Читать книгу Приглашение в Зеркальный зал - RemVoVo - Страница 4

Час спустя Лекс сидел на коробках в своей полутемной квартире. Жалюзи были опущены, свет проникал тонкими полосками, создавая на полу решетку из теней и света. Он нашел самую темную комнату – кладовку без окон, и сидел там, прислонившись спиной к прохладной стене, пытаясь осмыслить катастрофу, которая звалась его новой жизнью.

Тело больше не болело. Наоборот. Оно пело гимн силе и изобилию. Каждая мышца была натянута, как тетива, наполнена энергией, которую он ощущал как низкий, постоянный гул под кожей. Рана на шее – те два маленьких прокола – полностью затянулись, оставив лишь едва заметные розоватые точки, как от давно забытого укола. Он чувствовал, как мог бы пробежать марафон, поднять машину, перепрыгнуть через здание. Иллюзия всемогущества была сладка и опасна.

Но разум… разум был на грани.

Он закрыл глаза, пытаясь отгородиться от мира, но мир настойчиво стучался внутрь. Он слышал, как в соседнем подъезде лифт поднимается на восьмой этаж со скрипом троса. Чувствовал, как в трех квартирах отсюда кто-то жарит яичницу с беконом – запах жира вызывал легкое подташнивание. Слышал ссору на улице, за полквартала: «Я же говорила тебе не забывать!» – «Отстань!»

Это был шум. Невыносимый, всепроникающий, как если бы его череп был тонкой оболочкой, а снаружи били в миллион барабанов. Он сжал голову руками, но это не помогало. Паника, холодная и рациональная, снова подползала к горлу. Он не мог так жить. Он сойдет с ума.

«Контроль», – прошептал он себе. Это слово стало мантрой. В переулке, с кровью на губах и силой в жилах, он на секунду его обрел. Теперь нужно было найти его снова. Навсегда.

Он открыл глаза и сосредоточился на одной точке – на пылинке, пойманной в полоске света от жалюзи. Она медленно вращалась в воздушных потоках. Он следил за ней, выдыхая весь прочий шум. Стук своего собственного сердца – медленный, размеренный, один удар в десять секунд, – стал точкой отсчета. Он начал подстраивать под этот ритм свое дыхание. Вдох на два удара. Выдох на четыре.

Постепенно, миллиметр за миллиметром, он начал «задвигать заслонки». Не блокировать чувства – это было невозможно, – а регулировать их. Представить, что у него в голове есть панель управления с регуляторами громкости для слуха, контрастности для зрения, интенсивности для обоняния. Он крутил воображаемые ручки, приглушая навязчивые звуки города, переводя запахи в фоновый режим. Зрение было проще всего – темные очки и полумрак уже делали свое дело.

Это заняло больше часа. Он сидел неподвижно, в позе медитирующего, пока пот не выступил у него на лбу от концентрации. Но к концу мир вокруг перестал быть оглушительной пыткой. Он стал… управляемым. Шум улицы превратился в приглушенный гул, запахи – в едва уловимые фоновые ноты. Он все еще слышал биение сердца мыши, пробежавшей за стенкой, но это уже не било по мозгам, а было просто фактом, как тиканье часов.

Следующая проблема была практической. Еда. Вернее, ее отсутствие. Жажда утихла, насыщенная кровью того подонка в переулке. Но тело требовало энергии. Обычная еда вызывала отвращение. Он заставил себя съесть кусок хлеба. Консистенция мела, вкус пепла. Он выплюнул его в раковину. Яблоко было немногим лучше – сладость казалась приторной, ложной, мякоть – ватной.

Вода была приемлема, но не давала ничего. Его метаболизм изменился. Топливом была кровь. Осознание этого было чудовищным, но отрицать его было глупо. Он был хищником. Специализированным хищником. И ему нужно было научиться охотиться, чтобы выжить. Мысль о том, чтобы снова сделать то, что он сделал в переулке, вызывала у него отвращение. Но более сильным был холодный, животный страх перед возвращением той всепоглощающей, сводящей с ума жажды.

«Правила, – подумал он. – Мне нужны правила. Этический кодекс вампира-аналитика». Звучало как шутка, но без этого он рисковал стать тем самым монстром, которым его изобразили в тысячах книг и фильмов.

Он взял блокнот и ручку – старые, привычные инструменты. На первой странице он вывел заглавными буквами: ПРИНЦИПЫ ВЫЖИВАНИЯ.

Источник. Не трогать невинных. Его жертва в переулке была преступником, напавшим на женщину. Это было… если не оправдание, то хотя бы логичное обоснование. Охотиться на тех, кто представляет угрозу для других. Паразитировать на паразитах. Это давало слабую, хрупкую надежду сохранить хоть крупицу человечности.

Дозировка. Не убивать. Он инстинктивно почувствовал ту грань в переулке – момент, когда можно было остановиться, насытившись, но не забрав жизнь. Оставить жертву живой, слабой, но живой. Без памяти? Возможно. Он не знал, как это работает.

Скрытность. Никаких следов. Никаких тел. Никаких свидетелей, как та женщина. Ее лицо, искаженное ужасом, преследовало его. Больше так нельзя.

Контроль. Управлять чувствами. Держать жажду в узде. Не позволять инстинкту брать верх над разумом.

Он посмотрел на список. Это было слабым подобием морали, построенным на песке самообмана и необходимости. Но это было лучше, чем ничего.

