Читать книгу Смертельная белизна - Роберт Гэлбрейт - Страница 12

В воскресенье вечером Робин, которая перед своим кратким отпуском сдала все дела, прислала Страйку вопрос: с чего ей начинать в понедельник? Лаконичный ответ гласил: «C выхода на работу», и, как повелось вне зависимости от ее отношений со старшим партнером, без четверти девять она уже входила в обшарпанный офис.

Дверь в кабинет Страйка была распахнута. Сам он сидел за столом, слушая кого-то по мобильному. На вытертый ковер медовыми пятнами падал солнечный свет. Приглушенный шум транспорта вскоре совсем вытеснило бормотание старого чайника; не прошло и пяти минут с момента появления Робин, как она уже поставила перед Страйком кружку обжигающего густо-коричневого чая «Тайфу», получив беззвучное «спасибо» и одобрительный жест – поднятые вверх большие пальцы. Она вернулась за свой рабочий стол; на офисном телефоне мигал огонек – сигнал голосового сообщения. Как следовало из информации, которую наговорил холодный женский голос, звонок поступил за десять минут до прихода Робин – вероятно, в это время Страйк либо еще находился у себя в квартире этажом выше, либо не хотел прерывать текущий разговор.

В ухо Робин заскрежетал надтреснутый шепот:

– Вы уж простите, мистер Страйк, что я от вас сдернул. И прийти больше не получится. Он меня тут запер. Мне не вырваться, он дверь снаружи проволокой примотал…

Конец фразы утонул в рыданиях. Не на шутку встревожившись, Робин попыталась привлечь внимание Страйка, но тот развернулся в кресле к окну и внимательно слушал, все так же прижимая к уху мобильный. Между тем до Робин сквозь жалобные, безысходные всхлипы доносились отдельные слова:

– …не вырваться… никого нету…

– Да, хорошо, – раздался наконец голос Страйка. – Тогда в среду, договорились? Отлично. Хорошего дня.

– …умоляю, помогите, мистер Страйк! – простонал в ухо Робин все тот же голос.

Она включила громкую связь, и все пространство заполнил измученный голос:

– А попытаюсь сбежать – двери взорвутся… Мистер Страйк, умоляю, помогите, умоляю, выручайте, напрасно я к вам пришел, я ему сказал, что знаю про того ребенка, но дело серьезней, намного серьезней, а ведь я ему доверял…

Резко развернувшись в кресле, Страйк встал и широким шагом вышел из кабинета в приемную. Послышался глухой стук, словно на другом конце уронили трубку. Рыдания отдалялись, – видимо, звонивший, совсем отчаявшись, шел прочь от телефона.

– А ведь это опять он, – сказал Страйк. – Билли. Билли Найт.

Судорожные всхлипывания опять приблизились, и Билли отчаянно зашептал, прижимая, как видно, трубку к губам:

– За дверью кто-то есть. Помогите. Помогите, мистер Страйк.

Разговор прервался.

– Узнай номер, – приказал Страйк.

Робин потянулась к телефону, чтобы набрать 1471, но тут раздался новый звонок. Она схватила трубку, не сводя глаз со Страйка.

– Агентство Корморана Страйка.

– Да-да, доброе утро, – ответил глубокий аристократический голос.

Робин поморщилась и отрицательно покачала головой.

– Черт!.. – прошептал Страйк и пошел к себе в кабинет за чайной кружкой.

– Будьте добры, соедините меня с мистером Страйком.

– К сожалению, он сейчас разговаривает по другой линии, – солгала Робин.

Уже с год в конторе действовало негласное правило: перезванивать клиентам. Это отсекало журналистов и безумцев.

– Я подожду, – жестко сказал звонивший, как видно привыкший к беспрекословному повиновению.

– Боюсь, он освободится не скоро. Оставьте, пожалуйста, ваш номер – я сразу же попрошу мистера Страйка вам перезвонить.

– Только непременно в ближайшие десять минут – потом я уезжаю на совещание. Передайте, что у меня есть для него поручение.

– К сожалению, не могу гарантировать, что мистер Страйк займется вашим поручением лично. – Это был еще один стандартный прием против газетчиков. – В настоящее время наше агентство перегружено заказами.

Она придвинула к себе ручку и лист бумаги.

– Какое поручение вы…

– Мне нужен только мистер Страйк, и никто другой, – недослушав, твердо заявил звонивший. – Доведите это до его сведения. Моя фамилия Чизл.

– Как пишется? – спросила Робин, чтобы не ошибиться.

– Чи-зу-элл. Джаспер Чизл. Пусть он перезвонит мне по следующему номеру.

Робин записала номер, который продиктовал Чизуэлл, и распрощалась. Страйк уже сидел на обтянутом искусственной кожей диване для посетителей; этот предмет мебели имел свойство издавать неприличные звуки, когда сидящий менял позу.

