Читать книгу Мама из другого мира. Чужих детей не бывает - Рыжая Ехидна - Страница 3

Лиза

Проснулась я от раздражающего звука шелестящей бумаги. В поисках источника звука попыталась осмотреться, но стоило повернуть голову, как она отозвалась адской болью. Я непроизвольно застонала. Ныла не только каждая извилина моего мозга, но и каждая косточка черепной коробки. Звуки перелистываемых страниц тут же стихли, зато в поле зрения появился смутно знакомый мужчина.

– Ты наконец-то очнулась, – шепотом констатировал он, опускаясь на табурет возле кровати. Дежавю какое-то ощутила, ей-богу. Не так давно в таком же положении рядом со мной сидел Флин. – Ну, как ты себя чувствуешь?

– Голова болит ужасно, – пожаловалась я севшим голосом. Даже для меня самой фраза получилась невнятной. Удивительно, как мужчина разобрал слова.

Через пару мгновений мне протянули странную посудину с водой. Что-то вроде поильника для лежачих больных. У меня получилось взять это приспособление и самой вполне благополучно напиться. Однако, живем.

Я осмотрела помещение, в котором находилась. Ну, насколько это было возможно, потому что при любом движении хотелось взвыть от режущей головной боли. Больничную палату ни с чем не перепутаешь, даже большую. Конечно, здесь не было привычного земного медицинского оборудования, зато стоял явный лекарственный запах и ощущался едва уловимый налет казенщины.

А ещё здесь был Флин, крепко спавший на соседней кровати. Щеки бедолаги ввалились, нос заострился, а и без того серые волосы были тускло-безжизненными. Возможно, я утрирую, но почему-то именно сейчас, при виде того, как он свернулся калачиком прямо в одежде, с зажатыми между коленей ладонями, мне стало его чертовски жалко. Интуиция шептала, что мужик опять наизнанку вывернулся, спасая горемычную меня. Я хорошо помню намерения Дерека и то, что, по замыслу Матильды, жить мне не полагалось. В душе поднималось какое-то непередаваемое чувство к этому странному типу, что так беззастенчиво читал мои мысли при каждом удобном случае. И дело было не только в благодарности.

– В прошлую нашу встречу я не представился, – начал издалека собеседник, прерывая мои размышления. – Я Веррес фон Риштар, дядя Эмилии.

Я с удивлением уставилась на него.

– О, – слов не было. Вот уж не ожидала встретить несостоявшегося родственника. И уж точно не в тот момент, когда я к этой встрече ну вот совсем не готова. – И почему же вы здесь?

– Наверное, потому что задолжал тебе извинения. Мало того что я повел себя как дурак, так ты ещё из-за меня прошла через этот кошмар. Если бы я тогда не позволил эмоциям взять верх, а действовал с присущей мне рациональностью, ничего подобного не произошло бы.

Я чуть покачала больной головой, категорически не согласная с его выводами.

– Вы не могли знать, что Матильда пойдет на такой шаг. Никто не мог. И наше с вами общение никак бы этого не изменило. Кстати, не расскажете мне, как я здесь оказалась? И где мы, собственно, находимся? Дети?

– Дети успокоены, накормлены и сейчас отдыхают в общей палате, – с добродушной улыбкой рассказывал Веррес, с видимым облегчением меняя тему разговора. – Заставили понервничать персонал госпиталя, отказываясь расставаться хоть на миг. Даже в туалет ходят по двое.

Хм. Ничего удивительного. Было бы странно, будь оно иначе. Скорее всего, эта группа детей сплотится после пережитого.

– Дерека и Офелию фон Тризер арестовали, – продолжил рассказывать Веррес, вырывая меня из размышлений.

– Офелия? – тут же переспросила я.

– Это настоящее имя Матильды, – пояснил дядя Эмилии и тут же продолжил рассказ: – Если коротко, то дела обстоят так: эти двое под следствием, расследование на текущий момент уже выявило связь с несколькими очень влиятельными людьми, так что быстрым оно не будет. Но на этот раз дело замять не получится, и все виновные предстанут перед судом.

– Это хорошо. А что с Дереком?

– Что именно тебя интересует?

– Мне показалось, что он… как бы это сказать… не совсем здоров психически.

