Читать книгу Они жаждут - Роберт Маккаммон - Страница 18

Кобро не мог толком сосредоточиться, голова напоминала кузнечную наковальню, по которой били молотом. Где-то внутри мозга пульсировало раскаленное докрасна затухающее эхо голоса, который гремел в нем парой миль раньше: «ИДИ КО МНЕ». Голос звучал отчетливо, разрушительно. Это было все равно что стоять прямо перед грохочущими динамиками на выступлении «Стоунз» в Альтамонте. Когда на него обрушился этот голос, он летел на север по автостраде Санта-Ана, удерживая скорость чуть ниже шестидесяти. Он открыл рот и вскрикнул от неожиданности, а черный чоппер вильнул через две полосы, прежде чем Кобро сумел укротить сукиного сына. И теперь, оставив позади Диснейленд и пророкотав по темному переплетению улиц Буэна-Парка, он понял, что скоро придется съехать с дороги и перехватить немного кофе, виски, «спидов», или что еще он сможет раздобыть, чтобы унять этот гром в голове. Вероятно, что-то обожгло веки, потому что стоило ему моргнуть, как он увидел странную картину, очерченную голубовато-синим на фоне непроглядной тьмы: что-то вроде охрененно большого собора с башнями, окнами из цветного стекла и дверями, больше похожими на девятифутовые плиты из красного дерева.

Он решил, что слегка поплыл от нервного перенапряжения, потому что был в дороге уже десять часов, проглотив только сэндвич с барбекю и пару ампул амилнитрата, чтобы поддержать силы. Но теперь его больше не волновало, галлюцинации это или нет. Вокруг него и под ним рассыпались светлячки огней, случайные подмигивания неоновых вывесок или янтарных сигналов светофора. Небо впереди сияло тускло-желтым, и это означало конец путешествия. «Или может быть, – сказал он себе, – на самом деле оно только начинается. Посмотрим, что уготовила старине Кобро судьба, этот призрак на золотом „харлее“, чье лицо может смотреть сразу на все четыре стороны. Первым доберусь наперегонки с этой ухмыляющейся стервой до самого финиша».

Равномерное мерцание красного неона справа от автострады привлекло его внимание. «МИЛЛИ… ДЕЛИКАТЕСЫ… СТЕЙКИ… ЗАВТРАКИ… РАБОТАЕТ 24 ЧАСА».

«Возьму яичницу и кофе, – подумал он, сворачивая на следующем съезде. – Дождусь, пока моя долбаная голова не перестанет звенеть. Может быть, прихвачу немного денег на дорогу».

«Милли» оказалось маленькой плоской коробкой из выбеленного кирпича с растущими под окнами кактусами. В воздухе пахло жиром от тысячи стейков, мисочек с чили и тарелок с яичницей, которые передавали через облупившийся прилавок из огнеупорного пластика. Однако на парковке, почти вплотную к зданию, стояли два старых «харлея-дэвидсона», и Кобро, перед тем как войти, потратил целую минуту, чтобы рассмотреть их. Оба имели калифорнийские номера, а на бензобаке одного из них была намалевана красная свастика.

Перед низкой белой стойкой были расставлены в линию барные стулья, а заднюю часть заведения занимали два ряда отдельных кабинок. За стойкой старик с лицом, похожим на ком наждачной бумаги, готовил два гамбургера. Он поднял на Кобро глаза, сверкавшие презрением, когда тот вошел в дверь и расстегнул ремешок черного шлема. Кобро занял один из стульев у края стойки, откуда мог в случае необходимости мгновенно метнуться к выходу.

В одной из кабинок в задней части сидели друг напротив друга двое парней. На обоих были байкерские куртки: на одном – из выцветшей коричневой кожи, на другом – такая же выцветшая, но оливково-зеленая, из армейских запасов. Какое-то время Кобро разглядывал их, пока старик шел вдоль стойки, остановившись по дороге, чтобы отхаркнуться и сплюнуть в стеклянную банку. Байкеры казались полной противоположностью друг другу, прямо Матт и Джефф[28] в бегах. Один – крепкий и широкоплечий, с давно не стриженными рыжими вьющимися волосами и бородой, доходившей почти до того места, где круглый пивной живот демонстрировал всем надпись «ПОШЕЛ НА ХРЕН» на футболке. Другой – тощий как скелет и бледный, как покойник, а вдобавок ко всему еще и совершенно лысый, с золотой серьгой в мочке правого уха. Байкеры в свою очередь уставились на Кобро. Атмосфера медленно закипала.

– Что будешь заказывать, приятель? – спросил старик.

Кобро повернулся к нему, и глаза старика округлились, словно он осознал присутствие странствующей смерти.

