Читать книгу Законам Мерфи вопреки - Ренат Янышев - Страница 6

«Если в ваш

расчёт может вкрасться

ошибка – это обязательно произойдёт».

…В понедельник, сразу после обеда, я нанесла визит в туристическую фирму «Палладин», располагавшуюся на Литейном проспекте. Поднявшись по ступенькам, я попала в довольно непрезентабельный офис, число которым – легион. Выйдешь и забудешь тут же. Или это я избаловалась в «Бастионе»? Хотя, в принципе, всё чисто, просторный зал с переговорными местами. Повсюду плакаты и брошюры, несколько пальм в кадушках.

Мне навстречу тут же устремилась девушка с несколько удлинённым лицом, что нехорошо подчёркивалось прямыми светлыми волосами (впрочем, довольна миловидная особа – на таких, по моим наблюдениям, мужчины падки), и дежурной улыбкой:

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

В одно мгновение она оценила мой английский костюм (специально одетый для этой встречи) и заулыбалась ещё тщательнее.

– У меня встреча с вашим директором, – пояснила я.

– Да, да, – погрустнела девица. – Нас предупреждали. Вот сюда, пожалуйста.

Она пошла впереди меня и постучала в дверь с табличкой «ДИРЕКТОР»:

– Игорь Леонидович! К вам пришли!

– Входите! – раздался приглушенный дверью голос.

Я поправила шарф на плече и, сохраняя достоинство, вошла в кабинет. При моём появлении в кресле слегка приподнялся полноватый шатен лет тридцати, с рыхлым, я бы сказала обабившимся лицом, и очках. Остренький подбородок, выглядывающий из двух складок и прижатые к черепу уши, не добавляли шарма в его облик. Но, в конце концов, мне с ним в гости не ходить. Меня интересуют его деловые и профессиональные качества.

– Валерия Михайловна, если не ошибаюсь? Здравствуйте, здравствуйте! – в отличие от своей сотрудницы он улыбался вполне искренне. – Прошу вас, садитесь. Буду откровенен, и даже возьму так сказать быка за рога. Тренинги в вверенной мне фирме уже проводились и потому я не вижу большого смысла в ваших услугах. Но, поскольку Катерина Дмитриевна настаивает…

Я широко улыбнулась в ответ (тоже довольно искренне, даже уголками глаз):

– Уважаемый Игорь Леонидович! Я не собираюсь проводить тренинг. Вам известен термин «коучинг»?

– Ну, что-то слышал, – скривил губы Пинегин.

– Говоря простым языком, я не буду заниматься улучшением навыков вашего персонала. Не стану проводить тренинги по отработке дежурных улыбок, ведению переговоров, искусству продаж и прочих вещей, столь необходимых в бизнесе. Я не собираюсь стоять у вашего плеча и давать советы, как жить, или писать за вас бизнес-планы. Тем более я не собираюсь копаться в вашем прошлом и в обуревающих вас комплексах. Хотя в принципе мы и об этом можем договориться в рамках проводимого коучинга, если поймём, что это будет служить нашей обоюдной выгоде. Да, кстати, а не выпить ли нам по чашечке кофе?

Пока он вышел в зал отдать распоряжения, я перевела дух и стала выстраивать разговор дальше. Пока вроде инициатива перешла ко мне, главное здесь не перегнуть палку.

– Тогда, Валерия Михайловна, в чем же заключается коучинг? – осведомился Пинегин уже после того, как нам принесли кофе.

– Грубо говоря, коучинг – это активация внутренних резервов человека для осознания и выполнения стоящих перед ним целей, это раскрытие потенциала как отдельной личности, так и целого коллектива.

– Каких целей? – заинтересовался директор.

– Заказчики так определили мою задачу: в течение полугода добиться существенного расширения вашего бизнеса. Что в свою очередь должно отразиться на доходах.

– Можно подумать, я этого не хочу! – хмыкнул Пинегин.

– Получается, что не хотите, – парировала я. – По крайней мере, внешне.

