Читать книгу Черный. Белый - Ри Гува - Страница 3

Проснувшись, я не открыла глаза… Не хотела их открывать, надеясь, что это был действительно странный и страшный сон. Хотя незнакомая поверхность дивана подсказывала, что это не комнатка в Сфере. Я была уверена, что чувство вины и страха перед предстоящей дорогой сразу обрушаться на меня, если я открою глаза.

Я была за пределами выжившей цивилизации, на территории мутантов и безграничного хаоса, а что делать дальше – не знала. Может остаться в этом доме, и умереть от безысходности?! Я размышляла об этом, с закрытыми глазами в полной тишине: кажется, еще никто не проснулся, кроме меня.

Дэйтон мирно дышал рядом, он еще крепко спал. Если мама еще спит, то я могла бы тихонько встать и пройти в другую комнату, осмотреться и подумать хорошенько.

Открыв глаза, я обнаружила, что мама уже проснулась и вышла из комнаты. Тело ломило от непривычного спального места – это стало понятно сразу же, как я встала.

Из-под досок на окнах прорывались лучи яркого солнца, в которых витали пылинки. Ощущение было, что мы находились в подвале.

В этой комнате был диван, кресло, и небольшой столик в углу. На полу валялись наши сумки, и фонарики. В целом, не особо отличалось от нашей комнаты в Сфере, разве, что запах был другой: здесь пахло старой пылью, а дома всегда как будто было влажно.

Выглянув за приоткрытую дверь, я прошла в коридор: ни на лестнице, ни прямо, ни в комнате справа – никого не было, кроме рассекающих световых полосок от прорезей в окнах. Слева после лестницы была кухня, с какими-то тумбами, стульями и столом. За ним сидела мама. Ну, она хотя бы не убежала…

– Мам, привет! Как ты? – это было самое дурацкое, что я могла спросить, но первое, что пришло на ум.

– Я в порядке! Дэйтон проснулся?

– Эм… нет, он спит.– я всегда чувствовала неловкость, оставаясь наедине с этой женщиной, но сейчас это чувство усилилось стократно.

– Нам предстоит серьезный путь, поэтому он должен быть отдохнувшим.

– Мам, а куда мы пойдем?

– По-моему это ты вытащила нас из дома в неизвестном направлении. Так это ты скажи мне, куда же мы собираемся идти, Лекса? – вот и вернулась презирающая меня мать.

– Ты сильно злишься на меня? – не знаю, зачем я это спросила, вырвалось само собой.

– О, я не злюсь, совсем не злюсь! Я в шоке от твоих поступков! – воскликнула она, – Ты вытаскиваешь нас из дома посреди ночи и заставляешь убежать из Сферы! На чужую территорию! К мутантам! – она уже кричала. – Без оружия! Без осознания опасности, которая нас здесь ждет! Ты думаешь, что я просто так двадцать лет не выходила за пределы Сферы??? Просто так? Потому что мне нравилось там сидеть?! А, Лекса?

На самом деле я так и думала, но вслух, конечно, не сказала. Я была в смятении, и не знала, как могла защитить себя, потому что все, что она сейчас сказала – правда. Я не знала ни практических навыков выживания, и даже оружия не взяла. Похоже, нам очень повезло, что мы не умерли в первую минуту, как вышли из Сферы.

– Я не хот…

– Ты не хотела?! Не хотела убить нас?! Не хотела стать мутантом?!

Я молчала, но она сама продолжила:

– Вы с Дэйтоном без понятия как выживать в этом мире, незащищенном стеной и военными. Вы не знаете, как отыскать еду или найти безопасный ночлег. Вы даже не знаете, как мутант выглядит. И только чудо спасет вас при встрече с ним!

Все, что мне оставалось, это пялиться в пол, так как сказать было нечего. Но даже, если бы было, я бы не успела, мама продолжила за меня:

– Я очень надеюсь, что этот мир изменился за двадцать лет! Если он такой же, как при твоем рождении, когда мы с твоим отцом спасались и прятались, то мы и трех дней не протянем! – это последнее, что мама сказала, прежде чем отвернутся к окну.

На самом деле, первое, о чем я подумала после ее слов, так это, что я совсем не знала свою мать. Эти смены ее личностей и настроения: то она добрая заботливая домохозяйка, то она любит только Дэйтона, то она – супер-боец, который знает правила поведения за стеной, то она в трансе, то в ярости, то она – призрак.

Как ни странно, родители почти ничего не рассказывали нам о тех двух годах дикой жизни, с момента катастрофы до Сферы. Сейчас мне хотелось спросить, почему они этого не сделали?! Ведь таким образом, мы бы хоть имели представление, что тут происходит… вне стен.

Сфера образовалась практически одновременно с началом заражения, но, пока мои родители узнали о ней, прошло два года. Когда все началось, я еще не родилась – мама была на третьем месяце, спустя еще шесть – появилась я. Когда мне было год и четыре месяца, мы вошли в Сферу, поэтому я не могла помнить другой жизни, кроме внутри огромного кольца стены. Все, что я знала – сухие цифры.

