Читать книгу Миры и Судьбы. Реальность и Фантазии. Мир №4. Том второй - Rita Kharkovskaya - Страница 5

Уже больше десяти лет прошли с того дня, как Светлана уехала из родной страны, выйдя замуж за французского дипломата.

Уже больше десяти лет прошли с того дня, как она стала считаться парижанкой.

Именно считаться, а не быть.

Ее муж, через год после свадьбы, купил роскошные апартаменты в округе Люксембург на площади Сен-Жермен-де-Пре. Из окон квартиры открывался вид на Люксембургский сад, район считался чуть-ли не самым престижным в Париже. Здесь селились знаменитости, вокруг были старинные здания, любоваться архитектурой которых можно вечно.

Казалось бы: живи и радуйся…

Но не так все просто в жизни семьи дипломата.

Профессия традиционно считается одной из самых престижных, интересных и высокооплачиваемых. Но есть и минусы: большую часть жизни дипломат проводит за границей, вдали от друзей, а иногда и семьи.

Дипломат одновременно является экономистом, политологом, историком, культурологом. Ему нужны эрудиция, обаяние, такт и умение расположить к себе каждого, адаптироваться и удачно реагировать в любых ситуациях. И конечно, необходимо знать несколько языков. Французская дипломатия известна своим шармом, обаянием. И всему вышеперечисленному должен соответствовать не только дипломат, но и его жена, его семья.

За прошедшие годы муж Светланы «вырос» от атташе до посла, правда, работать ему предложили не в спокойной, умиротворенной старушке Европе, а на Ближнем Востоке, который все увереннее заявлял о себе на международной арене.

Светлана буквально три месяца тому родила второго ребенка, когда ее муж объявил семье, что он назначен советником дипломатической миссии в одну из ближневосточных стран.

У женщины был выбор: остаться одной в чужой стране, еще не успевшей стать ей второй родиной, или ехать с мужем и детьми на Ближний Восток.

Светлана выбрала второе.

Уже через несколько дней мебель была укутана белыми чехлами, квартира сдана под охрану, уложены чемоданы, и Светлана, вслед за мужем, отправилась в новую страну.

Где-то там был веселый Париж. Где-то там плескалось ласковое море. Где-то там гуляли по площадям и бульварам разнаряженные улыбчивые мужчины и женщины.

Все это осталось где-то там.

В новой стране Светлану ждал огромный дом за таким же огромным непроницаемым забором, через который никогда не сможет проникнуть взгляд любопытствующего.

Вся обслуга была из местных: горничная, уборщица, повар, водитель и охранники о чем-то гортанно говорили, поглядывая на Светлану и, казалось, вовсе не собирались делать то, за что им платили деньги. В доме было грязно, еда была отвратительной, водитель и охранник целыми днями играли в нарды.

Светлана попыталась пожаловаться мужу, но в ответ услышала: учи язык и учись быть женой посла. Пока эти люди не начнут тебя уважать, а в их понимании уважать и бояться – это слова синонимы, толку не будет. Я в этом вопросе тебе помочь не могу.

И Светлана начала учить язык, благо к этому у нее был несомненный талант.

Через пару месяцев состоялся прием в посольстве Франции, на котором Светлана познакомилась с женой одного из сотрудников мужа.

Эта семья уже давно жила в Ближневосточной Стране, через полгода у них заканчивался срок аккредитации.

Миловидная изящная брюнетка была представлена Светлане и полностью завладела ее вниманием. Женщина, узнав, что Светлана живет в Париже, восторженно хлопала ресницами и лопотала:

– Ах, Париж! Скоро я увижу нашу прекрасную столицу! Как же мне надоели эти пески, эта жара, эти тупые ограниченные людишки! Я так хочу домой, в цивилизацию!

Новая знакомая настойчиво напрашивалась в гости, и Светлана, переговорив с мужем, сказала, что будет рада видеть ее в своем доме послезавтра к ланчу.

Не надеясь на туповатую прислугу, Светлана собственноручно приготовила блюдо с бутербродами, накрыла стол, заварила чай.

Охранник удивленно вскинул брови, услышав клаксон у ворот.

Хозяин отбыл на службу еще два часа тому, его клуша-жена, над которой смеется вся обслуга, сидит в своих комнатах со своими детьми, кто же там сигналит так остервенело.

Светлана наблюдала из окна, как охранник лениво подошел к воротам, лениво нажал кнопку. Ворота медленно, казалось, что тоже лениво, разъехались, пропуская автомобиль.

Водитель выскочил из машины, со скоростью света оббежал ее, распахнул дверцу, застыл в полупоклоне.

