со всеми начнут возносить молитвы у алтаря.

Урд плевать на них.

Ей плевать на всех нас.

И прямо сейчас эти демоны молятся под пристальным взором жреца. Молодые демоны и демонессы, их дети – все они останутся рабами на всю оставшуюся жизнь. Если кому-то не повезет, и сам жрец не решит, что Урд дала им свое прощение.

Но почему это решает он? Кто вообще дал ему это право?

– А ты не думаешь, что это жестоко? Мне кажется Урд плевать на…

Я не успел договорить, не успел положить мясо на алтарь и зачитать свою молитву, как за моей спиной раздался грохот, сотрясший всю деревню до самого основания, и купол над ней.

От резкого толчка мои ноги не устояли на металлической платформе у алтаря и я, перевалившись через камень рукой, коснулся самого артефакта. Мои когти прошлись по гладкой поверхности, и я услышал отчетливый писк.

Затем что-то засветилось перед моими глазами, и я увидел какие-то непонятные символы, вырисовывающиеся на поверхности артефакта.

Магия! Никак иначе. Они появлялись из ниоткуда, соединялись друг с другом и я понимал, что это была письменность, но язык не был демоническим.

Неужели божественный?

– Ульв, ты что наделал?! – с первобытным ужасом в голосе прокричала Сив.

Я только сейчас понял, что нахожусь в неудобной позе. Опираюсь на одно колено, мой хвост испачкан в крови, которую смахнул с алтаря, а вторая нога свисает с края платформы, пока рукой цепляюсь за сам артефакт.

– Я не смог устоять, упал… – отвечаю виновато, еще не понимая ничего.

Но, оказывается, меня ругали не за это, а за то, что происходило за моей спиной.

Стоило лишь повернуться в сторону главных ворот деревни и выхода из купола, из которого охотники вышли наружу, я увидел черные столбы дыма.

Они заволокли все, закрывая взор, а затем сильный порыв промерзлого ветра развеял дым, заставляя его стыдливо пригнуться к земле, открывая вид на бескрайние белые пустоши снаружи. Мои глаза заслезились от ярких белых красок и сверкания лучей солнца на его поверхности.

Ворота были уничтожены.

Раздались крики.

Снаружи в деревню проникли неизвестные фигуры. Они врезались в стоящих поблизости демонов и падали вместе с ними на землю, а затем вставали и бежали дальше.

Никто ничего не понимал.

Началась паника.

– Ульв, ты проклял нас! – закричала не своим голосом Сив, – Она отвернулась от нас!

Нет! Это не я! Не моя вина…

Не может быть, что все это правда! Я ведь все время молился! Возносил ей почести, жертвовал мясо!

Нет! Нет…

Это невозможно! Я не мог навлечь на деревню…

Ужас от собственных совершенных действий захватил мой разум. Я вновь оглянулся по сторонам.

Демоны разбегались от главных ворот, кидая свои пожитки прямо на землю. Кто-то хватал детей и, прижимая к себе, убегал как можно дальше.

Фигуры, облаченные в плащи, словно призраки мелькали меж фигурами, и всякий раз, как они соприкасались с кем-то, то этот демон падал на землю и больше не двигался.

– Ульв! Что нам делать?! – Сив теребила меня за руку.

Я медленно повернул к ней голову, все еще с трудом осознавая всю опасность, грозящую нам.

Она была напугана, ее глаза, расширенные от страха, смотрели на меня с мольбой. В своих мечтах я не раз воображал, как она просит моей помощи, мне удается спасти ее, и мы влюбляемся. Но не думал я, что все будет так ужасно!

– Что нам делать? – с трудом спрашиваю я у нее.

Что нам делать? Я не знаю.

– Это ты виноват в этом, Ульв! Нам надо спасти всех! Хоть раз сделай что-нибудь храброе!

Она прокричала это со слезами и гневом на глазах, и ее слова ударили меня по голове словно молот отца об наковальню.

Значит, она всегда видела меня слабым.

Сив никогда бы не выбрала меня.

Схватив демоницу за руку, я побежал, что есть силы к другому выходу из деревни. Им обычно никто не пользовался, ведь есть основной.

