Читать книгу Умирая в себе. Книга черепов - Robert Silverberg - Страница 14

Яхья Лумумба

Гуманитарный 2А, д-р Катц

10 ноября 1976 года

Тема Электры у Эсхила, Софокла и Еврипида

Сравнение того, как используется миф об Электре у Эсхила, Софокла и Еврипида, позволяет изучать на конкретном примере различные методы развития действия. «Хоэфоры» Эсхила, «Электра» как Софокла, так и Еврипида во многом схожи между собой. Орест, изгнанный сын убитого Агамемнона, возвращается в родные Микены, где встречает свою сестру Электру. Она убеждает его отомстить за гибель отца, убив Клитемнестру и Эгисфа, которые умертвили Агамемнона после возвращения царя из-под Трои. Однако трактовка в общем одного и того же сюжета оказывается у трех драматургов различной.

Эсхил, в отличие от более поздних авторов, берет за основу этические и религиозные мотивы преступления Ореста. Характеристики персонажей и их поступков просты до смешного, и неспроста вдумчивый Еврипид в своей «Электре» потешается над Эсхилом в сцене узнавания. В драме Эсхила Орест появляется в сопровождении своего друга Пилада и в качестве жертвы кладет на могилу Агамемнона прядь своих волос. Потом они уходят, а к гробнице приближается скорбящая Электра. Она замечает прядь волос, узнает их, говорит, что «они похожи на волосы ее брата», и решает, что Орест прислал их сюда, чтобы выразить свою скорбь. Затем Орест появляется снова и открывается Электре. Именно это неправдоподобное узнавание и пародирует Еврипид.

Далее Орест сообщает, что его послал оракул Аполлона, чтобы он отомстил за убийство Агамемнона. Возвышенной речью, которая изобилует длиннотами, Электра укрепляет решимость Ореста, и тот тут же отправляется убивать Клитемнестру и Эгисфа. Он проникает обманом во дворец, сказав, будто является посланцем далекого Фокия и принес весть о смерти Ореста. Войдя внутрь, он немедля приканчивает Эгисфа, а затем обличает мать в измене и поражает и ее тоже.

Драма заканчивается явлением Оресту, обезумевшему от терзаний, фурий, которые преследуют его. Он ищет убежища в храме Аполлона. В «Эвменидах» – мистико-аллегорическом продолжении трагедии – Оресту отпускается его грех.

Иными словами, Эсхила не слишком заботит правдоподобие действия. В своей трилогии «Орестея» он преследовал цели теологического порядка: показать деяния богов, наложивших на целый род проклятие, которое порождено убийством и приводит к нему же. Его философия проста: «Зевс единый указует истинный путь познания: он правит людьми, а те должны черпать мудрость из своих горестей». Эсхил приносит в жертву драматургическую технику или, по меньшей мере, отводит ей второстепенное место, сосредоточив внимание на религиозных и психологических аспектах матереубийства.

«Электра» Еврипида, в сущности, полярно противоположна по замыслу трагедии Эсхила. Еврипид толкует сюжет иначе, углубленнее и многозначнее. Электра и Орест у Еврипида гораздо рельефнее. Электра – полубезумная женщина, изгнанная из дворца; ее выдали замуж за крестьянина, и она жаждет отомстить. Орест – трус, проскользнувший в Микены окольными путями, подло разит в спину Эгисфа, хитрой уловкой обрекает на смерть Клитемнестру. Еврипид озабочен драматической достоверностью, тогда как Эсхил к ней совершенно равнодушен. Электра узнает Ореста не по волосам и не по размеру ноги, а, скорее, по…

О боже! Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Смерть моя. Это вообще не дело, мать его так. Разве мог Яхья Лумумба написать такую чушь? Лажа, откровенная лажа, от начала до конца. С какой стати Яхье Лумумбе сдавать это дерьмо о греческой трагедии? С какой стати мне пыхтеть за него? Что он Гекубе, что ему Гекуба, почему он должен плакать о ней? Рву все и начинаю заново. Я напишу сочинение на джазовом; парень, я напишу на «дынном» негритянском. Боже, помоги мне думать по-черному. Но я не могу. Не могу. Мне хочется все бросить. По-моему, у меня жар. Постой, может, глотнуть для бодрости? М-да! Попробуй снова. Вложи-ка больше души, парень! Ты, чертов жидовский ублюдок, душу вложи, слышишь? О’кей. Поехали. Значит так, жил да был этот тип Агамемнон, он был лихой мужик, слышишь ты, он был Человек, но они его подловили. Его старая курва Клитемнестра, она трахалась с цыплячьим недомерком Эгисфом и однажды сказала: «Малыш, давай-ка мы с тобой сделаем из Агги пустое место, и тогда ты станешь королем. Ты и я, король-королева. Раз-два – и все пойдет по-старому». Агги тем временем болтался в Наме, где заправлял всеми делами, а потом двинул домой, чтобы П и П – то бишь пожрать и поспать. И прежде чем он сообразил, что к чему, его пришили, ну, зарезали, и с ним все. А эта психованная Электра, дочка старого Агги – допер? – она совсем рехнулась, когда ее папаша сыграл в ящик, и говорит своему братцу, – того Орестом кликали, ну и говорит ему: «Слушай, Орест, я хочу, чтобы ты уделал этих двух скотов, поквитался с ними за папочку». А Орест, когда началась вся эта заварушка, шлялся незнамо где и знать не знал, что у них тут творится.

Да, вот так-то, парень. Дошло до тебя? А теперь давай объясняй, к чему Еврипиду «бог из машины» и каково катарсическое воздействие реалистической техники Софокла. Валяй-валяй. О, какой же ты поц, Селиг! Какой жалкий поц»!