– Некто Чизл, пишется «Чизуэлл», хочет дать тебе поручение. Говорит, ему нужен только ты, и никто другой. – Робин озадаченно наморщила лоб. – Знакомое имя?

– Еще бы, – отозвался Страйк. – Это же министр культуры[10].

– Господи! – спохватилась Робин. – Ну конечно! Здоровенный такой, со странной шевелюрой!

– Он самый.

На Робин нахлынули смутные воспоминания и ассоциации. Ведь было же какое-то шумное дело, позорная отставка, реабилитация, а сравнительно недавно – очередной скандал, грязные нападки в прессе…

– Не его ли сына посадили за убийство по неосторожности? – припомнила Робин. – Это ведь сын Чизуэлла под наркотиками сел за руль и насмерть сбил молодую мать?

Страйк будто бы издалека вернулся к реальности. У него на лице застыло непонятное выражение.

– Вроде да, – ответил он.

– Какая-то зацепка?

– И не одна. – Страйк провел рукой по щетинистому подбородку. – Во-первых, в пятницу я выследил брата Билли.

– Каким образом?

– Долгая история, – ответил Страйк. – Но Джимми, как оказалось, – активный участник движения противников Олимпиады – ОТПОР, так они себя именуют. Короче, с ним была девушка, которая, услышав, что я частный сыщик, выпалила: «Его Чизл подослал».

Допивая идеально заваренный чай, Страйк задумался.

– Но Чизуэллу без надобности внедрять меня в ОТПОР, – продолжал он, размышляя вслух. – Там уже присутствовал полисмен в штатском.

Хотя Робин не терпелось узнать, какие еще зацепки усмотрел Страйк в обращении Чизуэлла, она не перебивала, а сидела молча, давая ему возможность оценить новое развитие событий.

Во время ее отсутствия Страйку сильно не хватало этой деликатности.

– А как тебе понравится вот это, – продолжил он наконец, словно ни на что не отвлекался. – Тот, кого посадили за убийство, – не единственный… то есть был не единственным сыном Чизуэлла. Его старший брат, Фредди, погиб в Ираке. Да-да. Майор Королевского гусарского полка Фредди Чизуэлл. Убит при нападении на колонну бронетехники в Басре. Я, когда служил в ОСР, на месте расследовал его гибель.

– Выходит, ты знаком с самим Чизуэллом?

– Лично – нет. Обычно встреч с родственниками не требуется… Много лет назад я и дочку Чизуэлла знал. Не накоротке, но пару раз пересекались. Она была школьной подругой Шарлотты.

При упоминании Шарлотты у Робин по спине пробежал холодок. Она втайне сгорала от любопытства, когда речь заходила о Шарлотте, которая в течение шестнадцати лет, хотя и с перерывами, была рядом со Страйком и вполне могла стать его женой, если бы в результате какой-то неприглядной истории отношения их не прекратились, и, вероятно, навсегда.

– Жаль, что у нас нет телефона Билли, – сказал Страйк, вновь проводя волосатой ручищей по нижней челюсти.

– Я непременно его раздобуду, если только Билли опять выйдет на связь, – заверила его Робин. – Ты не собираешься перезванивать Чизуэллу? Он сказал, что уезжает на совещание.

– Очень хорошо бы выяснить, что ему понадобилось, но вопрос в том, найдется ли у нас промежуток для еще одного клиента, – сказал Страйк. – Надо подумать.

Он сцепил руки за головой и хмуро уставился в потолок, на котором солнечные лучи высветили паутину мелких трещин. Да плевать… Пусть застройщик решает, что с этим делать…

– Я направил Энди и Барклая следить за парнишкой Уэбстером. Барклай, кстати, хорошо справляется. Я получил от него отчет за полных трое суток, с фотографиями и всем прочим. Есть еще Врач-Ловкач. Он пока не совершил ничего сенсационного.

– Очень жаль, – сказала Робин и тут же осеклась. – Нет, я оговорилась. Хотела сказать «очень хорошо». – Она протерла глаза и со вздохом продолжила: – Ох уж эта работа! Все этические нормы путает. Кто сегодня пасет Ловкача?

– Я собирался поручить это тебе, – сказал Страйк, – но вчера вечером позвонил клиент – видишь ли, забыл предупредить, что Ловкач улетел на симпозиум в Париж.

Не сводя глаз с потолка и в задумчивости морща лоб, Страйк продолжал:

– У нас не охвачена двухдневная конференция по высоким технологиям, которая начинается завтра. Что ты выбираешь: Харли-стрит или Центр конгрессов в Эппинг-Форесте? Если хочешь, можем поменяться. Что для тебя предпочтительнее: завтра походить за Ловкачом или посидеть среди сотен пропотевших айтишников в футболках с супергероями?

