Читать книгу Мужчина и женщина: нескончаемый диалог - Роберт Енгибарян - Страница 5

Милосердие

Оглавление

Четыре года назад, в конце сентября, я проводил время в Париже, где, как известно, всегда происходит что-нибудь интересное. Я и моя жена Ирен, с которой мы поддерживаем дружеские отношения без каких-либо взаимных обязательств, решили несколько дней провести в столице Франции вместе с нашей дочерью Олесей. Из Санкт-Петербурга, где Ирен живет постоянно, она полетела за дочкой в Москву, а я затем встретил их обеих в Париже. Три дня мы вместе осматривали достопримечательности этого красивейшего на свете города – на большее меня, признаться, не хватило.

Потом жена с дочкой вернулись в Москву, оттуда Ирен улетела к себе домой, а я решил еще на несколько дней остаться в Париже, отдохнуть, встретиться со старыми друзьями, в разное время эмигрировавшими во Францию, и – на чем они особенно настаивали – вместе с ними отметить свой день рождения. Многие из моих парижских друзей неплохо там обосновались, обросли новыми знакомствами и привычками. Они решили пригласить меня в клубный ресторан-бутик, рассчитанный на малое число посетителей. Из-за ограниченного доступа столики там необходимо было резервировать заранее. Мои друзья обо всем позаботились заблаговременно, и в назначенный день, 26 сентября, в восемь часов вечера мы собрались в этом ресторане, расположенном недалеко от моей гостиницы «Морис», что рядом с площадью Согласия в центре города. В компании оказалось пятеро мужчин и женщина: один из моих товарищей пришел с подругой-журналисткой, исключительно энергичной, но представляющей неприятный для меня типаж. В личной жизни остальных, как и в моей, царила неопределенность – кто-то в разводе, кто-то в процессе развода, кто-то в гражданском браке, кто-то, как и я сам, числится женатым, но живет один. В общем, «Клуб старых развратников», как мы сами в шутку называли себя. Двое из нас были врачами – в свое время они, как и я, учились в Первом московском мединституте с разницей в несколько лет.

Небольшой зал, со вкусом обставленный дорогой мебелью и украшенный картинами, поначалу был полупустым. Затем постепенно начали собираться посетители, как правило, завсегдатаи этого ресторана. Многие друг друга знали, шумно здоровались, обнимались, пожимали руки. Метрдотель, серьезный мужчина средних лет, судя по виду, из бывших чиновников или полицейских, знал всех в лицо, в том числе и моего товарища – Эмиля, человека без определенной национальности, который и пригласил сюда нашу компанию. В свое время я имел мимолетные отношения с его бывшей женой, а впоследствии сам познакомил с ним нескольких поднадоевших мне подруг. Путешествуя по миру, я часто встречаюсь с такими людьми, как Эмиль, – истинными космополитами, имеющими гражданство нескольких государств, свободно говорящими на разных языках и слабо привязанными к какой-либо конкретной стране, городу или культуре. Как правило, они предпочитали устраиваться в многочисленные международные неправительственные или общественные организации и чувствовали себя там весьма неплохо. Париж – как раз один из тех городов, где существуют тысячи таких малопонятных организаций, комитетов, комиссий, благотворительных фондов, фондов по развитию и прочих заведений, деятельность которых всегда окутана туманом. Многие из моих зарубежных друзей имели в России бизнес или недвижимость – квартиры либо нежилые помещения, которые успешно сдавали, получая неплохой доход. Для кого-то эти деньги оставались единственным средством к существованию, по крайней мере до тех пор, пока не находился иной источник дохода. Должен заметить, что большинство наших эмигрантов продолжают и дальше получать дивиденды из России, и редко кому удается в первые несколько лет развернуть за рубежом успешный бизнес или просто нормально зарабатывать без помощи с покинутой ими родины.

Минут через десять-пятнадцать, когда официант начал принимать наш заказ, в зал вошли две молодые женщины в сопровождении темноволосого высокого мужчины с маленькими усиками, элегантно одетого, похожего на испанца или итальянца. Одной из них было лет тридцать, максимум тридцать два, другая выглядела на несколько лет старше. Обе брюнетки, немного похожи на итальянок, а скорее на евреек. Особенно привлекала мое внимание та, что была моложе: чуть выше среднего роста, изящная, с высокой шеей, полной, слегка тяжеловатой грудью, большими выразительными черными глазами и белой матовой кожей.