Следующий вопрос: что он такое? Мифология была бесполезна – чеснок, святая вода, кресты, отражение в зеркале. Он подошел к зеркалу в ванной. Его отражение было на месте. Бледное, с темными кругами под глазами, но на месте. Он нашел в аптечке чеснок – капсулы с экстрактом, которые мать присылала для иммунитета. Раскусил одну. Горький, неприятный вкус, но никакого дыма и пламени. Святая вода? У него ее не было, но сомневался, что она что-то сделает.

Солнце. Это было серьезно. Полоски света от жалюзи жгли кожу, если он задевал их рукой, оставляя красные, болезненные полосы, как от сильного ожога. Прямые солнечные лучи, вероятно, убьют его или покалечат. Значит, ночной образ жизни. Или постоянная тень.

Сила, скорость, регенерация – все это было реально. Он ущипнул себя за руку, достаточно сильно, чтобы остался синяк. Через минуту от него не осталось и следа. Он подошел к стене и попробовал отжаться на одной руке. Получилось с пугающей легкостью, будто его тело весило не восемьдесят килограммов, а восемь.

Он сел обратно на коробки, глядя на свои руки. Он был силен. Сильнее, чем когда-либо мечтал. Он мог бы получить все, что хотел в своей старой жизни: власть, уважение, богатство. Физическая сила была лишь одним аспектом. Его обостренные чувства, скорость реакции, ясность ума после утоления жажды – все это были инструменты. Орудия.

И он знал, где найти других, подобных ему. «Элизиум». Изабелла.

Мысль о ней вызвала бурю противоречивых чувств. Ярость. Она украла его жизнь, его человечность, обрекла его на существование хищника. Любопытство. Кто она? Что это за мир, в который она его втянула? И… темное, магнитное влечение. Он помнил холод ее кожи, глубину ее взгляда, тот момент экстатического слияния боли и наслаждения. Он ненавидел ее. И он желал ее с силой, которая пугала его больше, чем жажда крови.

Он должен был найти ее. Не для мести. Пока. Для ответов.

Но как? «Элизиум» был закрытым клубом. Он не найдет его в интернете, не получит приглашение по почте. У него была только одна зацепка – эмблема, которую он мельком видел в зале. Стилизованная буква «Е», похожая на древний символ, и феникс, поднимающийся из пламени. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить картинку в памяти с новой, фотографической четкостью. Да. Буква была выгравирована на бронзовой табличке на стене. Феникс – на ручках дверей.

Он взял ноутбук. Солнечный свет от экрана резал глаза, даже через очки. Он убавил яркость до минимума и начал поиск. Комбинации: «Элизиум клуб Нью-Йорк», «частный клуб феникс эмблема», «закрытые вечеринки Манхэттен». Результаты были бесполезны: ссылки на ночные клубы для обычных богачей, статьи об эксклюзивных сообществах вроде «Сохо-хаус», но ничего, что напоминало бы ту зеркальную роскошь и ауру древней тайны.

Он переключился на поиск по изображениям, вводя описание эмблемы. Сотни картинок с фениксами, геральдических символов, логотипов компаний. Ничего похожего.

«Они не существуют в цифровом мире, – понял он. – Или существуют так глубоко в темном сегменте сети, что мне его не найти сходу».

Ему нужен был другой подход. Старомодный. Аналитический. Он взял чистый лист бумаги и начал строить логические цепочки.

Известное:

Место: отель «Амфитрион». Дорогой, старый, с репутацией хранения тайн. Значит, администрация отеля либо в сговоре, либо ее подкупили/запугали.

Время: вечеринка шла параллельно с корпоративом. Значит, они используют светские мероприятия как прикрытие.

Уровень: гости выглядели как сверхбогатые, возможно, аристократия. Но не та, что светится в таблоидах. Та, что владеет миром из тени.

Цель клуба: «быть среди своих». Значит, это сообщество. Возможно, не только вампиров, но и их… поставщиков? Слуг? Союзников?

Гипотеза: «Элизиум» – это не просто клуб. Это узловой пункт, место встреч для определенной группы существ. Они должны где-то еще собираться, общаться, управлять своими делами.

Внезапно его слух, все еще настроенный на высокую чувствительность, уловил нечто на лестничной клетке. Шаги. Не обычные. Легкие, почти бесшумные, но для его уха – четкие, размеренные. Они остановились перед его дверью.

Лекс замер. Сердце (билось ли оно хоть раз с момента пробуждения? Да, медленно, лениво) замерло в груди. Он не слышал дыхания за дверью. Не чувствовал запаха – обычного человеческого запаха пота, кожи, пищи. Был только легкий, холодный аромат, как у Изабеллы, но другой. Более резкий. Древесный, с оттенком старого пергамента и сухого льда.

Раздался стук. Не громкий. Точный. Три удара, разделенные равными промежутками.

Лекс медленно поднялся. Сила, новая и необкатанная, заструилась по его жилам, готовясь к бою. Он подошел к двери, не включая свет в прихожей. Посмотрел в глазок.

За дверью стоял мужчина. Высокий, под два метра, в длинном темном пальто, накинутом на плечи поверх идеального черного костюма. Его лицо было худым, аскетичным, с высокими скулами и тонкими губами. Волосы – темные, с проседью на висках – были зачесаны назад. И глаза… даже через искажающую линзу глазка Лекс увидел, что они слишком светлые, почти бесцветные, и совершенно неподвижны. В них не было ни любопытства, ни угрозы. Была только оценка. Как у хирурга, рассматривающего пациента перед операцией.

Это был тот самый мужчина. Страж. Виктор.

Лекс почувствовал, как по спине пробежал ледяной пот. Его первым импульсом было не открывать. Притвориться, что его нет. Но это был ребенок, прячущийся под одеялом от монстра. Если этот… человек… хотел войти, дверь его не остановит.