Читать книгу Печать Соломона - Рик Янси - Страница 14

Когда я был маленьким, мама каждое лето закидывала меня в нашу старенькую «короллу», и мы ехали в Дестин, такой городок на побережье во Флорида-Панхандл[8]. Я любил эти поездки. Мы останавливались перекусить в придорожных ресторанчиках, гадюшниках с вертикальными кулерами, где были разложены пироги и пирожные, а ночевали в паре кварталов от пляжа в одноэтажных мотелях типа «Сибриз мотор корт» или «Кончшел конклав».

Моим любимым был «Сибриз» – в основном из-за кроватей со встроенным массажером: бросаешь в таймер четвертак и кровать вибрирует под тобой целых пять минут. Едва мы входили в номер, я сразу плюхался на такую кровать и начинал скармливать ей четвертаки. Правда, мама запрещала мне пользоваться этой виброфункцией по ночам. Она считала, что у меня разовьется вертиго, или ночные кошмары, или и то и другое.

Я очнулся с именем Дестин на губах и услышал тихий гул двигателей. Звук из тех, что доносятся отовсюду и ниоткуда конкретно.

Постепенно, как бы рывками приходя в себя, я начал осознавать и другие детали окружающей обстановки.

Белоснежные простыни. Запах лаванды. Серые стены с заклепками. Даже на полу были заклепки. Круглая дверь с подобием штурвала вместо ручки. В стене напротив – иллюминатор, за стеклом которого – сплошная чернота.

– Дестин, – снова прошептал я в полумраке маленькой каюты.

Мама в джинсовых шортах и топике. Солнцезащитные очки скрывают половину лица. На лбу выступили бусинки пота, а на животе лежит роман в мягкой обложке.

Я не умею плавать, и мама кричит мне: «Не заходи далеко, Альфред! Не заходи слишком далеко!» Она знает, что я и не стану. В океане полно опасных штук: медузы и острые шипы дохлых мечехвостов, разорванные алюминиевые банки из-под пива и, конечно, акулы. Если подумать, то желание поплавать в океане может возникнуть только у человека с приветом. Океан – это часть дикой природы, как лес например. Кто, будучи в здравом уме, разденется до шортов и побежит по лесу?

Я вспомнил, что на мне тогда были старые плавки с морской звездой на заду – когда-то ярко-желтые, они вылиняли и стали грязно-белыми – и еще широкий солнцезащитный козырек. Прибой был слабым. Я бродил по колено в воде, пинал кучки песка на дне и никогда не волновался, где мама и чем она занята, потому что был уверен, что она не спускает с меня глаз.

Штурвал повернулся против часовой стрелки, и круглая дверь отворилась. В каюту вошел крупный мужчина в черном, с большущими ушами и лицом, очень похожим на морду ищейки. Он посмотрел на меня сверху вниз.

– Здрасте, – сказал я, подтянув повыше одеяло с ароматом лаванды. – Я – Альфред Кропп.

– Я знаю, кто ты, – отозвался мужчина.

– А я знаю, кто вы. Ну, не как зовут, но я вас помню. Вы приходили ко мне в больницу, в Лондоне. А где Абигейл… то есть доктор Смит?

И тут, как по сигналу, в каюту вошла и закрыла за собой дверь Абигейл Смит, главный агент отдела осуществления проектов на местах из Агентства Межпространственных Парадоксов и Неизученных Аномалий.

– Привет, Альфред, – поздоровалась Абигейл.

Она совсем не изменилась с нашей последней встречи – яркая блондинка с затянутыми в тугой узел на затылке волосами, – только вместо туфель на трехдюймовой шпильке на ней были высокие черные ботинки на шнуровке. Она вообще была с головы до ног в черном – черная водолазка и черные джинсы.

– Где я?

– На борту джетфойла[9] «Пандора». Где-то у берегов Омана.

– Ого! – произнес я, хотя понятия не имел, где находится Оман. – А почему?

– Произошли кое-какие… события, которые потребовали твоего изъятия из гражданского интерфейса, – сказал мужчина с собачьим лицом.

