Читать книгу Релакс Москва - Родион Бермудов - Страница 4

Возможно, детективы и живут интересной жизнью, но она сводится к их личным увлечениям. Из увлечений Бермудов больше всего любил караоке. Он безумно любил музыку, а так же не умел петь, стеснялся, боялся, и все равно выходил на сцену. У Бермудова был глубокий приятный баритон, но петь он ему не помогал. Большей частью он проговаривал песни, но это у него получалось обаятельно. Караоке владел неоднозначный и притягательный воротила Хрусталев.

Когда Бермудов зашел в караоке, Хрусталев стоял в развалку на сцене. Одна рука была в кармане брюк, а второй он ловко вращал микрофон коротенькими толстыми пальцами (на которых красовалось несколько экстравагантных перстней) и напевал: « Дразнить Наташку дергать за косу, На самокате мчаться по двору…».

Во время пения Хрусталев то и дело подмигивал той самой «Наташке» (с десятью никнеймами в различных аккаунтах и профилях соцсетей), – люксовой фитоняшке, с гипертрофированно узкой талией, широкими бедрами, губами формы спасательного круга и затуманенными «опиумом» и «вдовой» глазами под навесом тяжелых глянцевых ресниц.

Хрусталев был артист и умел завладеть аудиторией. По многочисленным легендам и рассказам Бермудов знал что его немолодого друга когда-то отчислили из театрального, незадолго до того как потом в первый раз посадили…

Завидев Бермудова Хрусталев, не выходя из образа ловеласа «шестидесятилетней выдержки» подмигнул ему озорным блестящим глазом (который он по легенде потерял играя в пул) и легко спрыгнул со сцены в зал. По пути к столику, где расположился Бермудов, Хрусталев расстегнул несколько пуговиц белой, плотно обтягивающей живот рубашки, заправленной в брюки, и промокнул платком потные шею и лысую голову.

Когда Хрусталев сел, то первым делом разлил до краев по бокалам шампанское. Бермудов незаметно отодвинул свой бокал. Хрусталев сделал удивленное лицо.

– Изжога. Воздержусь. – Бермудов как мог, сделал скорбное лицо.

– Хрусталев проверил содержимое бутылки – она оказалась пустой и жестом показал официанту: «еще».

– Не болей. – Хрусталев залпом осушил бокал, пожал Бермудову руку и плавно пододвинул полный бокал Бермудова к себе.

Бермудов достал из внутреннего кармана пиджака конверт.

– Без приключений? – Спросил Хрусталев.

– На этот раз без роликов…

Валенков всегда был законченным романтиком… Как-то Бермудов чуть было не раскололся при виде того, как «феи» катали «амбассадора семейных ценностей» голого на четырехколесных роликах, по всему огромному номеру отеля (жене он сообщил что в загородной резиденции будет благотворительное мероприятие в целях сбора средств спортсменам инвалидам, – «жутко скучно, но необходимо» – отчитался Валенков жене), а тут такое «ралли», предстало перед взором Бермудова…

Зал караоке к позднему времени заполнился пестрой московской публикой: модели, коммерсанты, залетные теневые авантюристы с одноразовыми подругами, и, конечно, парочка завсегдатаев-приятелей Хрусталева – представителей шоу-бизнеса и творческой интеллигенции не первой свежести. Попросту говоря – светских городских алкоголиков со стажем: Боря Леонов звезда советских молодежных фильмов которые в восьмидесятые принесли ему бешеную известность и голубоглазый композитор Костик Веер (вечно в немыслимых разноцветных костюмах напоминающих оранжерею). – Может быть таким подходом он хотел растопить чопорное столичное равнодушие окружавших его людей, безотказно сочиняя чудовищно сентиментальные попсовые хиты…

После рассказа Бермудова о приключениях в связи с «делом депутата Валенкова» Хрусталев покраснел и захлебывался от смеха.

– А вот и она…

К столику Хрусталева через залитый синим неоном зал, прошла эффектная брюнетка с прямыми волосами и в черном, с просвечивающим загорелым телом, платье от «Valentino» – Виктория Валенкова.

