Читать книгу Расплата - Роберт Уилсон - Страница 8

11 марта 2012 года, воскресенье, 19:45

Где-то в Лондоне

– Расскажи мне о Хакни и Лондон-филдс, – попросил голос. – Ты ведь могла бы жить где угодно – Ноттинг-Хилл, Челси… Хотя постой, это районы для пенсионеров. Может, Долстон? Или Бродвей-маркет? Почему ты выбрала Хакни, Алишия?

– Что мне причитается за ответ на этот вопрос? – поинтересовалась она.

– Это не вопрос. Мы просто общаемся, чтобы познакомиться поближе.

– Вы же сами объяснили мне правила. Я им следую. Отвечаю на вопросы, получаю за это награды. Все имеет свою цену – так вы сказали.

– А ты крепкий орешек, Алишия. Чего ты хочешь?

Она хотела видеть. Тьма была невыносимой, она сбивала Алишию с толку. Способность видеть, что происходит вокруг, дает силы и новые возможности.

– Помыться, – ответила Алишия.

– Это слишком ценный приз. Тебе придется долго копить бонусные баллы. Знаешь что? Давай поговорим по душам, и я разрешу тебе снять маску.

– Я живу в Хакни потому, что хочу быть как все. Хочу, чтобы мои друзья любили меня такой, какая я есть. Думаю, вам не понять, что такое родиться богатой.

– Должно быть, это очень, очень тяжело, – съязвил голос. – Куда тяжелее, чем жить в кишащих крысами загаженных трущобах Мумбаи, без электричества и чистой воды.

– Не мне судить. Зато я знаю, каково жить под постоянной опекой, не имея возможности учиться на собственном опыте.

– И кому мы обязаны тем, что ты выросла такой хорошей, доброй девочкой? – В голосе слышалась неприкрытая злость.

– Моей матери.

– То есть еще одному изнеженному существу голубых кровей. Неужели мама заставляла тебя сидеть на жестких стульях?

– Она позволяла мне заглядывать за стену.

– Как мило. Ты еще про золотую клетку расскажи. С толстыми-толстыми прутьями. Как-то неубедительно, Алишия. Так меня на жалость не пробьешь.

– Да я и не пытаюсь, – пожала плечами Алишия. – Вы спросили, почему я живу в Долстоне, а я ответила, что так чувствую себя свободной от семейных обязательств. Там я не дочь миллиардера. Ко мне относятся как к равной и судят по поступкам.

– Чепуха. Я бы скорее поверил, если бы ты сказала, что живешь в Долстоне, чтобы быть поближе к Дуэйну и Кертису.

– С ними я познакомилась совсем в другом месте.

– Действительно. В баре «Уайб» на Брик-лейн.

– Это уже другой разговор. – Алишии не понравилось то, как детально похититель изучил ее личную жизнь. – Если мы закончили беседу на тему «Почему ты живешь в Долстоне», то мне пора снять маску.

– Пора, но я тебе не позволю, потому что мы еще не закончили.

– Значит, ваши правила ничего не стоят.

– Правила существуют только для тебя, а я их устанавливаю. Мне решать, какой ответ считать удовлетворительным. Скажи честно, почему ты живешь в Долстоне, когда твоя мать перебралась в фешенебельный Обри-Уок? Должно быть, она испытала настоящее облегчение, отвязавшись от этого приставалы с Эдвардс-сквер. Какой же он был назойливый! Неудивительно, что твоя мамаша сбежала. У нее ведь после Шику никого не было?

– Меня от вас тошнит, – вырвалось у Алишии, но она тут же спохватилась. – Откуда вам известно, как моя мать зовет отца?

– Жаль, что Исабель не разделяла сексуальные фантазии Фрэнка, иначе они до сих пор были бы вместе. Не пойми превратно, Шармила – сногсшибательная женщина, но она, как бы сказать… несколько стереотипная жена миллиардера. Ты согласна? Алишия, не молчи!