Пока я придумывала, что сказать, Дэйтон, помятый после сна, возник рядом со мной. Его удивленные брови как бы спрашивали, что тут происходит.

– Доброе утро, Дэйтон! – сказала я вместо ответа на его невысказанный вопрос.

– Доброе или нет – нам предстоит еще выяснить… Мам? Привет. – разумно, что больше всего он волновался о ней.

Мама обернулась, и радужно улыбнулась ему:

– Привет, солнышко! Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? Ты выпил таблетку?

– Да, выпил. Чувствую себя как дерьмо, но это ничего страшного.

– Если ты думаешь, что можешь ругаться, потому что болеешь, то ты ошибаешься. Нам надо поговорить и идти дальше: безопасники могут осматривать ближайшие районы. Я, конечно, очень в этом сомневаюсь, но такое может быть. Так что несите сюда еду, и поговорим за столом.

Пока мы с братом ходили за сумкой с едой и водой, я подумала, что это забавно, что теперь мы одинаково должны бояться, и мутантов и людей.

Мы открыли контейнеры с рисом, овощами, и чем-то наподобие соевого мяса. Такие пайки продавали в Сфере за монеты, или меняли на что-то ценное, например оружие, одежду, или лекарства (если они у кого-то имелись по чистой случайности).

Пока мы ели, я наблюдала за серьезными братом с мамой. На них была все та же одежда со вчерашнего дня. На маме – темные брюки, черная водолазка, серые кроссовки. Не длинные светлые волосы до плеч слегка взъерошились, отчего резкие черты лица казались чуть мягче. Она была красивой женщиной в свои сорок три. Свой небольшой рюкзак с фонариком сверху она держала вблизи себя.

На Дэйтоне – простые черные брюки, светлая грязненькая футболка, и кофта, завязанная на поясе. Свои кудрявые светлые волосы он собрал в маленький хвостик на затылке. Его лицо, как и мое, больше походило на папино, и он был очень хорош собой: не зря же все девчонки школы ходили за ним хвостиком.

Если сравнивать маму и нас с братом, то сложно найти родственную связь. У нас с Дэйтоном – кожа смуглая, у мамы – белая мраморная. У нее абсолютно холодный тип лица с прямыми резкими чертами, вытянутым прямым носом и лисьими глазами, а у нас – крупные карие глаза и курносые носы. Мы больше взяли от папы, чем от нее, хотя у Дэйтона светло-русые кудрявые волосы, а у меня почти черные и прямые, как у папы.

– В первую очередь, пересмотрите свои вещи, и выкиньте то, что не жизненно важно. – прервала мама мои мысли. – Сумки и рюкзаки должны быть легкими, чтобы быстро бегать.

Мы с Дэйтоном уставились на нее, молча дожевывая свою еду.

– Если хотите остановиться на отдых или на ночлег, то ищите закрытый дом или подвал: по какому принципу искать – я говорила ночью. Про мутантов запомните следующее: они бывают быстрые и медленные, в зависимости от того когда и как заразились. Те, кого сильно искусали или повредили, быстро не бегают, но те, у кого сохранились все целые кости и мышцы, бегают быстро, и они не устают. Возможно, сейчас из-за нехватки пищи, они и стали слабее, но я бы на это не рассчитывала.

Она дала нам несколько секунд на переваривание этих слов, затем продолжила:

– Запомните, они не люди, они звери, и чаще всего охотятся стаей! Редко можно встретить по одному, если повезет…

– …если повезет… – ухмыльнулся Дэйтон. – То есть если видим всего одного мертвеца – радуемся и пляшем?

– Когда ты увидишь одного мертвеца, то вряд ли тебе захочется радоваться, но ты можешь попробовать, конечно. – равнодушно парировала мама.

– Теперь слушайте дальше. Нам нужно оружие – не труба или палки. Нужны острые предметы! Мутанта можно убить, только повредив мозг, другие части тела не реагируют на боль. Это, конечно, может его замедлить, но не убьет и не остановит уж точно.

Мама говорила как какой-то учитель по военной подготовке или урокам выживания. Такую сторону ее личности я еще не видела, если не считать ее ночной монолог про поиск дома.

– Ночью им легче охотиться, но днем они тоже могут быть активны. Я слышала, что их уже стало значительно меньше, по сравнению с годом Катастрофы, но, послушайте меня, один укус, или прямая зараза в открытую рану, и все. Можете лучше всадить себе пулю в лоб. Правда, для этого еще надо найти пистолет.

Это только что была пост апокалиптическая шутка от мамы?!

– Хорошо! Принято! Что будем делать дальше? И куда идти? – спросил Дэйтон.

– Пока у нас есть еда и вода, мы должны выйти из города и отойти от него, как можно дальше. Пока мы можем двигаться быстро. Когда еда кончится, нужно будет обследовать дома и магазины, чтобы найти что-то съестное.

– Но разве мародеры уже все не разграбили? – спросила я.