В чертах лица обеих женщин просматривалось явное сходство, судя по всему, они приходились друг другу сестрами. Одежда их была модной, даже роскошной, но не кричащей, в ушах и на пальцах сверкали бриллианты. Одним словом, видно было, что эти женщины богаты. В ресторане они чувствовали себя абсолютно свободно и комфортно. По тому, как подходили к ним метрдотель и официанты, как они здоровались с другими гостями, я сделал вывод, что они часто здесь бывают. Однако я отдавал себе отчет, что мои шансы на знакомство и установление каких-то отношений с ними практически равны нулю – сестры были с сопровождением, кроме того, выглядели они крайне недоступными, особенно младшая, которая мне понравилась. Женщины держались с колоссальным внутренним достоинством. Видно было, что они из тех, которых приходится очень долго осаждать, а итог до конца остается неясен. Скорее всего, задача оказалась бы исключительно трудной, а я через день собирался уже улетать из Парижа. Поэтому я выбросил мысли о них из головы и погрузился в беседу с друзьями.

Скоро весь небольшой зал был в курсе, что наша компания отмечает день моего рождения, и люди, встречаясь со мной взглядами, дружелюбно поднимали бокалы. Заметив, что мужчина и молодая женщина за соседним столиком тоже подняли бокалы, я кивнул им и чуть привстал в знак благодарности. Увлекшись разговором, я опять забыл о них. Случайно взглянув в ту сторону, я заметил, что женщины заинтересованно смотрят на меня и оживленно что-то обсуждают, но не придал этому никакого значения.

Через некоторое время наши соседи собрались уходить. Поднявшись из-за стола, они попрощались с нами кивком головы, я кивнул в ответ, машинально отметив, что молодая брюнетка отлично сложена: стройные длинные ноги, красивое пропорциональное тело, чуть полноватые плечи и таз, свидетельствующие, что первая молодость уже уходит. «Жаль, больше я не встречусь с этой красавицей. Впрочем, она не из тех, с кем я обычно провожу время. Чтобы увлечь ее, надо потрудиться, и серьезно. Стоит ли игра свеч? Она слишком домашняя, слишком замкнутая в себе, слишком обеспеченная. Да к тому же живет в другой стране и еще неизвестно, на каком языке говорит. Нереальный вариант», – сказал я себе и закрыл этот вопрос.

Перед выходом метрдотель незаметно вручил мне маленький желтый конверт и тихо произнес: «От ваших новых друзей, monsieur. Пожалуйста, прочтите обязательно». «Должно быть, приглашают еще раз посетить ресторан», – решил я и, поблагодарив, положил конверт в карман. Вернувшись в номер, я включил телевизор и уже собирался лечь спать, как вдруг вспомнил о конверте. «Да ничего особенного, скорее всего, просто визитка ресторана с приглашением приходить к ним еще, – лениво подумал я. – Нет, тут что-то другое. Зачем прятать визитку в конверт? Почему метрдотель вручил его только мне, да еще с просьбой обязательно прочитать?»

Встал, достал конверт. Внутри оказался сложенный пополам лист бумаги со словами: «Monsieur Алекс, вы можете найти меня по такому-то телефону завтра, желательно с 11 до 13. Жасмин». Неужели в этом бутиковом ресторане практикуется такая форма завлечения обеспеченных клиентов? Быть не может. Женщина носила туфли из змеиной кожи и драгоценные украшения, на запястье – часы «Картье», усыпанные бриллиантами. Я видел такие часы на витринах и имел представление об их стоимости. И кроме того, я умею разбираться в людях. Эта женщина абсолютно не была похожа на искательницу легких романов. Нет, исключено. Но и эта женщина, и ее сестра, и мужчина так заинтересованно на меня смотрели, о чем-то переговариваясь между собой… Да ну их! Париж – город мира, люди из всех уголков земли приезжают сюда в поисках приключений самого разного плана. Кого здесь только нет! И что это мне в голову взбрело? Мало ли у меня своих дел и проблем? Не позвоню.

Нет, невозможно не позвонить. Иначе потом буду мучиться месяц или два – почему написали именно мне, чего хотела эта женщина… «Решу утром», – подумал я и лег спать. Но, засыпая, уже знал, что не смогу пройти мимо такого приключения, не желаю потом месяцами сожалеть и переживать из-за своей нерешительности. Конечно, позвоню! Надо же выяснить, в чем там дело, в конце концов. И кстати, почему она так уверена, что я позвоню? Мало ли в Париже красивых и обеспеченных женщин! А если Жасмин – та, которая старше? Ну и что? Извинюсь, скажу, что занят, и все. Впрочем, она тоже довольно интересная, можно и ею заняться. Хотя младшая, несомненно, более привлекательна. В особенности мне импонировали ее чуть застенчивая полуулыбка и смущенный взгляд красивых темных глаз.

Утром я сходил позавтракать, попрощался кое с кем из друзей по телефону, гулял вокруг гостиницы. Черт, как медленно тянется время! Еще нет и десяти. А собственно… позвоню прямо сейчас. Что тянуть? Поступлю, как мне удобно.

– Алло! Это Алекс. С кем я говорю? – начал я по-английски, поскольку мой французский оставлял желать лучшего.