Какое-то время директор шумно дышал, но потом решился:

– Я не хочу, чтобы «Палладин» место под солнцем отвоёвывал силовыми методами. Это пагубно отражается на бизнесе. «Палладин» возник из ничего, просто за счёт того, что некоторым фирмам пришлось ощутимо подвинуться в Турции. Это, конечно не смертельно, но нас в городе терпят только потому, что не хотят ссориться с Черкасовым. Это муж Катерины Дмитриевны, весьма серьёзный человек. Однако если начнётся второй этап интервенции… могут возникнуть серьёзные проблемы, которым Михаил Александрович не придаёт значения. А вот я придаю. Хоть я и генеральный директор, а на себя примеряю пословицу «Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат».

– Это весомый аргумент, – согласилась я. – Но давайте посмотрим на возникшую проблему с другой стороны. Неужели для расширения бизнеса существует только метод, предлагаемый Черкасовым?

– Нет, конечно! – подтвердил Пинегин.

– Вот мы с вами и найдём вместе более приемлемые способы! – предложила я. – Но, прежде чем начинать собственно коучинг, я бы хотела для себя составить полные психологические портреты всех сотрудников вашей фирмы. И вопрос заключается в следующем. В какое время лучше провести тесты?

После непродолжительных дебатов было решено, что я проведу поголовное тестирование завтра. Начало экзекуции назначено на четыре часа пополудни.

Уже выходя из офиса, я почувствовала, что устала! Тяжёлый этот Пинегин и мутный. И говорит вроде бы правильно, а чувствуется некая червоточинка. Ну да ладно, пора ехать в «Бастион», там меня дожидаются два очередных субъекта с криминальными судьбами…

…Когда я подъехала к дому, начинало смеркаться. А, подойдя к подъезду, вдруг обратила внимание, что рябиновые грозди уже давно покраснели. Я остановилась и стала смотреть, как темно-зелёная листва окрестных деревьев колышется под ветром на фоне серого, сумрачного неба.

Господи, неужели лето и вправду кончилось? Я стояла до тех пор, пока не продрогла, а потом побежала домой и первым делом забралась в ванну. Вокруг пузырилась взбитая пена и я начала представлять себе, будто я – Анжелика и ко мне сейчас зайдёт…

Тут зашёл Верницкий и предложил потереть спину. Я согласилась, так и быть – сделаю человеку приятное. Попутно он поведал мне о новостях в своём институте. Словом, сделал шаг к примирению. Ну и молодец! Давно бы так. Я для приличия немного покапризничала, но так, в меру. И осчастливленный Серёжка побежал на кухню готовить ужин.

Вечер закончился идиллически! Уже засыпая, я подумала, что надо бы Сергею куртку новую купить. Несолидно всё-таки, мужику уже под сорок. Как раз ко дню рождения что-нибудь приличное…

… Отстрелявшись в институте, я уже направилась на стоянку к своей ласточке, но на полдороге меня перехватил Дмитрий Юрьевич Ланье, мой научный руководитель. Он только сегодня вернулся с конференции, проходившей в Испании. Как обычно, он был подчёркнуто демократично одет и походил на никак не желающего успокоиться постаревшего рокера. Впрочем, такой имидж необычайно нравился студенткам, обожавшим своего преподавателя.

– Здравствуй, Лера! Угадай, какой вопрос последует?

– Когда я закончу диссертацию? – уныло протянула я.

– Именно.

Я честно ответила, что не знаю. Уж очень много работы свалилось.

– Ладно, сейчас я сам очень спешу. Но в пятницу утром в девять, чтобы как штык была на кафедре. Я специально посмотрел твоё расписание. Тебя это должно устроить.

Вот и поговорили. В расстроенных чувствах я поехала на Литейный проспект. Понятно, что сама виновата, нечего было летом время бездарно тратить. Ох, что же делать-то?

Как что? Тестировать пинегинских сотрудников.

В назначенный час я входила в офис фирмы «Палладин». Однако, к удивлению, не увидела в глазах, устремлённых на меня, радостного нетерпения. Нет. Все пять разнокалиберных дам, что составляли воинство пинегинское, взглянули на меня как угодно, но только не доброжелательно. Пожалуй, основной флюид, исходивший от них, характеризовался как затаённое злорадство. И ещё, что меня поразило. Если вчера я застала довольно-таки расслабленную атмосферу, то сегодня здесь наблюдался образцовый аврал: телефоны звонили, принтеры шуршали бумагой, а компьютеры перегревались от непосильных задач.