– Нет, не все! Когда все началось, люди не были готовы, люди вообще не поняли, что произошло. Погибло слишком много народу. Нас, выживших, осталось около восемнадцати процентов на всю Землю, ну если верить ученым из Сферы. И эти проценты не смогли бы разграбить абсолютно все дома и магазины в мире, даже в стране. Поэтому шанс есть! Качественные консервы и вакуумная вода могли не испортиться за двадцать лет, поэтому мы будем искать. Да и выхода другого у нас нет!

– Хорошо, это правда звучит обнадеживающе, мам. – прокомментировала я.

Стыдно признаться, но до этого момента, я и не думала о еде и воде, когда они кончатся.

– Все остальные нюансы мы будем обсуждать в пути. Надо выходить. Есть вопросы?

– Да! – воскликнул Дэйтон. – Как спустя двадцать лет, ты не забыла обо всех этих законах дикой жизни?

– А как ты не забываешь дышать, сын?

– Что? – он действительно не понял вопрос.

– Двадцать лет назад эти правила стали для нас как воздух. Я, как и ты, не забываю дышать, и это я не забуду никогда, сколько бы времени не прошло.

Мы перебрали наши вещи, но почти ничего не выкинули: у нас их не много и было,

Собрав волосы в пучок, как брат, я одела свитер и продела сумку через голову, чтобы удобнее было бегать. Дэйтон выпил две таблетки от пневмонии, и убедил нас, что чувствовал себя намного лучше. Он – сильный, я знаю, и он справится с болезнью, даже к экстремальных условиях. Пока мы с братом все перебирали и собирали, мама смотрела в щелку около двери:

– Мы можем выходить. Будьте тихими – мутант может быть прямо около двери.

Ночью Дэйтон подтащил к двери длинную деревянную тумбу, которую, вероятно, использовали как подставку для чего-то, может для книг или, быть может, для телевизора. Папа говорил, что раньше у каждой семьи были телевизоры, и люди могли смотреть их, когда им вздумается. Этот факт казался мне невероятным: нам иногда разрешали посмотреть телевизор в школе, но только в познавательных целях. Было бы очень круто – смотреть телевизор каждый день.

Дэйтон взялся за верхнюю часть тумбы и оттащил ближе к лестнице. Мама приоткрыла дверь и выглянула на улицу. Сердце забилось чаще, хотя мы еще не вышли из дома. Оставалось надеяться, что мы найдем что-то получше палок и трубы.

– Все нормально! Там никого! Идем! – сказала мама, открыв дверь и спускаясь по лестнице.

День сегодня был ясный, даже солнечный. Находясь в помещении с заколоченными окнами, трудно понять погоду, но она оказалась хорошей: приятный воздух пах даже как-то по-особому. В Сфере не было такого запаха: там всегда пахло людьми, дымом, электричеством и отчаянием, а здесь витал аромат травы и горячего асфальта.

Мама зашагала по тропинке в противоположную от Сферы сторону. Дэйтон глубоко вдохнул, и поплелся за ней. Спустившись с крыльца, я обернулась на дом, который был нам убежищем этой ночью. В темноте было непонятно, что он зеленый. Точнее, когда-то он был зеленым, сейчас он выглядел пошарпанным и серым, но куски зеленых крашенных деревяшек говорили о его далекой истории. Дом был не высокий, с треугольной крышей. Наверно когда-то он выглядел очень мило, но сейчас он будто был вычитан из историй-ужастиков, и заколоченные окна дополняли этот образ на сто процентов. Спасибо, дом! Ты, возможно, спас нам жизни.

Как только я направилась за мамой, она остановилась и обернулась ко мне со словами:

– Закрой дверь, Алексия! Ты уже забыла все, что я говорила? Двери в таких домах всегда должны быть закрыты! Возможно, это когда-нибудь спасет чью-то жизнь.

Вот же черт! Не смогла и десяти минут провести на улице, чтобы не облажаться!

Бегом я вернулась и захлопнула дверь. Получилось громче, чем я рассчитывала, и когда я повернулась обратно, мама закатила глаза, а Дэйтон еле сдерживал смех.

Мы проходили вдоль таких же домов, как и наш бывший ночлег. Какие-то из них были раньше желтыми, какие-то темно-красными, некоторые синими, а некоторые, кажется, белыми. В Сфере все дома были серые или темно-серые, как асфальт и пасмурное небо. Интересно, почему людям не разрешили вернуться к ярким цветам после катастрофы?!

Кроме нас на улице не было никакого движения: ни птиц, ни зверей, ни мутантов. Вероятно, это было из-за близости Сферы.

– Окей, сестра! Выкладывай! – Дэйтон оторвал меня от мыслей, пока мы проходили мимо разрушенного дома с отсутствующей передней стеной, через которую виднелась часть разграбленной комнаты.

– О чем ты? – не поняла я.

– Эти волшебные таблетки от пневмонии: мне интересно послушать, как это было?

– Оу… Ну, это было страшно.

– Как ты пробралась в больницу? Стив помог?

– Да, он же там работает. Никто не может зайти в больницу, если не работает там, или не при смерти.

– А ему ничего за это не будет?

– Нет, мы три дня это планировали, и я пробралась туда, когда он помогал в детском отделении. Его там видели, и никто не станет подозревать… я надеюсь. – я действительно не думала об этом раньше, но Стив убедил меня, что все будет нормально.

