Читать книгу Час Купидона. Часть I. Секрет Купидона - Робин Каэри - Страница 9

Глухая ночь уже перевалила за порог так называемого часа Купидона. Близился рассвет, время начала утренней суеты, когда дворцовые коридоры и общие залы пробуждались ото сна и покоя. Впрочем, в ту ночь её величеству были неведомы ни покой, ни даже сон. Разбуженная громкими криками, полными ужаса, и гвалтом, поднятым караульными из-за тревоги в покоях фрейлин, её величество немедленно послала дежурившую в её спальне графиню ле Монтей разбудить и пригласить к ней герцогиню де Ланнуа. В минуты сомнений и переживаний, когда в памяти вновь возрождались призраки давно пережитых страхов, мадам де Ланнуа была единственной, кому могла довериться королева.

В ожидании, когда почтенная герцогиня вернётся с докладом о причинах, вызвавших суматоху, из-за которой были подняты со своих постелей все обитатели дворца, королева сидела на высоко взбитых подушках и нетерпеливо перебирала агатовые чётки. В строгий канон молитвы на латыни, заученной ещё с детства, то и дело закрадывались исполненные чувств испанские фразы, выражавшие личные опасения Анны Австрийской. Не раз и не два она прерывала заданный каноном ход розария, ради просьбы о заступничестве за любимых сыновей, не разделяя ни первого, ни второго, и за тех немногих людей, кто оставались преданными ей на протяжении многих лет, даже когда над её головой сгущались свинцовые тучи неотвратимого рока.

– Ну что же, герцогиня? – немедленно спросила королева, едва мадам де Ланнуа переступила порог её опочивальни. – Что там? Что такое стряслось? Это у фрейлин? Снова кража?

Шум и крики, доносившиеся из внешних покоев, не утихали. На лице мадам де Ланнуа было написано плохо скрываемое беспокойство, и это лишь усугубило опасения королевы.

– Что случилось? Надеюсь, никто не пострадал?

– Нет, ваше величество, пострадавших нет, – мадам де Ланнуа присела в реверансе и поспешно поднялась, торопясь ответить на град вопросов, которыми засыпала её королева.

– Господа гвардейцы из роты капитана де Варда решили устроить засаду для грабителей.

– Как? Но разве охрана в моих покоях больше не в ведении Швейцарской гвардии? А что же Дезуш?

В вопросах королевы прозвучало не только удивление, но и недовольство новшествами, о которых ей не доложили.

– Почему меня не поставили в известность? А что же господин кардинал? Или это произошло с его попустительства?

– Полагаю, что его высокопреосвященство также не в курсе, – деликатно ответила на это мадам де Ланнуа. – Де Вард объяснил это тем, что ему было необходимо сохранить полную секретность для исполнения плана. Он ожидал застать грабителя врасплох.

– Так. И что же? Кого же они застали? Мне показалось или я слышала женские голоса? Да нет же, кричала женщина. Это же… Нет! Ведь это не была одна из моих фрейлин?

Это предположение само по себе было чудовищно и грозило громким скандалом. Произнеся его вслух, королева отвернулась, не в силах смотреть в лицо герцогине, если вдруг та подтвердит, что сбылись её самые дурные предчувствия.

– Только не ещё одно предательство. Только не снова, – тихо прошептала королева. – Я так устала ото лжи. Ах, да не медлите же, герцогиня! Скажите мне всё, как есть. Не щадите. Мне кажется, что после всего, что уже пережито, ещё одна измена не принесёт большего урона… Их было столько…

О чьём предательстве вспомнила Анна Австрийская в ту минуту? О ветреном и непостоянном в своей лояльности ко всем друзьям и сообщникам – герцоге Гастоне Орлеанском, младшем брате её почившего супруга, короля Людовика XIII? Или о кузене короля – принце Конде, который несколько раз успел изменить своим союзникам за последние десять лет и в итоге переметнулся на сторону Фронды? Перейдя на службу под знамена испанского короля, принц предал не только её саму, но и Людовика, и Мазарини. Он сделался врагом Франции! Но, может быть, горечь в мыслях королевы вызвали воспоминания о племяннице – Анне Марии де Монпансье, старшей дочери Гастона Орлеанского? Королева дала ей материнскую любовь, которой бедная сирота была обделена с рождения, воспитывала при своём дворе и даже искала блестящие партии для замужества. И всё ради того, чтобы неблагодарное дитя переметнулась к зачинщикам смуты, которые тянули за ниточки, крепко привязанные к амбициям, унаследованным от её беспокойного отца-интригана – герцога Гастона Орлеанского. Или Анне вспомнились тревожные времена её молодости, когда вокруг неё не прекращались интриги и скандалы, по большей мере, связанные с именем герцогини де Шеврез? Подруга безвозвратных дней юности, первых лет, проведённых Анной во Франции, герцогиня была при ней с первых её шагов в самостоятельной жизни в качестве королевы-регентши, но как же скоро она стала причиной горьких разочарований…

