Читать книгу Пассажир последнего рейса - Роберт Штильмарк - Страница 4

Кинешемская касса продала на «Лассаля» всего одно-единственное верхнее классное место. Купил его тот самый долговязый гражданин в заграничном пальто, что так усердствовал на погрузке. С чемоданчиком в руке пассажир остановился наверху, посреди полутёмного коридора. Потолочная лампа в матовом плафоне еле освещала одинаковые двери кают, красную ковровую дорожку поверх протёртого маслом линолеума и в дальнем конце – зеркальные стёкла салона, запертого на ключ.

Из каюты с надписью «Проводники» выглянула пожилая женщина в синей телогрейке с меховым воротником. За её спиной высились горы одеял и простыней, до самого потолка.

– Мне бы местечко, – робко попросил гражданин. – Каюту бы…

Женщина так удивилась, будто впервые в жизни увидела перед собой всамделишного пассажира.

– Как это каюту? Нешто они там, в Кинешме, с ума посходили, классный билет продали? Весь этаж нетоплен, система спущена… Сами-то вы соображаете, какие сейчас могут быть каюты?

– Да мне бы только пока руки вымыть да примоститься как-нибудь. Просто не верится даже, что опять берега эти вижу.

Пароход выходил на фарватер. Ветром распахнуло дверь на палубу. Снаружи донесло сочную дробь пароходных плиц, шелест волны у бортов. Из-под лестницы, снизу, тянуло смолёными канатами и остывающим паром. Пол в коридоре содрогался от работы машины. Её мерный, спокойный гул то и дело перебивался неровной стукотнёй паровой лебёдки и скрежетом рулевой цепи. Проводница не замечала, что пассажир взволнован этими будничными для неё звуками и запахами. Сверху спустился капитан. Несколько нерастаявших снежинок блестело в его бороде. Проводница пожаловалась на кинешемскую кассу.

– Не беда, Нюра, – сказал капитан. – Пристроим пассажира. Далеко едете, товарищ?

– Билет у меня до Нижнего, то есть до Горького, но я знаю, вы, кажется, только до Городца? Я там пересесть могу, мне ведь не к спеху. Хочу родные места увидеть, Кинешму, Решму, Юрьевец.

– У вас там родственники есть, или?..

– Нет, ни родных, ни знакомых. Жил там в детстве. И вот, знаете, потянуло опять взглянуть на эти места. Видимо, уж перед смертью.

– Рановато вам о деревянном бушлате задумываться. На погрузке не хуже молодых бегали, хотел благодарность по радио объявить. Небось немного старше меня?

– С весны пятьдесят восьмой пошёл.

– Значит, можно сказать, ещё юноша по сравнению со мною? Мне-то шестьдесят пятый! Если в будущую навигацию другого парохода не дадут, то думаю пойти в техникум поработать, молодых поучить. На пенсионный хлеб сам не уйду, покамест насильно не заставят… Что ж, зайдите ко мне в каюту обогреться.

– Что вы, нет, нет, большое спасибо!.. Вы сейчас на вахте?

– Считаю себя нынче на бессменной вахте. Пароход мой с Волгой прощается, да и сам я, возможно, последний раз на мостике. А старшего помощника я спать послал после ночной погрузки…

– В Решме у нас будет стоянка часа на три. Успеете погулять, даже родных навестить. А покамест, если желаете, можете в рубку к нам подняться, оттуда всё как на ладони разглядите.

– Идти мне в Решме давно не к кому. А вот из рубки полюбоваться – за это спасибо от души!

– Надевайте тогда бушлат и шапку; чемоданчик свой и пальто оставьте у проводницы, внизу. Зима – не вата, не греет нашего брата!

Наверху таяла утренняя сизо-сиреневая мгла, разбавленная медленным приливом рассвета. Фабричные огни Кинешмы погасли. Город отдалялся и выглядел очень красивым с широкого речного плёса. Старинные арочные складские здания, соборная колокольня, береговые откосы, бульвар с беседкой, крутые лестницы и съезды к пристаням – всё это, чуть присыпанное лёгкой осенней порошей, повторилось в оловянном зеркале стылой Волги.

– Вот, земляка-волжанина негаданно встретил! – пошутил капитан, представляя пассажира обоим рулевым, лоцману и стажёру. – Хочет гражданин отсюда рекой полюбоваться… А у тебя, Юрка, пароход носом рыскал, пока я внизу был. Ведь ты вёл?

– Я, товарищ капитан, – смутился стажёр. – Ветер здоровый.

– Почему же у Егорыча не рыскает? Ни при какой погоде! Примеряться надо к любому нажиму, и колесом рулевым так подгадывать, чтобы пароход твой не сдувало. Думаешь, Волга широкая стала, так не беда и с курса сойти?

– Действительно, какая стала ширь! – сказал пассажир. – Неузнаваемо всё. Почти сорок пять лет здесь не бывал. Целый век человеческий!

– Это вы, значит, в самую революцию здесь жили? – заинтересовался стажёр.

– Да. Пережил её здесь, но, к несчастью, не сумел верно оценить то, чему был свидетелем. Стал жертвой ошибок, чужих и своих. И вот – жизнь прошла впустую. Это вам нелегко понять, у вас путь ясный.

В рубке замолчали. Стажёру очень хотелось расспросить странного пассажира подробнее, но в присутствии старших он стеснялся.

– Теперь первая стоянка в Решме, – сказал капитан и вложил в переговорную трубку деревянную затычку. – Твёрже веди судно, Юрка, смелее.