– Ты уже скучаешь по своему бойфренду? – подразнил меня брат.

– Он никакой мне не бойфренд! – огрызнулась я.

Такие разговоры при маме давались мне нелегко. Она не лезла в разговор, но точно слышала все, хоть и оглядывалась по сторонам.

– Стив вероятно бы с этим не согласился, он был влюблен в тебя, сколько я его знаю.

– Ну, тогда понятно, почему он решил так безропотно помочь мне, когда я спросила, можно ли своровать таблетки для тебя!

Я бы не сказала, что это как-то меня задело, или я слишком удивилась. Наверно, в глубине души я подозревала о чувствах Стива.

Я никогда не любила кого-то. Долгих отношений у меня тоже не было. Впервые мне очень сильно понравился парень, когда мне было семнадцать лет. Его звали Люк Тейлор. Он был из влиятельной семьи, его отец метил в правленческую верхушку Сферы, и когда ему это удалось, его жене и детям запретили всякое общение с людьми ниже его класса. Это случилось через две недели после того, как я узнала, что такое слово «секс» на деле. Больше меня никто не привлекал достаточно сильно для этого, тем более Стив Кэмпбелл. Не то, что бы он был уродом или глупым, просто не мой типаж. Люк был каким-то загадочным что ли, в то время как Стив как открытая книга. Не было в нем ничего такого, во что бы хотелось окунуться с головой. Ну и хоть мы были ровесниками, Стив выглядел на пять лет младше, поэтому волей-неволей я воспринимала его как брата.

Впервые Дэйтона с девушкой я застукала четыре года назад, когда мама была на работе днем (ему было пятнадцать). Он был очень популярен среди молодых девушек в округе – и я не помню, чтобы он встречался с кем-то больше месяца.

Меня или настораживал любой флирт в мой адрес, или он меня абсолютно не интересовал. Да и парня, скажем так, не было подходящего: все в Сфере были какие-то замкнутые, пугливые или глупые.

– Ну и? Как ты туда пробралась? Где ты нашла лекарства? Как ты выбралась потом? Как тебя засекли? – пристал Дэйтон.

– Стив посадил меня в большой контейнер с рабочей одеждой для персонала, и ушел. Контейнер со мной забрали санитары, и отвезли в хозяйственный отдел. Потом я осталась одна, вылезла, переоделась в медработника, и побежала на лекарственный склад. Стив мне заранее нарисовал на карте его местонахождение.

– Вау! Вот это моя сестра! Дальше? Что дальше?

– Ну, там был огромный склад со всем: длинные полки, и на них куча всего в алфавитном порядке, я быстро нашла то, что нужно, Стив заранее написал мне название.

– Вернулась ты тоже через ящик со шмотками?

– Неет! Его должны были забрать только через два дня, я бы умерла с голоду в нем… Стив сказал, что я спущусь по мусорной трубе, прямо в ту часть больницы, которая вообще не охраняется. Дальше нужно было только выйти за дверь и отбежать подальше от больницы. Ну и снять медицинскую форму, конечно же.

– Хм, так и почему ты так не сделала? Решила развернуть шоу? – Дэйтон так легко рассуждал об этом, как будто его совсем не волновало, что у нас больше не было дома из-за этого. Но это лучше, чем осуждение в его глазах, как у мамы.

– По-твоему, я совсем сумасшедшая?! Я не успела дойти до мусорного отсека. Когда я проходила какой-то очередной охранный пункт, то один из санитаров, находящихся внутри, заметил меня и спросил, новенькая ли я, так как он меня прежде не видел. Он сказал что-то типа: «я бы запомнил такую красотку», и засмеялся как психопат. – я постаралась максимально похоже изобразить мерзкий голос того придурка.

– Твоя красота подвела тебя! – с иронией подытожил Дэйтон.

– Да брось, нет у меня никакой красоты, просто попался какой-то кретин.

– Ладно, будем считать, что ты никогда не смотрелась в зеркало. И что дальше?

– Ну, один из охранников встал, пока все остальные смеялись вместе с этим придурком, и спросил, как меня зовут и номер идентификационной карточки медработника.

– Оуч! – Дэйтон гримасничал, будто обжегся.

– Ага! И я побежала! Я не знала что делать, правда! Я просто… понеслась по коридору, что было сил. Я слышала, как за мной сначала была тишина, а потом следом побежали несколько пар ботинок. Меня спасло только то, что в одном из коридоров они на несколько минут потеряли меня. В этот момент, я уже влезла в мусорную спусковую трубу.

Вот и все, а остальное они знали сами.

– Это просто немыслимо! – выплюнула мама.

Я не отреагировала, так как не поняла, с каким смыслом мама сказала это, но она остановилась и продолжила:

– Ты хотя бы представляешь, КАК тебе повезло? – она сделала акцент на слове «как». – Ты как маленький ребенок! Ты глупая и высокомерная! Когда ты, наконец, вырастешь?

Мама, конечно, странная и особой любовью ко мне не отличалась, но чтобы вот так оскорблять меня – это было чересчур даже для нее.