На неплохом, не хуже моего, английском, хотя и с сильным французским акцентом, женский голос с явным волнением ответил, что это Жасмин.

– Простите, Жасмин, вчера за столиком было две женщины. Вы – которая из них?

– Я была в декольтированном черном платье, – да, это была она, младшая.

– Чем я могу быть вам полезен, Жасмин?

После небольшой паузы она с трудом, прерывающимся голосом ответила, путая французские и английские слова:

– Можем ли мы сегодня встретиться в удобное для вас время?

– Конечно. Вы успеете через час подъехать в отель «Морис»? Я буду ждать вас в холле, в кафе.

– Я предпочла бы через два часа.

– Договорились. Жду вас, Жасмин.

* * *

Я с трудом выдержал двухчасовое безделье. Ходил вокруг отеля, строя различные догадки о том, что это может быть. Неужели я произвел на молодую, явно добропорядочную замужнюю женщину такое впечатление, что она сама нашла способ со мной связаться? Хотелось бы, чтобы это было именно так, но как-то не вяжется с логикой, да и в прошлой моей немалой практике ничего подобного не случалось.

За несколько минут до назначенного времени, возвращаясь в гостиницу, я еще издали увидел выходящую из машины Жасмин. Вслед за ней вышла сестра и передала ключи подбежавшему консьержу, чтобы тот поставил автомобиль на парковку. Женщины вошли в холл, я последовал за ними. В кафе Жасмин сидела одна, сестры рядом не было. Она заметила меня сразу, резко поднялась с места, опять села, не отрывая от меня смущенного взгляда. Я подошел, дружелюбно поздоровался, вручил небольшой букет экзотических цветов и сел рядом. Жасмин старалась вести себя естественно, даже попыталась улыбнуться, но ей это плохо удавалось.

Почувствовав ее неловкость, я сам начал разговор и еще раз, уже вблизи, внимательно осмотрел ее. Привлекательная молодая женщина, явно из обеспеченной семьи, не испытывающая необходимости самостоятельно зарабатывать себе на хлеб. Именно подчеркнутая домашность и порядочность делали ее особенно привлекательной и желанной. Одета ярко, со вкусом. Вместо ювелирных украшений – дорогая бижутерия. Интересно, кто она? Скорее все-таки еврейка, хотя и среди французов много брюнетов… Нет, не француженка. Что-то в ней есть восточное… А может, итальянка или испанка? Они тоже бывают белокожими, пусть и редко. Но они, как правило, более жилистые, сухие и резкие в движениях… Впрочем, это сейчас не самое важное.

– Что вам заказать, Жасмин? Вино, шампанское? Может быть, завтрак?

– Нет, благодарю. Я позавтракала. Апельсиновый сок, пожалуйста.

Я заказал ей апельсиновый сок, а себе минеральную воду. Кофе перед вероятным свиданием с женщиной я не пил. Во-первых, может появиться неприятный запах изо рта, а во-вторых, если дело дойдет до физической близости, понадобится быть в хорошей форме, чтобы выдержать интенсивную и длительную нагрузку.

– У вас чудесные украшения, Жасмин. Чем вы занимаетесь?

– Благодарю. Я по образованию дизайнер, но сейчас не работаю.

– А когда-либо работали?

– Нет.

– На какие же средства вы живете?

– Есть родители, – небольшая пауза, – и муж.

– Он знает, где вы сейчас?

– Нет.

– А кто знает, что вы здесь?

– Вы видели мою сестру? У меня нет от нее секретов.

– А вы хотели бы, чтобы у вас был какой-то секрет, связанный со мной?

– Не знаю…

– Как же вы решились встретиться с незнакомым человеком, более того, прийти к нему в гостиницу на свидание? Вдруг я насильник, бандит?

Впервые за весь наш разговор она улыбнулась:

– Нет, вы врач.

– Откуда вы знаете?

– Ну, – она засмеялась, – из вашего разговора с друзьями.

– Жасмин, мы говорили по-русски. Разве вы или кто-либо из ваших спутников знает русский?

– Нет… Я вспомнила! Метрдотель сказал, что Эмиль с компанией отмечают день рождения своего друга доктора.

– Вы знаете Эмиля?

– Он часто бывает в этом ресторане. Эмиль как-то говорил, что у его друга из России, гинеколога, известного ученого, скоро день рождения.

– Ну, – улыбнулся я, – все не совсем так, но что я гинеколог с немалой практикой и немного ученый, это факт.

– Я бы очень хотела, чтобы вы меня проконсультировали.

– Жасмин, вы меня удивляете. В Париже такие специалисты, такие клиники, новейшая техника! Москве далеко до этого уровня. А вы хотите, чтобы я вас проконсультировал?!

– Вы не хотите? Я вам хорошо заплачу.

Черт, никак не пойму, в чем дело. Что нужно этой милой женщине, которая с каждой минутой становится мне все более симпатична? Жасмин подняла глаза и, увидев мой недоуменный вид, улыбнулась, но как-то жалко, просительно.

