Читать книгу Искра - Рейвен Кеннеди - Страница 12

Аурен

Меня будят визги и вопли.

Приоткрыв один глаз, я смотрю на застекленные балконные двери. Вчера перед сном я забыла задернуть занавески, потому в комнату проникают слабые лучи рассвета, цвет которых напоминает порцию сливок, вылившихся за жестяной купол рассвета.

Снова услышав лай, я сажусь и вылезаю из постели, просовываю ноги в тапочки и надеваю халат, оставленный мною на подлокотнике кресла. Я бреду к балкону, и мои ладони покрывают ручку золотом, как только я ее касаюсь.

Когда я выхожу на балкон, меня приветствует холодный утренний ветерок, развевающий распущенные волосы. Землю покрывает легкая корочка снега, а за мной, когда подхожу к перилам и смотрю вниз, тянутся следы.

Шум исходит от своры взбудораженных собак, кусающих друг друга и бегающих кругами в деревянном загоне, пристроенном к небольшому каменному зданию. Я смотрю, как они катаются по снегу, высунув языки, тявкают и прыгают, и мои губы приподнимаются в улыбке.

Там внизу с ними двое мужчин, одетых в такие густые меха, что меня удивляет, как их не качает из стороны в стороны. Один из мужчин скрывается в строении, которое я принимаю за псарню, и спустя несколько секунд выходит, волоча за собой собачью упряжку.

Услышав свист, лохматые псы мчат к нему, виляя хвостами, пока он подцепляет их к саням. Увидев, как второй мужчина загружает назад стрелы и клинки, я понимаю, что это охотничья стая.

Как только все собаки оказываются пристегнутыми, в воздухе проносится еще один пронзительный свист, и оба дрессировщика встают на подножки. Собаки тут же срываются с места. Собачья упряжка направляется к стоящим на страже за замком горам, и я наблюдаю за ними, пока они не исчезают из виду.

Видя, как они убегают, я чувствую, как меня пронзает укол ревности. Должно быть, такие поездки очень раскрепощают. Ветер развевает твои волосы, под ногами блестит снег. Ручаюсь, это еще приятнее, чем стоять на стене, чтобы почувствовать дуновение ветра.

Вернувшись в комнаты, я по-быстрому исполняю свой утренний ритуал, надеваю очередное платье с ужасным корсажем на косточках, ломая их одну за другой. Если бы женщинам было суждено стягивать талию и выпячивать грудь на протяжении целого дня, то мы бы рождались со встроенным корсетом вместо ребер.

Надев пальто, чтобы одолеть холод, я почти дохожу до двери из своей спальни, как вдруг мои шаги замедляются, а внутри меня просыпается совесть.

Ты поистине одобряешь риск, что можешь кого-нибудь убить? Опять?

Пальцы под перчатками покалывает, а зубы нервно покусывают нижнюю губу. Но это сомнение – то, чего он жаждет. Он пролез мне в голову, а я не могу ему этого позволить.

С возрожденным рвением я иду к двери и думаю обо всех местах, куда сегодня направлюсь. Вот только когда я хватаюсь за дверную ручку, собираясь выйти, она не поворачивается.

Я смотрю на золотой металл, заметив со своей стороны отсутствие засова. Подонок меня запер. После того как я согласилась всегда быть в присутствии стражников, он все равно меня запер.

Спину покалывает. На затылке собираются капельки пота.

Внезапно я оказываюсь не здесь, не в спальне Пятого королевства. Я вернулась в Хайбелл, в свою клетку, и обхватываю прутья ладонями, как пленница в тюремной камере.

Скрытая. Запертая. Удерживаемая.

Я застываю, чувствуя, что не могу дышать, когда ощущение, будто я в ловушке, давит на грудь с силой земного притяжения.

А потом мои ленты начинают двигаться, оборачиваются вокруг моего торса и сжимают, пока я не вспоминаю, что нужно сделать вдох.

Всей силой обладаю я. Я.

Прерывисто выдохнув, я зарываю, сметаю ощущение загнанного в клетку зверя и вместо того пробуждаю свой гнев, разжигая его и используя как щит. От злости мне становится легче, я чувствую себя более уверенной. Гнев напоминает, что я не беспомощная фаворитка, какой он хочет, чтобы я себя считала.

Разумеется, Мидас меня запер. Ничего иного от него я и не ждала. Я должна была морально к этому подготовиться. Возможно, здесь вокруг меня и нет решетки, но это лишь еще один способ посадить меня в клетку. У моего владельца новый замок, но это не значит, что я загнана в угол.

Скрежеща зубами, я поднимаю руку и барабаню в дверь.

– Прошу прощения?

Ответа я не получаю, а это меня раздражает, поскольку я точно знаю, что за дверью стоят стражники.

