Читать книгу Окаменевший солнечный свет в приданое - Риска Волкова - Страница 4

Напряжение буквально висело в воздухе. Слышно было как тикают высокие напольные часы и в них качается маятник. А еще как помешивает грациозно фарфоровой ложечкой кофе в чашке Ее Сиятельство, Елизавета Константиновна Радова.

Я сидела, ощущая себя не в своей тарелке настолько, насколько это было возможно. Чувствовала прикованные к себе взгляды. Каждое мое движение, казалось, ловили и княгиня, и ее сынок. С чего вдруг захотели, чтобы мы с отцом остались?

– Ваши волосы весьма примечательны, – сказала с приторно-вежливой улыбкой Елизавета Константиновна. – Прическа весьма оригинальная. Ваша дочь, барон, быть может, болела?

– Тифом, – сказал отец, и я заметила, как выдохнула княгиня, а вот Захар Радов приподнял темную бровь.

– Надеюсь, сейчас вы в добром здравии, баронесса? – обратился он ко мне.

– Наверное. То есть. Да.

– Я могу помочь вам с вашей проблемой, – предложил он.

– В смысле?

– Я – маг. И мне ничего не стоит заставить ваши волосы отрасти хоть до пола, – сказал он, на что я протестующе подняла руки вверх и почти сразу же опустила, понимая, что тут этого жеста не поймут.

– Не надо! Мне… Хорошо и с этой стрижкой. Сохнут быстрее. И потом, мода такая переменчивая.

От Радова я заметила смешок. Княгиня поджала тонкие губы. И ее лицо, покрытое сеточкой тонких морщин, приобрело какое-то совсем уж свирепое выражение. Неприятное.

– Расскажите о вашей шахте, господин барон, – попросил мужчина.

Отец кивнул.

– Это угольная шахта.

– Угольная? – почему-то нахмурился князь. – Всего одна?

– Одна, – кивнул со вздохом отец. – Совсем не знаю, что с ней делать. Денег на восстановление у нашей семьи нет. Думаю, может, продать? Да кому она нужна?

Продать?! Так, стоп, в смысле продать угольную шахту?! Я, конечно же, по специальности не работала, да и вряд ли бы пришлось, все же, не женское это дело, и диплом я больше ради диплома получала, но кое-что понимала.

– Нет! – слетело с моих губ.

Отец непонимающе посмотрел на меня.

– Нет?

– Это же шахта! Угольная! – сказала я. – Железные дороги, металлургия, кокс?

– Коксование не имеет никакого смысла, – чуть улыбнулся Радов. – Барышне простительно этого не знать.

Поморщилась. Ох, вот же, сморозила глупость! Не помню, когда каменный уголь начали коксовать. Наверное, позже… И все же, продажа подобной шахты, это почти то же самое, что продать нефтяную вышку.

– Простите, знаю, что у нас несколько шахт. Одни недалеко от Павловска, другие чуть дальше, – прищурил взгляд Захар Радов. – О какой именно речь?

– В Загорьевке. Загорская шахта. Мой дед ее основал, но… Дело не пошло…

– Надо же, какое совпадение, – процедила вдруг Елизавета Константиновна.

– Совпадение? – переспросил отец, но княгиня лишь улыбнулась, и больше не стала развивать эту тему, вместо этого заговорив о погоде, после еще о своем саде, затем о своей собачке – Чарльзе.

– Чарльз ест только паштет из перепелок. Если дать ему куриный, он уже воротит нос. Вот, что значит, благородное происхождение! Его родословная чище, чем у наших соседей! – восхищалась своим любимцем женщина, а я, скучая, глядела в окно.

Ну, почему, почему мы здесь остались?! Где-то возле окна летала оса. Противно жужжа и явно интересуясь тем самым паштетом из перепелок, что томился в оставленной миске Чарльза.

– Варвара Алексеевна, не хотите прогуляться по саду? – вдруг предложил Радов, вырвав меня из странного оцепенения.

– Да! Я была бы не против! – моментально согласилась я.

Если честно, то еще немного лекций о правильном питании особо породистого любимца я бы точно не выдержала.

Радов встал из-за стола. Чуть поклонился матери. После я, махнув рукой отцу, вышла за князем из обеденной комнаты. Прошла за ним в сад, где мы остались одни.

– Моя мать сажает все эти цветы, – сказал он. – Иногда мне кажется, что больше в жизни ее совсем ничего не интересует.

– Мне кажется, с возрастом у многих женщин просыпается тяга к грядкам и саду, – улыбнулась я.

– Не знаю. Я один раз случайно сломал ветку у ее гортензии, она не разговаривала со мной месяц, – мужчина мягко засмеялся, вспоминая этот случай, и мне пришлось ему подыграть.

Все же, княгиня производила крайне неприятное впечатление, и мне было сложно ее понять.

– У всех у нас разный характер, – заметила я.

Мы вышли к небольшому пруду с фонтаном-рыбкой в центре, а после прошли в беседку, где устроились на противоположных друг другу скамейках.

– Вы приехали на осле, – произнес мужчина, внимательно скользя по мне взглядом. – Любимый питомец?

– Что-то вроде того, – уклончиво ответила я. – Но характер у него очень вредный!

– Да? Мне казалось, он довольно спокойный…

– Это пока он не начнет бежать с горы!

Не удержавшись, мы оба прыснули от смеха. Неожиданно стало очень легко. И тепло, уютно. Как будто бы мы оба были давно знакомыми друг с другом людьми. Очень странное ощущение.

– А вы – военный?

Мужчина кивнул.

– Да, хотя, признаться, никогда не думал, что пойду по этой стезе.