Из автомобиля выплыла (иначе не скажешь) недавняя знакомая Светланы. Она что-то сказала своему водителю, что-то спросила недовольно у охранника Светланы, и, услышав ответ, размахнулась и влепила тому пощечину.

Светлана испуганно замерла у окна, ожидая самого худшего.

Но «худшего» не произошло.

Охранник, подобострастно улыбаясь, согнул спину в полупоклоне и трусцой посеменил к входной двери, распахнул ее, все так же улыбаясь и не разгибая спины.

Светлана заспешила навстречу гостье.

Женщины обнялись, чмокнули друг-друга в щечку, присели к столу.

– Ну и распустила ты обслугу, милочка, – гостья смотрела на Светлану укоризненно.

В глазах хозяйки дома блеснула слезинка, но она быстро взяла себя в руки. Рыдать перед малознакомой женщиной было глупо. Но от проницательного взгляда гостьи не ускользнула ее минутная слабость и женщина понемногу, по словечку, выпытала все подробности жизни семьи нового, поглощенного работой, дипломата.

Уже через полчаса обе женщины носились по дому.

Точнее, фурией носилась гостья, Светлана только поспевала за ней.

Дамы влетели в кухню, и, увидев горничную и повариху мирно посёрбывавших чаек из тонких высоких стаканов, гостья, подскочив к ним, одним движением руки смахнула на пол и стаканы и блюдо со сладостями, и, заодно, немаленький металлический чайник, который, весело грохоча по мрамору пола, откатился в сторону.

– Это что такое? Почему сидите?! Быстро работать! – гортанная речь раздавалась под сводами кухни, занесенной для пощечины руке, опуститься было не на кого.

Горничная, схватив неизвестно где прячимый пипидастр, опрометью рванула по лестнице вверх, вспомнив о незаконченной (точнее не начинавшейся) уборке, повариха, черным тараканом, юркнула на другую часть кухни, откуда и загремела кастрюлями.

Женщины вернулись в столовую.

Они улыбались: гостья – насмешливо, Светлана – растеряно.

– И не смотри на меня так. Я тоже была такая же как ты четыре года тому, когда мы только приехали. И мой муж «подыскал» мне подругу, которая объяснила все «тонкости» Востока, – гостья не сводила со Светланы насмешливого взгляда.

– Ты хочешь сказать, что это мой муж «подыскал» тебя мне в подруги?

– Это не совсем так, конечно. Твой поделился с моим возникшими проблемами в вашем доме. Мой рассказал о тебе мне. Я вспомнила, как ела бурду и сама вытирала пыль в этом чертовом особняке. И решила тебе немного помочь. Надеюсь, ты не против?

– Конечно не против! Правда, твои… гм… кардинальные меры немного шокировали…

– А иначе не получится. Это тебе не толерантная Европа.

– Но ведь они люди!

– Конечно люди! И никто не собирается их обижать, если будут знать свое место и выполнять свои обязанности.

Гостья засобиралась домой:

– Завтра я занята. С утра у меня йога, потом парикмахер, потом нужно кое-что купить, а вечером у нас гости.

– Подожди, я же тебя с детьми не успела познакомить!

– Успеется. Я, если ты не против, послезавтра загляну.

– Приезжай, мы будем тебе рады.

Светлана проводила гостью и пошла в детскую.

Гувернантку они привезли с собой из Франции, и за детей Светлана была спокойна.

Началась новая жизнь. Новой она стала не только для Светланы, но и для всех живущих и работающих в доме.

Оказалось, что и охранник и водитель неплохо изъясняются по-французски, хотя до сих пор не обнаруживали этого знания.

Что в рецептурнике поварихи есть не только «бурда без названия», но и изысканные блюда восточной и европейской кухни.

Уборщица драила подсобные помещения, горничная невидимо порхала на втором и третьем этаже, сутками ведя борьбу с грязно-желтой пылью, проникающей в дом даже сквозь закрытые окна.

Через год Светлана с мужем и детьми поехали в отпуск домой, в Париж.

Именно в это время в гости к дочери приехала Александра.

Новогодние праздники в Париже – это нечто невероятное. Французская столица всегда притягательна, но в канун торжества превращается в великолепный город, утопающий в огнях и фейерверках, песнях и улыбках, распродажах и развлечениях.

Считается, что только славяне веселятся с размахом, шокирующим европейцев. Но французские гулянья могут дать серьезную фору нашим традициям. Новогодние гулянья парижан продолжаются чуть ли не месяц.

