Читать книгу Если бы смерть спала (сборник) - Рекс Стаут - Страница 2

Сказать, что мы с Вульфом совсем не разговаривали тем майским утром в понедельник, было бы неверно.

Мы хорошо побеседовали с ним минувшей ночью. Дело было так. Вернувшись домой около двух часов ночи (дом – это старый особняк из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, собственность Вульфа, где живут он, Фриц, Теодор и я), я удивился, что он еще не спит, а сидит за своим столом в кабинете и читает книгу. По тому, как он на меня глянул, я ясно понял, что он не в духе. Когда я шел проверить, заперт ли сейф, то был склонен думать, что всему виной книга, но тут босс вдруг рявкнул за моей спиной:

– Где тебя носило?

– На каком основании я должен докладывать? – огрызнулся я.

Он смерил меня испытующим взглядом:

– Правильней было бы спросить, где тебя не носило. Тебе пять раз звонила мисс Роуэн, первый раз в девятом часу, последний – полчаса тому назад. Если бы я лег спать, она бы все равно не дала мне уснуть. Насколько тебе известно, у Фрица сегодня свободный вечер.

– Он еще не появлялся?

– Он уже здесь, но ему завтра рано вставать готовить завтрак, поэтому я не стал его беспокоить. Ты сказал, что идешь с мисс Роуэн во «Фламинго», но ты туда не пошел, а так как она звонила мне пять раз, не ты, а я провел целый вечер в ее обществе. И, должен тебе признаться, удовольствия от этого не получил. Это для тебя не основание?

– Нет, сэр. – Я стоял возле стола Вульфа и взирал на него сверху вниз. – Давайте попробуем еще раз. Я выйду и снова войду, а вы скажете, что не любите, когда вам мешают читать, и что мне заранее следовало поставить вас в известность о том, что я собираюсь проучить мисс Роуэн. Я отвечу, что виноват, но, уходя из дома, я еще не знал, что ее придется учить. Я узнал об этом, когда поднялся в лифте в ее мансарду и обнаружил там кое-кого из тех, кого, как ей известно, я не жалую. Вот я и смотался. Куда – отношения к делу не имеет, но, если вы настаиваете, можете позвонить по номеру, который я вам скажу, и спросить миссис Шребенуэлдер. Если подойдет ее муж, измените голос и скажите, что…

– Ха! Мог, по крайней мере, позвонить.

От моего звонка ему бы не стало легче. Просто ему хотелось попререкаться. Ведь мое сообщение о том, что я изменил программу, не помешало бы Лили Роуэн отвлекать его от книги… Согласен, невеликодушно избивать тех, кто не сопротивляется, однако я, только что преподав урок Лили Роуэн, вошел во вкус и решил проучить заодно и Вульфа. Что и сделал.

Возможно, я немного переусердствовал. Короче, мы разошлись спать, не пожелав друг другу спокойной ночи.

Но было бы ошибочно утверждать, что мы с ним в понедельник утром совсем не разговаривали. Когда он, по обыкновению, спустился в одиннадцать часов из оранжереи, я вполне разборчиво пожелал ему доброго утра, он походя буркнул мне в ответ то же самое. До прихода Отиса Джарелла, о котором было условлено заранее, мы с ним обменялись по крайней мере двумя десятками слов, может, даже больше. Помню, Вульф спросил, сколько у нас осталось денег в банке, и я ему ответил. Правда, отношения между нами оставались натянутыми, и, когда я провел Отиса Джарелла в кабинет и усадил в обитое красной кожей кресло возле стола Вульфа, последний одарил его прямо-таки лучезарной улыбкой и поинтересовался:

– Итак, сэр, что вас ко мне привело?

Это было так не похоже на Вульфа. Я понял, что спектакль рассчитан на меня. Он собирался довести до моего сведения, что пребывает в превосходнейшем расположении духа, и если в его обращении со мной чувствуется сдержанность, то это только потому, что я крепко провинился. Ему же доставляет удовольствие общаться с человеческим существом, которое способно оценить хорошее обращение.