– Жасмин, вы же понимаете, что у меня здесь нет ни специализированного кабинета, ни инструментов…

– Ничего страшного.

М-да, ситуация уже становится комичной. Роли поменялись: я ломаюсь, играю дурачка-простачка… На меня это не похоже.

– А где ваша сестра?

– Ходит по магазинам. Подойдет, когда я позвоню.

– Вы ограничены во времени?

– Нет, останусь на столько, сколько необходимо.

– Скажите, Жасмин, что у вас за проблемы?

После минутного молчания она, страшно волнуясь, с трудом выговорила:

– Может, поднимемся к вам, доктор?

Нет, это уже чистое издевательство! С другой стороны, чего мне опасаться? Провокации? Глупо. Какая может быть провокация по отношению ко мне, человеку свободной профессии? И кому я нужен? Я что – политический деятель, депутат, кому-то перешел дорогу? Смешно!

– Хорошо, пойдемте.

Я написал на счете номер моей комнаты, положил несколько монет чаевых, и мы с Жасмин направились к лифту. Женщина выглядела очень сосредоточенной и сконфуженной, смотрела в сторону, лишь изредка бросая на меня короткие взгляды. Вошли в номер. Я скинул плащ, пиджак. Жасмин в нерешительности остановилась посередине комнаты. Мне уже не хотелось продолжать прежнюю игру.

– Вам понадобится душ?

– Нет. Приняла час назад.

Я опустил шторы, и комнату заполнил интимный полумрак. Подойдя к Жасмин, я попробовал расстегнуть ее платье.

– Я сама.

Она спокойно, но порывисто разделась. В полутьме видно было только ее белое красивое тело, полные колышущиеся груди. Увидев, что я потянулся за презервативами, она остановила меня:

– Не надо предохраняться, доктор. Я не беременею.

– Вы уверены?

– Да, абсолютно.

Сперва она держалась отчужденно, отвернувшись в сторону и не отвечая на мои ласки. Но уже через несколько минут ее полные руки обхватили мою шею и наши губы слились. Податливое мягкое тело Жасмин, чудесный аромат молодой здоровой кожи и страстное желание отдаваться полностью, без остатка, сводили меня с ума. Я работал с таким ожесточением, как будто мне снова было двадцать и я три месяца не видел женщины.

Прошло около двух часов. Внезапно в сумочке Жасмин зазвенел мобильный телефон, а спустя несколько минут – телефон в номере. Должно быть, сестра беспокоилась за мою гостью.

– Ответьте, Жасмин. Кажется, сестра вас ищет.

Она встала, нашла в темноте свою сумочку и ответила на каком-то странном языке, напоминающем арабский. Я не понял ни слова – думаю, на это она и рассчитывала.

– Вы владеете арабским, Жасмин?

– Это не арабский, это коптский. Я коптка[1].

– Вы меня удивляете все больше и больше…

– Я сама себе удивляюсь. Еще несколько часов назад я и представить себе не могла, что у меня будет еще какой-то мужчина кроме мужа.

– Понимаю. Все новые мужчины для женщин оказываются только вторыми, и это число никогда не растет.

– Что ж, доктор, вы имеете право так думать после того, что сегодня произошло. Но у меня нет надобности лгать вам.

– Жасмин, может быть, закажем в номер какие-нибудь легкие закуски, а потом я продолжу вас консультировать?

Она тихо засмеялась и ответила:

– Доктор, еще несколько часов назад вы были для меня чужим. Сейчас мне кажется, что я знаю вас очень давно. Боже, прости меня! Как мне хорошо с вами!

Часа через полтора ко мне снова вернулся дар речи.

– Жасмин, может, вы объясните мне, что все это значит? И вы ведь только наполовину коптка?

– Мой отец из довольно известной коптской семьи. Учился в Париже, женился на француженке. Они с мамой очень дружны. Папа – человек абсолютно европейской культуры и не воспротивился, когда мама крестила нас по католическому обряду (вы знаете, что копты в основном православные) – сперва мою сестру Амелин, а потом меня. Восемь лет назад, когда мне было двадцать два года, я вышла замуж за сына двоюродного брата отца, вы его видели в ресторане. Он тоже учился в Париже, электроинженер по специальности, работает в крупной фирме старшим менеджером, одновременно является акционером этой фирмы.

– И все же, почему ты пришла ко мне? – я окончательно перешел на «ты».

– Ты мне понравился.

– Неубедительно.

– Почему? Разве такое не может случиться?

– Просто так встала и пришла ко мне в гостиницу, и я оказался вторым мужчиной в твоей жизни?

– Это правда.

– Допустим. Что дальше?

– Мне было исключительно приятно с тобой познакомиться, – Жасмин плавно поднялась с постели и начала одеваться. – Вернее говоря, близко познакомиться. Я всегда буду помнить тебя, Алекс. Спасибо.