– Значит, ты и есть Милли? – тихо спросил Кобро, протянув руку к засаленному меню.

– Это моя жена. – Старик попытался рассмеяться, но выдал лишь хриплое карканье. – Все так спрашивают.

– Ага. Ну хорошо, Милли, как насчет чашки черного кофе и яичницы с ветчиной? Приготовь глазунью.

Старик поспешно кивнул и отошел. Он отнес Матту и Джеффу гамбургеры, потом соскоблил лопаткой с противня подгоревшие кусочки говядины и разбил на них пару яиц. Кобро понаблюдал за его работой, затем достал из-под прозрачного пластикового колпака на прилавке глазированный пончик и с жадностью съел его. Пончик хрустел на зубах и по вкусу напоминал штукатурку. Дожевывая пончик, Кобро думал о том голосе, что недавно слышал, о властном приказе, едва не расколовшем его голову пополам. Он все еще видел сияющий голубым собор, словно это изображение выжгли у него на подкорке.

«Что это была за хрень?» – гадал он. Дорожная лихорадка? Или глас судьбы, взывающий к нему с запада? Тот ли это голос, что шепотом звал его в тихой, влажной мексиканской ночи, что доносился сквозь тяжелый воздух вокруг бара на пустынном техасском шоссе? Он ясно ощущал, что там, в Эл-Эй, есть что-то важное для него. По крайней мере, так же отчетливо, как все, что он видел, чувствовал или понимал в своей жизни, которая за эти двадцать лет сводила его с байкерскими бандами, торговцами дурью и убийцами от Калифорнии до Флориды.

«Или, может быть, это вовсе не зов судьбы», – с усмешкой подумал он. Возможно, это зов смерти. Вот она подключается к телефонной линии, ведущей в мозг Кобро, набирает костяным пальцем его номер и шепчет: «У меня здесь, в Калифорнии, есть кое-что для тебя, Кобро. Кое-что важное, и доверить это я могу лишь тебе одному. Хочу, чтобы ты сел на свой чоппер и приехал сюда. Может быть, подбросишь мне по дороге парочку хороших драк. Я буду ждать тебя».

Да, может быть и так. Но какая, на хрен, разница между судьбой и смертью? Обе они в конце концов приведут в одну и ту же яму в земле.

Старик дрожащей рукой подтолкнул ему чашку кофе через прилавок. Кобро взглянул на него взглядом Медузы, от которого тот окаменел.

– Эй, старик, – сказал Кобро. – Я разыскиваю одно местечко. Может быть, оно где-то поблизости, а может, и нет. Это большая штуковина, по-настоящему большая. Возможно, церковь или что-то вроде того. С башнями и цветными стеклами в окнах, и еще… не знаю… похоже, что она стоит на скале. Здесь у вас ничего такого нет?

– В пресвитерианской церкви, в трех кварталах к западу, есть цветные витражи, – ответил старик. – И колокольня со шпилем. Но я не уверен.

Он пожал плечами, и вдруг его взгляд зигзагом поскакал влево. Продолжая улыбаться, Кобро начал расстегивать куртку, потому что уже почувствовал приближение тех двоих, что сидели сзади. Рука скользнула за пазуху и сжала рукоятку. Нетерпение нахлынуло на него, словно сладкий, обжигающий кокаин.

– Что ты там говорил, чувак? – спросил голос из-за спины.

Кобро обернулся. Говорливым оказался рыжеволосый, в бороде которого застряли крошки хлеба и кусочки гамбургера. Его черные, глубоко посаженные глаза уставились на лоб Кобро. Лысый байкер – он был постарше, лет около сорока – стоял сбоку от своего друга, словно прутик живой плоти рядом с пушечным ядром. Взгляд лысого типа был пустым, как будто скорость выжгла ему мозги.

– Не припомню, чтобы я что-то говорил тебе, – ответил Кобро.

– Эй, ребята, – сказал муж Милли. – Давайте без неприятностей. Я работаю здесь…

– Заткнись, на хрен!

Лысый тип говорил хрипло, словно кто-то пытался перерезать ему глотку, но отхватил только кусок голосовых связок.

– Я задал тебе вопрос, белобрысый. Послушаем, что ты скажешь.

Кобро уже почти нажал на спусковой крючок маузера, развернув его вместе с кобурой, но остановился, когда ему оставалось надавить всего на четверть унции сильней.

– Я скажу тебе, что ты услышишь, большой кусок дерьма. Ты услышишь, как на твоем лице зашкворчит пара пуль из маузера… НЕ ШЕВЕЛИСЬ!.. потому что именно этим сейчас займется мой палец. Хочешь проверить?

– Пожалуйста… – проскулил старик.