Вульф знал, что у этого человеческого существа, Отиса Джарелла, было по крайней мере одно преимущество передо мной: его капитал оценивался более чем в тридцать миллионов долларов. Наводя о нем справки (я по мере возможности навожу их обо всех, кто добивается встречи с Ниро Вульфом), я узнал, помимо этого весьма важного обстоятельства, что в справочнике «Кто есть кто» мистер Джарелл значится как капиталист (весьма неопределенное занятие), что его офис находится в его квартире на Пятой авеню в районе Семидесятых улиц, что (это было почерпнуто из телефонного разговора с Лоном Коэном из «Газетт») у него репутация крепкого орешка, который не так-то просто расколоть, и что он никогда не сидел в тюрьме.

Вид у него был вовсе не крепкий, а скорее дряблый, но внешность обманчива. Помню, у одного самого что ни на есть крепкого орешка щеки отвисали так, что ему следовало бы заказать для них бюстгальтер. Правда, Джарелл еще до такого не дожил, но его кожа уже была дряблой. И хотя портной, которому отвалили три, а может, и все четыре сотни за пошив этого коричневого в черную полоску костюма, старался изо всех сил, брюки, что называется, лопались от складок жира, стоило Джареллу сесть.

Но в данный момент не это тревожило капиталиста. Сверля своими хитрыми глазками круглую физиономию Вульфа, он изрек:

– Хочу нанять вас по одному конфиденциальному делу. Мне известна и ваша репутация, и репутация Гудвина, в противном случае я бы сюда не пришел. Прежде чем ввести вас в курс дела, я хочу, чтобы вы оба поклялись в том, что все сказанное останется между нами.

– Мой дорогой сэр, как я могу согласиться взяться за дело, не зная, что оно собой представляет? – удивился Вульф. – Что касается тайны, то я храню ее всегда, даже если меня об этом не просят. Если только это не ведет к соучастию в уголовщине. То же самое относится и к мистеру Гудвину.

Джарелл удостоил меня пристальным взглядом. Я был сама любезность.

– Меня это устраивает, – сказал он, обращаясь к Вульфу. Он засунул руку в карман, достал из него плотный конверт с пачкой запечатанных бумажной лентой ассигнаций, швырнул деньги на стол Вульфа и, поискав глазами мусорную корзину, бросил пустой конверт на пол. – Здесь аванс в десять тысяч долларов. Выдай я вам чек, об этом могут разнюхать те, от кого я хотел бы это скрыть. Расписка не нужна.

Это прозвучало несколько грубо, но, что поделать, у аванса есть свои привлекательные стороны. Мне даже показалось, что Вульф шевельнул двумя пальцами. Правда, тут могло сказаться состояние наших отношений на сегодняшний день.

– Я предпочитаю всегда давать расписку, – возразил Вульф. – Итак, что вам от меня нужно?

– Мне нужно, чтобы вы изгнали из моего дома змею. – Джарелл стиснул кулаки. – Это моя невестка, жена сына. Я хочу, чтобы вы нашли доказательства ее виновности, в которой я убежден, тогда бы ей пришлось убраться. – Он взмахнул кулаками. – Вы добываете мне эти доказательства, а распоряжаться ими я буду сам. Мой сын с ней разведется. А мне именно это и нужно, иначе…

– Прошу прощения, мистер Джарелл, но вы ошиблись адресом, – прервал его Вульф. – Я не занимаюсь супружескими неурядицами.

– Она мне не жена. Она моя невестка.

– Но вы упомянули слово «развод», а это уже из области супружеских неурядиц. Вы желаете получить доказательства ее виновности, что послужило бы причиной развода. С таким стимулом, – Вульф указал пальцем на пачку денег на столе, – вы его непременно получите, даже если такового не существует.

