Читать книгу Не подарочки для полковника. Воронцовы - Регина Янтарная - Страница 2

Михаил

Перед нами материализуется худенькая фигурка белобрысого пацана в джинсах и джинсовой курточке. На вид мальцу лет десять.

– Извините, – звонкий голос пацана врезается в мой мозг, – я ищу папу!

– Ищи! – рычу я, делая очередную попытку встать. Нога болит жутко, похоже, девчонка лишила меня не только возможности иметь детей, но и ходить.

– Он живет в соседней квартире. Там дверь открыта. Я подумал, может он сюда зашел. Михаил Воронцов!

– Твою ж мать! – бурчу, с трудом поднимаюсь с пола. – Да что за день такой! Всегда так, когда Маша звонит с утречка, день катится в Преисподнюю.

– Сынок, ты чего-то перепутал, – констатирую ошибку ребенка, скольжу по нему безразличным взглядом.

– Сам разберусь! – ругается малец, бросая на меня грозный взгляд. – Вы видели моего папу – Михаила Васильевича Воронцова?

– Вашу Машу! – ругаюсь вслух, про себя произношу более крепкие словечки.

Красотка с пепельными волосами и серыми глазищами подает голос, хотя ее никто не спрашивал.

– Мужчина, разве не вы полковник МЧС Воронцов Михаил Васильевич?

– Так-то да, но я здесь точно ни при чём! Речь явно о моем тёзке. Подтверди мальчик! – требую с бесхозного ребенка.

Он бросает на меня синий пренебрежительный взгляд.

– Так и думал, что наш отец пьющий, поэтому бросил нас!

– Твою дивизию! Ты с кем разговариваешь в таком тоне? – рычу я, пугая незнакомца. Малец отступает на шаг назад. – Нет уж, постой, – делаю два шага вперед, хватаю незваного гостя за плечо. – Хоть я не твой отец, но должен довести до твоего сведения, что непьющий. Вчера был праздник. Отмечали мое повышение. В такой день нельзя отказываться. Понимаешь? Коллеги не простят.

– С трудом! – цедит нагло, почти издевательски.

– Где твоя мама? – интересуется Полина, помогая мне справиться с диалогом. Видимо, считает, что полковник в труселях не сумеет поговорить с пацаненком.

Удивленно разглядываю свои боксеры, соображаю, не взбрыкнет ли Малышка, если я плюхнусь рядом с ней на диван. Решаю, что всё в норме. Падаю. Диван мягкий, уютный и отбитая пятая точка не болит.

Однако, приятно.

Девушка нервно вздрагивает, пытается отодвинуться. Наши бедра непозволительно близко. От женского бедра исходит тепло, начинаю перегреваться.

– Так, где мама? – повторяем вопрос.

– Нет мамы! – цедит пацан сквозь зубы.

– Как так-то? У всех есть мамы. У меня есть доченька, у нее – я, – мягко подмечает девушка, ерзая на мягкой подушке дивана.

– Я сбежал из детского дома! – выдает ребенок и женщина тут же замолкает.

– Ты же знаешь свою маму? – допытывается Полина.

– Нет! Мы тогда были маленькие. Она принесла нас и оставила вместе с запиской. В записке было написано «Когда станет плохо, найди папу! Воронцов Михаил Васильевич, сын АйТи магната Василия Егоровича Воронцова (живет на Рублевке)». Своё имя мама в записке не указала. Почему бросила, не написала, – пацан выуживает из кармана джинсовой курточки клочок измятой бумаги. – Вот та записка, но чернила уже стерлись, ничего не видать.

Беру в руки клочок, разглядываю. На записке от времени стерлись почти все буквы.

Пытаюсь включить чуйку и понять, врет ли пришелец. Вглядываюсь в его детское лицо с недетским взглядом. Что-то в нем есть такое, отчего хочется верить в его неправдоподобные слова.

На этом моменте моё сердце обрывается. Что если он говорит правду? Хмурюсь.