– Мам, перестань! – сказал Дэйтон. – Ты преувеличиваешь!

– Ты лучше не лезь, сын! Сейчас ваши головы должны быть ясны, а мысли последовательны и логичны. Вы должны предугадывать любые ситуации, а Лекса рассказывает, как она ограбила больницу. Абсолютно. Не подумав. О последствиях. О нас. О дополнительных трудностях. Да хотя бы о том, чтобы лицо закрыть защитной повязкой, проходя по больнице!!!

– То есть ты злишься, что какой-то придурок обратил внимание на мое открытое лицо?! – сорвалась я.

– Нет, Лекса! Ты всегда была безрассудная. На все смотрела свысока, думала, что тебе все под силу. Ничего с тобой никогда не случится, от чего нельзя было бы убежать – именно так ты думаешь!

– Ма-ам!

– Не перебивай, Дэйтон! Алексия, ты слишком легкомысленна! И, если ты не будешь работать над собой, то ты не выживешь долго в этом мире. – она обвела руками, как будто показав весь мир. – Пока стены тебя защищали, ты была в каком-то смысле неуязвима… но сейчас тебе нужно стать умнее. И научись думать не только по прямой и обратно.

Она закончила, и повисла напряженная тишина. Дэйтон исподлобья косился на меня, а я старалась спрятать маленькие капельки навернувшихся слез.

Мама быстрее пошла вперед, мы молча следовали за ней. Пока слезы окончательно не высохли, я смотрела себе под ноги, не отставая от тени Дэйтона.

Мелкая тропинка перешла в широкую дорогу, которая раньше наверно была центральной или что-то типа того. Здесь стояли серые светофоры (я знала их по картинкам), они контролировали потоки машин, потому что их было очень много. Деревянные однотипные домики сменились на высокие каменные здания с множеством разбитых окон.

Минуя перекресток, возникло ощущение, что эти высокие дома как сплошная стена без конца тянулись прямо в небо в четыре стороны.

По бокам от дороги стояли ржавые старые машины: колес у большинства не было, и стекла все выбиты. Мы один раз ехали с мамой в машине безопасников, когда нас везли к отцу в последний раз, но я не видела в Сфере такое количество машин – их здесь была целая куча!

– Мам, расскажи что-нибудь, пожалуйста! – заскулил Дэйтон нарочно высоким голоском.

Мама тяжело вздохнула, хлопнув руками по бокам ног, будто оттряхивала пыль.

– Опасайтесь людей! Живых, я имею в виду.

Дэйтон обернулся ко мне, и у него отобразилось такое же изумление на лице, как у меня. А мы действительно были очень похожи, и эмоции у нас одинаковые.

– Объяснишь, почему? – недоверчиво спросил брат.

– Люди в Сфере уверены в своей безопасности, сытости, и боятся безопасников, поэтому они практически не опасны друг для друга. Но здесь люди вы-жи-ва-ют! А выживание иногда зависит от одного контейнера с едой, или бутылки с водой. Если у вас есть какое-то оружие, оно может приглянуться другому человеку. – она обернулась, но посмотрела только на меня, не на Дэйтона, а затем продолжила:

– Лекса, тебе бы пора также знать, что мужчины из этого мира могут не спрашивать разрешения, чтобы что-то у тебя получить. Особенно, учитывая твой возраст и внешность.

– Да что не так с моей внешностью? – спросила я.

Мама резко остановилась и развернулась:

– Хватит прикидываться! Ты прекрасно меня поняла! За два года дикой жизни до Сферы, меня пытались изнасиловать шестнадцать раз. И четыре из них – во время последних сроков беременности, с огромным животом.

У меня перехватило дыхание: не хватало воздуха. Я не то, чтобы никогда об этом не слышала, я и представить не могла.

Мама тут же расстроилась из-за того, что сказала это. Потерев лоб рукой, она уставилась в пол и минуту ничего не говорила:

– Люди могут быть очень жестокими! Особенно когда нет законов, и тех, кто следит за их соблюдением. Мы с вашим отцом сначала старались помогать тем, кто оказывался рядом, даже найденную еду и оружие давали… Но очень быстро те, кто выжил, одичали и поняли, что теперь сам Бог им нипочем. И мы также поняли, что доверять в этом пораженном мире больше никому нельзя.

– То есть мы будем убегать от любого живого, который попадется на пути? – уточнил Дэйтон, после того, как проглотил еще таблетку.

– А ты так уверен, что мы кого-то встретим?

– Ну не знаю, должны же быть еще люди, кроме нас?

Мама задумалась и направилась вперед, так и не ответив на вопрос сына.

Она шла, постоянно изучая все вокруг. Неосознанно, я начала делать так же. Дома все еще высились до неба, но хлама на улице стало как-то больше.

Машины теперь валялись не только на обочине, но и прямо на дороге, будто их разбросал какой-то гигантский ребенок. Видимо, военные специально расчищали дороги, которые находились ближе всего к Сфере.

Здесь было много мусора на улице: осколки стекол, сгнившие старые коробки, какие-то тряпки. Трава росла из дырок в асфальте, и сквозь выбитые стекла я увидела, что коварные кусты также пробрались на первые этажи каменных зданий.