Бородатый тип несколько секунд рассматривал Кобро, а затем улыбнулся, продемонстрировав полный рот обломанных зубов. Улыбка становилась все шире, так что, казалось, еще немного – и лицо треснет.

– Обосраться можно! – прорычал он сквозь взрывы хохота. – Я понял, что это ты, как только увидел! Черт возьми, никогда не встречал никого похожего на тебя, так что я знал, что не ошибся. Ты ведь Кобро?

– Так меня называют.

Палец с крючка он пока не убирал.

– В чем дело? Ты меня не узнаешь? Ну да, я не подумал о том, что пару лет назад, после небольшого трам-пам-пам между «Ангелами» и «Охотниками за головами» во Фриско, у меня не было такой бороды и такого брюха. Я же Викинг, чувак! Не помнишь меня?

– Викинг?

Имя прозвучало в голове далекой нотой, но Кобро связал его с худым и жилистым «ангелом ада», повсюду носившим с собой клещи, которыми он выдергивал чужие зубы. А еще казалось, что Викинг способен убрать пару шестибаночных упаковок «Бада» раньше, чем ты успеешь открыть третью банку. Разумеется, Кобро помнил разборку между бойцами «Ангелов» и «Охотников за головами», потому что он был тогда восемнадцатилетним и рвался оставить свой огненный автограф в истории «Ангелов». На той заброшенной стоянке, посреди ночи, когда вокруг размахивали ножами и цепями, он отправил двух «Охотников» в преисподнюю из своего люгера, а третьему врезал по яйцам.

– Викинг? – повторил Кобро, сообразив, что готов был пустить в расход брата. – Господи, Викинг! Ты что, проглотил лошадь, дружище?

– Похоже, старина пивасик мне все-таки аукнулся, – сказал бородатый, любовно оглаживая свое пузо. – Эй, хочу познакомить тебя с моим дорожным дружбаном, Дикко Хансеном. Дикко, этот сучий альбинос может поймать пулю зубами и выстрелить ею из собственной задницы!

Он расхохотался, заливисто и громко. Кобро и Дикко обменялись рукопожатиями, обхватив своим большим пальцем большой палец другого и сдавив так, что затрещали суставы.

– Где ж тебя, господи боже в душу мать, носило? – спросил Викинг.

– Да так, мотался туда-сюда.

– Я слышал, несколько месяцев назад ты гонял с «Легионом Люцифера», а потом тебя грохнули в небольшой потасовке на Нью-Овлинской[29] трассе.

– Не-а, это я кое-кого грохнул. Потому и свалил на время в Мексику.

Старик побледнел так, что стал похож на Кобро, и выскочил из-за стойки, трясясь от страха и надеясь, что о нем никто не вспомнит.

– Принеси еду этого парня к нам в кабинку, – крикнул ему вслед Викинг так, что старика передернуло. – Идем, братан, нам есть о чем потолковать.

Кобро уплетал свою яичницу с ветчиной, слушая рассказ Викинга. Дикко сидел рядом с Кобро, потому что его дружок занимал почти всю скамейку по другую сторону стола.

– Мы с Дикко теперь гоняем с «Машиной смерти», – объяснял Викинг. – Понимаешь, мне пришлось изменить свой вид, потому что копы вышли на охоту за моей задницей. Многие братья откололись от «Ангелов» и собрали свои клубы или подались в другие штаты. Чтоб я сдох, «Ангелы» уже не те, что прежде, Кобро! Врубись, они стали респектабельными. Носят свои сраные костюмы и собирают пожертвования для сраных сироток! Тебя бы не стошнило, если бы ты увидел, как бывшие братья лижут копам задницу? Не понимаю.

Он запрокинул бутылку и выпил до дна, громко причмокнув губами под конец.

– В старые добрые времена было клево, правда же? Сотни «Ангелов» по всей ширине трассы, и ни у кого не хватало духу проскочить мимо. И боже ж ты мой, зайти бухну́ть и снова в пу-у-уть! А эти тусовки «Ангелов» во Фриско, чувак, после которых волосы еще неделями стояли дыбом? Ох, черт!

Он открыл следующую бутылку и взялся за нее.

– Что поделаешь, времена меняются, правильно? Люди стали слишком много думать о буги-вуги и наличности, а не о том, как круто ехать во главе стаи под девяносто миль в час и чувствовать на лице славный сырой ветер. А территория? Никому нет дела до территории. Банда чикано может драться с черномазым отребьем за какой-нибудь высохший клочок голого цемента в Эл-Эй, но никто не расчищает свои земли, как это делали мы.

Он снова хлебнул пива, и капли пены заблестели в его бороде.