– Нет, Мадам. Это не измена. Точнее, предательство есть, но не в том смысле, – тихий ответ мадам де Ланнуа прервал череду воспоминаний, и Анна Австрийская с некоторым удивлением подняла голову, отвлёкшись от чёток, и посмотрела в её лицо. – Дело в том, что в ту самую комнату, которую планировали ограбить, недавно, по вашему распоряжению, поселили мою новую компаньонку. Я представила её вашему величеству, ещё три месяца назад.

– Эта та молодая особа, Элоиза Шанье? – оживилась королева и подарила собеседнице улыбку. Ведь компаньонка герцогини, прибывшая из Анжера, понравилась ей и внушала доверие.

– Да, она самая, ваше величество. Она уже легла в постель, когда услышала шорох и звуки голосов у себя за головой. Увидев в комнате мужчин, она закричала. Начался переполох. Гвардейцы оказались на месте, – тут мадам де Ланнуа иронично усмехнулась. – Как истинный кавалер, капитан де Вард проявил беспримерную галантность, не выстрелив в грабителей на глазах у дамы. В итоге те сбежали, воспользовавшись суматохой. Они успели скрыться до того, как их догнали.

– То есть, грабителей было несколько? – уточнила королева, вновь отвернувшись, и спрятала дрожавшие руки под одеяло.

– Судя по словам капитана, их было, как минимум, трое. И один из них, – мадам де Ланнуа намеренно повысила голос, чтобы обратить внимание августейшей слушательницы на этот факт, – есть основания полагать, что один из них прислуживает во дворце. Это кто-то, кто хорошо знаком с распорядком дня в вашем окружении, мадам. Кроме того, де Вард склонен полагать, что именно этот человек дал указание грабителям, кого и когда именно следует ограбить.

– Боже мой, всё-таки, это предательство… – прошептала Анна Австрийская. – Лучше бы это было тихое ограбление. О нём и так знают. И ведь теперь все вокруг будут подозревать друг друга.

– Не совсем так, Мадам, – произнесла герцогиня и выдержала пристальный взгляд королевы, смотревшей прямо ей в лицо. – Важно обратить внимание на то, как именно грабители скрылись. Перед тем, как гвардейцы успели догнать их, эти люди добежали до галереи Войны.

– То есть, до той самой галереи Призраков? – в глазах Анны Австрийской блеснул огонёк. – Неужели они воспользовались тем же самым выходом?

– Несомненно. Не провалились же они сквозь землю, точнее, сквозь паркет, – подтвердила эту догадку мадам де Ланнуа. – Это значит, что их сообщник должен быть из числа прислуги. Тот, кто знает о потайных коридорах.

– Из прислуги, – с отрешённым видом повторила королева, машинально перебирая бусины чёток.

Внезапно она почувствовала всю тяжесть навалившейся на неё усталости. И виной тому была не столько бессонная ночь, сколько переживания, а также долгая, казавшаяся бесконечной, череда дней и ночей, проведённых в одиночестве и безвестности в ожидании неизбежной, неотвратимой беды. И вновь перед ней показался старый, до боли в сердце знакомый призрак предательства.

– Неужели, новая Фронда? – прошептала Анна.

– Нет, что вы, ваше величество! – поспешила возразить герцогиня. Она отошла к круглому столику на высоких ножках. На нём стояли графин с водой, два бокала из тонкого стекла и вазочка с цукатами, любимым лакомством королевы.

Мадам де Ланнуа налила в бокал воды и подала его королеве. Она не заговорила до тех пор, пока её величество не выпила половину. Даже такая мелочь потребовала от Анны Австрийской недюжинных усилий, чтобы взять себя в руки и совладать с волнением и паникой, которые были готовы закрасться в её душу.

– Это не Фронда. Уверяю вас. Если предатель во дворце, то это, не придворный, повторюсь, – уверенно произнесла мадам де Ланнуа. – Это кто-то из прислуги.

