Читать книгу Вся жизнь впереди… (сборник) - Роберт Рождественский - Страница 6

За тобой

через года

иду,

не колеблясь.

Если ты —

провода,

я —

троллейбус.

Ухвачусь за провода

руками долгими,

буду жить

всегда-всегда

твоими токами.

Слышу я:

«Откажись!

Пойми

разумом:

неужели это жизнь —

быть привязанным?!

Неужели в этом есть

своя логика?!

Ой, гляди —

надоест!

Будет плохо».

Ладно!

Пусть свое

гнут —

врут расцвеченно.

С ними я

на пять минут,

с тобой —

вечно!

Ты —

мой ветер и цепи,

сила и слабость.

Мне в тебе,

будто в церкви,

страшно и сладко.

Ты —

неоткрытые моря,

мысли тайные.

Ты —

дорога моя,

давняя,

дальняя.

Вдруг —

ведешь меня

в леса!

Вдруг —

в Сахары!

Вот бросаешь,

тряся,

на ухабы!

Как ребенок, смешишь.

Злишь, как пытка…

Интересно мне

жить.

Любопытно!

Катька,

Катышок,

Катюха —

тоненькие пальчики.

Слушай,

человек-два-уха,

излиянья

папины.

Я хочу,

чтобы тебе

не казалось тайной,

почему отец

теперь

стал

сентиментальным.

Чтобы все ты поняла —

не сейчас,

так позже.

У тебя

свои дела

и свои

заботы.

Занята ты долгий день

сном,

едою,

санками.

Там у вас,

в стране детей,

происходит

всякое.

Там у вас,

в стране детей —

мощной

и внушительной, —

много всяческих затей,

много разных жителей.

Есть такие —

отойди

и постой в сторонке.

Есть у вас

свои вожди

и свои пророки.

Есть —

совсем как у больших —

ябеды

и нытики…

Парк

бесчисленных машин

выстроен по нитке.

Происходят там и тут

обсужденья

грозные:

«Что

на третье

дадут:

компот

или мороженое?»

«Что нарисовал сосед?»

«Елку где поставят?..»

Хорошо, что вам

газет —

взрослых —

не читают!..

Смотрите,

остановясь,

на крутую радугу…

Хорошо,

что не для вас

нервный

голос

радио!

Ожиданье новостей

страшных

и громадных…

Там у вас,

в стране детей,

жизнь идет

нормально.

Там —

ни слова про войну.

Там о ней —

ни слуха…

Я хочу

в твою страну,

человек-два-уха!

Я уехал

от весны,

от весенней кутерьмы,

от сосулечной

апрельской

очень мокрой бахромы.

Я уехал от ручьев,

от мальчишечьих боев,

от нахохлившихся почек

и нахальных воробьев,

от стрекота сорочьего,

от нервного брожения,

от головокружения

и прочего,

и прочего…

Отправляясь в дальний путь

на другой конец страны,

думал:

«Ладно!

Как-нибудь

проживем и без весны…

Мне-то, в общем,

все равно —

есть она иль нет ее.

Самочувствие мое

будет неизменным…»

Но…

За семь тысяч верст,

в Тикси,

прямо среди бела дня

догнала весна

меня

и сказала:

«Грязь меси!»

Догнала, растеребя,

в будни ворвалась

и в сны.

Я уехал

от весны…

Я уехал

от тебя.

Я уехал в первый раз

от твоих огромных глаз,

от твоих горячих рук,

от звонков твоих подруг,

от твоих горючих слез

самолет меня

унес.

Думал:

«Ладно!

Не впервой!

Покажу характер свой.

Хоть на время

убегу…

Я ведь сильный,

я —

смогу…»

Я не мерил высоты.

Чуть видна земля была…

Но увидел вдруг:

вошла

в самолет летящий

ты!

В ботах,

в стареньком пальто…

И сказала:

«Знаешь что?

Можешь не убегать!

Все равно у тебя из этого

ничего не получится…»