– Восхищена вашей работой.

– К сожалению, наблюдая со стороны, всей правды не выведать. Необходимо общаться с человеком, проникать в душу. Так что прекращай ломать комедию и выкладывай, зачем ты переехала в Долстон. Уж точно не из-за прекрасно работающей службы общественного транспорта.

– Я хотела жить подальше от матери.

– Почему же? – Голос изобразил искреннее удивление. – Ты ведь любишь ее. Она позволяла тебе выглядывать из-за гребаной стены богатства. Кому, как не Исабель Маркс, знать все тяготы жизни дочери?

– У нее своеобразный взгляд на вещи.

– Какие такие вещи? – Голос откровенно издевался.

– Она пытается решать за меня.

– Вот это уже интереснее, Алишия. Продолжай.

– Она как типичная индийская мамаша. Хочет сосватать меня за какого-нибудь милого мальчика. – Алишия не смогла совладать с эмоциями. – Какой сегодня день? Воскресенье? Вот, сегодня она наверняка собиралась представить мне очередного «отличного парня». Писателя, журналиста, актера или начинающего режиссера. Насквозь фальшивого и неспособного жить по-настоящему. Их всех словно из одного теста лепят. Думаю, если покопаться, то выяснится, что и общаются они с одними и теми же людьми.

– Она лишь желает тебе добра, – сказал голос. – Снимай маску.

Они сидели за простым деревянным столом и ели утку с рисом.

– Что вы думаете об этой… ситуации? – Исабель с трудом подбирала слова. – О… похищении. Даже слово это боюсь произносить. Звучит как в старом гангстерском фильме. Как по-вашему, эта ситуация разрешится?

– По содержанию звонков ясно, что вашу дочь похитили не ради легкой наживы, иначе мы бы уже обсуждали сумму выкупа, план доставки денег и условия освобождения. За пару суток договорились бы.

– Если бы они попросили тысяч двадцать фунтов, то да, – сказал д’Круш. – Такие деньги я могу достать за несколько секунд. Но если речь идет о миллионах, понадобится больше времени. Так что не торопитесь списывать такую вероятность.

– Фрэнк прав. Если им нужно много денег, они наверняка готовы к долгим переговорам, – подтвердил Боксер. – У мелких похитителей все просто: обкалывают жертву наркотиками и держат в каком-нибудь фургоне, пока не получат деньги. Чтобы удерживать заложника долгое время, нужна серьезная подготовка. Требуется изучить поведение жертвы, найти укромное место, нанять людей, организовать перевозку, закупить продукты и медикаменты. Наши похитители прекрасно осведомлены. Они знали, когда Фрэнк вылетел из Мумбаи и приземлился в Лондоне, легко добыли убедительные доказательства того, что Алишия действительно у них.

– А как долго идут переговоры в таком случае? – спросила Исабель.

– В среднем от недели до двух месяцев. Однако, если в распоряжении похитителей достаточно ресурсов, все может затянуться на более долгий срок.

– Они упомянули сумму, – с надеждой сказала Исабель. – Этот Джордан сказал, что можно начать с пятидесяти миллионов и в итоге сойтись на полумиллионе. Что скажете?

– Но ведь он сказал, что не собирается торговаться, – напомнил Боксер. – Преступники позвонили вам обоим, представили доказательства похищения, а теперь хотят заставить нервничать. Они не станут выдвигать требования раньше чем через пару дней. Если им действительно нужна кругленькая сумма, они могут попытаться запугать вас. Кроме того, они упомянули о неких сложностях, которые придется обсудить, так?

– Верно.

– Эти «сложности», желание вести переговоры только с Исабель, угрозы и попытки вывести ее из равновесия говорят нам, что дело затянется. Полагаю, преступники просчитали и то, что Фрэнк использует все связи, чтобы найти консультанта для Исабель.

– То есть вы не будете лично участвовать в переговорах? – спросил Фрэнк.