– Жасмин, все очень странно. Ты что-то недоговариваешь. Да, кстати, у тебя есть дети?

– Нет, доктор. Бог даст, будут. До свидания.

– Когда мы снова встретимся? Через несколько месяцев я опять буду в Париже. А хочешь, верну авиабилет и останусь здесь еще на несколько дней?

– Спасибо, Алекс, я очень тебе признательна за такое хорошее отношение. Но нам нельзя больше видеться. Более того, в тот ресторан, где мы впервые встретились, я больше никогда не приду.

– Давай встретимся завтра в последний раз! Я хочу оставить тебе подарок на память.

Жасмин с улыбкой посмотрела на меня и покачала головой:

– Не надо, Алекс. И не ищи меня больше. Я тебе очень благодарна.

С этими словами она ушла. Я пролежал в недоумении еще несколько минут, пытаясь найти объяснение случившемуся. Затем поднялся. Было уже шесть вечера. «Как незаметно пролетело больше пяти часов!» – удивился я и первым делом набрал номер телефона Эмиля.

– Здравствуй, дружище! Я завтра улетаю. Спасибо, что ты посоветовал ребятам этот ресторан. Чудесное место! Да, кстати, через стол от нас сидели мужчина и две женщины. Ты их знаешь? Можешь рассказать мне о них?

– Ах, вот оно что! – ухмыльнулся Эмиль. – А я было удивился, что ты не обратил внимания на таких красоток. Ну что сказать – порядочные богатые люди, копты. Старшая сестра свободна, разведена, младшая – жена очень известного бизнесмена по имени Жорж. Как ты знаешь, копты здесь носят французские имена. О ней даже не думай, невозможный вариант.

– Они обо мне что-то знали?

– Почти ничего. Я как-то в шутку спросил, почему Амелин – так зовут старшую сестру – не выходит замуж. Она засмеялась и ответила: «Не получается встретить подходящего человека. Если можете, найдите для меня в Москве». Ну, я ей и ответил, что на днях прилетает мой друг – красавец, врач, почти холостой. Вот и все.

– Ты можешь их отыскать? Я хочу встретиться с Амелин.

– Алекс, не шути. Это серьезные люди. Хотя… если ты так хочешь, тут нет ничего сложного. Зайдешь на днях в ресторан, возможно, они будут там, а нет – наведешь справки.

– Я завтра улетаю… Может, сегодня? Вряд ли, конечно, они два дня подряд пойдут в один в тот же ресторан… И все же, давай попробуем?

– Я сегодня немного занят… но ничего. Поужинаем вместе.

С восьми до десяти вечера мы ждали наших вчерашних соседей. В конце концов по моей просьбе Эмиль попробовал узнать у метрдотеля что-нибудь об этих людях – хотя бы номер телефона. Удивленный метрдотель ответил, что любая информация о членах клуба может быть передана только с их согласия, а кроме того, никакой информации именно об этих клиентах у него нет. Они бывают в ресторане пару раз в месяц, поэтому, если они снова здесь появятся, он обязательно сообщит им, что мы хотели встретиться с Амелин.

– Странный ты человек, Алекс, – сказал мне на прощание Эмиль. – Вчера весь вечер просидел, не обращая внимания на эту женщину, а сейчас чуть ли не в розыск ее объявил.

– Эмиль, очень прошу, если она появится, скажи, что я очень хочу ее видеть, и дай мой номер мобильного. Не забудешь?

– Ты и впрямь чокнутый, Алекс.

Я прождал весь вечер и следующий день до обеда. Жасмин так и не позвонила.

* * *

– Вот так, дорогой мой писатель. Я уже говорил вам, что я очень влюбчивый. И в тот раз, как ни смешно, я влюбился, как первокурсник! Несколько месяцев подряд я вздрагивал от каждого телефонного звонка, надеясь, что это Жасмин. Разумеется, со временем я забыл о ней, и вот по прошествии четырех лет вдруг получаю сообщение по электронной почте. Что бы это значило? Не скрою, я очень удивлен. Скажите, как, по-вашему, я должен поступить? И что такого могло случиться, что она вспомнила обо мне через столько лет?

– Сперва скажу банальность: душа человека – сложная материя, все ее импульсы разгадать невозможно. Ясно одно: если вы не ответите на письмо, то эта неразгаданная тайна будет мучить вас еще долго. Ответьте. Это честно и по-мужски. К тому же это вас ни к чему не обязывает.

– Согласен с вами.

* * *

Прошел месяц. Алекс не давал о себе знать. Я дважды звонил его маме, чтобы узнать, в Москве ли он, даже попросил тещу навести о нем справки. Ответ каждый раз был один и тот же: он где-то за рубежом, прилетел домой на два дня и затем опять улетел куда-то. Я уже начал забывать рассказанную Алексом загадочную историю, как вдруг он появился. Мне не терпелось узнать, встретился ли он с Жасмин и какова была причина ее внезапного появления.

