Читать книгу Победитель получает все - Роберт Крейс - Страница 4

Глава 2

Оглавление

Мы обсудили размеры моего гонорара, Эллиот Трули выписал чек, и Большая Зеленая Адвокатская Машина выкатилась из моего кабинета. Стоя в дверях, я проводил взглядом процессию, которая направилась к лифтам. Оператор продолжал фиксировать каждый шаг. Синди, агент по продаже косметических товаров, чей офис расположен по соседству с моим, в этот момент как раз выходила из лифта. Увидев Джонатана, она просто остолбенела. Синди не сводила с него глаз до тех пор, пока двери не закрылись, после чего повернулась ко мне и улыбнулась. Недоверчиво.

– Это он? Тот самый адвокат?

– Джонатан Грин.

– Я видела его по телевизору. Он очень знаменитый.

Я поднял руку со скрещенными пальцами.

– Да, ему без меня никуда.

Открыв дверь, Синди обернулась и вопросительно подняла брови:

– Я всегда знала, что ты ловкач.

– Это все моя слава. Она идет впереди меня.

Рассмеявшись, Синди скрылась в своем офисе. Синди – она такая.

Вернувшись в свой кабинет, я закрыл дверь и посмотрел на фотографию Люси Шенье. Она была снята на заднем дворе своего дома, в шортах, спортивных ботинках и футболке с эмблемой Университета штата Луизиана. Я храню эту фотографию у себя в кабинете с тех самых пор, как Люси прислала мне ее чуть больше трех месяцев назад, и часто смотрю на нее. Люси тоже была юристом, но ее не показывали по телевизору. Увы. Я вгляделся в фотографию повнимательнее. Что-то в ней было не так, и я, проницательный сыщик, дедуктивным методом определил, что причиной тому оператор, налетевший на шкаф с картотекой. Я, конечно, мог бы догнать и пристрелить засранца, но, пожалуй, это было бы перебором. К тому же он являлся частью Большой Зеленой Адвокатской Машины, а соратникам негоже убивать друг друга. Джонатан Грин может решить, что я слишком уж мелочный.

Поправив фотографию, я прошел к столу и набрал рабочий телефон Люси в Батон-Руж, штат Луизиана. Если Джонатан Грин произвел впечатление на Синди, возможно, он произведет впечатление и на Люси Шенье. Я люблю выпендриться.

Приятный голос с южным акцентом ответил:

– Офис мисс Шенье.

Помощник Люси, миссис Дарлен Томас.

– Это я.

За три месяца, прошедших со времени моей поездки в Луизиану, я уже много раз звонил сюда, и звонки становились все более частыми.

– Здравствуйте, мистер Коул. Как ваши дела?

– Прекрасно, Дарлен. А ваши? – Болтовня ни о чем.

– Все замечательно, благодарю вас. Сожалею, но сегодня мисс Шенье весь день проведет в суде.

– О-о… – Разочарование.

– Однако она будет звонить сюда, чтобы узнать, нет ли каких-либо сообщений, – продолжила Дарлен. – Я ей передам, что вы звонили.

– Дарлен, передайте Люси, что мне очень одиноко.

– Я ей передам, что мистер Коул сказал, что ему очень одиноко, – рассмеялась Дарлен.

– Дарлен, передайте ей, что я скучаю. Что с каждым мгновением я тоскую все больше и больше и уже не в силах переносить тяжесть разлуки.

– О боже, ну что вы такое говорите! – ахнула Дарлен.

Я улыбнулся. В этом была заслуга Дарлен.

– Дарлен, я вам говорил, что у вас очень сексуальный голос?

– Так, а вот это уже лишнее. Прекратите говорить глупости, не то я пожалуюсь мисс Шенье!

Мы попрощались, и я позвонил Пайку, чтобы сообщить, что у нас снова есть работа. Автоответчик включился после первого же гудка и пискнул. Раньше у Пайка было записано обращение из всего одного слова: «Говорите», но, похоже, он решил, что и этого будет много. Теперь остался один только писк. Когда я спросил Пайка, как люди должны догадываться, куда они попали и что им нужно делать, он ответил: «Проверка на сообразительность».

Пайк – это что-то.

– Одинокий рейнджер хочет сообщить тебе, что снова нашелся глупец, готовый дать нам деньги. Мы работаем на Джонатана Грина, – сказал я и положил трубку.

Вполне возможно, пройдет несколько дней, прежде чем Пайк мне перезвонит.

