Читать книгу Поединок крысы с мечтой - Роман Арбитман - Страница 31

Джон Уиндем. Ступай к муравью. В книге «Миры Джона Уиндема», том 5. Рига: Полярис

Владимир Высоцкий и Джон Уиндем не дожили до эпохи всеобщей политкорректности и потому не знали, что существуют темы, кои воспитанный человек предпочтет не затрагивать, дабы не оскорбить ненароком другого воспитанного человека. К сожалению, никто вовремя не подсказал автору «Далекого созвездия Тау Кита», что фраза «Не хочем с мужчинами знаться, а будем теперь почковаться» содержит ярко выраженную издевку над благородной идеей полового равноправия, научно подкрепленной прогрессивной идеей партеногенеза. Английский фантаст Уиндем, взяв за основу финальную гипотезу песни Высоцкого («Земля-то ушла лет на триста вперед… Что если и там – почкованье?»), поддался позорному чувству неизбывного мужского шовинизма и поспешил развить тему в небольшой – на полсотни страниц – повести-антиутопии. В ней писатель-женоненавистник несколькими штрихами нарисовал картину мира, где борьба за предоставление всех прав угнетенному полу завершилась окончательной и бесповоротной победой. Однако победа эта, как водится, пиррова – в чем автор старательно убеждает читателя, изобретая некий социум, чье существование оказывается крайне незавидным по всем решительно параметрам. «Ты этого хотела, Жоржетта Данден!» – звучит в подтексте. Априори предполагается, будто читающая Жоржетта, осознав, ужаснется и отступит от святой борьбы за независимость.

Как ни грустно, политическая нетактичность покойного Дж. Уиндема не явилась для нас чем-то уникальным. Антиутопия «Ступай к муравью» элементарно попадала в один ряд с другими произведениями искусства, созданными мужчинами по классическому канону «праздника непослушания»: авторы с садомазохистским энтузиазмом изобретали фантастические миры, частично или полностью лишенные мужского начала в качестве главной несущей конструкции – и все ради того, чтобы продемонстрировать кособокость и ублюдочность ими же сконструированного социума. И если мэтр Федерико Феллини в «Городе женщин» еще пытался приглушить антифеминистские эскапады некоей расслабленной метафоричностью, то злой Юлиуш Махульский, например, превратил свою «Секс-миссию» из обычной комедии в пропагандистский ролик. Картина о приключениях двух граждан мужского пола в бабьем царстве (более всего напоминающем огромную казарму) должна была донести до аудитории одну-единственную мысль: ныне существующая доминанта иерархии полов обязана оставаться константой и ревизии не подлежит. В противном случае, по мнению Махульского, идеи феминизма станут идеологическим обеспечением нового грядущего тоталитаризма.

Нечто подобное предложил любителям фантастики и Джон Уиндем. В его повести угнетающий пол одномоментно исчезает с лица Земли. Сюжетно данный посыл объясняется весьма незатейливо. Оказывается, в одной из британских лабораторий в свое время был выведен особый вирус для борьбы с крысами. Но – произошла роковая накладка (фабульный ход, традиционный для творчества Уиндема: вспомним «День триффидов»). Вирус претерпел мутацию, и вместо вредных грызунов вымерли мужчины. Вымерли поголовно, как биологический вид. По этой причине женщины в повести получают абсолютную власть над миром, которой распоряжаются – по Уиндему – крайне неудовлетворительно. Поскольку-де «духовная жизнь человека зависит от наличия двух полов», на планете в конце концов возник строго рациональный и абсолютно бездуховный социум, построенный по кастовому принципу муравейника. Наверху пирамиды располагается докторатура – самая привилегированная каста, ступенью ниже – «мамаши», живые фабрики по производству потомства. Еще ниже – трудяги и прислужницы, играющие роль рабочих муравьев. Отринув бессмысленный в новых условиях тезис о равенстве полов, всесильное (потому что единственное) учение антисексизма-феминизма заложило основу вопиющего социального неравенства. В повести, к примеру, членов касты «мамаш» дико закармливают, но им же отказывают в праве даже на начальное образование («Но чтоб иметь детей, кому ума недоставало?»). В свою очередь рабочие муравьи пребывают в положении шудр и наиболее унижены. Из произведения Уиндема можно извлечь вывод о том, что общество победившего феминизма лишено внутреннего стимула к развитию и потому обречено на многовековую консервацию устоев с последующим загниванием и вымиранием. В целом социум описывается автором с полуудивленными-полубрезгливыми интонациями отчета представителя дипкорпуса цивилизованной страны, волею судеб и протокола угодившего на званый обед племени не то каннибалов, не то копрофагов.

Уже по пересказу фабулы легко заметить, что произведение Уиндема (как и другие вещи того же антиутопического ряда) не только идет вразрез с надеждами и чаяниями угнетенного пола, взыскующего свобод, но и переполнено логическими лакунами (зачем, допустим, потребовалось выводить антикрысиный вирус, если в мире и так полно хороших ядохимикатов?). Однако, насколько известно автору этих строк, за годы, прошедшие после написания Дж. Уиндемом повести, со стороны женщин-фантасток не было предпринято ни одного заметного контрвыступления на ту же тему.

И так ведь понятно: мир, в котором исчезли бы не мужчины, а женщины, в считанные годы приказал бы долго жить.

1996