Запахов тоже прибавилось: теперь к траве и асфальту присоединился металлический привкус. Все это напоминало каменные джунгли, только вот аборигенов и зверей не было.

Солнце стало светить ярче – Дэйтон снял кофту, и завязал на поясе, я последовала его примеру.

При легком ветре до нас доносился запах гниющей курицы, но он был настолько слабый, что сложно было утверждать, что это.

– Я думаю, что мы не встретим простых путников на дороге. Возможно, удастся найти какое-то поселение выживших. – мама наконец ответила на последний вопрос Дэйтона, который задал его пол часа назад.

– Поселение выживших, как в Сфере? – спросила я.

– Нет, скорее небольшое поселение. Я слышала, что такие есть еще. По слухам – Сфера помогает им, но, думаю, они сами себя обеспечивают.

– Так значит, мы ищем такое место? – воодушевился Дэйтон.

– Ну… если там будут хорошие люди, то возможно…

– Но как мы поймем, что они хорошие? – спросил он.

Мама так звонко засмеялась, чем заставила меня вздрогнуть. Это было слишком неожиданно: я не слышала ее такой натуральный смех очень давно.

– Хорошие будут те люди, которые не убьют нас в течение пяти минут после встречи. – сказала она, продолжая хихикать.

Да уж! Это был самый необычный семейный разговор за всю мою жизнь. Но, должна признать, мама говорила стоящие вещи – сама бы я до них точно не додумалась.

Мы брели целую вечность. К счастью, солнце перестало излишне жарить. На ходу мы выпили еще бутылку воды.

Дэйтон съел две таблетки и выглядел неплохо. Волосы он распустил, и теперь был небрежно красивым. Глаза стали менее опухшими: кажется, ему действительно полегчало.

Я не проронила ни слова, пока мы шли. Мама с Дэйтоном о чем-то беседовали: что-то про дома, которые мы проходили – она назвала их офисами, и рассказывала ему, что там делали раньше. А меня не покидал один вопрос, и я решилась задать его маме:

– Мам! А почему мы не встретили ни одно мутанта до сих пор?

Кажется, я их перебила, и на секунду мне показалось, что сейчас из-за моих ужасных манер начнется очередной скандал, но в этот раз обошлось:

– Наверно, из-за близости Сферы. За те два года я поняла, что эти твари не тупые – они могут учиться. И они отлично улавливают суть охоты. А если нет людей в их досягаемости, то они уходят искать в другое место. Но это лишь мои догадки.

– А может быть такое, что… ну… они вымерли? – спросил Дэйтон.

– Вряд ли! Когда у них нет еды, они просто… замирают что ли. Но мгновенно реагируют на звук или запах. Я уверена, что их стало гораздо меньше, – слово «гораздо» она растянула, – но они есть, и они появятся в самый неожиданный момент. Они всегда так делают.

Несколько минут мы топали в тишине: каждый думал о своем, или переваривал услышанное, и мама добавила:

– Мутанты могли стать медленнее из-за нехватки пищи. Но, запомните, если это новообращенный мутант, или если он только что поел, то вам от него не убежать. Если погоня началась, то вам в любом случае придется с ним столкнуться. Они не устают… никогда! А вы можете вымотать все силы в надежде убежать от него. Лучше сразу постарайтесь прикончить ублюдка.

– Вот это да! Мамуля знает плохие слова! – естественно, Дэйтон не оставил это без внимания.

– У тебя научилась, сынок! – усмехнулась мама.

Мы вместе посмеялись, чем значительно разрядили обстановку. Мама уточнила, все ли мы запомнили, и после положительных кивков головой, продолжили путь в молчании.

К тому времени солнце уже опускалось к земле.

Учитывая ситуацию, мне бы следовало думать о мутантах, еде, воде и ночлеге. Но все, о чем я могла думать – это мама. Я была ошеломлена ее перевоплощением в женщину-героиню. Эта вообще моя мать? Та самая, которую я знаю двадцать два года? Она всегда была как будто далеко, и в жизни столько не разговаривала, сколько за последние сутки. Я даже не сомневалась, что она – чуточку не-в-себе: слишком опекала Дэйтона, иногда могла часами сидеть неподвижно и смотреть в одну точку. Когда я что-то делала не так, она могла накричать на меня абсолютно несвязными фразами, или сделать вид, что она призрак, и ничего не заметила.

Сейчас же я видела женщину, которая четко знала, что делала, и что делать дальше. Кажется, у нее даже осанка изменилась. Неужто, это свобода от Сферы на нее так подействовала?!

Когда отец умер, мама только и делала, что сидела и смотрела в «никуда». Она ходила на работу, и обратно. Она перестала покупать еду – это стала делать я. Она перестала убираться дома – Дэйтон в итоге взял это на себя. Мать практически не разговаривала, и она никогда не плакала: у нее умер муж, с которым она прожила двадцать пять лет, а она даже слезинку не обронила. Лишь взгляд изменился… он стал пустым, без блеска… тусклым. И за два года без папы она сильно постарела – не во внешности, а во внутреннем состоянии.