– Я им неинтересен. На меня не получится давить. По той же причине они не хотят ничего обсуждать с вами. Джордан выбрал Исабель потому, что ее проще всего выбить из колеи. Как правило, мы организуем так называемую антикризисную комиссию, куда входят члены семьи, близкие друзья, иногда юристы. Когда Джордан позвонит опять, скажем, что из-за стресса Исабель попала в больницу, и ему придется вести переговоры с мистером А, миссис Б или мисс В. Это помешает…

– Я против, – прервала его Исабель.

– Против? – удивился Фрэнк. – Исабель, Чарльз – наш консультант…

– Я не согласна! – воскликнула она. – Никому не позволю решать судьбу моей дочери. Не хочу перекладывать ответственность и рисковать тоже не хочу.

– Мы все будем нести ответственность, – попытался успокоить ее Боксер. – Я разработаю план действий, учитывая все варианты развития событий, и всему обучу человека, которого мы выберем для ведения переговоров. Вы по-прежнему будете вовлечены в процесс. Главное – оградить вас от преступников.

– Понимаю, но все равно отказываюсь.

– Исабель, ради бога…

– Хорошо, – сдался Боксер. – Утро вечера мудренее. Вернемся к этому вопросу завтра. Подумайте, кто мог бы оказать вам моральную поддержку. Ваша сестра Джо не годится. Фрэнк упоминал некую Мириам…

– Мириам в Бразилии. У нее своих проблем хватает. Что-то с сыном. Я даже не рассказала ей о том, что случилось.

– Кто-нибудь еще? Фрэнк?

Бывшие муж и жена переглянулись. Исабель поковыряла вилкой в тарелке, но к еде не притронулась. Тарелка Фрэнка была чистой.

– Объясни, – попросил д’Круш. – Пусть услышит все от тебя.

– У нас слишком много разногласий, – сказала Исабель. – В этой ситуации будет лучше держаться на расстоянии друг от друга. Я не отказываюсь от встреч с Шику, но не хочу, чтобы он постоянно был рядом.

– Есть еще варианты?

Молчание.

– Значит, остаюсь только я, – подытожил Боксер.

– Меня это устраивает, – твердо сказала Исабель. – Не люблю, когда вокруг много народу. Всегда нервничаю.

– Значит, решено? – Боксер посмотрел сначала на Исабель, потом на Фрэнка.

Оба утвердительно кивнули.

– Хорошо. – Боксер подумал, что постепенно они согласятся с его точкой зрения. – Завтра я представлю вам Мерси Данква. Она мой напарник и должна быть в курсе всего, касающегося Алишии. Если со мной что-то случится, она сможет меня заменить, а пока будет вести свое расследование.

Исабель заметно нервничала.

– Не волнуйтесь. Мерси – профессионал. Похитители ни о чем не догадаются. А если и догадаются, она тут же заляжет на дно. Бояться нечего.

– Что именно входит в ее обязанности? – спросил д’Круш.

– Она должна выяснить, кто и где в последний раз видел Алишию, поговорить с ее друзьями и коллегами, осмотреть квартиру, проверить банковские счета и так далее. У вас есть ключи от квартиры дочери?

– Нет, – сказала Исабель. – Не думаю, что у кого-то есть дубликат. Послушайте, я все равно волнуюсь из-за Мерси. Вы же знаете, что похитители сказали насчет полиции…

– У Мерси огромный опыт. В ее послужном списке десятки подобных дел.

– Так много?

– Это только в Великобритании. Ни одного провала, заложников всегда освобождали.

Д’Круш одобряюще кивнул и взял Исабель за руку. Они закончили трапезу, допили вино, а Фрэнк выпил еще чашечку кофе. Исабель проводила бывшего мужа до двери. Боксер остался на кухне.

– Вы, наверное, находите меня странной, – вернувшись, заметила она.

Боксер лишь молча посмотрел на потолок.

– Ни друзей, ни родных в трудную минуту. Только незнакомец, нанятый мужем через страховую компанию.