– Почему так долго вас не было, Алексей? Это связано с появлением Жасмин?

– Да. Случай, конечно, экстраординарный, но, если подумать, вполне логичный. Как вы считаете, почему она мне написала? – внезапно спросил Алекс.

– У меня есть, конечно, несколько ответов на ваш вопрос. Но для начала я хотел бы знать, встретились ли вы с Жасмин.

– Тем не менее, дорогой друг, я хотел бы проверить вашу писательскую интуицию. Всего один ответ! А я посмотрю, в правильном ли русле вы строите ваши гипотезы.

– У нее от вас ребенок?

– Молодец! Вы правильно угадали. А вторую часть истории я вам сейчас расскажу.

* * *

Через день после нашего разговора я позвонил в Париж и, услышав спокойный голос Жасмин, сообщил, что завтра днем буду в той же гостинице, где мы с ней встречались, и оттуда позвоню ей. Она пришла одна – такая же прелестная, чистая, ухоженная, спокойная. Уже не дергалась, держалась с подчеркнутым достоинством, не смущалась, как раньше, не пыталась избежать моего взгляда, напротив, смотрела мне прямо в глаза и спокойно улыбалась. Выглядела она абсолютно уверенной и умиротворенной. Внешность ее, конечно, претерпела некоторые изменения. Четыре года – немалый срок в жизни женщины, как, впрочем, и любого человека, просто каждый видит изменения в другом, а в себе не замечает.

– Что случилось, Жасмин? Почему ты так внезапно исчезла, не оставив никаких шансов тебя найти, и так же неожиданно появилась? Признаюсь честно, я много думал о тебе. Со временем, конечно, воспоминания притупились, жизнь берет свое. Но я очень рад нашей встрече, хотя и удивлен.

– Давай поднимемся к тебе в номер и поговорим там, – предложила она, как и в прошлый раз. – Мне сообщили, что ты и твой друг пытались найти мою сестру, но мы-то понимаем, что вам нужна была я. Итак… я родила от тебя мальчика, Алекс. Несколько месяцев назад ему исполнилось три года.

Я не сразу смог ответить.

– Что ж… в глубине души я чувствовал, что нечто подобное может произойти, но мои подозрения остались без ответа.

– Ну вот, теперь ты знаешь правду. У нас с тобой общий ребенок. Не беспокойся, ни моральных, ни материальных требований к тебе у меня нет и быть не может. Ты ни в чем не виноват, напротив, я благодарна тебе за то, что ты подарил мне здорового красивого сына. Я ждала этого восемь лет, переживала страшно, мучилась, плакала по ночам… Страдала вся моя семья, особенно папа. А сейчас я счастлива.

– Незавидную, однако, вы предоставили мне роль – жеребца-производителя… Тебе не кажется, что ты и твоя сестра – догадываюсь, что она в курсе всей истории, – обвели меня вокруг пальца?

– Может, и так, Алекс. Но все эти слова – пустой звук. Моральные принципы, переживания – безусловно, они имеют место, но ничего не стоят по сравнению с чудом рождения новой жизни, маленького человека, вокруг которого сегодня для меня вращается вселенная. Мы с тобой сделали богоугодное дело, Алекс, спасибо тебе. У моего отца нет детей, кроме меня и сестры. Она в разводе, выйдет ли снова замуж – неизвестно. К тому же ей уже тридцать четыре. А мы с мужем не могли иметь детей. Проблема оказалась в нем, хотя в остальном он вполне нормальный мужчина. Куда только мы ни обращались! В конце концов уже решились пойти на искусственное оплодотворение. Если бы ты знал, Алекс, как это было мучительно! Душа не лежала рожать от человека, которого я никогда не видела, – ведь фотография ничего мне не скажет. Формально он может быть здоров, но что на самом деле? Какой у него характер, какая психика – а это особенно важно! – какие скрытые генетические недостатки? Неизвестно! Первая попытка оплодотворить меня в клинике закончилась неудачей. Все эти колбы, медицинские препараты, невыносимое унижение, которые ты чувствуешь, находясь там… Одна лишь мысль о том, что у мужа не все в порядке, охладила наши взаимоотношения. Мы уже не могли получать друг от друга удовольствие в постели, не любили друг друга, но никак не могли найти выхода из ситуации.