Теперь она будто оживала и раскрывалась. И я не знала, как к этому относится: прежняя мама меня не устраивала, но я хотя бы ее знала. Эту новую маму-воительницу я не знаю вообще. Может быть, она даже меня пугает!

Время близилось к вечеру: солнце низко. Полчаса назад мы останавливались на перекус, прямо на дороге. Особо не разговаривали, так перекинулись парочкой фраз: Дэйтон что-то спрашивал – мама отвечала.

Кажется, Дэйтона это путешествие по краю смерти очень даже возбуждало – он уже спросил обо всем на свете, и уж точно отчаянным он не выглядел.

Я распустила волосы, расчесала и заправила за уши. А кофты нам с братом пришлось снова надеть: без солнца стало прохладно, и ветер все чаще напоминал о себе.

Минус один контейнер с едой и одна бутылка воды – мы решили, что будем использовать один контейнер на троих за раз. Таким образом, еды хватит на бо́льшее количество дней.

По-прежнему ничего не шевелилось, кроме нас. Иногда меня одолевали страхи, что кто-то сейчас следил за нами, и ждал, когда мы совсем расслабимся, или просто выжидал наше следующее место ночлега. Как я ни старалась гнать такие картинки прочь, но тщательно осматривала окружающие здания и машины, которых, кстати, стало еще больше, также как и хлама. Теперь везде валялся мусор, и даже одежда.

Только вот запах тухлятины стал чувствоваться резче. Все еще было трудно определить, на что он похож, но теперь он явно витал в воздухе и без ветра.

– Я один чувствую эту вонь? – спросил Дэйтон, читая мои мысли.

– Нет! Не один… – мама резко остановилась и шикнула. – В тот дом! Быстро и тихо! – она побежала вправо от нас, в сторону высокого здания, у которого все стекла на первом этаже были выбиты.

Мы сразу помчались за ней, сердце застучало в ушах. Что случилось?! Почему и куда она побежала?

Мы добежали до ближайшей оконной рамы без стекла, и пролезли через нее внутрь дома, прямо в какой-то куст, который уже давно нашел себе щель в асфальте для возрождения. Мама разгребла руками ветки и листья, и села прямо за этим самым большим кустом. Мы сели рядом.

– Мам?! – голова Дэйтона вертелась как у совы в поисках угрозы, пока он звал маму.

– Тихо! – прошипела она.

На долю секунды у меня промелькнула мысль, что, она сошла с ума. Но через мгновение мы услышали шум, возникший с прилегающей дороги следующего перекрестка, до которого мы почти дошли, прежде чем мама рванула в кусты.

Я настолько сильно сжала свою палку в руке, что пальцы онемели. Никто ничего не сказал, мы лишь пригнулись пониже и прислушались.

Это был звук мотора, и он двигался достаточно быстро. Мы пока не видели саму машину, но, по-видимому, она скоро появятся из-за угла.

– Делайте, что скажу! Никаких пререканий! – прошептала мама. – Лекса? – она глянула на меня.

– Да! Я поняла! – ответила я.

Машина появилась именно там, где я ожидала. Это был джип как у безопасников, только он был разукрашен красками – черной и красной – но что нарисовано – не разобрать. Мутанты не водили автомобили, значит, внутри были люди. Но из-за темных стекол – не понятно, сколько и кто там.

Машина выехала на перекресток и повернула в нашу сторону.

Я не боялась – не знаю, почему сердце стучало громче, чем звук мотора, но я не ощущала страха, и не упускала мысли, что они могли оказаться вполне нормальными и дружелюбными. Может они из какой-нибудь общины, и подскажут нам направление. Но высказать свою теорию вслух я бы не решилась, потому что Дэйтон насторожился, как и мама, судя по его шумному дыханию.

Они проехали рядом, но нас было не видно за этим кустом на таком расстоянии. Если мы сейчас не выйдем к ним, они могут уехать, и мы так и не узнаем – откуда они.

– Мам, может нам…

И машина остановилась!

– Тс! – шикнула резко мама.

Они остановилась прямо между нами и противоположным домом – до нас им было метров двести, не больше. Все двери открылись друг за другом, и из машины вышли четыре мужчины. Они были высокие, трое в кепках. Одежда их была испачканная, и совсем не похожая на вещи в Сфере. Либо мое воображение играло со мной, либо это были пятна крови на их вещах.

Мне перехотелось, пытаться поговорить с ними, потому что у каждого было внушительное оружие: у одного – два пистолета, у другого – автомат, у третьего – автомат в руке, и пистолет прямо за поясом, у водителя – один пистолет в руке.

Мы перестали дышать. Теперь мне стало страшно – эти мужчины выглядели так, как будто их главная цель в жизни – убивать живых или мертвых. Было бы глупо надеяться, что такое количество оружия они взяли с собой, чтобы истреблять мутантов, но проверять эту теорию мы не собирались.

– Что будем делать? – шепнул Дэйтон, но даже от этого звука я вздрогнула.