Поджав губы, на сей раз я стучу кулаком и кричу:

– Прошу прощения! – Слышу возню по ту сторону двери, а после – торопливый шепот. – Я знаю, что вы там! Это ты, Скофилд?

Очередная пауза и после раздается:

– Да, миледи.

По его голосу я понимаю, что сейчас на его лице появилась гримаса.

– Скофилд, похоже, мою дверь случайно заклинило. Ты не мог бы ее открыть?

– Не могу, миледи. – Ага, он определенно гримасничает.

Я бросаю взглядом молнии в дверь.

– Почему?

– Приказ царя Мидаса. Сегодня вы останетесь в своих покоях ради вашей же безопасности.

– Неужели? – сквозь зубы спрашиваю я.

– Да, миледи, – доносится его приглушенный ответ.

– Скофилд, открой дверь, чтобы нам не пришлось разговаривать через нее.

– Извините, миледи, у меня нет ключа.

В груди у меня клокочет гнев.

– Вот же коварный мерзавец, – зло произношу я шепотом.

У Скофилда вырывается какой-то сдавленный звук.

– Что?

– Я не про тебя, – вздохнув, говорю я и в расстройстве провожу рукой по лбу. – Слушай, Скофилд, мне нужно, чтобы ты привел ко мне Мидаса.

– Боюсь, я не смогу этого сделать.

О богини, как же он хорошо обучен.

– Почему? – спрашиваю я.

– Потому что царь сказал, что как только вы попросите меня это сделать, то я должен ответить отказом, – честно отвечает Скофилд.

У меня дергается глаз.

– Его Величество также велел сообщить вам, что так нужно.

Я закатываю глаза и фыркаю.

– Не сомневаюсь.

Повернувшись, я начинаю мерить комнату шагами, нервно ломая руки и обдумывая, как поступить. Я могу остаться здесь, пока Мидас меня не выпустит, но от такого варианта во рту появляется омерзительный привкус, вызывающий у меня жуткую боязнь замкнутого пространства.

Еще я могу попробовать узнать, какой урон могут учинить мои ленты двери, но тогда стражники обязательно оповестят Мидаса о моей попытке побега.

Я бросаю взгляд в сторону балкона. Может, мне удастся улизнуть оттуда?

Чтобы не передумать, я быстрыми шагами пересекаю комнату и захлопываю за собой дверь. Подойдя к перилам и оглядевшись, оцениваю ситуацию. Я на третьем этаже. Не так уж и ужасно. Но не так уж и хорошо.

Кажется, на стене есть пара выступающих камней, которыми я могла бы воспользоваться в качестве опоры, если мне удастся медленно спуститься с перил. В том случае, если я не поскользнусь на льду и не брошусь навстречу верной смерти. Тогда это будет неосуществимо.

Да, я могу получить травму, но от мысли о том, что я на весь день застряла в этой комнате, мне уже становится дурно. Я не могу. Просто не могу находиться в заточении.

Я наклоняюсь над перилами, пытаясь разведать более безопасный путь, но потом ненароком перегибаюсь слишком сильно. Руки соскальзывают, а вместе с ним соскальзываю и я. От страха внутри все сковывает, и я перевешиваюсь слишком быстро, не успев остановиться.

Черт!

Когда я переворачиваюсь кубарем, у меня вырывается крик и я проклинаю себя за неосмотрительность. Зажмуриваюсь, приготовившись к падению, но вдруг мои ленты вступают в дело быстрее молнии. Они сразу же взмывают вверх и обвиваются вокруг железных перил. Золотое пальто слетает с меня во время падения.

Я распахиваю глаза, когда мое тело резко останавливается, и из груди вырывается еще один пронзительный крик. Кожа на спине горит от болезненного рывка, и я продолжаю болтаться, а ленты удерживают меня подвешенной в воздухе. Тяжело дыша, я смотрю на землю под собой – землю, которая сейчас кажется гораздо дальше, чем мне бы хотелось.

От мимолетного падения в ушах стучит кровь, и я легонько покачиваюсь взад-вперед, повиснув как марионетка на ниточках.

Ирония не остается для меня незамеченной.

Поднатужившись, я пытаюсь дотянуться и ухватиться за ленты, как за веревку, чтобы подтянуться, но при первой же попытке вспоминаю, что мускулы у меня совершенно не развиты, поскольку я была ленивой, изнеженной тупицей.

– Идиотка, – шепчу я.

Руки дрожат, и я начинаю терять хватку.

– Забавно, я бы тоже тебя так назвала.

От неожиданности я вздрагиваю и между делом отпускаю ленты, после чего возвращаюсь в свою прежнюю позу распластавшейся куклы.

Не мой звездный час.