– Ах, это. Ты правильно подметила. С ним сейчас работают менталисты. А дальше… дар запечатают и, скорее всего, отправят в специальное закрытое учреждение. Он уже никому не сможет навредить, в том числе и себе.

Веррес дал мне немного времени на обдумывание информации. Я чувствовала, что с каждым его словом внутри ослабевает скрутившее кишки напряжение. Неужели этот кошмар позади? И старая сутенёрша, и сумасшедший Дерек, который хотел сделать из меня идиотку. И никто…

– А где Мейала? – отступившее на миг волнение ударило под дых. Матильда планировала уйти, прихватив с собой ценный товар.

– Спит.

Я растерялась от противоречивых эмоций. Ещё секунду назад дышать было сложно от переживаний, а сейчас, после ответа мужчины, меня захлестнула волна радости, не давая рассуждать трезво.

Всё действительно закончилось.

– Спасибо, – произнесла я на выдохе.

– За что?

– За то, что спасли нас. Это ведь ваш голос я услышала в доме?

Мужчина молчал некоторое время, пристально вглядываясь в мои глаза. А я, в свою очередь, рассматривала его, и то, что видела, мне нравилось. Импозантный мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения. На лице печать застарелой усталости. Как даётся хорошая карьера, я знала по собственному опыту. Это непрерывный изматывающий труд. Такую усталость никаким аристократизмом не прикроешь. Волосы, что называется, соль с перцем, несолидно кудрявились и жили собственной жизнью. Зато глаза, хоть и были просто серыми, но несли в себе «всю печаль еврейского народа». Впрочем, эти развеселые искорки в глубине зрачков и едва заметная улыбка давали понять, что мои мысли ему известны. И его, видимо, это весьма забавляло. Сплошь и рядом одни менталисты, вот ведь!

Странное чувство, когда твои мысли тебе не принадлежат. Ты словно под колпаком. Надо бы озаботиться каким-нибудь закрывающим амулетом или артефактом. А то чихнуть не успею, как все мои знания и идеи разлетятся со скоростью света, и останусь я ни с чем.

– Да, это я вытащил вас из разрушающегося дома. Не думал, что ты вспомнишь. Когда я вас нашел, ты была уже без сознания.

Очевидно, мозг не выдержал нагрузки и отключился. В тот момент меня, как волны цунами, захлестывали воспоминания из жизни моей предшественницы, путаясь с картинами моего собственного прошлого. А сейчас осталась лишь головная боль, которая, правда, сильно мешала думать. Не верилось, что такое вообще возможно.

– А сколько времени прошло?

– Три дня.

– Сколько? – я подорвалась с места и тут же взвыла: организм напомнил о том, что лучше соблюдать постельный режим. – Нам домой нужно!

– И ещё столько же проведешь под присмотром специалистов, – припечатал несостоявшийся родственник. – Но не переживай, в приюте всё в порядке. Воспитателей предупредили, что вас нашли и всё хорошо, а ваше отсутствие им объяснили тем, что вы тут нужны для расследования как свидетели и потерпевшие. К тому же я отправил в приют для охраны своих парней. Правда, твои воспитанники придумали себе забаву и следят за силовиками, устраивают каверзы и всеми способами раздражают командира.

Веррес тихо засмеялся.

– Позвонить-то им хотя бы можно?

– Не сейчас. А позднее, когда Флин разрешит, пожалуйста.

До меня только в этот момент дошло, почему на протяжении всего разговора он шептал, и даже сейчас, когда его одолевал смех, прикрывал ладонями рот, заглушая звуки. Зная, что от любого громкого шума я буду испытывать болевые ощущения, он таким образом заботился?

– Я хочу объяснить, почему тогда сорвался и не принял тебя. Дело ведь совсем не в тебе, это я себя повел как дурак, – Веррес завел разговор, которого я искренне желала бы избежать. Не готова я сейчас к задушевным беседам, выворачивающим души наизнанку. – Знаешь, Эмилия мне была не просто племянницей. Я любил эту девочку как родную дочь, которой у меня никогда не было. Она незаконнорожденный ребенок, дочка моего сводного младшего брата, которой лишь по требованию главы семейства дали имя рода. Её воспитывали в имении как урожденную Риштар, вот только относились совсем иначе. Мачеха, та ещё мерзавка, считала, что всё, что перепадает девчушке, обездоливает законных отпрысков. И, конечно, для неё Эмилия была живым напоминанием о неверности супруга. Так что материнской любви моя племянница в своей жизни не видела. Лишь наши родители принимали девочку как родную внучку: дали ей хорошее воспитание и магическое образование, несмотря на то, что резерв ее был мизерным. В общем, привязался я к ней за эти годы. Она была доброй и тянулась ко мне своей светлой душой. Боль утраты затмила мне разум. Твое появление настолько выбило из колеи, что я даже не мог нормально работать. Видеть её тело и понимать, что это совсем другая личность, невероятно сложно. Мы ведь даже не попрощались. А сейчас мне остается лишь верить, что боги уготовили ей хорошую судьбу в твоём мире.