Сделав вид, что ничего не заметила, я поздоровалась с ними и прошла к кабинету директора.

Пинегин разговаривал с кем-то по-английски по телефону, а за столом сидел аскетичный, желчного вида брюнет и что-то быстро писал. Директор завидя меня, сделал приглашающий жест рукой, и продолжил разговор по телефону.

Брюнет, на вид оказавшийся лет на пятнадцать моложе меня, кивнул головой и, протянув руку через стол, негромко представился:

– Юра. Референт Игоря Леонидовича. А вы Валерия Михайловна?

И получив подтверждение, продолжил:

– Я в курсе ваших планов, но видите ли в чем дело. У нас с утра просто завал. Клиенты как с ума посходили. Видите, Игорь Леонидович уже пятнадцать минут со Стамбулом разговаривает. Поэтому было бы замечательно, если бы удалось перенести ваш визит на другое время.

– Замечательно, – лучезарно улыбнулась я. – Что вы можете предложить?

– Четверг или пятница вас устроят?

– Нет.

– Тогда ваши предложения.

– Меня устроит сегодня и только сегодня. Но, входя в ваше положение, я согласна подождать окончания рабочего дня. Вы до девятнадцати трудитесь?

– Да, – растерялся Юра.

– Значит, через три часа я подъезжаю, и мы спокойно поработаем. К тому времени я надеюсь, клиенты от вас отстанут. Только организуйте, пожалуйста, что-нибудь перекусить. Потому что сидеть придётся долго. Да, и пусть никто не уходит. Я не собираюсь гоняться за каждым по отдельности.

Я говорила намеренно громко, чтобы Пинегин всё хорошо расслышал. Потом поинтересовалась, где у них туалет, и дала ему несколько минут на размышление. В принципе я оказалась права. К тому времени, как я вышла, Пинегин уже «закончил» разговор со Стамбулом и поджидал меня в зале:

– Валерия Михайловна! Юра передал мне ваши пожелания. Я тут прикинул и хочу предложить компромисс. Вы с полчаса погуляете по соседним магазинам. Тут кстати неплохие бутики есть! А я за это время наведу в офисе порядок.

Выразив восхищение столь высокими деловыми качествами собеседника, я приняла сие предложение. Действительно, поблизости оказался бутик итальянской одежды, в котором я и провела означенное время. Моментально оценив мой костюм, две продавщицы провели малый показ мод. В конце концов, я остановила свой выбор на превосходном бежевом жакете из шерсти альпака. Расплатившись карточкой, я вышла в прекрасном расположении духа. Вот теперь можно и тестами заняться.

Интересно, почему Пинегин пошёл на такую выходку, как манкирование нашей договорённости? В том, что при мне шла лишь имитация бурной деятельности, я ни на секунду не сомневалась. Это подтверждается тем, как он вывернул на попятный, едва поняв, что я не отступлюсь. Детский сад просто. Ладно, поразмыслим на досуге.

Во второй раз офис встретил меня настороженной тишиной. Ну прямо, словно школьники ждут учительницу после выволочки, устроенной завучем. Дамы сидели, сгрудившись за одним столом, и явно сплетничали. Я заглянула в открытую дверь директорского кабинета и попросила джентльменов присоединиться к дамам. Директор и его референт были мне уже знакомы. А вот третий мужчина, переваливший за средний возраст, оказался открытием сезона. По своему внешнему виду и повадкам он был не иначе как потомственным бухгалтером в третьем, а то и четвёртом поколении. Он и родился, наверное, сразу с арифмометром, или счетами.

Проходя мимо, он по-старомодному расшаркался со мной:

– Семён Леонидович. Фурцев. Не родственник. Нет. А вы не состоите в родстве с Ефимом Аркадьевичем? Нет? Удивительно, просто удивительно. Точно такие же глаза.

Когда статисты расселись, я выступила с небольшой речью, основным рефреном которой было то, что все люди – братья, мир лучше войны, а пять золотых лучше, чем один золотой. И я хочу стать тем альтруистом, который проведёт маленькую ладью с гордым названием «Палладин» сквозь суровое море рыночной экономики в царство золотого тельца. Я назвала свою программу «Сто восемьдесят дней» и пообещала в пути никого за борт не сбрасывать.