И вдруг Эмиль случайно рассказывает нам о своем друге, красавце докторе из Москвы, добавив, что он – гуляка и у него есть прелестная дочь. Мы сразу заинтересовались и еще до твоего приезда нашли в Интернете сведения о тебе, даже фотографию твоей дочки. После этого решение созрело само собой. В ресторане мы с мужем начали рассматривать тебя и гадать, подойдешь ли ты на роль жениха Амелин. Но мы с сестрой затеяли другую игру. Ты сразу мне понравился, я уже представляла, каким будет наш ребенок, и, к слову, не обманулась. Вслух я возражала, говорила, что ты похож на слащавого жиголо и что я не хотела бы такого друга для сестры. Жорж и Амелин в один голос убеждали меня, что ты уже в солидном возрасте и наверняка захочешь обосноваться в Париже. Для этого у нас есть все условия. Мужчина ты импозантный, высокий, стройный, выглядишь здоровым, и вполне можешь стать Амелин хорошим мужем.

– Что дальше, Жасмин?

– Алекс, я очень соскучилась по тебе. Конечно, ты можешь отказать мне в близости, я не обижусь. Но настоящую радость от интимных отношений с мужчиной я узнала именно с тобой.

Она была прелестна, уступчива и ненасытна, как и в первый раз. Через два часа, когда мы, приняв душ, сидели друг напротив друга в гостиничных халатах и перекусывали доставленной из ресторана едой, я не мог отделаться от впечатления, что наша предыдущая встреча была всего несколько дней назад.

– Жасмин, тебе не кажется, что мы расстались только вчера?

– Я хотела сказать то же самое, милый, но ты меня опередил.

– Ты не торопишься домой? Муж не спросит, где ты была? Скоро семь…

– С мужем мы недавно разошлись. Он узнал обо всем… Мучился, страдал, и я вместе с ним. Так что мы решили какое-то время пожить врозь, проверить наши чувства.

– А как получилось, что он узнал правду?

– После встречи с тобой в наших сексуальных отношениях с мужем произошел кризис. Мне стало отвратительно любое сближение с ним. Через несколько месяцев у меня уже появились явные признаки беременности. Мужу я сказала, что меня оплодотворили в клинике от какого-то скандинавского донора. Потом родился мальчик. Уже в три года он настолько был похож на тебя, что у мужа возникли подозрения, и однажды вечером в присутствии моей сестры и родителей он сказал об этом вслух. «Не кажется ли тебе, Амелин, что наш мальчик похож на того доктора, которого мы несколько лет назад видели в ресторане и хотели познакомить с тобой?» – спросил он. Родители были не в курсе, о ком идет речь, но мы с сестрой опешили. Конечно, мы тут же рассмеялись и попытались развеять его сомнения. «И по времени совпадает, – продолжал рассуждать муж. – Сердцем чувствую, что я прав».

Я попыталась сделать вид, что оскорблена. Тогда муж потребовал у меня адрес клиники, где мне якобы сделали искусственное оплодотворение. После этого мне пришлось при всех рассказать ему правду. Я поклялась, что мы с тобой встречались лишь один раз и после этого даже не разговаривали. «Но, Жасмин, – настаивал муж, – ведь после этой встречи ты перестала любить меня как мужчину. Я это чувствую! И не пытайся возражать». В этот момент в комнату с шумом вбежал мальчик в ночной пижаме, а за ним – няня. Малыш запрыгнул на колени Жоржа и стал просить, чтобы тот не разрешал няне вести его спать. Обычно отец прощал ему любую шалость, а мы критиковали его за это. Сейчас же он задумчиво погладил мальчика по головке, поцеловал, спустил на пол, встал и, не попрощавшись, ушел. Амелин побежала за ним. Она боялась, что он попытается покончить жизнь самоубийством или как-то еще навредит себе. Это была жуткая картина, Алекс. Я так рыдала! Думала, что сердце остановится. Мне было очень стыдно перед мужем. Но все равно – никакие страдания не сравнятся с огромным, всепоглощающим счастьем от того, что у меня есть ребенок. Одна мысль о нем наполняет меня радостью, он мне дороже всего. Я повторюсь – ничто не сравнится с этим счастьем.

– Могу я его увидеть?

– Нет, Алекс. Нет смысла. Ты можешь привязаться к нему – ведь существует же зов крови, отцовский инстинкт. Но ты – свободный человек и ведешь свободный образ жизни. Не стоит обременять себя ненужными чувствами. Знаешь, Алекс, мы с тобой абсолютно разные люди, и если мы будем вместе, уже через пару дней нам не о чем будет друг с другом говорить. Душевно и ментально мы очень разные. Разная среда, разные нравы, привычки… Алекс, тебе придется с этим согласиться. У нас нет ничего общего, кроме ослепительной физической тяги друг к другу. Я люблю своего мужа, он добрый и хороший человек. Надеюсь, что в конце концов он поймет и простит меня.

– Тогда зачем ты искала меня и устроила нашу сегодняшнюю встречу? Это не усугубляет твою вину?