Взгляд сразу же падает на стоящего подо мной человека. Моя любимица из Гнева весело ухмыляется над тем, как я болтаюсь в воздухе. У нее гладкая кожа цвета эбенового дерева и гибкая фигура. Очертания ее сильного тела проступают из-под армейской одежды и толстого зимнего пальто. На ней сапоги до колен, а на бедре висит меч. Она смотрит на меня, скрестив на груди руки и расставив ноги на ширине плеч, как истинный воин.

– О, привет, Лу, – несуразно помахав ей, здороваюсь я. – Чем занимаешься?

Она приподнимает черную бровь, смотря, как я раскачиваюсь туда-сюда.

– Думаю, более занимательный вопрос в том, чем занимаешься ты?

Я скрещиваю руки, а потом понимаю, что это движение заставляет меня выглядеть еще глупее, потому снова их опускаю.

– Ничего.

У Лу подергиваются губы.

– Угу. Нужна помощь, Златовласая?

– Нет. Я, эм… Я разберусь. Не пытайся меня ловить, ладно?

Она фыркает.

– Даже не собиралась. Хочу вдоволь насладиться, когда ты шлепнешься на задницу.

– Спасибо, – сухо говорю я.

С грехом пополам я вытягиваю шею, чтобы снова посмотреть на стену. Я старательно ищу решение, взгляд падает на балконные перила подо мной, которые находятся примерно в пяти футах. Я шумно выдыхаю, пытаясь убрать с лица волосы.

– Проклятие!

Лу начинает смеяться над моими потугами.

Лоб покрывается потом, а спину пронзает боль. Кажется, будто мои ленты вот-вот оторвутся от спины, если я не поспешу. Я сжимаю зубы и пытаюсь сосредоточиться, сняв несколько лент, чтобы они ухватились за перила балкона, что ниже.

Вот только управлять зараз всего парой лент действительно сложно, когда у меня таких чертовых штуковин двадцать четыре, а я прятала их большую часть жизни и пользовалась только тогда, когда нужно было лишь уложить свои дурацкие волосы.

– Идиотка, – снова браню себя.

– Ага. Рада, что это мы уже выяснили, – произносит Лу.

Я говорила, что она мой любимый член Гнева? Вот уж нет. Я отдам предпочтение Озрику.

Я медленно принимаюсь распутывать три ленты сразу, но к ним самовольно присоединяются еще три. Потом еще три ленты, и еще и…

Из горла вырывается крик, и я снова лечу вниз. И теперь ленты слишком спутались, чтобы за что-то успеть уцепиться. Некоторые их них пытаются затвердеть и помочь помешать моему падению, но я все равно приземляюсь лицом вниз в кучу снега.

Отлично.

Все, что мне удается, – это с мгновение лежать без движения, пока я не понимаю, что на языке появился характерный привкус металла. Я пробыла вне своей комнаты всего полминуты, а уже совершила дурацкую ошибку. Мне хочется придушить себя своими же лентами, но сейчас я не уверена, что даже это смогу сделать должным образом.

Оттолкнувшись руками, я пытаюсь сесть, после чего сплевываю снег. Глаза округляются, когда я замечаю оставшийся на земле золотой отпечаток своего лица.

– Ты в порядке, Золотце? – спрашивает Лу, звук шагов которой становится ближе.

– В полном! – спешу ответить я и лихорадочно стираю золото, пряча его под громоздкой кучей чистого снега и намочив при этом перчатки.

Когда на снегу слышится хруст ее сапог, я вскидываю голову и резко оборачиваюсь, пытаясь сделать шаг назад, но ленты запутываются между ногами, и я чуть не падаю. Снова.

К счастью, мне удается вырвать ленты из-под ног, чтобы избежать падения.

Лу останавливается передо мной, ее глаза весело сверкают.

– Любопытный способ выйти из комнаты.

– Я просто училась пользоваться своими лентами, – отвечаю я и принимаюсь отряхивать одежды от снега. – Тебе же известно. Доверять своему чутью.

– Верно, – отвечает Лу тоном, подсказывающим, что она ни капли мне не верит.

Вокруг нас кружат тонкие, как пергамент, снежные хлопья, падающие с нацарапанных облаков. Снег собирается на стриженой голове Лу, крупинки тают на выбритых в ее черных волосах кинжалах, но она словно не замечает холода.

Я спешно поднимаю пальто и надеваю его, натянув капюшон, чтобы снег не позолотился на моем лице.

Краем глаза замечаю пятно на земле, где я пропустила немного золотого снега. Я резво делаю шаг в сторону и поднимаю юбки, чтобы его спрятать. Лу смотрит карими глазами вниз, а потом снова мне в лицо.

От тревоги щеки заливает румянец, но я стараюсь держаться безучастно, насколько это возможно.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я. – Я удивлена, что они разрешили солдату войска Четвертого королевства войти в стены замка.