Уж не знаю, поверили мне или нет, аплодисментов я не дождалась. После этого приступили собственно к творчеству.

Для начала я запустила Вилсоновский опросник, чтобы посмотреть, как оценивает себя директор, а главное, как оценивает его народ. Когда все выполнили задание, я дала им опросник Шейна. А потом до кучи парочку тестов. В общем, с задержками, но мы справились к семи вечера. Распрощались довольно мирно, на нейтральной ноте, и я пообещала заглянуть к ним, как-нибудь на днях. А именно: в пятницу.

Пинегин от лица коллектива выразил уверенность, что больше я не буду отрывать от работы так надолго целый коллектив. В противном случае они и один золотой на всех не заработают.

Я напомнила собравшимся выражение «через тернии к звёздам», пожелала всем приятных выходных и вышла на улицу…

…После ужина я уселась за компьютер, чтобы обработать и обобщить полученные данные. Естественно, что в первую очередь я приступила к расшифровке пинегинских тестов. Но результат, который у меня получился несколько отличался, если можно так выразиться, от ожидаемого.

Выстроив график по Вилсону, я поняла, что Пинегина необходимо гнать из фирмы, в течение двадцати четырёх часов. Самовлюблённый деспот, да и только. Хотя я этого не заметила. Зато опросник Шейна дал ещё более любопытный результат. Тут получалось, что Пинегин отчаянно стремится к независимости, чтобы дать выход творческой стороне своей натуры.

Я откинулась на спинку стула и задумалась. Что-то не сработало. Перепроверив обработку тестов, я убедилась, что всё сделано правильно. Однако по существу выходила абракадабра. Отложив в сторону директорские листы, я принялась за результаты, выданные Сериковым Юрием, секретарём-референтом. Опять двадцать-пять – сплошная ерунда.

После очередной паузы, я решила вручную перепроверить результаты. Но нет, выяснилось, что компьютер не заглючил. Напрашивался только один вывод: меня водили за нос! Оба, и директор, и секретарь, заполняли тесты как попало, втайне злорадствуя, как они провели глупую дамочку (то есть меня).

ТАК, ТАК, ТАК! Я почувствовала, как запылали мои щеки, а в груди стал накапливаться гнев. С трудом я взяла себя в руки и продолжила обработку тестов. Но везде было одно и то же – а именно полнейшая бессмыслица. К часу ночи стало ясно, что налицо факт наглого, беспардонного саботажа!

С таким я прежде не сталкивалась в своей практике, да и от коллег ничего подобного не слышала. Пинегин не просто развлекался сам, но и принудил к аналогичным действиям всех своих сотрудниц. И только бухгалтер Семён Леонидович отвечал на первый взгляд вроде бы искренне. Но это являлось слабым утешением.

Итак, суммируем! Мне брошен вызов. Исподтишка, не напрямую, с соблюдением внешнего приличия. Сюда я могу отнести как попытку заблокировать проведение теста, так и его результаты.

Вопрос: почему?

Я не понравилась до отвращения? Бред. Личностные мотивы не рассматриваются априори. Тем более, что Пинегин заранее противился какому бы то ни было вторжению в фирму. Следовательно, он опасается, что я могу что-то узнать. Но что именно?

Меня ведь нисколько не интересуют их профессиональные тайны. Я что-то слышала, как и любой грамотный человек, о неподотчётной наличности, уклонениях от налогов. Но я же не налоговый инспектор, и не аудитор, в конце концов.

Пинегин это прекрасно понимает. И тем не менее ведёт себя, словно подросток, в чью комнату пытаются войти взрослые. «Нет! Не пущу!» – отчаянно сопротивляется он, не понимая, что только выдаёт себя и возбуждает ответную агрессию.

Может они тут устраивают оргии? Так и пусть. Я не отношусь к борцам за нравственность. У них здесь секта? Во-первых, не факт, во-вторых – у нас свобода вероисповедания.

Выдвинув для разнообразия несколько версий, я поняла, что ни одна из них не звучит убедительно. Зато очень захотелось спать. Я подхватила сиамскую на руки и покинула кухню…