Читать книгу Приглашение в Зеркальный зал - RemVoVo - Страница 1

Шелковый галстук душил, как петля.

Алексей Волков, для коллег и немногочисленных друзей просто Лекс, стоял у панорамного окна сорокового этажа и смотрел, как Нью-Йорк зажигает свои ночные бриллианты. За стеклом бушевала жизнь мегаполиса – бесконечные ленты фар, неоновые вывески, спешащие куда-то огоньки окон. А здесь, в бальном зале отеля «Амфитрион», царила стерильная, выверенная до молекулы роскошь. Воздух пах деньгами, дорогим парфюмом и сладковатым запахом фальшивого успеха.

Ежегодный корпоратив «Вогард Индастриз».

Лекс отхлебнул тепловатый шардоне из хрустального бокала. Вкус был плоским, как и все вокруг. Он ловил себя на мысли, что считает узоры на ковре – замысловатые завитки золота на темно-синем фоне. Стоило ему семь лет жизни, диплом с отличием MIT и титанические усилия иммигранта второго поколения, чтобы получить право стоять здесь, среди полированного мрамора и фальшивых улыбок. Право быть фоном.

«Лекс! Брось кислую мину, это же праздник!»

К нему подкатился Брэндон из маркетинга, уже изрядно нагруженный. Его лицо сияло той непринужденной уверенностью, которая дается тем, чьи деды уже построили семейный капитал.

«Я просто поглощаю атмосферу, Брэндон. Непередаваемую», – сухо ответил Лекс.

«Атмосферу? О, да! Старина Говард только что объявил о рекордных квартальных прибылях. И знаешь, кто ему подготовил аналитику по азиатскому рынку? Я! Ну, мы с командой, конечно», – Брэндон хлопнул его по плечу, и Лекс почувствовал, как по спине пробежала холодная волна ярости.

Это была его аналитика. Месяцы бессонных ночей, выверенные модели, риски и возможности, изложенные с кристальной ясностью. Его отчет. А Брэндон лишь переслал его наверх со своей кривой сопроводительной запиской. И теперь старина Говард, седовласый глава филиала, восхвалял «проницательность отдела маркетинга».

«Поздравляю», – выдавил из себя Лекс. Его пальцы непроизвольно сжали бокал так, что хрусталь жалобно звякнул. Сила, которой он никогда не замечал за собой, едва не раздавила стекло. Он поставил бокал на поднос проносящегося мимо официанта.

«Тебе бы расслабиться, парень. Может, познакомлю с кем-то из нашего отдела? Девчонки от тебя без ума, только ты вечно в своей берлоге сидишь», – Брэндон подмигнул и растворился в толпе, направляясь к барной стойке.

«Берлога». Так они называли его аккуратную, заставленную книгами и мониторами квартиру в Бруклине. Место, где он чувствовал себя собой, а не декорацией.

Лекс отвернулся от окна. Зал гудел. Старшие менеджеры в дорогих костюмах заключали негласные союзы, их жены щебетали о школах для детей и новых курортах. Молодые аналитики, такие как он, стайками бродили по периметру, пытаясь поймать взгляд начальства или хотя бы не выглядеть полными лузерами.

Он поймал взгляд Сары из финансов. Милая, умная девушка. Они несколько раз ходили на кофе. А потом она узнала, что он живет не в Манхэттене, а в Бруклине, и что его родители до сих пор владеют небольшим гастрономом в Брайтон-Бич. Ее интерес как-то быстро испарился. Сейчас она смотрела на него с легкой, почти профессиональной жалостью и тут же отвела глаза.

Ком в горле встал плотный, горячий. Он был невидимкой. Не в буквальном смысле, конечно. Его замечали, когда нужна была сложная работа, дедлайн или виноватый. Но как человека, личность, перспективу – нет. Его существование в «Вогард» было набором функций, который можно было заменить другой, более дешевой или более покладистой моделью.

Мысль ударила с новой силой: он застрял. Его «золотая клетка» – престижная работа в международной корпорации – на деле оказалась просто клеткой. Прочной, красивой, но ограничивающей каждый его шаг, каждый вздох. И ключ от нее висел не у него.