– Сложно?

– Некроманту? Я выполняю свою работу. Но бывают свои трудности, конечно. Жаловаться не привык, поэтому без подробностей. Уж простите, барышня.

И снова взгляд на меня. Какие же красивые у него глаза! Цвет такой глубокий, темно-синий и звездчатый, словно ночное небо… Завораживает.

– А какие вы любите цветы? – снова вопрос ко мне.

Я растерялась. Если честно, некому мне было цветов дарить. Разве что дарила их мама – на день рождения, скромные букетики. Так что особенные предпочтения у меня просто не выработались.

– Да… Не знаю. Как-то не задумывалась над этим. Может, розы?

– Розы… – на губах у мужчины появилась странная улыбка.

А после он взмахнул рукой, вызывая у меня восхищенный вздох, и призывая, прямо из воздуха, тысячи мерцающих синевато-серебристых светлячков, которые, вдруг соткались в красивый цветок-розу, мерцающую и переливающуюся, которая подплыла ко мне, и упала у моих ног.

– Почти как шоу беспилотников, только в меньшем масштабе… – пробормотала я восхищенно.

– Что?

– Красиво! – поправилась я. – Очень! Правда!

Эта роза, она была очень смущающей. Какой-то неправильной что ли. С чего ему дарить мне цветы, пусть даже такие? Призрачные?

– Варя! – вдруг раздалось у беседки.

Кажется, это был голос моего отца.

– Да?

Я почти сразу же подскочила с места, а роза растаяла, будто бы ее и не бывало.

Радов тоже встал. Мой отец оказался совсем рядом.

– Пойдем. Твой осел чего-то забеспокоился. Конюхи не знают, как его успокоить!

Фома-Фома… Опять что-то выкинул!

Я лишь, извиняясь, пожала плечами и махнула Радову. Видимо, нужно было принести моему ослику сухарей или морковки, чтобы ему не слишком скучно стоялось в стойле.

Я надеялась, что мы уедем уже на следующий день, но к вечеру княгиня попросила нас остаться еще ненадолго.

– Завтра я хочу отправиться за травами! Сейчас идет активное цветение зверобоя и иван-чая! Я сама лично собираю и сушу их. Вы же составите мне компанию, душечка? – спросила у меня Елизавета Константиновна Радова.

Папа посмотрел на меня с мольбой. А мне самой хотелось повыть, подобно собаке или волку. Я не хотела составлять компанию карге-любительнице сада и трав, но выбора, похоже, не было. Отец не собирался посылать в далекое плаванье высокопоставленную особу, а я строила из себя приличную девочку. Пока не разобралась, что вообще вокруг меня происходит.

– С удовольствием, – на мою сахарную улыбочку разве что бабочки слетаться не стали.

Но Радова осталась довольна.

– Вот и славно.

Ночью я снова оказалась наедине сама с собой в комнате, больше похожей на музей. Какое-то время глазела, лежа в кровати, на лепнину на потолке. Невольно заметила, что штору уже снова привесили на место.

– Прекрасно, можно снова ее топтать! – хмыкнула я.

За стенкой что-то заскреблось. Я насторожилась и натянула повыше одеяло. Мыши? Крысы? Кошки?

Да нет. Откуда в таком крутом особняке крысы? Может, птица какая? Я снова прислушалась, но звук никуда не исчез. Напротив, стал будто бы громче. А еще к нему прибавился будто бы чей-то завывающий голос. Приглушенный конечно же, но…

Любопытство зудело между лопаток. Я уже знала, что за стенкой, пусть и достаточно толстой, находятся покои князя Захара Радова. А значит, завывание идет оттуда. Интересно, что он там делает?

Мой взгляд невольно выхватил на столе графинчик с граненым стаканом. Взяв последний, перевернула его, приложила к стене и прижалась ухом.

Вначале ничего не было слышно. Я различила лишь какую-то возню, а после… Сердце аж в пятки ушло!

“Пе-е-е-ечень! Моя любимая печень, пораженная червями и личинками! Ве-е-ерни ее!”

Секунд пять я пыталась переварить услышанное, а после расхохоталась. Ну да. Меня, пересмотревшую тучу ужастиков двадцать первого века, точно этим не напугать! Подумаешь, печень, черви! Ничего пооригинальнее не нашлось? И все же, что там происходит?

“Повинуйся. Тогда получишь все назад!” – а вот это уже голос Радова.

В ответ я услышала что-то нечленораздельное. Как назло, ухо начало затекать!

“Я буду следить за ней, господи-и-и-ин!” – снова провыло нечто.

За кем следить? И кто следить-то будет? Лишенный печени индивид?

Раздались гулкие шаги. Хлопнула дверь. И все. Все стихло. А я, поставив стаканчик обратно на столик, нырнула под одеяло.

Итак. Какие у меня могут быть предположения? У него там зомби? Беспеченочник первого ранга, назовем его так. И его отправили за кем-то следить. Интересно за кем? За его мамашей, любительницей садовых роз? За какой-нибудь пассией, к которой Радов неровно дышит? Или, может, за мной?

От осознания того, что где-то у меня на балконе на коврике сладко прикорнул оживленец со стеклянными глазами и милой улыбкой, стало не по себе.

Еще и, как назло, на том самом балконе, куда я невольно глянула, что-то промелькнуло. Какая-то тень, но… Стало очень страшно! Очень!

Накрылась одеялом с головой. Это все ненадолго! Мы скоро уедем с папой, и обо всем этом я забуду, как о страшном сне. А в идеале, вообще найду дорогу домой, и то, как там выжить!