В конверте, который оставил Трули, лежали копия протокола задержания Леседрика Эрла, а также официальная жалоба, поданная государственным защитником от лица Эрла. В протоколе задержания, составленном офицером Анджелой Росси, сообщалось, что Росси арестовала мистера Эрла у него дома, после того как тот попытался откупиться от наказания за грубое нарушение правил дорожного движения, предложив в качестве взятки восемьсот долларов фальшивыми стодолларовыми купюрами. В письме с жалобой утверждалось, что Росси якобы подбросила мистеру Эрлу фальшивые банкноты и что мистер Эрл ни в чем не виновен. В протоколе задержания не содержалось практически никакой полезной информации, а в письме с жалобой ее было и того меньше. Она сказала, он сказал. Последним дополнением был листок с домашним адресом Анджелы Росси и рабочим телефоном и адресом Раймонда Хейга. К листку была приколота скрепкой вырезанная из газеты фотография Росси. Фотография была старая, и на ней была изображена привлекательная женщина с худым угловатым лицом и умными глазами. Целеустремленная и решительная.

Убрав все обратно в конверт, я позвонил своему знакомому Эдди Дитко из «Икзэминера». Эдди проработал репортером около трех миллионов лет. Он ответил голосом человека, которому явно грозит рак горла:

– Дитко.

– Это Эдди Дитко, лучший в мире репортер?

Эдди хрипло кашлянул, словно кошка, поперхнувшаяся комком шерсти:

– Да, точно, именно за это я и получил Пулитцеровскую премию. Подожди минутку, не клади трубку, я сейчас ею подотрусь.

В этом весь Эдди. Обязательно скажет что-нибудь к месту.

– Пять лет назад некий тип по имени Леседрик Эрл попался на фальшивых деньгах. Он утверждал, что его подставил офицер полиции, производивший задержание.

– Все они так говорят. Закон природы.

Вот видите?

– Задержание производила Анджела Росси.

– Я уже слышу колокола Нотр-Дама.

– Именно Росси надела наручники на Тедди Мартина. Она нашла молоток.

– Не дури мне голову, – снова хрипло кашлянул Эдди.

– И не думаю.

Эдди молчал. Размышляя. Обнюхивая слова и чуя запах сенсации.

– А тебе-то что с того?

Я ничего не ответил.

Эдди тяжело вздохнул, словно я попросил у него о′рган для пересадки:

– Что ты хочешь?

– Все, что есть по поводу ареста Эрла, и досье на Росси.

С тех самых пор, как комиссия Кристофера[8] завершила свою работу, «Икзэминер» ведет досье на всех сотрудников лос-анджелесской полиции. Версия «Большого брата»[9] в исполнении четвертой власти.

– Какое отношение все это имеет к Тедди Мартину?

Я снова ничего не ответил.

– Ладно, хорошо. Я тебе перезвоню, – сказал Эдди и добавил: – Вечно заставляешь меня искать приключения на собственную задницу!

Не сказав больше ни слова, он положил трубку. Как всегда, на редкость приятный собеседник.

Убрав материалы дела в конверт, я запер кабинет, пересек Голливуд, проехал через Кахуэнга-Пасс и оказался в долине Сан-Фернандо. Свернув с Голливудского шоссе у Бархэма, я направился на восток вдоль подножия гор Вердуго через Бербанк в Глендейл. Раймонд Хейг в настоящее время владел магазином дешевых автопокрышек, расположенным среди заправочных станций, убогих кафе и одноэтажных домов-коробок с магазинами, торгующими подержанной одеждой и некачественными радиотоварами. Прямо перед магазином автопокрышек потрепанный жизнью латиноамериканец в драной соломенной шляпе поставил маленькую тележку с чурро[10]. Чурро болтались за стеклом на веревках. Латиноамериканец был в высоких ковбойских сапогах и джинсах, подпоясанных широким кожаным ремнем со сверкающей серебряной пряжкой с инкрустированным изображением быка Брахмы. Вакеро[11]. Двое мальчишек со скейтбордами держали кульки из промасленной бумаги и длинные коричневые чурро, а между ними сидела черная собака с банданой, завязанной на шее, и смотрела то на одного, то на другого. С надеждой.

Оставив машину прямо на улице, перед тележкой с чурро, я вошел в магазин. За прилавком, уставившись в крошечный телевизор, сидела молодая латиноамериканка с усталыми глазами и слишком толстым слоем косметики на лице. Я протянул ей свою визитную карточку.

– Мне нужно увидеться с мистером Хейгом. Если вы ему скажете, что меня прислал Эллиот Трули, он поймет, в чем дело.

Взяв карточку, женщина скрылась за дверью, ведущей в служебное помещение, и через пару минут вернулась в сопровождении высокого мужчины лет пятидесяти. Хейг. Он был в клетчатой рубашке и красно-коричневом вязаном галстуке, а из нагрудного кармана торчал карандаш. Хейг подошел ко мне.

– Это вы Коул?

– Совершенно верно. Эллиот Трули сказал, что с вами уже говорил кто-то из его конторы и вы готовы ответить на несколько вопросов относительно Анджелы Росси.

Лицо Хейга растянулось в довольной усмешке.