– Не могу сказать, что привык к таким ситуациям, но они случаются.

– Вас это беспокоит?

– Я не очень люблю термин «эмоциональные качели», но он как нельзя лучше описывает то, что происходит с людьми, когда их близкие похищены. Только вы начинаете испытывать воодушевление оттого, что переговоры движутся в правильном направлении, как тут же случается нечто, что подавляет и деморализует вас. Разница лишь в том, что кататься на качелях весело. Поэтому нужен человек, готовый вас поддержать. Кто-то, кому вы можете довериться. Иначе будет тяжело – и морально, и физически.

– Я привыкла преодолевать трудности в одиночку. После расставания с Шику у меня никого не было.

– А как же Алишия?

– Верно, – вздохнула Исабель. – Но когда умерла моя мать, Алишия была в Мумбаи.

– Ваша сестра Джо тоже вас не поддержала?

– Джо с матерью не ладили. Какая уж тут поддержка…

– Похищение зачастую оборачивается схваткой умов. Мы сидим здесь, похитители – там. Мы их не видим. Они умело применяют психологическое давление. Рядом должен быть человек, который хорошо знает и вас, и Алишию.

– Мне не на кого положиться. – Исабель присела на стул. – Только Мириам и теперь вы, Чарльз Боксер.

– Не забывайте, я посторонний. Моя задача – объективно оценить ситуацию, почувствовать, где реальная опасность, а где блеф, и предостеречь вас от ошибок, к которым могут привести эмоции.

– Тогда вам придется стать для меня близким, при этом сохраняя ваш профессионализм. Давайте узнаем друг друга получше. Скажите, откуда у вас такие глаза?

– От матери.

– Родом она, случайно, не из Афганистана?

– Из Австралии. Из Парраматты, это пригород Сиднея. Моя бабушка умерла молодой, а дед пил не просыхая и не упускал возможности ввязаться в драку. В восемнадцать лет мать ушла из дома, устроилась стюардессой и больше не возвращалась. Даже на его похороны не приехала.

– Как ее зовут?

– Эсме.

– Старомодное имя.

– Так звали ее бабушку.

– Где сейчас ваша мать?

– В Хэмпстеде. Моя дочь зовет это место «простудной больницей».

– Она больна?

– Не в этом смысле. У нее квартира в Маунт-Верноне, в доме, где раньше был туберкулезный диспансер. Фешенебельное местечко, вот Эми и подшучивает.

– Если она больна «не в этом смысле», то в каком?

– Она алкоголичка.

– Пошла в отца?

– Возможно, но по другой причине. – Боксер не хотел вдаваться в детали. – По долгу службы ей приходилось постоянно развлекать людей.

– Я думала, стюардессы только разносят напитки.

– Во время одного из полетов она познакомилась с режиссером рекламных роликов и впоследствии стала его продюсером. Званые обеды и ужины с обильными возлияниями… От этой привычки она так и не избавилась.

– Вы ладите?

– У нее сложный характер. – Чарльз подумал, что женщины всегда обо всем догадываются, как бы мало он им ни говорил. – Из-за алкоголя она стала раздражительной. Постоянно в плохом настроении.

Они рассмеялись, хотя Боксер понимал, что смеяться тут не над чем.

– Она всегда любила мою дочь, Эми, а сейчас особенно. Порой они устраивают посиделки на кухне, и только и слышно, как они хихикают, будто две колдуньи за котелком с похлебкой из глаз тритона и лягушачьих лапок.

Исабель снова засмеялась.

– Почему вы не позволили Фрэнку остаться? – Боксер решил, что пришла его очередь задавать вопросы. – Понимаю, что вы предпочитаете держать дистанцию, но в сложившейся ситуации можно было сделать исключение.