Подойдя, Виктория протянула изящную ручку Бермудову. Бермудов нежно пожал ее за кончики пальцев. Хрусталев горячо присосался сочными губами к тонкому запястью, на котором красовались «Ролексы» вперемешку с гирляндой браслетов «Картье». От поцелуя на озабоченном «семейными неурядицами» взволнованно-гламурном лице, пробежала сдержанная смущенная улыбка, в глазах как от оголенного провода вспыхнули искры-догадки предстоящего разговора… Хрусталев усадил красотку за стол и налил шампанского…

После пятого бокала «розе» и легкой закуски из морского ежа с мандаринами, Виктория, получила запечатанный черный конверт «А4» с интригующей начинкой или бомбой способной разрушить одну образцовую семейную ячейку мегаполиса. Потом она встала из-за стола и, мелькая стройными загорелыми ножками на каблуках, растворилась в разноцветной массе танцующих неоновых принцесс, друг на друга похожих своей безупречностью и одновременно безликостью.

Хрусталев заказал водки. Бермудов, отвергнув всякий намек на чопорность, расстегнул еще одну пуговицу на белой рубашке, снял пиджак и сделал знак диджею. Популярный дэнс трэк сменил струящийся гитарный проигрыш. В интерьер караоке «во вкусе гламурной Москвы нулевых» ворвался «глэм рок 80-х» годов.

Бермудов, стремительно пробрался через равнодушных гедонистов посетителей и оказался на сцене. Приблизился к микрофону и начал нежно, размеренно петь песню Принца – «Пёрпл рэйн».

Девушки и их довольные кавалеры лениво повставали с диванов и закружили «медляк» со своими «мисс-мадам-мадмуазелями». Некоторые из кавалеров танцевали под «вечную балладу о главном» еще на школьных дискотеках в одинаковых синих костюмах…

Бермудов пел, полузакрыв глаза, под пьянящими лучами светомузыки, глядя в синюю бесконечность темного зала. Какая-то девушка, сидя за барной стойкой с коктейлем пристально посмотрела на него. Бермудов представил, что это ОНА – та которая промокла под розовым дождем в поисках « заблудившегося одинокого, а главное – настоящего романтика…». Бермудов стал петь глядя на девушку за баром. Но зрительный диалог продлился не долго, к девушке подошел уверенный мужчина лишенный сентиментов – начался классический барный флирт. Бермудов всей душой вложился в припев:

– «Перррпл рэээээииин, Перпл рэээин!»

После того как песня закончилась Бермудов что-то по-свойски сообщил двум обворожительным длинноногим вокалисткам и они начали исполнять припев известной джазовой композиции, пританцовывая на каблучках в такт мелодии с «тропическим» оттенком. Бермудов снова было взялся за микрофон, но из-за столика его уже вовсю зазывал, размахивая короткими руками, Хрусталев. Нужно было снова возвращаться к прозе.

Бермудов, подмигнув девушкам, легко сошел со сцены обратно на «грешный паркет» зала. А в колонках заиграл очередной попсовый хит в исполнении певицы Лаванды. Автор песни кстати был тот самый композитор Веер в пестрой рубашке, похожей на оранжерею…

За столиком Бермудова поджидала грациозная блондинка ближе к сорока, с профилем светской львицы отечественного пошива. Держалась «конфиденциально», но без лишней чопорности. Она уже что-то показывала на телефоне Хрусталеву. А Бермудов, надевая пиджак, пытался припомнить, – « Где же он ее видел?».

На блондинку оборачивались молодые «спорносексуалы» в отлично сидящих костюмчиках поверх нарциссических фигур, доведенных до необходимой степени безукоризненности в фитнес клубах.

– Марго. – Женщина поздоровалась, уверенно протянув руку.

– Мое почтение. – Бермудов сел за стол, взял бутылку шампанского и хотел наполнить бокал для Марго, но она решительно отрезала:

– Водки.

С заговорщическим видом плута (кем он и являлся), перебегая глазками с Бермудова на Марго и обратно, Хрусталев разлил две ледяные стопки «Кауфман». От выпивки Бермудов снова интеллигентно отказался (в компании игривого Хрусталева это было нелегко), намереваясь сегодня вечером отправиться на пробежку…