Париж – город католический. Самая грандиозная Рождественская служба проходит в Соборе Парижской богоматери. Нерелигиозная Александра не смогла пропустить такое событие и вместе с дочерью и ее мужем отправилась послушать службу и полюбоваться роскошной ёлкой, установленной на площади.

Новый год Александра встретила в кругу семьи.

Всю следующую неделю Светлана возила мать по магазинам, гуляла с нею по Елисейским Полям, деревья которых с наступлением сумерек, вспыхивали миллиардами огней, словно отрицая само понятие ночи.

Когда православные только готовятся праздновать Рождество, новогодние праздники в Париже завершаются.

Последние дни перед отъездом семья провела дома.

Светлана с мужем и детьми снова уезжала на Ближний Восток.

Александре нужно было возвращаться в город у Моря.

Иногда Светлана заводила с матерью разговор о том, как было бы здорово, если бы Александра жила вместе с дочерью. Но они обе понимали, что это мечты из разряда несбыточных.

Что Александра уже не в том возрасте, чтобы, оставив все в один день, собираться и ехать на годы в другую страну, расположенную на краю географии.

Что у Светланы своя жизнь, наполненная событиями и обязанностями жены дипломата.

Но обе женщины делали вид, что это преодолимо, и что вот когда-то… может быть… и продолжали мечтать о несбыточном.

После Старого Нового Года Александра вернулась домой.

После Старого Нового Года Светлана вернулась на Ближний Восток.

Отдохнувшая и расслабившаяся за время отсутствия хозяев прислуга, только увидев недовольно нахмуренные брови Светланы, опрометью бросилась к машине, стараясь поприветствовать и угодить:

– С возвращением, Мадам!

– С приездом, Алсид (господин)!

***

Светлана улыбалась, когда вспоминала первые месяцы жизни в стране, свою растерянность, непонимание особенностей характеров и поведения местных жителей. Ей хватило всего-лишь полгода, чтобы выучить язык. По крайней мере, разговаривать на бытовые темы она могла свободно. А уж как славно звучали приказы на гортанном наречии!

Нет, Светлана не злоупотребляла своим положением и властью, не раздавала оплеухи направо и налево, как ее подруга, которая вот уже несколько месяцев, как покинула страну и вернулась на родину. Но допускать слабинку было нельзя ни в коем случае! Иначе обслуга тотчас же прекращала с тобой считаться и наплевательски относилась к своим обязанностям.

Поэтому, с самого утра на лицо одевалась маска пренебрежительного высокомерия и, если твое желание не было услышано с первого раза, над невнимательным работником нависала гильотина увольнения.

Работа в «хорошем» доме передавалась чуть ли не кланово. Тётка устраивала племянницу, слёзно прося Мадам взять ее на выучку, а потом порекомендовать кому-то из жен в дипкорпусе. Упаси Боже, было водителю растрясти драгоценное тело Мадам, нарушить правила дорожного движения, подвергнуть минимальной опасности жизни детей.

Нерадивый вылетал без объяснения причин и на его место уже стояла очередь.

Прошло всего немного времени и Светлане уже самой казалось, что иначе и быть не может: каждому свое…

Через пять лет закончился срок аккредитации у мужа Светланы, и семья вернулась во Францию.

К этому времени Светлана была беременна третьим ребенком и бесконечно радовалась тому, что рожать ей предстоит в благословенной Европе, а не среди песков Ближнего Востока.

Александра снова поехала навестить дочь и поразилась изменениям в ее характере.

Конечно, можно все списать на гормональные выверты последних месяцев беременности. Конечно, можно понять недовольство женщины, которая узнала, что совсем скоро ей вновь предстоит ехать с мужем на край географии, только уже не в сухие ветреные пески, а в жаркие, удушливые, вечно влажные тропики. И неизвестно еще, где будет лучше.

Все это можно понять, всему можно найти оправдание, но врать самой себе Александра не хотела. Она видела, что за эти годы Светлана превратилась в сухую, жесткую, высокомерную Мадам.

Причем вела она себя так не только с прислугой, не только в магазинах, где продавцы бежали к ней со всех ног, опасаясь, что клиентка устроит скандал и нажалуется хозяину, не только в ресторане, где ее визит становился кошмаром для поваров и официантов, но и в семье.

Дети росли и воспитывались в строгости. Слово мамы было непреложным законом и обсуждению не подлежало. Правда Светлана ни в чем не отказывала детям. Они учились в лучших школах, к их услугам всегда была гувернантка, поездки к морю, путешествия в другие страны, уж коль были запланированы, то свершались обязательно.