– А то как же. Давайте пройдем ко мне, и я вам все расскажу про эту мерзкую сучку Росси.

«Ничего похожего на непредвзятое мнение».

Хейг проводил меня в маленький кабинет, заваленный каталогами и рекламными проспектами с девушками в бикини, позирующими на фоне выставленных гаечных ключей. Очень наглядно. Напротив письменного стола стояли два мягких кресла для посетителей, а на столике у стеклянной двери громоздилась кофемашина со стопкой пластмассовых стаканчиков.

– Кофе хотите?

– Нет, спасибо.

Налив себе стаканчик, Хейг отнес его на стол. Там стояла фотография его самого, только молодого, в полицейской форме.

– Сколько вы прослужили в полиции? – спросил я.

– Пятнадцать гребаных лет. – (Да, абсолютная беспристрастность.) – Самое удачное, что я сделал в жизни, – это когда уволился и стал работать на самого себя. Вот так, сэр.

Усевшись за стол, он взял незажженную сигару и засунул ее в угол рта. Я достал блокнот и шариковую ручку, чтобы делать заметки.

– Росси – вот та причина, по которой я ушел из чертовой полиции, – продолжил Хейг.

– То есть?

– Я не хотел патрулировать в паре с женщиной.

– Вы уволились, потому что не хотели патрулировать в паре с женщиной, – усмехнулся я.

Достав изо рта сигару, Хейг неопределенно махнул ею.

– Послушайте, если с вами в паре женщина, она, когда запахнет жареным, или наложит в штаны от страха, и тогда от нее не будет никакого толку, или слетит с катушек и начнет вести себя так агрессивно, что не знаешь, чего от нее можно ожидать.

– А Росси становилась агрессивной?

– Да, черт побери. Всегда стремилась показать, что она круче любого мужика.

Отпив глоток кофе, Хейг снова принялся сосать сигару.

– Вы работали в паре, когда Росси задержала Леседрика Эрла?

– Точно. После той облавы она получила повышение. Пошла круто в гору.

Он откинулся назад, и я обратил внимание на коричневые хлопья, которыми были усыпаны каталоги, крышка стола и пол. Я присмотрелся внимательнее, гадая, что бы это могло быть.

– Леседрик Эрл утверждает, что фальшивые деньги подбросила ему Росси, – сказал я. – И, по словам Трули, вы с этим согласны.

Нащупав на подлокотниках кресла какой-то песок, я присмотрелся. Опять хлопья. Что-то вроде коричневой перхоти.

Пожевав сигару, Хейг достал ее изо рта и посмотрел на нее. Конец был мокрым и растерзанным, и Хейг, разглядывая его, рассеянно сплюнул с кончика языка крошки табака. Я увидел, как одна крошка упала на обложку каталога воздушных фильтров, а другая – на фотографию молодого Хейга в полицейской форме. Похоже, Хейг ничего не заметил или же ему было наплевать. Оторвав локти от кресла, я вытер руки. Все верно.

– Нет. Я так не говорил. Я только сказал, что эта сучка способна на все, – покачал головой Хейг.

– Но точно вы не знаете?

Пожав плечами, он снова сплюнул крошки табака.

– Если вы читали протокол задержания, то должны быть в курсе, что я при этом не присутствовал. Росси вернулась туда уже без меня. И все лавры достались ей. Понимаете, что она за человек?

– Она вас оттеснила.

Опять пожатие плечами.

– Это как раз в ее духе. Когда речь заходила о патрульной службе, Росси и не скрывала, что не собирается здесь задерживаться. Все ее разговоры были только о том, чтобы подняться наверх, получить заветный золотой жетон. Она сама мне не раз говорила, что ради жетона пойдет на все, и я сказал это Трули. Мне приходилось выслушивать это каждый день, твою мать, словно треклятую матру.

– Мантру.

– Ну мантру так мантру.

Постучав в стекло, в кабинет вошла латиноамериканка. В руках у нее была папка.

– Уоррен просит вас подписать смету.

Хейг ухмыльнулся и жестом подозвал ее к себе.

– Дай-ка взглянуть, что там у нас есть.

Латиноамериканка упорно смотрела в пол, вероятно потому, что Хейг, наоборот, откровенно ее разглядывал. На левой руке у нее были золотое обручальное кольцо и перстень, подаренный в честь помолвки, с огромным плоским квадратным камнем, скорее всего, цирконом. На фоне ее смуглой кожи полированное золото казалось теплым.

– Уоррен говорит, приехала машина с партией новых покрышек, – сказала женщина. – Он говорит, вам нужно на них посмотреть.

По всей видимости, Уоррен был помощником Хейга.

– Да. Буду через минуту.