Ему срочно нужен был воздух. Не этот кондиционированный, пропитанный духами, а настоящий. Холодный, декабрьский, нью-йоркский.

Лекс двинулся к выходу из зала, избегая зрительного контакта. Он прошел мимо стола, где Говард с красным от доброты и виски лицом повествовал о своих гольф-достижениях, мимо группы смеющихся ассистенток, чей взгляд скользнул по нему, не задерживаясь.

Коридор за пределами бального зала был тихим, пустынным царством мягких ковров и приглушенного света. Давление в висках слегка ослабло. Лекс глубоко вдохнул. Он не был уверен, куда идет. Просто от.

Отель «Амфитрион» был лабиринтом для избранных. Здесь были галереи с современным искусством, закрытые клубы для сигарных ценителей, салоны для частных бесед. Лекс свернул за угол и оказался в более узком, слабо освещенном коридоре. Стены здесь были обшиты темным деревом, а вместо абстрактных картин висели старинные гравюры с видами города.

Он уже собирался вернуться, как его слух, отточенный годами жизни в шумном городе и постоянной аналитической работой, уловил нечто иное.

Музыку.

Она доносилась не из-за дверей, а словно просачивалась сквозь стены. Это не был поп или джаз, звучавшие на корпоративе. Это было что-то… органичное. Виолончель, переплетающаяся с глубоким, томным саксофоном и редкими, точно падающие капли, ударами какого-то экзотического барабана. Ритм был сложным, завораживающим. Он не просто звучал – он вибрировал где-то в основании черепа, на уровне инстинктов.

Лекс замер. Откуда это? Он прислушался. Звук, казалось, исходил из конце коридора, где была массивная, ничем не примечательная дверь из темного дерева. На ней не было таблички, только изящная металлическая пластина с едва читаемой гравировкой. Лекс подошел ближе. «Зеркальный зал. Частное мероприятие».

Музыка стала чуть громче. И вместе с ней до него донеслись другие звуки: сдержанный, бархатный смех, звон хрусталя, шелест дорогих тканей. Не шум корпоративной толпы, а именно шелест – интимный, тайный.

Его рука сама потянулась к тяжелой латунной ручке. Он не собирался входить. Просто… посмотреть. Утолить внезапно нахлынувшее любопытство, которое было таким ярким контрастом на фоне его скуки и разочарования.

Дверь поддалась бесшумно, без усилия, будто ее только ждали.

Щель была узкой, но достаточной.

Лекс заглянул внутрь. И дыхание перехватило.

«Зеркальный зал» оправдывал свое название. Стены и часть потолка были отделаны старинными зеркалами в позолоченных рамах, создавая ощущение бесконечного, мерцающего пространства. Но поразило не это.

Поразили люди.

Их было, может, человек пятьдесят. Все в вечерних нарядах, но с каким-то невероятным, почти театральным шиком: платья, которые казались сотканными из ночи и звезд, костюмы, сидевшие так, будто их владельцы родились в них. И маски. Не глупые карнавальные, а изящные, закрывавшие лишь верхнюю часть лица – из черного бархата, серебряной филиграни, позолоченной кожи. Это не было ряженьем. Это было частью их, второй кожей, скрывающей и в то же время подчеркивающей.

Они двигались. И это было похоже на танец, даже когда они просто стояли с бокалами в руках. Каждое движение было выверенным, полным нечеловеческой, хищной грации. Они не говорили громко – их беседы были тихими, доверительными, а смех – редким и словно дорогим вином, которое берегут для особых случаев.

Воздух здесь был иным – густым, сладковатым, с нотками чего-то, что Лекс не мог опознать: пряного вина, темных роз и… меди? Да, слабый, едва уловимый металлический привкус.

Это был мир. Совершенно иной, отдельный, существующий параллельно тому, где он только что задыхался. Мир, где правила были ему неизвестны, но который манил с силой магнита.

– Заблудились? – голос прозвучал прямо у его уха, тихий, как шелест шелка.

Лекс вздрогнул и резко обернулся. Рядом стоял мужчина лет сорока, в безупречном смокинге. Его маска была простой – черный бархат, закрывавший лоб и переносицу. Но глаза… глаза были странно неподвижными, слишком внимательными. Он смотрел на Лекса не с подозрением, а с холодным, аналитическим интересом, как энтомолог на редкий экземпляр бабочки.