– Но кто же? – стараясь унять дрожь из-за прохладной воды, королева отдала бокал, зябко повела плечами и натянула на себя одеяло.

– У маркиза де Варда есть кое-какие соображения на счёт того, как выследить этого человека, – проговорила герцогиня, но на этот раз в её голосе слышались нотки сомнения.

– Ах, эти соображения, – с лёгкой иронией проговорила Анна Австрийская и снова села на постели. – Он уже упустил этих людей один раз. На что же он надеется? И кстати, он поставил в известность Дезуша? Я хочу знать обо всех предпринимаемых шагах. Подозрения в подобном преступлении – это слишком серьёзно. Ошибка может оказаться роковой для невиновного человека. Это недопустимо. Немыслимо, слышите!

– Я взяла слово хранить молчание и с капитана, и с сержанта. Но, кроме того, я думаю, что самое время пригласить ещё кое-кого, – мадам де Ланнуа многозначительно посмотрела в глаза королевы.

– Ещё? – вскинула брови Анна Австрийская и слегка наклонилась вперёд, в ожидании, пока герцогиня с энергией и силой, которые трудно было предположить в даме столь миниатюрного и сухонького сложения, взбивала подушки.

– Я думаю, что будет нелишним подключить кого-то, кого мало знают при дворе. Не примелькавшееся лицо не вызовет ни у кого подозрений и лишних вопросов.

– И у нас есть на примете такой человек. Да, несомненно, – с долей лукавства продолжила эту мысль королева.

Она дождалась, когда мадам де Ланнуа разложила пышно взбитые подушки в изголовье, и устроилась на них, понимая про себя, что отнюдь не была готова уснуть.

– Да. И это мой крестник, ваше величество. Не сомневаюсь, что его помнят при дворе. И, тем не менее, мало кто будет связывать его появление с этим делом. Маркиз дю Плесси-Бельер, который привозил депеши от маршала де Руже в канун Рождества, так что для большинства он запомнился тем самым молодым военным, офицером для поручений, не более того, – спрятав улыбку при мысли, что в разговорах придворных дам звучало, конечно же, гораздо более того, мадам де Ланнуа кивнула королеве. – И вам удалось включить его в число помощников графа де Сент-Эньяна на недавнем заседании Королевского Совета.

– Да. Весьма многообещающий молодой человек, – в улыбке Анны Австрийской сквозила добрая ирония.

– Он – достаточно сообразительный. И, что гораздо важнее, осмотрительный человек, не смотря на то, что производит на всех противоположное впечатление, – не замечая иронии в улыбке королевы, мадам де Ланнуа продолжала хвалить любимого крестника и при этом заботливо подоткнула одеяло королеве.

– Если вы так думаете. Но, кроме того, чтобы не привлекать к себе внимание, ему понадобится разузнать всё о тайнах нашего неспокойного двора. Не говоря уже о дворцовых секретах. Некоторых из них. И к тому же, о потайных коридорах.

– Я как раз хотела просить у вашего величества позволения воспользоваться советами месье Бонтана. Лучше него в Лувре ориентируются, разве что, те, кто сами проектировали и строили этот дворец. Сейчас даже господин Лево затрудняется определить возраст некоторых стен. А ведь он – архитектор и не из худших.

– Ах, мадам! – в глазах Анны Австрийской сверкнула горечь, близкая к разочарованию. – Вы же не хотите сказать, что и наш добрый Бонтан мог ввязаться в это дело?

– Отнюдь, ваше величество. Уверяю вас, если кто-то и предал ваше доверие, то, скорее всего, этот человек не бывает на виду. Я думаю, что он занимает очень неприметную должность, чтобы не привлекать к себе внимание.

– Вы уверены?

– Я делаю выводы на основании того, что доложили мне капитан де Вард и сержант Дезуш. Ни они сами и никто из их людей не узнали грабителей, никого из всех троих, – без тени сомнений ответила мадам де Ланнуа и направилась к двери.

– Они могли быть в масках. Ох, моя дорогая, даже не пытайтесь. Я знаю, что вы стараетесь сделать всё, как можно лучше, и успокаиваете меня. Но вопросы теперь не иссякнут. Я просто не могу перестать думать обо всём этом, – произнесла Анна Австрийская с пугающе обречённым выражением лица. – Галерея Призраков, ведь это тот самый выход. Через сады к набережной. Вы же помните тот случай, – вздохнула она, отыскивая близоруким взглядом лицо и фигуру герцогини на фоне обитой голубой тканью стены.