– Стой, Ульв! Куда ты меня тащишь?

Она сопротивлялась, как только могла, упиралась ногами в землю, цеплялась руками за столбы и заборы, но я не замечал этого. Продолжал тащить. От страха во мне пробудилась какая-то немыслимая сила, в голове то и дело в такт ударам сердца возникала одна мысль – “Беги!”

Надо бежать отсюда, иначе эти неясные силуэты или призраки карающей Урд настигнут нас. Мы также будем лежать мертвыми на земле, захлебываясь в грязи и лужах.

Я не хочу умирать! Мне страшно!

Не замечая протестов, я тащил свою подругу все дальше и дальше. Мне было плевать, что она будет ненавидеть меня. Пускай!

– Да остановись ты уже! – от бессилия она заплакала.

Подойдя к двери, я дернул рычаг, который располагался рядом. Тяжелые двери с удивительной легкостью разъехались в стороны, прячась где-то в недрах купола, и мне в лицо ударил холод.

Зубы сразу застучали. Это был первый раз, когда я покидал купол и выходил на мороз.

Хвост тут же прижался к ноге, обвиваясь вокруг нее. Платье Сив развеивалось на ветру, как и ее растрепавшиеся черные волосы.

Я тащил ее дальше.

Мои ноги утопали в нетронутом никем снегу. Гладкая поверхность которого была идеально выравненной ветрами.

За спиной раздался шум.

Бросив взгляд через плечо, я увидел, как в проеме купола образовались два силуэта в плащах. В их руках что-то поблескивало, и это заставило меня бежать дальше.

– Нет! – закричал я, чувствуя, как рука Сив ускользает из моей ладони.

Повернув голову, я вижу, как ее схватили чьи-то сильные руки, закутанные в непонятные одежды.

Они что-то говорят между собой, но я не слышу.

Смеются.

Их смех похож на наш.

– Отпустите меня! – кричит Сив, пытаясь вырваться.

Силуэт отвешивает ей пощечину, и она замолкает. Я пытаюсь сорваться с места, чтобы помочь ей, но чувствую, как кто-то хватает меня за руки, тащит назад.

Куда меня тащат?

Пытаюсь вырваться, пока фигуры отдаляются. Над ухом доносятся непонятные слова и фразы, он что-то говорит мне, но я не понимаю его. Голос хриплый, но кажется молодым.

Я пытаюсь бороться. Цепляюсь когтями, бодаю рогами, мой хвост обвился вокруг его ноги, мешая шагать.

Сив не двигается, они держат ее в своих руках и смотрят на нас с ожиданием, их глаза поблескивают на свету.

Один из них что-то кричит тому, кто удерживает меня, и в этот момент я ногой цепляюсь за его ногу сзади, а хвост сильнее сжимается вокруг второй. Мир передо мной начинает заваливаться.

Мы падаем.

Я готовлюсь к тому, что когда мы упадем на снег, то мне нужно вырваться и бежать как можно дальше.

Или же нужно помочь Сив?

Но приземления все не было. Перед глазами небо сменилось скалистой поверхностью, покрытой льдом, а затем и вовсе начала ускоряться, скрываясь где-то вверху.

Затем сильный удар сотряс все мое тело, кости затрещали. Я услышал, как мой хвост сломался. Боль заполонила мой разум.

Он начал медленно угасать.

Я чувствовал, как морозный ветер ударяет навстречу, затем мое тело приземляется. Новая вспышка боли, воздух покидает грудь.

Перед глазами появляются непонятные фигуры. Они светятся, переливаются, переплетаются между собой.

Затем складываются в слова:

[Обнаружен незарегистрированный биологический вид]

[Первичный носитель умер]

[Задействуется протокол передачи наноботов новому носителю]

[Начата процедура передачи и распространения]

[Успешно]

[Сканирование тела биологического вида]

[Обнаружены повреждения]

[Активирую протокол “Сохранения новых видов”]

[Начата передача полезного биологического материала от старого носителя к новому]

[Отключение сознания]

[3]

[2]

[1]