– Я восхищаюсь Фрэнком и по-прежнему люблю его. Это может прозвучать глупо, учитывая, сколько раз он меня предавал, – и дело не только в изменах. Всегда считала его замечательным человеком, которому можно доверять, на которого можно положиться. Но я забыла самое важное. Он актер. И умеет прикинуться кем угодно. Может убедить, что любит тебя, может заставить сотрудников беспрекословно повиноваться, а политиков – целовать ему ноги. Однажды я осознала, что за этим фасадом ничего нет. Точнее, есть нечто, но… Слишком жестоко было бы сказать это Фрэнку в лицо, но мне кажется, похититель Алишии тоже это понимает. Я спросила, считает ли он меня человеком, который лучше всех знает Шику. Джордан ответил: «Когда человек становится богат, он начинает держать окружающих на расстоянии. Так проще выжить в нашем жестоком мире». Чудовищная жестокость – вот что я почувствовала в Шику. Вот почему мы не можем подолгу оставаться наедине. Я не могу постоянно притворяться, и он сам это прекрасно знает.

– Как относится к Фрэнку Алишия?

– Не уверена, что знаю ответ, но попытаюсь объяснить, – сказала Исабель.

Она быстро убрала со стола, предложила Боксеру еще еды, но тот отказался. Тогда она снова достала бутылку виски и лед, а себе налила кофе.

– Алишия всегда была для Шику особенным ребенком. Он видел в ней отличный потенциал и уделял ей больше внимания, чем другим своим детям. Быть может, в ней он находил те черты, которыми был обделен сам. Алишия очень красивая, вся в отца. У нее живой ум и математические способности, она окончила Лондонскую школу экономики. Шику хотел, чтобы она получила магистерскую степень еще до приезда в Мумбаи, но из-за юного возраста ее никуда не брали. Уж не знаю, как Шику удалось устроить Алишию в бизнес-школу Саида в Оксфорде. Она отучилась там два года и отправилась в Мумбаи к отцу набираться опыта.

– Он видел дочь во главе глобальной корпорации?

– Шику стремился к этому. Он владел студией в Болливуде, фильмы которой и по сей день пользуются кассовым успехом не только в Индии, но и во всех странах, где есть индийская диаспора. Доходы позволяли ему покупать другие компании. Предвидя автомобильный бум, он приобрел фабрику, производившую детали для ТАТА – одной из крупнейших индийских корпораций. Затем вложился в производство шин и пластиковых деталей и, наконец, в автомобилестроение. Даже купил металлургический завод, чтобы полностью контролировать производственный процесс и не полагаться на сторонних поставщиков.

– Он рассказывал об электромобилях, которые планировал собирать в Великобритании.

– Да, несколько лет назад ему в руки попали новейшие разработки аккумуляторных батарей. Они уже производятся и продаются по всему миру.

Боксер кивнул и сделал пометку в блокноте. Раз похитителям не нужны деньги, возможно, их цель – заставить д’Круша свернуть производство.

– Есть у Фрэнка другие родственники? – спросил он.

– Родители умерли еще до нашего знакомства. Старшая сестра была проституткой и скончалась от СПИДа. Младшая пропала без вести, и даже когда Шику прославился, от нее не было вестей.

– Мрачновато.

– Шику есть Шику.

– Значит, возвращение Алишии из Мумбаи в Лондон может означать, что они с Фрэнком поссорились?

– Они ничего об этом не говорили.

– Сколько она пробыла с ним?

– Два года.

– Вы действительно не знаете, что случилось? – Боксер не был готов поверить Исабель.

– Алишия жила у меня пару месяцев после возвращения, приходила в себя. Разумеется, мне было любопытно, и, пожалуй, я слишком донимала ее расспросами. Она сняла квартиру в Хокстоне, устроилась работать в банк – совершенно не та карьера, о которой она мечтала. Со старыми друзьями она порвала, и о ее личной жизни мне ничего не известно. Я почти уверена, что романтических отношений у дочери тоже нет, и это меня беспокоит – она ведь такая красивая!

– Думаете, Алишия была счастлива до переезда в Хокстон?