– Вам необходимо уснуть, ваше величество. Все эти вопросы, волнения, воспоминания, – герцогиня качнула головой. – С вашего позволения, я принесу отвар из цветков ромашки. Это вернёт вам сон и спокойствие.

– Забытье, – поправила её королева с грустью. – А что же Луи и Филипп? Надеюсь, их не потревожили все эти события?

– Боюсь, – мадам де Ланнуа остановилась на пороге. – Боюсь, что я не смогла предотвратить это. Мне кажется, что маркиз де Вард отправился к покоям короля, чтобы безотлагательно раздобыть копии дворцовых планов. Кроме кабинета господина кардинала, копии хранятся ещё и в учительской комнате кабинета его величества, насколько я знаю.

– Ах да, – пробормотала Анна Австрийская и знаком показала герцогине, что ждёт отвар. – Можно ли уповать на здоровый сон моего мальчика? Эти люди… Де Вард, конечно же, обходительный и достаточно здравомыслящий человек. Он дворянин и офицер, как сказал бы почтенный герцог де Грамон. Но помешает ли это его рвению? Ах, если бы можно было избежать всего этого!

Герцогиня отсутствовала недолго, но даже та четверть часа, которая потребовалась ей, чтобы налить приготовленный заранее отвар в чашку, показалась Анне целой вечностью. Всё это время она лежала, уставив взор в потолок, раздумывая о том, что могло побудить кого-то из слуг предать её. При этом Анна ни на одно мгновение не задумывалась о том, что предательство было, прежде всего, преступлением против короля и короны, против Франции, как таковой. Но нет же, ей казалось, что во всём этом деле было что-то личное, связанное с местью ей или кому-то из её приближённых. Но кому и за что?

– Ваш отвар, Мадам, – королева вздрогнула при звуке тихого голоса и открыла глаза. А ведь, дожидаясь мадам де Ланнуа, она всё-таки задремала.

– Скажите, Мари-Луиза, а не связаны ли эти кражи с часами? – спросила королева и села, чтобы выпить отвар. – Эти часы, то, что они останавливаются в разных залах дворца, это не связано с грабителями?

Она вдохнула сладковатый аромат ромашки и сделала несколько маленьких и осторожных глотков, чтобы не обжечься. Герцогиня наклонила голову, покусывая губы и думая о заданном вопросе. Наконец она посмотрела в лицо королевы, когда та вернула ей чашку, и с задумчивостью в голосе произнесла:

– Нет. Я так не думаю. Есть что-то озорное в этом деле с часами. Дерзкое. Но, не угроза. Это, скорее, чей-то розыгрыш. Преступление? Возможно – да. Но не настолько же серьёзное, как кражи. И, к тому же, капитан де Вард…

– Ах да, наш бравый де Вард, – прошептала Анна, откинувшись на подушки. – Если и он уверен в том, что эти дела не связаны, то мы можем быть спокойны. Но выходит, что у нас две проблемы, вместо одной, – в её голосе снова звучала ирония. – Хорошо. Пусть так. Но пригласите вашего крестника, герцогиня. Поручите ему это дело. Оба этих дела. Пусть он явится с отчётом, как только у него появятся ответы. Или хотя бы подозрения.

– Да, ваше величество. Я приглашу его первым же делом с утра, – герцогиня отошла к двери и тихонько щёлкнула пальцами, чтобы разбудить дремавшую в соседней комнате дежурную даму, графиню де Монтей. – Мадам, вы можете войти! Я желаю вам спокойно выспаться в остаток этой ночи, ваше величество.

– Да. Доброго сна и вам, дорогая герцогиня. И, будьте добры, позовите ко мне Моттвиль. Лучше пусть она почитает мне, чтобы я точно смогла заснуть, – устало прошептала королева, смыкая отяжелевшие веки.

***

Оставалось только надеяться, что заунывное чтение мадам Моттвиль усыпит королеву скорее, чем её сонные мысли захватят новые вопросы и загадки. Что же до того, чтобы провести остаток ночи в постели, то у мадам де Ланнуа не было иллюзий на счёт щедрости фортуны к её собственной персоне. Да и возможно ли лечь в постель и пытаться заснуть, когда стрелки на циферблате каминных часов уже показывали половину шестого. Мадам де Ланнуа слегка улыбнулась, подумав, что это были часы из числа тех немногих, которые всё ещё исправно показывали точное время дня и ночи.

– Мари! Мари! – герцогиня негромко позвала камеристку, предпочитая в столь ранний час не звонить в колокольчик.