Мне потребовалось набраться смелости, чтобы оторвать взгляд от незваных гостей, и посмотреть на маму с братом. Лицо Дэйтона выглядело настолько серьезным и сосредоточенным, что он казался старше на пятнадцать лет. Мама же неотрывно следила за дикарями:

– Сначала посмотрим, что они будут делать…

Развернувшись обратно, я наблюдала за мужчинами в кровавой одежде. Закурив, трое из них смеялись и обсуждали что-то, пока четвертый обсматривал округу.

В Сфере запрещено было курить, но многие взрослые люди делали это, пока поблизости не было патруля. Молодежь тоже воровала сигареты у взрослых, и покуривала, но это была дикая редкость.

Они топтались около машины примерно минут пять, затем один из них показал пальцем на наш дом. Я клянусь, сердце в этот момент остановилось. Кажется, я слышала, как Дэйтон сжал челюсть и свою трубу в руке, когда двое из них взяли оружие в руки. Мама шепнула еле слышно:

– Не шевелитесь!

Все незнакомцы посмотрели в нашем направлении, но взгляд их пал не на первый этаж, а на верхние: они изучали все здание целиком, а значит, не подозревали о нашем присутствии.

Спустя минуту, которая тянулась чертовски долго, двое из них указали на противоположный дом. Один что-то доказывал другим, размахивая руками. В итоге, все четверо закрыли двери машины и направились в сторону противоположного дома. Мы синхронно выдохнули от облегчения.

Осмотрев подходы к первому этажу, двое зашли с одной стороны, третий с другой, а четвертый – водитель – ушел подальше за дом, и тоже исчез в темной высокой траве.

– Приготовьтесь! – сказала мама.

– Что? Что, черт возьми, значит «приготовьтесь»? – прошипел Дэйтон с глазами размером с тарелки.

– Мы сейчас побежим к машине!

– Мам, ты это серьезно?! – брат уставился на нее, как будто она сумасшедшая.

Но мама его не слушала, она приподнялась, собираясь встать, и покрепче сжала свою палку двумя руками, затем глянула на нас и сказала:

– Абсолютно, сын! Мы сейчас угоним джип!

Секундная тишина, в которую Дэйтон просто пялился на нее, прежде чем сказать:

– Да, конечно, без проблем, мам!

Перебросив трубу из правой руки в левую, шурша всеми соседними кустами, Дэйтон встал в полный рост.

Дальше все происходило очень быстро. Нас еще не было видно с дороги, когда мы выбирались из укрытия.

– Держитесь рядом со мной, оружие наготове, следите за ними, если кто-то будет возвращаться, то сразу прячемся, или убегаем. Делайте все как я. – прошептала мама, и начала выбираться из здания через окно.

Мы друг за другом помчались в сторону машины. Я пыталась углядеть кого-то из мужчин, но надеялась, что ни одного из них больше не увижу никогда. Если сейчас кто-то появится здесь, кроме нас, у меня разорвется сердце, я это точно знаю.

До машины мы добежали почти бесшумно, мама прижалась к передней двери машины. Тут донесся какой-то звук справа, куда ушел водитель – мы вплотную присели к боку джипа. Если водитель был там же, куда ушел, то ему нас не видно.

Мы переглянулись друг на друга – Дэйтон тяжело дышал, лишь бы не закашлял от такого стресса, иначе нам конец.

Мама мелком глянула через окно машины и сказала:

– Он зашел обратно, у нас есть шанс. Аккуратно открывайте заднюю дверь, и тихо залезайте туда. И не захлопывайте, пока мы не поедем. Готовы?

Черт, нет, конечно, не готовы! Но я не сказала это вслух, а лишь молча кивнула, чувствуя, как рвота поднимается к горлу.

Дэйтон нажал на ручку задней двери, и через глухой щелчок она открылась. Я уже вскарабкалась внутрь, когда услышала щелчок с маминой стороны: она тоже открыла дверь.

Я не осмелилась глянуть в окно от страха, что меня заметят. На сиденьях были какие-то жестяные банки, и пакетики от орешков, которые шуршали от каждого моего движения. Также здесь валялась грязная одежда в кровавых пятнах, отчего меня затошнило еще сильнее. Будет неловко, если я сейчас заблюю здесь все.

Когда Дэйтон залез на сиденье рядом и прикрыл дверь, оставив маленькую щель, я все же приподнялась к краю стекла, и глянула в сторону дома с незнакомцами: в его глубине был один, блуждающий с фонариком, но больше никого.

На месте водителя мама вжалась в кресло от нервов, невзирая на всю ее уверенность. Удостоверившись, что мы залезли и ждем команды, она прошептала «сейчас!» и повернула ключ справа под рулем.

Грохот заводящегося мотора, кажется, разнесся по всему миру. Машина дернулась в ту секунду, когда я закусила до боли губу, а Дэйтон схватил меня за руку.

Одновременно с криками и ругательствами ограбленных незнакомцев, Дэйтон захлопнул дверь, и мама, вдавив педаль на полную, заставила машину унестись с места преступления как пуля.

Триумфальные возгласы Дэйтона сопровождались смехом мамы, а я даже рот не могла закрыть от удивления: такой широкой улыбки на ее лице я не видела никогда.