– Отнюдь. Было бы большим грехом, если бы я скрыла от тебя рождение сына. Придет время, когда он соберется заводить собственных детей, и тогда я буду обязана сказать ему, кто его биологический отец. Это меня не пугает – я выполнила свой долг и перед тобой, и перед богом. Пусть потом мой сын полюбит и тебя. Но мужчину, который его воспитывал, видел его первые шаги, показал ему первые буквы и всю жизнь окружал своей любовью и вниманием, он будет любить, конечно, больше – как настоящего отца.

– Прости, дорогая Жасмин, я должен прервать твою исповедь, а то начинаю чувствовать себя виноватым – перед богом, как ты говоришь, и человечеством. Но ведь на самом деле я совершил акт милосердия, осчастливил страстно желающую иметь ребенка женщину и ее семью. Я бесплатно доставил тебе удовольствие, освободив от сношения с холодными и бездушными медицинскими приборами. Не говорю уже о том, что тебе не пришлось мучительно выбирать донора-отца по картотеке, бесконечно сомневаясь в его психическом состоянии. Согласись, моя милая подруга, нормальный, успешный мужчина никогда не пойдет сдавать за смешные деньги свое семя. В глубине души любой должен чувствовать унижение от того, что он, нищий, продает то, что дал ему бог – сперму, кровь, почки, – так как не способен заработать себе на хлеб мозгами и руками. Ты согласна?

– Согласна, и уже сказала, что благодарна тебе. Но, Алекс, разве тебе безразлично то, что я, любя моего сына и, дай бог, еще и второго ребенка, люблю в них и тебя и всегда вспоминаю о тебе? Мой муж это хорошо понимает и до сих пор не может с этим смириться.

– Кажется, я что-то упускаю… О чем ты говоришь?

– Дорогой, разве ты не хочешь, чтобы у твоего ребенка был брат или сестра? Разве можешь ты лишить такого счастья моего сына – нашего сына? Это просто жестоко. Поэтому я сегодня здесь. Спасибо, что ты вторично сделал меня матерью – по крайней мере, я на это очень надеюсь.

– Жасмин, ты удивляешь меня все больше и больше!

– Подумай сам, разве тебе не импонирует мысль, что твоя кровь, частичка тебя, будет жить в других человеческих существах? Это же великая награда, Алекс!

– Не думал об этом… хотя не возражаю – должно быть, все именно так.

– Наверное, ты гадаешь, чувствую ли я моральную ответственность перед мужем?

– Возможно.

– Что ж, у меня и в этом смысле есть оправдание. Если природа и бог наказали Жоржа, это еще не означает, что должна быть наказана и я, и более того – моя семья. Ему придется смириться с этой мыслью. По большому счету ему тоже следует быть благодарным тебе за то, что ты дал мне возможность быть счастливой, почувствовать себя матерью и исполнить главную женскую миссию, заложенную во мне природой. В итоге ты осчастливил и его, и со временем он это обязательно поймет. Естественный отбор – закон природы, а все мы – ее дети.

– Никогда не подозревал в тебе способности к такому глубокому анализу, Жасмин.

– Вот и еще одна причина для того, чтобы года через два после рождения второго ребенка (очень надеюсь, Алекс, что все будет именно так) мы с тобой встретились еще раз.

– Жасмин… я, конечно, ценю твои чувства, но мне от этого не легче. У меня есть сын, но он мне совсем чужой, я даже не могу его видеть!

– Милый мой, я горжусь, что именно такой человек – свободный, добрый, отзывчивый, хотя и непостоянный, – оказался отцом моих детей. Ведь если бы ты и тысячи похожих на тебя мужчин были высокоморальными мужьями, верными своим женам, что тогда? Тысячи, миллионы таких женщин, как я, остались бы без детей, без радости! Хорошо, что бог создает и таких мужчин, как ты, Алекс. Это твоя судьба, будь доволен ею. Принадлежа только одной женщине, ты лишил бы счастья других.

* * *

Закончив рассказ, Алексей помолчал, затем пристально взглянул на меня и спросил:

– Ну, как вам история, дорогой писатель? Видите, каким благодетелем я оказался?

– По правде говоря, Алекс, я не ожидал такой концовки. Ну что ж… всякое бывает. Под солнцем иногда творятся такие вещи, что даже в голове не укладывается.

1

Копты – египетские христиане. Составляют приблизительно 10 % населения Египта, около восьми миллионов человек. Большинство принадлежат к коптской православной церкви, меньшая часть, насчитывающая несколько сотен тысяч, – к коптской католической церкви. Копты с момента рождения христианства последовательно придерживаются своей веры. Внешне они отличаются от арабов: кожа у большинства коптов более светлая, черты лица более утонченные. В быту и в повседневной жизни копты близки к европейским христианам, женщины у них более свободны, чем обычно принято на Востоке, ходят без головного покрывала. Значительное количество французских арабов – это копты, переселившиеся из Египта во Францию. Они хорошие бизнесмены и хорошо встроились во французское общество.

Мужчина и женщина: нескончаемый диалог

Подняться наверх