– Мой мир прекрасен, хотя он совершенно другой. Совсем не похож на Араш. Там нет королей, и на незаконнорожденность всем плевать с высокой колокольни, – я положила ладонь на стиснутые в замок мужские руки, желая утешить. – И у нас нет магии, так что Эмилия не будет чувствовать себя неполноценной, а если она не дурочка, то, обладая моими знаниями, устроится очень хорошо. К тому же я была обеспеченной женщиной. И пусть я старше её по возрасту, но моё тело, здоровое и ухоженное, не уступает телу Эмилии. Думаю, ей будет комфортно.

Веррес молчал, обдумывая мои слова. А я вдруг впервые осознала, что очень скучаю по родному миру.

Уставившись в белый потолок, я вспоминала ту налаженную жизнь, в которой у меня была успешная карьера, хорошие друзья и высокое положение. Где не нужно было в авральном порядке решать кучу проблем, в которых я не разбираюсь, тычась, как кошка, в каждый угол и надеясь, что повезет. Там у меня был лишь Димка, а сейчас за спиной четыре десятка детей со сложной судьбой. Прошло так мало времени с момента моего появления в этом мире, а я уже невероятно устала, была пару раз на волоске от смерти, столкнулась с местной преступностью, коррупцией и жестокостью людей. Ни семьи, ни друзей…

Никакой поддержки, и рассчитывать я могу только на себя.

– Лизавета, давай попробуем построить наши отношения заново. Я виноват перед тобой, но очень хочу все исправить. Ты умная, понимаешь, что это полезно не только мне. Не готов я вот так просто отпустить Эми. Всё понимаю, но это значит предать и её, и себя, а на такое я пойти не могу.

В голове бился вопрос, это личная идея Верреса, или она навеяна подслушанными размышлениями?

– Мне бы очень этого хотелось, очень. Но вы же понимаете, что я не ваша племянница? И вы будете видеть это в каждом моем жесте, повороте головы, словах… Сомневаюсь, что вам полегчает от этого. И да, мне эти отношения выгодны, тут вы правы. Я и мои воспитанники нуждаемся в помощи и поддержке. Иметь рядом человека, которому я бы со временем смогла доверять, в моей ситуации редкая удача, такими вещами не разбрасываются. В этом мире единицы знают о том, кто я на самом деле, так что мне иной раз даже обратиться за советом не к кому.

– Легче, может, и не станет, но я хотя бы привыкну к этой мысли и примирюсь со сложившейся ситуацией. Да и мне бы хотелось больше узнать о том мире, в котором оказалась Эмилия…

– Значит, пробуем?

– Посмотрим, что из этого получится, – утвердил он странную договоренность между нами.

– Отлично, – я кивнула и вновь поморщилась. – А сейчас нужно сделать что-то с этой ужасной головной болью. Такое ощущение, что внутри шевелящийся клубок змей. Ужасное чувство! Может, у вас тут есть какие-нибудь таблетки или снадобья?

– Сможешь немного потерпеть? – участливо поинтересовался Веррес, в то время как я до сих пор не решила, как реагировать на эти перемены. – Флину надо поспать ещё немного, часа два. Попробуй выпить вот это зелье, оно хоть и не полностью устранит симптомы, но поможет. Этот гений запретил давать тебе что-нибудь другое.

Веррес отклонился назад ровно настолько, чтобы достать рукой до стоявшей на тумбочке странной подставки с пробирками, которых было штук десять, не меньше. Мужчина протянул мне одну, внутри которой плескалась желтоватая жидкость.

– Он занимался моим лечением? Я помню, что Дерек пытался взломать какие-то блоки в моей памяти, что, к слову, было адски больно. А потом словно прорвало плотину воспоминаний, после чего я с трудом различала реальность.