– Всем на все насрать. Кроме «Машины смерти», ясен пень. Там собралась хорошая компания братьев. Мы со стариной Дикко возвращаемся из пробега в Сан-Диего. Ты бы посмотрел на лица этих засранцев, когда тридцать ребят из «Машины Смерти» проехали прямо через их лагерь, разбрасывая корзины для пикника и столики ко всем чертям, и обратно. Ага, это было круто, правда, Дикко?

– Конечно круто.

– А как ты, Кобро? Что ты нам расскажешь?

– Особо нечего рассказывать, – ответил Кобро. – На какое-то время я прибился к «Ночным всадникам» в Вашингтоне, потом почувствовал дорожную лихорадку и свалил. Думаю, я успел погонять с девятью-десятью клубами, с тех пор как ушел из «Ангелов».

Викинг наклонился ближе, в глазах его мерцали тусклые пивные огоньки.

– Эй, – заговорщицки прошептал он. – А кого ты грохнул в Нью-Овлине? Что за дело там было?

– Пару «Демонов Дикси»[30], прикончивших моего приятеля. Я убил их из милосердия.

– А как ты их убил, быстро или медленно?

Кобро ухмыльнулся:

– Первому я прострелил коленные чашечки. Потом локтевые суставы. И сбросил в могучую Миссисипи. Засранец еще немного побарахтался, как лягушка, пока не скрылся под водой. Второго я отловил в туалете на заправке. Сначала он у меня начисто вылизал унитаз, а потом – пух! – прямо ему в мотню. Кровищи было, как в болоте.

Взгляд его слегка затуманился.

– Плохо только, что он работал на копов, собирался дать показания против своих дружков-«Демонов». Все породы свиней устроили охоту на меня, начиная от ФБР и так далее. Дело случая, верно?

– Пожалуй.

Викинг откинулся назад и удовлетворенно рыгнул.

Кобро допил свой кофе, и тот забурлил у него в животе. Он чувствовал на себе взгляд Дикко, словно это была присосавшаяся к щеке пиявка.

– Викинг, – заговорил он чуть погодя. – А в Эл-Эй сейчас не творится ничего такого, что могло бы меня заинтересовать? Что-нибудь крупное? Ну, понимаешь, всякие там нелегальные делишки, или, может быть, кому-то позарез нужен стрелок не из города?

Викинг посмотрел на Дикко и покачал головой:

– Ничего такого не слышал. Ну хорошо, «Рыцари» затеяли небольшую войну с «Сатанинскими плясунами» в Ла-Хабре, но через несколько дней там все успокоится. А в чем дело?

– У меня такое ощущение, как будто что-то вот-вот прорвется.

Мелкие, как у хорька, глаза Дикко заблестели.

– Что это за ощущение? Что-то странное, дикое, как будто у тебя внутри гудит какая-то сила?

– Да, вроде того. Только оно становится все сильней, и совсем недавно мне почудилось… парни, вы случайно не знаете такого дома – он по-настоящему большой, возможно, на скале, с высокими башнями и цветными стеклами на окнах, или, может быть, это церковь?

Дикко испуганно уставился на него.

– Э-э… на скале. Высоко над Эл-Эй? Боже! Может быть, это замок?

Кобро кивнул.

Внезапно Викинг расхохотался:

– Гребаный замок? Разумеется, старина Дикко его знает! Ты говоришь про особняк Кронстина? Это там, где Дикко с кучкой придурков, у которых снесло башню от ЛСД и мескалина, устроили вечеринку и…

– Одиннадцать лет назад, – тихо проговорил Дикко. – Мы сделали это одиннадцать лет назад.

– Что вы сделали? – переспросил Кобро. – О чем ты?

– Ты хочешь попасть туда? – Глаза Дикко снова помертвели. – Зачем?

– Может быть, это не то место, куда я хочу попасть, – сказал Кобро. – Я пока не знаю. Но мне бы хотелось его увидеть. Далеко это отсюда?

– На Голливудских холмах. Но мы могли бы управиться еще до рассвета, если ты хочешь взглянуть на него. Я слышал, там кто-то поселился.

– Кто? – спросил Кобро.

«Ну и как тебе это нравится? – сказал он самому себе. – Замок, а не церковь».

Дикко пожал плечами:

– Какой-то приезжий засранец. Примерно месяц назад была статья в газете. Я сохранил ее.

– Отлично. Какого черта, мне все равно больше нечем заняться. Давайте сгоняем к этой хрени и посмотрим на нее.

Кобро вдруг загорелся этой идеей.

«Мое путешествие окончилось? – задумался он. – Или только началось?»

Кровь словно закипела в его венах.

– Погнали! – сказал Викинг и выволок свою тушу из кабинки.