Ей пришлось ещё трижды позвать девушку, спавшую в соседней комнате, чтобы разбудить её.

– Доброе утро, мадам, – прикрывая ладонью глубокий зевок, пробормотала девушка, заглянув в комнату. – Вы уже поднялись?

– Да, если можно так сказать, – с долей иронии ответила мадам де Ланнуа.

То, что произошло в ночи, когда её подняли с постели суматоха в коридоре и громкие мужские голоса, было похоже на самый настоящий штурм. К счастью, девичий сон был достаточно крепким, и Мари, как и большинство юных обитательниц комнат фрейлин в апартаментах королевы, не оказалась свидетельницей поднятого той ночью дворцового переполоха. Другое дело – бедняжка Элоиза – вот кому довелось пережить самую кошмарную ночь в своей жизни. Мадам де Ланнуа искренне переживала за юную компаньонку и гадала, смогла ли бедняжка сомкнуть глаза и уснуть после всего, что приключилось с ней.

– Завтрак, мадам? – всё ещё заспанная Мари нерешительно посмотрела на часы – вряд ли можно было рассчитывать на разнообразное меню в буфете в столь ранний час.

– Нет, благодарю. Сначала умываться. Я хочу привести себя в порядок, – распорядилась герцогиня. – И пригласи мадемуазель Соланж, белошвейку королевы. Я хочу попросить её кое о чём. И да, Мари! Минутку, моя дорогая! Попроси мадам Лекок заглянуть ко мне. Надеюсь, что она и её муж уже поднялись.

– Да, мадам. Я загляну к ним первым же делом.

Казалось, что утро начиналось, как обычно – не раньше и не сумбурнее, чем всегда. И всё-таки ночные события заставили мадам де Ланнуа изрядно поволноваться. А, кроме того, изменить свой обычный утренний распорядок: отменить молитву и встречу с духовником; чтение докладных записок от Дезуша и старшей кастелянши двора королевы; личную беседу за чашечкой горячего отвара из трав с мадемуазель Шанье и личной камеристкой королевы; выбор платьев для выходов и даже скромный завтрак. Вместо всего этого герцогиня намеревалась пригласить к себе на завтрак крестника – маркиза дю Плесси-Бельера. Того самого молодого человека, которого королева порекомендовала графу де Сент-Эньяну в качестве помощника в расследовании дела о часах.

– Мадам Лекок уже здесь, – предупредила Мари, вернувшись с большим кувшином в руках. Густой пар поднимался от горячей воды, мгновенно вызвав испарину на оконном стекле.

– Позови её сейчас же, Мари. Дело срочное.

Прежде, чем в комнату вошла старшая кастелянша покоев королевы, мадам де Ланнуа набросила на плечи тёплую шаль и сменила ночной чепец на тонкую вуаль из чёрного кружева.

– Доброе утро, мадам Лекок, – герцогиня приветствовала кастеляншу вежливым кивком в ответ на короткий книксен.

– Доброго утра и вам, мадам. Будут ли приказания относительно белья для её величества? Я заметила белошвейку в коридоре у ваших дверей. Помилуйте, мадам, я сама проверяла всё бельё, которое прислали дворцовые прачки! Там не было ни единой прорехи, клянусь святой Маргаритой!

– Мадам Лекок, мне нужен ваш муж, – мягко перебила герцогиня. – Надеюсь, месье Лекок уже поднялся? В его ведомстве есть кто-нибудь, кого можно послать с поручением в такой ранний час?

– Это во дворце, мадам? – с живостью в голосе и нескрываемым любопытством уточнила кастелянша.

– Нет, в город. Если точнее, то необходимо послать гонца в особняк на Королевской площади.

– Ах, вот оно что, – то, что этот вызов к старшей статс-даме двора королевы не касался её службы, сразу же принесло облегчение мадам Лекок. Она просияла в улыбке и поспешила заверить мадам де Ланнуа в готовности её мужа и его подчинённых исполнить любое поручение.

– В таком случае, я прошу передать эту записку лично в руки маркизу дю Плесси-Бельеру. Он живёт в отеле Бельер. Это на Королевской площади. Только пусть ваш муж проинструктирует гонца, что необходимо передать записку лично в руки маркизу. И обязательно дождаться ответа. Это очень важно.

– Конечно же, мадам! Всё будет сделано, не извольте волноваться, – пряча записку за корсаж, ответила кастелянша и поспешила удалиться.