Джарелл затряс головой:

– Вы неправильно меня поняли! Давайте я расскажу вам о ней. Так вот, она змея, к тому же никудышная жена. Я уверен, что она изменяет моему сыну, но это еще не все. Она и меня обманывает. Вижу, придется ввести вас в курс моих дел. Мой офис находится у меня в квартире, я держу секретаря и стенографистку. Они живут при мне. Кроме них со мной живут: моя жена, сын со своей женой, моя дочь и шурин. Я покупаю и продаю все, начиная от конюшен с лошадьми и заканчивая корпорацией по производству красных чернил. У меня водятся наличные, много наличных, и об этом знают все, кому это нужно знать, от Рима до Гонолулу, поэтому большой офис мне ни к чему. Если вам встретится человек, которому нужны наличные и который взамен может предложить что-либо стоящее, посылайте его ко мне.

– Непременно. Но давайте лучше поговорим о вашей невестке.

– Вот именно. В прошлом году по вине тех, кто знал о моих планах, у меня сорвались три выгодные сделки. Убежден, их информировала моя невестка. Не знаю точно, каким образом она добыла эту информацию (выяснить это тоже, кстати, входит в ваши обязанности), знаю только, что в одном случае меня опередил человек по фамилии Брайэм, Корей Брайэм. Уверен, она состоит с ним в связи, только у меня нет доказательств. Если хотите, называйте это супружескими неурядицами – не возражаю, только речь не о моих неурядицах. Моя неурядица – Трелла, а с ней я уж как-нибудь и сам управлюсь. К тому же моя невестка превратила дом в настоящий бедлам. Она во все сует свой нос, хотя и маскирует это чертовски хитро. Но меня-то не проведешь. Я горю желанием от нее избавиться.

– Тогда возьмите и укажите ей на дверь. Разве дом принадлежит не вам?

– Это не дом, а квартира. Два верхних этажа большого дома. Двадцать комнат. Собственная. Если я укажу невестке на дверь, с ней вместе уйдет и сын, а я хочу, чтобы он был при мне. Она стоит между мной и моим сыном, а я бессилен что-либо сделать. Честно говоря, я пришел сюда с особым предложением, касающимся Гудвина. Желаете его выслушать?

– Думаю, в этом нет необходимости. Я понял, что вам нужен повод для развода.

– Нет, мне нужно выдворить из дома змею. Что касается Гудвина… Помните, я сказал, что держу секретаря? Это не совсем так. Я уволил его неделю назад. Я заподозрил его в том, что он сообщил информацию определенным кругам, и из-за этого…

– У меня создалось впечатление, что вы подозреваете в этом вашу невестку.

– Совершенно верно. Но разве нельзя подозревать двоих одновременно? Итак, секретарское место вакантно. Почему бы Гудвину не занять его? В таком случае он окажется в самой гуще событий, к тому же у него появится масса возможностей ее застукать. Мой секретарь обедал за одним столом с нами; разумеется, это распространяется и на Гудвина. Если у вас нет других дел, можно начать хоть сегодня. Прямо сейчас.

Джарелл не вызывал у меня симпатии, но мне было его жаль. Человек, который хочет завоевать мою симпатию, не должен быть таким наивным. Если его невестка на самом деле хитра как змея, этот номер ни за что не пройдет. К тому же одна только мысль о том, что Вульф согласится обходиться без меня, своего помощника, к которому обращаются по каждому пустяку, начиная от диктовки письма и кончая отпором незапланированным посетителям, кому угодно покажется смехотворной.

Прибавьте к этому правило Вульфа не совать нос в супружеские передряги.

Вот почему я даже проникся к нему жалостью, услыхав ответ босса:

– Сами понимаете, мистер Джарелл, Гудвин может задержаться у вас надолго, в то время как его присутствие может оказаться необходимым здесь.

– Разумеется, понимаю.

– К тому же, как мне кажется, существует опасность, что всплывет его неосведомленность в делах подобного рода.

– Нет, этого бояться нечего. Этого не заметит даже мисс Кент, моя стенографистка. Ни один из моих секретарей понятия не имел, в чем состоят его обязанности, покуда я сам его с ними не знакомил. Вот что касается имени… Конечно, оно не так знаменито, как ваше, но все равно известно многим. Гудвину придется изменить и имя, и фамилию.