Взяв папку, Хейг, не глядя, пролистал бумаги. Одной рукой он переворачивал страницы, а другой – поглаживал латиноамериканку по правому бедру. Черкнув свою подпись, он все с той же мерзкой ухмылкой вернул папку.

– Gracias[12], крошка. Вроде бы все хорошо.

– Уоррен говорит, ему нужно посоветоваться с вами относительно новых покрышек.

Словно Уоррен что-то натворил, а ей не хотелось об этом говорить, но другого выхода не было.

Улыбка Хейга стала жесткой.

– Передай Уоррену, пусть потерпит. Я выйду к нему тогда, когда сочту нужным. Comprende?[13] – Он снова, уже медленнее, потрепал латиноамериканку по бедру.

Женщина забрала папку и ушла. Хейг проводил ее взглядом. Он снова сплюнул табачные крошки, и у меня мелькнула мысль, что если хоть одна из них попадет на меня, я его пристрелю. Взглянув на часы, Хейг нахмурился. Уоррен ждет.

– Ну хорошо, Росси была амбициозна, – сказал я. – Но вы можете привести примеры, когда она совершила что-либо противоправное?

– Я ничего такого не знаю.

– Она когда-нибудь арестовывала по надуманной причине? – (Хейг молча покачал головой.) – Подбрасывала улики?

– Если и подбрасывала, то не в моем присутствии, – обиделся Хейг.

– Вы сказали Трули, что считаете Росси способной фальсифицировать улики. Сказали, что это утверждение основано на опыте совместной работы. Вам действительно что-либо известно, Хейг, или вы просто туману напускаете?

– Послушайте, Росси постоянно переступала черту, – нахмурился Хейг. – Ради того, чтобы завести дело, она была готова на все: забраться в окно, вскрыть багажник машины, перелезть через забор. Я ей постоянно говорил: «Эй, ты когда-нибудь слышала о процедуре обыска и задержания? Ты когда-нибудь слышала об ордере?»

– И что она вам на это отвечала?

– Смотрела на меня как на полного идиота. – Хейг снова начал жевать сигару, но потом, словно опомнившись, бросил ее в мусорную корзину. – Господи, каждый раз, когда мы патрулировали вдвоем, Росси сводила меня с ума. Она то и дело сверяла номера машин, все искала, кого бы арестовать.

– По-моему, просто хорошая полицейская работа.

– Попробуйте пожить так день за днем. – Он снова взглянул на часы. – Мне пора идти.

– Еще один момент. Вас не было с Росси, когда она забыла зачитать обвиняемому его права?

– Не было. Это произошло позже. К тому времени я уже уволился из полиции, а она стала детективом первого класса. Крутая Росси, гроза преступников и все такое.

– Тогда как вы об этом узнали?

– Встретился с ней. Бобби Дрисколл отмечал свой выход на пенсию в Стрелковом спортклубе. Так мы называем бар Полицейской академии. Росси сама заговорила об этом, сказала, как все погано получилось, сказала, что пойдет на все, чтобы вернуть свою карьеру на нормальные рельсы.

– При этом присутствовали другие свидетели?

– Да, черт побери! Росси никогда не скрывала своих амбиций. «Они не смогут без конца держать меня внизу». Вот как она говорила. «Достаточно одного крупного дела – и я снова окажусь наверху». Все в таком духе.

– Но у вас нет никаких конкретных фактов относительно того, что она совершила что-либо противозаконное?

– Любая наглая сучка способна на все, – нахмурился Хейг.

Я закрыл блокнот и убрал его. Джонатану Грину, скорее всего, не понравится то, что я скажу ему о Хейге.

– Хейг, объясните мне вот что. Вы действительно такой кретин или только прикидываетесь?

Он смерил меня жестким взглядом копа, затем снова ухмыльнулся и встал.

– Да, наверное, со стороны все выглядит так, но дело не только в позиции Росси. Вы видели, где она живет?

Я не знал, что он имеет в виду.

– Нет.

– Езжайте, сами увидите.

Мы вместе вернулись в маленький демонстрационный зал. Парень, наверное Уоррен, стоял рядом с афроамериканцем в рубашке с эмблемой «Гудиер», и они вместе изучали накладную. Когда мы вошли, они посмотрели на нас, и Уоррен сказал:

– У нас уже есть эти покрышки.

Хейг пропустил его слова мимо ушей. Он проскользнул за прилавок, а я направился к двери. Мы не сказали друг другу ни слова.

Латиноамериканка стояла за прилавком. Подойдя к ней вплотную, Хейг шепнул ей что-то такое, чего остальные не слышали. Она ничего не ответила и даже не посмотрела в его сторону. Она не отрывала взгляд от телевизора, как будто, если не обращать на что-то внимание, этого не случится.

Я вышел на солнце, размышляя о том, что мне, пожалуй, все-таки следовало пристрелить Хейга.

Победитель получает все

Подняться наверх