– Ты чего-то там говорил про «нашего папу», «мы тогда были маленькие», «когда станет плохо»? – неожиданно интересуюсь у него. Во мне включается сотрудник МЧС, который обязательно должен помочь каждому просящему, даже когда самому абсолютно плохо.

Мальчик делает несколько осторожных шагов к дивану, встает рядом с нами.

– Понимаете, я должен найти брата! Обязан! Я уверен, что ему сейчас очень плохо.

– Брата? – округляю глаза.

– Антона – моего близнеца!

– Вашу дивизию! Так вас еще двое?

– Да…

– Как тебя зовут? – Полина протягивает мальчику хрупкую руку. Он отвечает ей взаимностью, жмет ее руку.

– Я Лёша. Алексей Иванович Лебедев.

– Значит, Иванович? – цепляюсь за слова.

– В детском доме дали имя. Сам не выбирал, – мальчишка глядит на меня исподлобья.

– Я должен помочь тебе найти Антона?

– Угу, – качает русой головой.

– Какой-то развод, не находишь? – обращаюсь к Полине. Затем бросаю решительный взгляд на ребенка. – Знаешь мальчик, шел бы ты домой. Не знаю, кто тебя подослал ко мне, но попытка одурачить выглядит жалко.

Девушка бросает на меня осуждающий взгляд.

– Это же ребенок! Как вы можете прогонять его?

Развожу руки в стороны.

– А что с ним делать? У него наверняка есть родители! Меня же потом обвинят черти в чем, если я его оставлю у себя хоть на день!

– Что такого? – недоумевает соседка, бросая на меня дерзкий взгляд

–Думаешь, у меня мало недругов, желающих, чтобы я рухнул в бездну? Приведу в дом десятилетнего мальчика, а наутро меня закроют! Еще в краже обвинят.

– Простите, я не подумала, чем выше должность, тем тяжелее жить! – издевательским тоном лопочет сероглазая чокнутая Малышка.

– Пусть он останется у тебя, пока я не выясню, кто его подослал!

– Что?! – девушка подскакивает на диване, ее светлые волосы разлетаются во все стороны, как метла у бабы-яги, падают ей на прекрасное личико.

Убираю пряди, будто это входит в мои обязанности, гляжу в удивленные глазищи.

– Наглец! – дает мне оценку.

– Прости, но ты же помнишь, что я тебе жизнь спас? – спрашиваю с издевкой.

– Вы что решили, что я того?.. – алый румянец заливает молочные щеки. – Я просто гуляла, нервы успокаивала! Мне всего тридцать два, дочке десять, зачем мне всё это?

– Чокнутая или лунатик? – спрашиваю на полном серьёзе, делая неутешительные выводы.

– Хам! У меня вчера муж отобрал по разводу дочь!

–Ужас! Вот так взял и отобрал?

– Стефании девять лет. Бывший настроил девочку против меня, поэтому она его выбрала! – в серых призрачных застывают слезы отчаяния.

Тру рукой лицо. У меня свои проблемы с «лишним» мальчишкой, а еще красавица грузит меня. Безуспешно пытаюсь вспомнить, с кем встречался в молодости кроме той самой, которую не могу забыть уже девять лет.

В памяти – черная дыра.

– Сколько тебе лет?

Вздрагивает, отвечает:

– Десять.

Неужели она, та самая? По срокам совпадает.

Тупо взираю то на соседку, то на мальца. Мысли шевелятся, но путаются. Желудок крутит от голода.

– Пока не поем, не начну соображать. – У меня в квартире завтрак, идем ко мне!

С новыми знакомыми топаем ко мне.

– Батюшки! Что стряслось, пока меня не было? – причитает Анна Ильинична, разглядывая меня «красивого».

Ее отрешенный от всего мирского взгляд застывает на моей груди с огромным серебряным крестом. На лице появляется странная блуждающая улыбка.

– Знаете, ребята, я всё же оденусь! – сбегаю от восторженных взглядов к себе в комнату.