Я уже достаточно пришел в себя, чтобы подать голос. Судя по всему, Вульф решил, что я, оказавшись застигнутым врасплох, начну протестовать и это даст ему возможность не спускаться с пьедестала, за что и получил щелчок по носу.

После взбучки, которую он устроил мне ночью, я почувствовал облегчение, услышав, что мой голос меня не подвел.

– Что касается фамилии и имени, мистер Джарелл, – заметьте, я обращался не к Вульфу, а к нему, – то, поскольку я могу надолго застрять у вас, мне придется взять кое-что из личных вещей, а они все помечены инициалами «А. Г.». Как насчет Абы Гольдштейна?

Джарелл окинул меня оценивающим взглядом и скривил губы.

– Не пойдет. Нет-нет, я ничего не имею против евреев, особенно тех, которым нужны наличные, только вы на еврея не похожи.

– Да, вы правы, фамилия должна соответствовать облику. Как насчет Адониса Гилфойла?

Джарелл засмеялся:

– Должен признать, мне тоже присуще чувство юмора, так что мы с вами, Гудвин, непременно поладим. Ну-ка я попробую. А – Ален? Хорошо. Г – Годфри? Нет, не то. Грин? А почему бы и нет? Ален Грин.

– О’кей. Не слишком оригинально, но сойдет. – Я встал. – На сборы у меня уйдет минут пятнадцать – двадцать, не больше.

– Арчи! Сядь!

На стороне Вульфа было большое преимущество. Он был владельцем этого особняка и всей обстановки в нем, за исключением моей спальни. Он был моим патроном и платил мне жалованье. Он весил чуть ли не на сотню больше моих ста семидесяти восьми фунтов. Кресло, с которого я только что встал, стоило сто тридцать девять долларов девяносто четыре цента. То, в котором восседал он, огромное, сделанное по спецзаказу, стоило шестьсот пятьдесят долларов. Мы оба были известными детективами, разница состояла лишь в том, что он был гением, а я – сыщиком-исполнителем. При помощи или даже без помощи Фрица Вульф мог быстро приготовить селезня в рисовом отваре по-нормандски. Я же был способен в лучшем случае на омлет. И наконец, в его оранжерее на крыше произрастало десять тысяч орхидей, у меня же на подоконнике – одна-единственная африканская фиалка, да и та чахлая. И так далее.

Но он просчитался, решив, что я первый взвою от такого предложения, и теперь сидел в глубокой луже.

– Вы что-то имеете против Алена Грина? – вежливо поинтересовался я у Вульфа.

– Ха! Я не давал тебе распоряжения соглашаться на предложение мистера Джарелла.

– Совершенно верно. Однако вы дали мне понять, что это лишь вопрос времени. Причем весьма недвусмысленно.

– Я бы хотел поговорить с тобой.

– Отлично, сэр. Начнем же. Итак, вы можете предложить что-нибудь лучше Алена Грина? Если нет, то наверняка мне пора получить от вас исчерпывающие инструкции, занести их в блокнот, а потом уж заступать на новую должность…

– Так, значит…

Вульф не закончил фразы. Видимо, он хотел сказать: так, значит, ты упорствуешь в этой своей идиотской затее или что-либо еще покрепче, но вовремя понял, что сам напросился. К тому же мы были не одни. Упаси бог подумать, будто Вульфу помешала высказаться пачка денег на столе. Я был свидетелем того, как он выставлял за дверь десятки мужей и жен, предлагавших ему куда более крупные суммы, только бы он помог им выпутаться из кошмара, который начался с идиллии. Нет. Вульф знал, что проиграл, догадывался, что об этом знаю я, но не хотел в присутствии чужих признаться в этом.

– Отлично, – буркнул он. Встал, оттолкнул кресло и сказал, обращаясь к Джареллу: – Прошу меня извинить. Мистер Гудвин сам знает, что нужно делать.

Он обошел вокруг красного кожаного кресла и вышел вон.

Я сел за свой стол, достал блокнот и карандаш и повернулся к клиенту:

– Прежде всего попрошу вас назвать всех поименно.