Пока я пила неприятную на вкус жидкость, Веррес передавал мне подробности того ужасного вечера.

– И ты даже в таком состоянии умудрилась найти запертых детей, – Веррес восхищенно покачал головой, забирая из моих рук опустевшую пробирку. – Я, когда вытаскивал вас, решил, что мозг тебе всё же спалили, такую ерунду ты бормотала в бреду. А в один момент даже подумал, что вернулась моя Эми, но дальнейшая твоя речь вернула меня с небес на землю.

– Мне жаль. Я ведь не рвалась сюда, Веррес, – словно оправдывалась я, но сообщить об этом казалось правильным и уместным. – Можно мне к тебе так обращаться?

– Да, конечно, – мужчина улыбнулся уголками губ.

– Договорились. Тогда наедине я Лиза, а в остальное время Эмилия. Так что там с Флином? Он выглядит уставшим.

Я вновь перевела взгляд на спавшего мужчину, который за это время даже не шелохнулся.

– Парень очень сильно выложился во время поисков. Знаешь, он самый сильный менталист из известных мне, но этот Дерек – что-то невероятное. Жаль, что такой удивительный дар достался человеку, неспособному воспользоваться им правильно, в благих целях. Флин удерживал его натиск почти десять минут, которые понадобились опытному магу, чтобы изловчиться и набросить на этого сумасшедшего сдерживающее заклинание. А потом возникла новая проблема – Флин удерживал тебя на грани безумия несколько часов, пока команда менталистов решала, каким образом спасти твой разум.

– Дерек нанес сильные повреждения?

– Он грубо сковырнул блоки с памяти Эмилии. Твой разум не был готов к такому потоку воспоминаний, так что ты, вполне вероятно, могла стать…

– Идиоткой? – закончила я предложение, так как мужчина замялся, подбирая слова.

– Дурочкой, – сгладил ответ Веррес. – Наши специалисты до сих пор в недоумении оттого, что увидели у тебя в мыслях. А когда до них дошло, откуда такие блоки… в общем, не единожды приходилось призывать их к порядку, а в итоге взять клятву молчания. Пока мы их сдерживаем, ссылаясь на твоё состояние, но они всё равно придут к тебе с миллионом вопросов.

– Было бы у меня ещё время на беседы, – пробурчала я, недовольная вырисовывающимися перспективами. – Домой надо как можно скорее. Там проблем выше крыши.

– Думаешь, их остановит расстояние? – насмешливая ухмылка говорила об обратном. Хотелось застонать от отчаяния, но я решила припугнуть собеседника тем, что ничего просто так им не дам. Никакой информации.

– Предупредите, что бездельников, мешающих мне работать, я в гостях не потерплю.

Веррес засмеялся, понимая мой толстый намек.

– Я передам. Только едва ли их это испугает.

– Ну и хорошо, – широко улыбнулась я, глядя на него. У меня есть рычаг давления. – Значит, стройка завершится в рекордные сроки. Зима на носу, знаете ли, много чего нужно успеть до холодов. А информации у меня столько, что расплачиваться за работу я могу очень-очень долго и строго дозировано. Только дали бы мне какой-нибудь артефакт, защищающий мысли. Надоедает уже, если честно, что все подряд роются у меня в голове, словно в своей сумке.

– С этим тебе Флин поможет. Я до сих пор не понимаю, что он сделал, чтобы устранить последствия вмешательства Дерека. Это за гранью моих знаний и возможностей. А теперь поспи ещё немного, лекарство должно уже было подействовать.

– Да, голова проходит, – боль и в самом деле утихла, хоть и не исчезла полностью, к моему огромному сожалению.

– Вот и хорошо. А я пока ещё поработаю, уйма бумаг скопилась, – Веррес указал на широкий подоконник, приспособленный в качестве рабочего места и заваленный документацией. – Я в твоей палате прячусь, тут меня хотя бы не так часто дергают. Засыпай, девочка.

И я с удовольствием перевернулась на другой бок, отворачиваясь от мужчины, кутаясь в казенное одеяло. Спать и в самом деле хотелось сильно. Этот долгий разговор меня вымотал, так что отдых не повредит, а о переменах я подумаю тогда, когда мои извилины придут в норму.