– Я… да, кажется, – выдавил Лекс. – Корпоратив «Вогард». Вышел подышать.

Мужчина медленно кивнул, его взгляд скользнул по скромному, хоть и дорогому, костюму Лекса, по его лицу, на котором, видимо, слишком явно читалось потрясение.

– «Вогард»… – произнес он, растягивая слово, будто пробуя его на вкус. – Скучно там, должно быть. Все эти разговоры о прибылях, гольфе… – Он сделал легкий, брезгливый жест рукой. – Вы здесь один? Гость из другого города?

Лекс не понял вопроса, но кивок напрашивался сам собой. Что-то в тоне этого человека не позволяло ему разворачиваться и уходить.

– Можно сказать и так, – ответил он, и это была чистая правда. Он чувствовал себя здесь чужаком с другой планеты.

– Тогда проходите, – мужчина слегка отступил, открывая путь в зал. Его губы растянулись в улыбке, которая не достигла глаз. – Новые лица – всегда отрада для нашего… клуба. Расслабьтесь. Выпейте. Музыка, кстати, вам нравится? Ее пишут специально для нас.

Лекс колебался всего секунду. Возвращаться в свою «золотую клетку» не хотелось категорически. А здесь… здесь было опасно. Запретно. Интересно.

Он шагнул внутрь. Дверь бесшумно закрылась за его спиной, отрезая путь к привычному миру.

Теплый, пряный воздух обволок его. Музыка влилась в кровь, навязывая свой гипнотический ритм. На него смотрели. Не все, но многие. Взгляды из-под масок были оценивающими, любопытными, иногда – голодными. Он почувствовал себя кроликом, забредшим на пир волков. Но кроликом, которого почему-то решили пока не есть, а… изучить.

Официант с подносом, уставленным бокалами с темно-рубиновой жидкостью, возник перед ним как из ниоткуда. Лекс взял бокал автоматически. Вино? Гранатовый сок? Он не знал. Поднес к губам. Аромат был сложным, опьяняющим даже без глотка.

И тут он увидел Ее.

Она стояла у высокой колонны, обернутой зеркалами, и наблюдала за танцующей парой. На ней было платье цвета спелой сливы, такое простое по крою и такое сложное по фактуре, что оно казалось продолжением ее тела. Серебряная полумаска в форме крыльев бабочки скрывала верхнюю часть лица, оставляя на виду алые, идеально очерченные губы и линию подбородка, от которой перехватывало дыхание. Ее темные волосы были собраны в небрежный, но безупречный узел, с которого спадала одна непослушная прядь, касаясь обнаженного плеча.

Она почувствовала его взгляд и медленно повернула голову.

Их глаза встретились.

Время остановилось. Шум, музыка, голоса – все слилось в белый шум. Лекс забыл, как дышать. Он видел тысячи людей, красивых моделей с обложек, но это… это было иное. Красота не как данность, а как оружие. Как загадка. В ее взгляде, темном и бездонном, читалась не просто привлекательность, а древняя, невероятная глубина. И в этой глубине – одиночество, которое резонировало с его собственным, и искра какого-то дикого, необузданного любопытства.

Она не улыбнулась. Ее губы лишь слегка приоткрылись. Затем, держа его в поле своего внимания, она медленно, с той же хищной грацией, что была у всех здесь, отпила из своего бокала. Ее движения были ритуалом.

Потом Она оторвалась от колонны и сделала шаг в его сторону. Всего один. Приглашение? Вызов?

Сердце Лекса забилось с такой силой, что ему показалось, его слышно во всем зале. Страх и азарт перемешались в один коктейль, головокружительный и горько-сладкий. Его «золотая клетка» с ее предсказуемостью и разочарованиями осталась где-то там, за тяжелой дверью. Здесь, в этом зеркальном лабиринте, среди таинственных незнакомцев, пахнущих роскошью и опасностью, он нащупал край своей скучной жизни и шагнул за него.

Он даже не подозревал, что обратного пути уже не будет.