Исабель налила себе виски и задумалась.

– Она не была несчастна. Если бы вы встретили ее, то не подумали бы, что она подавлена или в депрессии. Мы по-прежнему близки. Неплохо проводим время, но есть темы, которые лучше с ней не обсуждать.

– Она изменилась?

– Все мы меняемся. Когда-то и я была счастливой молоденькой девушкой. А потом узнала, чем Шику занимается… Какой он на самом деле.

– Он сможет поговорить со мной начистоту? Без тайн и секретов?

– Нет. Но пусть это вас не останавливает.

– Я уже понял, что говорить правду ему не нравится, – сказал Боксер. – Но он обещал не лгать.

– Это уже кое-что. По крайней мере, вам не придется тратить время на догадки. Должно быть, вы ему понравились. А может, нужны ему, чтобы таскать каштаны из огня.

– Как можно одновременно любить и презирать человека? – незаметно для себя Боксер произнес вопрос вслух.

– Шику – единственная любовь в моей жизни. – Исабель и бровью не повела. – Другого такого нет. Воспоминания еще слишком сильны. Это означает…

– Подробности не нужны.

Исабель кивнула, словно это и был ответ.

– Сколько вам было лет, когда вы встретили Фрэнка? – спросил Боксер.

– Семнадцать.

– Как моей дочери. – Боксер жестом призвал Исабель прекратить подливать ему виски.

– Что вы хотите этим сказать?

– Она юная, впечатлительная и безбашенная. А сколько было Фрэнку?

– Двадцать пять.

– Как отреагировали ваши родители?

– Были против, пока не познакомились с Фрэнком. Он их покорил. Родители не хотели, чтобы я выходила замуж до двадцати одного года, но он добился разрешения сыграть свадьбу на два года раньше. А в двадцать я родила Алишию.

Боксер выполнил в уме несколько простых вычислений.

– То есть на момент развода вам было тридцать три и с тех пор вы одна?

Исабель пожала плечами:

– Не могу пожаловаться на отсутствие ухажеров, но…

Ее прервал телефон Боксера. Звонила Мерси. Он извинился и вышел в коридор.

– Встретила Эми, – сообщила Мерси. – Мы дома. Она заперлась в комнате и дуется.

– Что случилось?

– Новый кавалер Карен промышляет контрабандой сигарет. Его банда отправляет девушек на Канары, где те получают чемоданы сигарет и везут в Великобританию. Отдых оплачивается, и каждая привозит по восемь тысяч сигарет. На Канарах пачка стоит три евро, а тут – семь фунтов. Даже с учетом низкого обменного курса прибыль составляет три фунта за пачку. Две сотни с каждой девочки. Это с лихвой покрывает и перелет, и проживание, и прочие развлечения. Шесть девушек – шесть сотен. Отличный бизнес.

– Таможня с этим разберется.

– Девочкам несказанно повезло, что они не получили тюремные сроки в подарок на восемнадцатилетие.

– Как отреагировала Эми?

– Обругала меня на чем свет стоит. Знаешь, я ведь немного за ней понаблюдала, пока она ждала багаж. Эми разговаривала с семейной парой нашего возраста. Такая общительная, веселая, яркая. Я даже не сразу узнала ее. Чарли, может, все дело в нас? Может, мы сами причина всех бед? Или мне кажется?

– Порой я тоже так думаю.

– Что нам делать с Эми?

– Главное – не теряй самообладания и попробуй найти кого-то, кто присмотрит за ней, пока мы заняты.

– Обзвонила всех друзей, никто не согласился.

– Хочешь, я позвоню матери?

– Этой старой алкоголичке?!

– Они хорошо ладят. В присутствии Эми мать к спиртному не прикасается. Побыть вместе пойдет на пользу им обеим. Мама поможет Эми успокоиться и поднимет боевой дух.

– А Эми придется для нее готовить.

– Я позвоню ей. Мерси, не вини себя. Я виноват не меньше, и Эми тоже.