– Чего? – не понял я.

– Оперативник номер девять имеет в виду, что тебя похитили ради твоего же блага, Альфред, – пояснила Абигейл.

– Оперативник номер девять?

– Да, – сказала Абигейл и кивнула в сторону мистера Собачья Морда. – Или короче – Оп-девять.

– А как его по-настоящему зовут?

– В зависимости от обстоятельств, – ответил за Абигейл Оп-девять.

– Почему?

– Характер работы.

– Это какой?

– Секретный, – сказал Оп-девять.

– По-моему, это как-то длинно – Оперативник номер девять. Почему вы просто не выбрали кодовое имя типа Боб?

– Боб скорее кличка, чем кодовое имя. Тебе так не кажется? – с улыбкой спросила Абигейл.

– Что вообще происходит? – Я попытался сесть, но у меня сразу сдавило виски, каюта поплыла перед глазами, и я решил, что садиться пока рановато.

– Ответ на этот вопрос нам неизвестен, – сказала Абигейл.

– Исходя из того, что мы знаем о планах Майка Арнольда, это можно назвать неожиданным поворотом событий.

– Тогда, – заметил я, – вам лучше, наверно, поделиться со мной хоть какой-то информацией об этих его планах.

– После увольнения Майкл Арнольд украл из хранилища АМПНА два очень ценных предмета. В данный момент наша цель – перехватить его до того, как он их использует.

– А что он украл? – спросил я и приготовился услышать знакомое: «секретная информация».

Оп-девять посмотрел на Абигейл, а та в ответ коротко кивнула. Он перевел взгляд на меня. Глаза у него были темные, почти черные.

– Печать Соломона, – произнес Оп-девять замогильным голосом.

Если он ждал от меня знака, что я его понял, то напрасно. Я просто вылупился на него, и все.

– Ты же слышал о царе Соломоне?

– О том, про которого в Библии написано?

– Да. Во времена своего царствования Соломон обладал двумя предметами колоссальной силы, истинными дарами небес. Великая Печать и Малая Печать, также известная как Святая Чаша. Соломон ревностно охранял их до самой своей смерти три тысячи лет назад. Большая Печать была утеряна в античные времена, но тайник с Малой был обнаружен в Вавилоне при археологических раскопках в тысяча девятьсот двадцать четвертом году…

Эбби решила прервать эту лекцию:

– Великая Печать, или Печать Соломона, – это кольцо, Альфред. В пятидесятых Агентство изъяло его у приверженцев апокалиптического культа смерти в Судане…

– Погодите-ка минутку, – не выдержал я. – Вы хотите сказать, что Печать Соломона – это кольцо? Вроде тех, что носят на пальце?

– Именно.

– Вы, часом, не про Элайджу Вуда рассказываете? Кажется, я уже видел это кино.

Абигейл улыбнулась:

– Кольцо, о котором ты говоришь, – продукт искусства, выдумка. Великая Печать Соломона – исторический артефакт, и он принадлежит нашему миру, а не миру фантазий. Важнее всего то, что кольцо Соломона – не творение сил зла. Конечно, если оно попадет не в те руки, его смогут использовать во зло, и вот поэтому мы его вернули и хранили последние пятьдесят пять лет…

– Пока Майк его не украл.

– В связи с чем мы полностью пересмотрели все наши протоколы безопасности.

– Да ну? Это утешает. Значит, Майк украл у вас эти две штуки… а потом приехал в Ноксвилл, чтобы убить меня. Зачем?

Абигейл переглянулась с Оп-девять и сказала:

– Это нам неизвестно. Мы надеялись, что ты сможешь это прояснить.

– Я? АМПНА разыскивает меня, желая получить ответы на вопросы? В таком случае у нас проблемы посложнее, чем я думал. А что насчет Эшли?

– А что насчет нее? – нахмурился Оп-девять.

– Почему она за мной шпионила?

Они снова переглянулись.

– Агентство часто командирует своих оперативников, чтобы они следили за особыми объектами.

– Особыми объектами? Я – особый объект?