В отношения с матерью тоже закрался какой-то холодок.

Светлана уже не рассказывала подробно о своей жизни, не жаловалась на временные трудности, и Александру к себе на постоянное жительство уже не звала. Хорошо это или плохо? У Александры не было ответа. Она видела, что дочь полностью привыкла к такому образу жизни, что она любит мужа и любима им, что у них достаток в семье и прекрасные дети, а скоро родится еще один.

Что нужно любящей матери, кроме счастья любимой дочери? … да ничего… Александра, погостив в Париже почти месяц, вернулась в Город у Моря.

***

Новая Страна встретила Светлану удушающей, почти стопроцентной влажностью.

На огромной вилле не было ни единого уголка, где было бы полностью сухо.

Влажным было все: постельное белье, одежда, доставаемая из шкафа, скатерти на столе, занавески на окнах. Вдобавок ко всему, буквально через месяц, начался сезон муссонов.

Температура упала на несколько градусов, и, казалось бы, можно вздохнуть свободнее, но все оказалось абсолютно не так.

К влажности добавились непрекращающиеся дожди. Открыть окно, чтобы впустить хоть немного свежего воздуха, было невозможно. Все, что было просто влажным, моментально становилось мокрым.

Не привыкшие к такому климату дети, постоянно болели, и если организмы старших девочек еще хоть как-то боролись с непривычным климатом, то младшему сыну становилось хуже день ото дня.

Светлана забрала детей и уехала в Европу. Рисковать их здоровьем и жизнями женщина не собиралась ни для кого.

Год она прожила в разлуке с мужем.

Приехавший в отпуск мужчина все же убедил ее вернуться вместе с ним в Юго-Восточную Азию, рассказав, что по месту службы их ждет роскошная квартира, полностью кондиционированная, и Светлане, если она сама того не захочет, не придется даже выходить на улицу.

Дом, в который привез ее муж, не то что оправдал, а превзошел все ожидания.

Огромный параллелепипед из стекла, металла и бетона, был не просто домом. Это был «жилой остров», снабженный всем, что могла пожелать и могла себе позволить элита живущих в этом мире.

Автомобиль въехал в подземный гараж и мягко припарковался на отведенном для него месте. Вышколенная обслуга распахнула дверцы и помогла выйти семье.

Светлана хотела было обождать, пока выгрузят багаж, но муж, подхватив сына на руки, взял ее под локоть:

– Не беспокойся, дорогая, все сделают без нас.

Скоростной лифт поднял их на этаж, где располагалась квартира семьи.

Уже через несколько дней Светлана поняла, что имел ввиду муж, говоря, что она может не покидать свое жилье годами, если захочет, конечно.

«Жилой остров» был обеспечен всем, что нужно для комфортного проживания тех, кто может себе это позволить: роскошные апартаменты, оборудованные по последнему слову дизайна и техники, кафе и рестораны, магазины и салоны красоты, спортзал и бассейн, частная школа и детский сад, паркинг автомобилей и вертолетная площадка.

Конечно, позволить себе поселиться здесь мог далеко не каждый. Высокопоставленные чиновники, нувориши и наследники известных фамилий, чьи предки давно облюбовали эту влажную страну и считали ее своей родиной, дипломаты высокого ранга были внесены в список жильцов и владельцев квартир. Светлана даже боялась спросить у мужа, чего ему стоило добиться того, чтобы его семье были предоставлены эти апартаменты.

Но все прелести «Жилого острова» отступали перед воздухом: сухим, ионизированным, охлажденным множеством конверторов, прохладным воздухом.

Два или даже три месяца Светлана не покидала периметр комплекса. Потом, понемногу, любопытство и желание увидеть страну, все же заставило выехать за пределы рукотворного рая. Но все прогулки были недолгими, и Светлана всегда знала, что ее ждет комфортное убежище.

Срок аккредитации мужа Светланы подходил к концу. Через пару месяцев им предстояло возвращение домой, в такой уютный, любимый Париж.

Светлана написала матери и выслала приглашение.

Она соскучилась и хотела, чтобы ее пятилетний сын наконец-то встретился с бабушкой. Александра обрадовалась и сообщила, что может приехать в конце июня – начале июля.

Правда спросила, не будут ли Светлана и ее муж против того, что приедет она не одна, а с их родственницей, о которой Светлана еще не знает, и спутником девушки.

Если семья дочери против, пусть сообщат ей заранее. Сваливаться «как снег на голову», Александре не хотелось бы.

Светлана, посоветовавшись с мужем, ответила матери, что они будут рады ей, и будут рады познакомится с новообретенной родственницей.