Читать книгу Вся жизнь впереди… (сборник) - Роберт Рождественский - Страница 2

Есть граница между ночью и утром,

между тьмою

и зыбким рассветом,

между призрачной тишью

и мудрым

ветром…

Вот осиновый лист трясется,

до прожилок за ночь промокнув.

Ждет,

когда появится солнце…

В доме стали заметней окна.

Спит,

раскинув улицы,

город,

все в нем —

от проводов антенных

до замков,

до афиш на стенах, —

все полно ожиданием:

скоро,

скоро!

скоро!! —

вы слышите? —

скоро

птицы грянут звонким обвалом,

растворятся,

сгинут туманы…

Темнота заползает

в подвалы,

в подворотни,

в пустые карманы,

наклоняется над часами,

смотрит выцветшими глазами

(ей уже не поможет это), —

и она говорит голосами

тех,

кто не переносит

света.

Говорит спокойно вначале,

а потом клокоча от гнева:

– Люди!

Что ж это,

ведь при мне вы

тоже кое-что

различали.

Шли,

с моею правдой не ссорясь,

хоть и медленно,

да осторожно…

Я темней становилась нарочно,

чтобы вас не мучила совесть,

чтобы вы не видели грязи,

чтобы вы себя

не корили…

Разве было плохо вам?

Разве

вы об этом тогда

говорили?

Разве вы тогда понимали

в беспокойных красках рассвета?

Вы за солнце

луну принимали.

Разве я

виновата в этом?

Ночь, молчи!

Все равно не перекричать

разрастающейся в полнеба зари.

Замолчи!

Будет утро тебе отвечать.

Будет утро с тобой говорить.

Ты себя оставь

для своих льстецов,

а с такими советами к нам

не лезь —

человек погибает в конце концов,

если он скрывает

свою болезнь.

…Мы хотим оглядеться

и вспомнить теперь

тех,

кто песен своих не допел до утра…

Говоришь,

что грязь не видна при тебе?

Мы хотим ее видеть!

Ты слышишь?

Пора

знать,

в каких притаилась она углах,

в искаженные лица врагов взглянуть,

чтобы руки скрутить им!

Чтоб шеи свернуть!

…Зазвенели будильники на столах.

А за ними

нехотя, как всегда,

коридор наполняется скрипом дверей,

в трубах

с клекотом гулким проснулась вода.

С добрым утром!

Ты спишь еще?

Встань скорей!

Ты сегодня веселое платье надень.

Встань!

Я птицам петь для тебя велю,

Начинается день.

Начинается

день!

Я люблю это время.

Я

жизнь люблю!

Слова бывают грустными,

слова бывают горькими.

Летят они по проводам

низинами,

пригорками.

В конвертах запечатанных

над шпалами стучат они,

над шпалами,

над кочками:

«Все кончено.

Все

кончено…»

Ты ждешь его теперь,

когда

вернуть его назад

нельзя…

Ты ждешь.

Приходят поезда,

на грязных спинах

принося

следы дорожных передряг,

следы стремительных дождей…

И ты,

наверно, час подряд

толкаешься среди людей.

Зачем его здесь ищешь ты —

в густом водовороте слов,

кошелок,

ящиков,

узлов,

среди вокзальной суеты,

среди приехавших сюда

счастливых,

плачущих навзрыд?…

Ты ждешь.

Приходят поезда.

Гудя,

приходят поезда…

О нем

никто не говорит.

И вот уже не он,

а ты,

как будто глянув с высоты,

все перебрав в своей душе,

все принимая,

все терпя,

ждешь,

чтобы он простил тебя…

А может,

нет его уже…

Ты слишком поздно поняла,

как

он тебе необходим.

Ты поздно поняла,

что с ним

ты во сто крат сильней была…

Такая тяжесть на плечах,

что сердце

сплющено в груди,

Вокзал кричит,

дома кричат:

«Найди его!

Найди!

Найди!»

Нет тяжелее ничего,

но ты стерпи,

но ты снеси.

Найди его!

Найди его.

Прощенья у него

проси.

Приходить к тебе,

чтоб снова

просто вслушиваться в голос

и сидеть на стуле, сгорбясь,

и не говорить ни слова.

Приходить,

стучаться в двери,

замирая, ждать ответа…

Если ты узнаешь это,

то, наверно, не поверишь,

то, конечно, захохочешь, скажешь:

«Это ж глупо очень…»

Скажешь:

«Тоже мне —

влюбленный!» —

и посмотришь удивленно,

и не усидишь на месте.

Будет смех звенеть рекою…

Ну и ладно.

Ну и смейся.

Я люблю тебя

такою.

Хотя б во сне давай увидимся с тобой.

Пусть хоть во сне

твой голос зазвучит…

В окно —

не то дождем,

не то крупой

с утра заладило.

И вот стучит, стучит…

Как ты необходима мне теперь!

Увидеть бы.

Запомнить все подряд…

За стенкою о чем-то говорят.

Не слышу.

Но, наверно, – о тебе!..

Наверное,

Я у тебя в долгу,

любовь, наверно, плохо берегу:

хочу услышать голос —

не могу!

Лицо пытаюсь вспомнить —

не могу!

…Давай увидимся с тобой хотя б во сне!

Ты только скажешь, как ты там.

И все.

И я проснусь.

И легче станет мне…

Наверно, завтра

почта принесет

письмо твое.

А что мне делать с ним?

Ты слышишь?

Ты должна понять меня —

хоть авиа,

хоть самым скоростным,

а все равно пройдет четыре дня.

Четыре дня!

А что за эти дни

случилось —

разве в письмах я прочту?!

Как эхо от грозы, придут они…

Давай увидимся с тобой —

я очень жду —

хотя б во сне!

А то я не стерплю,

в ночь выбегу

без шапки,

без пальто…

Увидимся давай с тобой,

а то…

А то тебя сильней я полюблю.