– Как же последнему сыну Ланселота не быть им? – ласково поинтересовалась Абигейл. – Вторжение Майка в твой личный интерфейс застало нас врасплох. К счастью, когда он сделал первый ход, Эшли уже наблюдала за твоим домом.

– После чего вы меня вырубили и переправили на этот корабль у берегов Омана – где это, в Африке? – чтобы что?

– Чтобы перехватить Майкла Арнольда до того, как он с помощью кольца откроет Малую Печать.

– Малую Печать… – эхом повторил я.

– Священную Чашу, – пояснил Оп-девять.

– А почему вы не хотите, чтобы Священная Чаша была открыта?

Тут они переглянулись в третий раз.

Я чувствовал себя ребенком, которому родители пытаются в доходчивой, но щадящей форме объяснить кое-какие реалии взрослой жизни.

– Кольцо – это Великая Печать, – медленно, чуть ли не по слогам, проговорил Оп-девять. – Это ключ. Без кольца его обладатель не может контролировать… агентов, заключенных в Чаше. На самом деле без этого кольца Малую Печать и вскрыть невозможно. Одно без другого не имеет силы. Но соедини их вместе, и… – Тут он глубоко вздохнул. – Катастрофа.

Дверь распахнулась, и к нам присоединился парень в черном, как у Эшли, комбинезоне. В руках он держал поднос с апельсиновым соком и двумя тостами.

– А вот и еда, – объявил Оп-девять.

Мне показалось, что он испытал некоторое облегчение.

– Вообще-то, не так-то ее и много, – заметил я и снова попытался сесть.

Оп-девять подался ко мне, чтобы помочь. Каюта закружилась у меня перед глазами. Все это было очень странно. Я не понимал, откуда это головокружение и слабость. Из-за укола, который мне сделала в вертолете Эшли? Если да, то зачем она вообще меня уколола?

Я в три глотка осушил высокий стакан с соком. Тост был разрезан на четвертинки. Так я его и съел: закидывал по одной в рот и глотал не жуя.

– Ладно, давайте посмотрим, правильно ли я все уяснил, – предложил я. – После того как вы, ребята, уволили Майка за попытку завладеть Экскалибуром, он вломился в ваше хранилище и украл две печати Соломона. Я пока еще не очень понимаю, что это за печати такие и какие у них возможности, но вы зачем-то приставили ко мне агента Эшли, потому что теперь я представляю для вас особый интерес. Тут появляется Майк, похищает меня и увозит в горы, чтобы там прикончить… Одному ему известно зачем… В последний миг Эшли спасает мне жизнь. А теперь мы на корабле и плывем… Куда?

– К нексусу[10], – сказал Оп-девять.

– Еще раз?

– Нексус – это центр, портал, вход.

– Ладно, понял тебя. И ваш план заключается в том, чтобы остановить Майка до того, как он откроет этот портал.

– Именно так.

– Иначе?..

– Катастрофа.

Зазвонил судовой колокол. И опять показалось, что этот звук, как гул двигателей, идет отовсюду и ниоткуда конкретно. Оп-девять сверился с часами и посмотрел на Абигейл:

– Время брифинга.

Абигейл кивнула, повернулась ко мне и похлопала по плечу:

– Нам надо идти, Альфред.

– А когда вы вернете меня домой?

Они дружно отвели глаза в сторону.

– Значит, не собираетесь возвращать?

– Здесь ты будешь в безопасности, Альфред, – сказала Эбби.

– Я бы все-таки рискнул вернуться домой.

Эбби взглянула на Оп-девять и скривила губы. Они у нее были красные и пухлые. У меня сразу возникли ассоциации с окунями из прудов у японских ресторанов.

– Может быть, – сказал он, – мы еще это обсудим. Когда Печати будут возвращены.

Они ушли. Большая круглая дверь закрылась. Ручка-штурвал повернулась, и я услышал лязгающий звук, как будто задвинули засов. До меня дошло, что я поменял одного похитителя на других. Возможно, в отличие от Майка АМПНА и не собиралась меня убивать, но моя жизнь, как ни крути, была в их руках.