– Я отдаю ей всю свою любовь, а она в ответ лишь хамит мне в лицо. Чарли, я устала.

Боксер представил, как Мерси в отчаянии уткнулась лбом в стену.

– Где ты сейчас? – спросила она.

– В Кенсингтоне, у матери похищенной девушки. Приедешь завтра?

– До одиннадцати утра не смогу. Встречаюсь с Мейкписом.

– Попробую позвонить Эми.

– Удачи. Не думаю, что она ответит.

Боксер нажал кнопку завершения разговора и набрал номер дочери. Та действительно не ответила. Он вернулся на кухню.

– Семейные неурядицы? – спросила Исабель.

– Долго объяснять, – ответил Боксер.

– Готова выслушать.

– Мерси Данква не просто коллега. Она мать моей дочери. Мы разошлись еще до рождения Эми, но остались хорошими друзьями. Похоже, дочка взрослеет чуть быстрее, чем нам хотелось бы. – Боксер вкратце передал содержание телефонного разговора.

– Поражаюсь, как вам удается хранить спокойствие в такой ситуации.

– Это моя работа.

– В любой ситуации сохранять хладнокровие?

– Контролировать эмоции. За свою жизнь я научился чувствовать, когда дело дрянь.

– Как вы познакомились с Мерси?

– Служил в армии, а она училась в колледже. – Боксер по-быстрому прикинул, сколько раз уже соврал. – Закрутился роман, Мерси забеременела. Мы прожили вместе неделю и поняли, что лучше нам заботиться об Эми, оставаясь просто друзьями.

– Почему вы пришли к такому выводу?

– Оказалось, что мы слишком похожи. Притяжение противоположностей не наш случай. У нас не было друг от друга секретов, да и дела до этих секретов не было. Я бы защитил Мерси ценой своей жизни, если бы понадобилось, но настоящей любви между нами не было.

– И вы осознали это только перед рождением дочери. – Исабель недоверчиво покачала головой. – Чем же Чарльз Боксер занимался последние семнадцать лет?

– У меня были отношения с женщинами, если вы это имеете в виду. А вот с семейной жизнью не сложилось. Армия, полиция, работа, из-за которой мне приходится регулярно и срочно лететь, скажем, из Мехико в Иокогаму, – женщинам такое не по нутру. Поначалу они не имеют ничего против, но стоит разок отменить совместный отдых, как отношениям приходит конец.

– Почему вы не смените работу?

– Мне необходимо находиться в ситуациях на грани жизни и смерти. Я служил в Ираке, после этого обычная жизнь кажется монотонной и пресной. Устроиться в отдел по расследованию убийств было ошибкой – довольно скучно выяснять, кто и почему убил человека. Мертвому ведь уже не поможешь. Расследовать похищения – другое дело. Все стремятся спасти жертву, бросают на достижение этого все силы. В такой ситуации испытываешь невероятные эмоции, а лучшей наградой становится успешное освобождение.

– Всегда?

– Почти всегда.

Воспоминание о Бьянке Диаш отозвалось болью в сердце Боксера.

– А как будет с Алишией? – спросила Исабель.

На ее лице вновь появилась тень беспокойства.

– Из того, что вы с Фрэнком рассказали, следует, что она должна справиться. – Боксер решил воздержаться от суровой правды, ограничившись стандартными фразами. – Похитители – профессионалы, они не причинят ей вреда. Нам лишь нужно проявлять спокойствие и терпение. Дождемся требований и потом будем действовать.

Исабель поднялась из-за стола и подошла к Боксеру.

– Мы едва знакомы, но не могли бы вы обнять меня? – попросила она.

Он встал и обнял ее. Ростом он был на добрый фут выше, и голова Исабель оказалась на уровне его груди. Какое-то время ее руки беспомощно висели, будто у испуганного ребенка. Но потом Исабель обхватила Боксера за талию и прильнула к нему.