– Раз айтишники – значит сразу пропотевшие? – упрекнула его Робин. – От твоего приятеля Болта, например, ничем плохим не пахнет.

– Да он перед приходом к нам в офис дезодорантом обливается с головы до ног! – фыркнул Страйк.

Болт, младший брат Ника, школьного друга Страйка, произвел апгрейд их компьютеров и телефонов, когда бизнес круто пошел в гору. Он благоговел перед Робин, что не укрылось ни от нее, ни от Страйка.

Страйк перечислил и другие рабочие возможности, все так же потирая подбородок.

– Перезвоню-ка я Чизуэллу – хотя бы узнаю, что ему нужно, – решил он наконец. – Как знать: вдруг это нечто более весомое, чем адвокат со своей гулящей женой. А ведь этот законник у нас следующий на очереди, правда?

– Либо он, либо эта американка, которая замужем за дилером «Феррари». Они на равных.

Страйк вздохнул. Супружеская неверность составляла основную часть их заказов.

– Надеюсь, Чизуэллу жена не наставляет рога. Такие дела уже в зубах навязли – хочется перемен.

Когда Страйк вставал с дивана, ему вслед, как обычно, понеслись звуки газовой атаки. Входя к себе в кабинет, он услышал вопрос Робин:

– А мне, получается, завтра с документацией работать?

– Если ты не против, – ответил Страйк, плотно закрывая за собой дверь.

Робин в приподнятом настроении вернулась за компьютер. На Денмарк-стрит уличный музыкант запел «No Woman, No Cry»[11], и ей показалось, что во время разговора про Билли Найта и Чизуэллов они сделались теми же Страйком и Робин, какими были год назад, до ее увольнения, до венчания с Мэтью.

Между тем Страйк из кабинета позвонил Джасперу Чизуэллу, который снял трубку почти мгновенно.

– Чизл! – рявкнул он.

– Говорит Корморан Страйк, – сказал детектив. – Вы только что разговаривали с моим партнером.

– Да-да, – подтвердил министр культуры; судя по всему, он ехал в автомобиле. – У меня есть для вас работа. Но это не телефонный разговор. Сегодня, к сожалению, я занят с утра до вечера, а завтра меня устроит.

«Ob-observing the hypocrites…», – выводил уличный певец. «Наблюдая за ханжеством…»

– Сожалею, но завтра нет никакой возможности. – Страйк наблюдал, как в ярком солнечном свете кружатся пылинки. – До пятницы не будет ни минуты. Вы можете хотя бы в общих чертах обрисовать суть дела, господин министр?

Чизуэлл ответил с напряженностью и гневом:

– Разговор не телефонный. Я приму ваши условия, если вопрос только в этом.

– Это вопрос не денег, а времени. До пятницы я очень плотно занят.

– Ох, я вас умоляю…

Вдруг Чизуэлл отстранил трубку, и до слуха Страйка донеслось злобное шипение, обращенное к кому-то другому:

– Здесь налево, болван! Нале… чтоб тебе!.. Не трудись, я пешком. Пешком дойду, черт тебя дери, открывай дверь!

На заднем плане Страйк услышал нервный мужской голос:

– Простите, господин министр, но там был знак «въезд запрещен».

– Умолкни! Открывай… дьявольщина… открывай же дверь!

Вздернув брови, Страйк выжидал. Он услышал, как хлопнула дверца автомобиля, как затопали торопливые шаги, а потом Джаспер Чизуэлл вновь заговорил в трубку.

– Дело не терпит отлагательств! – прошипел он.

– Если оно не может потерпеть до пятницы, то вам, к сожалению, остается только обратиться в другое агентство.

«My feet is my only carriage», – выводил певец. «И носят меня лишь ноги».

Помолчав, Чизуэлл в конце концов процедил:

– Мне нужны именно вы. При встрече объясню, но… ладно, в пятницу так в пятницу, если иначе никак. Найдете меня в клубе «Прэттс». Приходите к двенадцати, ланч с меня.

– Хорошо, – согласился Страйк, уже заинтригованный. – До встречи.

Он вышел в приемную, где Робин сортировала почту и вскрывала конверты. Когда Страйк сообщил ей о результатах разговора, она сразу погуглила «Прэттс».

– Я думала, таких заведений больше не существует, – в недоумении произнесла она, бегая взглядом по монитору.

– Каких заведений?

– Это клуб для джентльменов… причем весьма консервативный… Женщины допускаются только в сопровождении членов клуба и только в обеденное время… А кроме того… – Робин стала зачитывать из «Википедии»: – «Во избежание недоразумений весь обслуживающий персонал, исключительно мужской, откликается на имя Джордж».

– А если наймут женщину?

– Такое однажды произошло – в восьмидесятых, – продолжила Робин с насмешливым неодобрением. – Ее нарекли Джорджиной.