Читать книгу Лужайкина месть - Ричард Бротиган - Страница 23

Дети Такомы, штат Вашингтон, пошли на войну в декабре 41-го. Казалось, это правильный поступок – пойти по стопам родителей и других взрослых, что вели себя так, будто знают, что происходит.

– Помните Пёрл-Харбор! – говорили они [18].

– Фиг ли! – отвечали мы.

Я в то время был ребенком, хотя сейчас похож на кого-то другого. У нас в Такоме шла война. Дети могут убивать воображаемых врагов так же неплохо, как взрослые настоящих. Война тянулась много лет.

За период Второй мировой войны я лично убил 352 892 неприятельских солдат, не ранив ни одного. Детям во время войны нужно гораздо меньше госпиталей, чем взрослым. Дети больше смотрят на это с точки зрения смерти-без-пощады.

Я потопил 987 линкоров, 532 авианосца, 799 крейсеров, 2007 эсминцев и 161 транспорт. Транспортные суда были не очень интересной мишенью: маловато азарта.

Кроме того, я потопил 5465 торпедных катеров. Понятия не имею, зачем понадобилось столько их топить. Но так бывает. Четыре года подряд, стоило мне обернуться – и я топил торпедный катер. Непонятно мне до сих пор. 5465 торпедных катеров – это много.

Я потопил только три подводные лодки. Субмарины просто не по моей части. Первую свою подлодку я потопил весной 1942-го. В декабре и январе толпы пацанов выскакивали на улицу и топили субмарины налево и направо. Я выжидал.

Выжидал я до апреля, а потом однажды утром по дороге в школу – БАБАХ! – моя первая подлодка, прямо напротив бакалейной лавки. Вторую я пустил на дно в 1944-м. Я мог себе позволить ждать следующей два года.

Последнюю подводную лодку я потопил в феврале 45-го, через несколько дней после того, как мне исполнилось десять. Подарки в том году меня не очень сильно удовлетворили.

А было еще небо! Я взмывал в него в поисках неприятеля, а гора Рейнир высилась на моем фоне, как холодный белый генерал.

Я был асом, я летал на «пи-38», «груммане дикой кошке», «мустанге пи-51» [19] и «мессершмитте». Да-да – на «мессере». Я захватил один и перекрасил в особый цвет, чтобы наши не пытались меня сбить по ошибке. Мой «мессершмитт» узнавали все, и враг большую цену платил за эти встречи.

Я сбил 8942 истребителя, 6420 бомбардировщиков и 51 дирижабль заграждения. Больше всего дирижаблей я сбил в самом начале военных действий. Позже, году в 43-м, перестал сбивать их вообще. Слишком медленные.

Кроме того, я уничтожил 1281 танк, 777 мостов и 109 нефтеперерабатывающих заводов, поскольку знал, что наше дело правое.

– Помните Пёрл-Харбор! – говорили нам.

– Ну еще бы! – отвечали мы.

Вражеские самолеты я сбивал, раскинув руки на бегу в стороны, а бежал я дьявольски быстро и орал во всю глотку: ТРА-таттаттаттаттаттаттаттаттаттатта!

Дети больше так не делают. Теперь дети ведут себя иначе, а поскольку они ведут себя иначе, у меня случаются целые дни, когда я чувствую себя призраком ребенка – изучаю воспоминания об игрушках, заигранных до того, что снова стали землей.

Раньше я делал еще одну штуку, очень здоровскую для юного самолета. Отыскивал пару фонариков и зажженными держал их ночью в вытянутых руках – я был ночным пилотом и проносился по улицам Такомы.

В самолет я играл и дома: брал из кухни четыре стула и составлял вместе. Два стула смотрели в одну сторону и были фюзеляжем, и по стулу на каждое крыло.

Дома я чаще играл в пикирующий бомбардировщик. У стульев это почему-то получалось лучше всего. Моя сестра сидела на стуле прямо за моей спиной и передавала по рации срочные сообщения на базу.

– У нас осталась всего одна бомба, но авианосец упускать нельзя. Придется бросать бомбу прицельно в дымовую трубу. Прием. Благодарю вас, капитан, удача нам потребуется.

А потом сестра говорила мне:

– Думаешь, сможешь?

И я отвечал:

– Еще бы, только держи покрепче фуражку.

Твоей Фуражки

Больше Нет Вот Уже

Двадцать Лет

1 января

1965 г.