– Они и не разрешали. – Лу пожимает плечами и медленно кладет руку на скрученную рукоять своего меча. Я жду, что она продолжит, но зря. Лу, конечно, нельзя назвать болтливой, но обычно она более словоохотлива.

Между нами незваным гостем повисает неловкая пауза. Теперь, когда миновал нелепый спектакль, как я свисаю с балкона, и она больше не смеется надо мной, я явственно ощущаю, что настрой между нами изменился. Есть что-то в выражении ее лица, что-то невысказанное в темных глазах, когда она на меня смотрит. И тогда я с ужасом понимаю, что это.

Разочарование.

Я прочищаю горло.

– Если тебе нельзя входить в замок, тогда как ты тут очутилась? – спрашиваю я и оглядываюсь по сторонам, но мы здесь одни. Ближе всего к нам псарня, но там тихо и пусто.

– Я прогуливалась.

На ее краткий ответ у меня вырывается вздох, похожий на облако дыма.

– Лу…

Она наклоняет голову и окидывает меня взором.

– Не думала, что ты и впрямь это сделаешь, Золотце.

– Что сделаю? – непонимающе уточняю я.

– Вернешься к прежнему образу жизни, – наморщив нос, говорит Лу и с отвращением смотрит на неясно вырисовывающийся в тумане замок. – Не слишком-то похоже на компромисс.

И вдруг я понимаю, что в этом и заключается причина ее неприветливого взгляда, виднеющегося в нем разочарования. Чем дольше она так на меня смотрит, тем меньше я могу его выдержать. Она не прерывает затянувшееся молчание, не отказывается от своих слов. Судя по выражению ее лица, Лу чего-то от меня хочет. Оправданий? Не знаю.

– Как вижу, ты на меня злишься.

– Я не злюсь, – пренебрежительно отвечает она. – Просто не ожидала, что ты так легко вернешься под властное крыло Мидаса. Я считала, что ты это преодолела.

Я силюсь не вздрогнуть от ее уничижительного тона. Пытаюсь прогнать боль, которая извивается в горле и просачивается с каждым вздохом через стиснутые зубы.

Мне нравится Лу. Очень. Вернувшись к Мидасу, я потеряла не только свою свободу. Просто до нынешнего момента не понимала, что одной из потерь стало ее уважение. Или как сильно это будет меня волновать.

Напряженное молчание слишком затягивается, и я начинаю ерзать под ее осуждающим взглядом. Не знаю, что ответить. Ведать не ведаю, знает ли она, что Рип в действительности ее король и изменит ли это хоть что-то.

Я хочу спросить о нем, спросить, знает ли она, что мы разговаривали в комнате с клеткой, но тотчас давлю на корню это желание. Само собой, я утратила всяческую возможность с ней подружиться, как только вернулась к Мидасу.

На языке так и вертится признание, что я более не собираюсь подчиняться Мидасу, что я хочу найти способ сбежать, но сдерживаю порыв. Не уверена, что это признание исправит ситуацию – возможно, просто поставит под угрозу мой план.

Ведь дело в том, что мы с Лу не подруги. Она верна не мне, а Рипу.

Я переминаюсь с ноги на ногу, более ни секунды не в силах стоять под ее испытующим взглядом.

– Я должна идти. Тем более раз уж тебе не дозволено входить в стены замка. Не хочу, чтобы ты угодила в беду, если тебя заметят в моем обществе.

Лу фыркает.

– Рэнхолд ужасно защищают. Если захочу, могу прорваться сквозь стены с закрытыми глазами и украсть корону царя Мидаса прямо с его головы.

Я таращу глаза.

– Пожалуйста, не делай так.

– Не забивай этим свою золоченую голову. У меня есть дела, но не такие. Во всяком случае, пока мне не станет скучно.

– Лу.

Закатив глаза, она начинает уходить.

– Не волнуйся за меня. Иди займись тем, ради чего улизнула из замка.

Мои плечи сковывает напряжение.

– Я не говорила, что улизнула, – кричу я ей вслед.

Повернувшись, она продолжает идти, пятясь назад и постукивая по кончику носа, а потом показывает на меня.

– Тихушница всегда заметит другую тихушницу, Золотце.

Не успеваю я придумать ответ, как она исчезает за углом замка и оставляет меня одну.

Вздохнув, я смотрю на балкон и качаю головой. Повезло, что я не сломала себе чертову шею. Хорошо, что упала на груду мягкого снега. Увы, спина ноет, а лицо болит из-за моего грациозного приземления. А все потому, что Мидас – контролирующий, вероломный мерзавец. А теперь еще и Лу меня ненавидит.

Пока мое утро не слишком задалось.

Но, как и Лу, я поворачиваюсь и начинаю уходить, потому что, по правде, мне нужно тайком пробраться в замок и начать его обыскивать.